Юный Нарлинг освободил лошадей и привязал их к ближайшему дереву. Кони успокоились и теперь смирно стояли под обрушивающейся с неба водой. Когда молодой человек привязывал последнего коня, ему почудилось какое-то движение со стороны дороги, но, обернувшись, он ничего не смог разглядеть.
Регнар тем временем успел оттащить тела от дороги на скрытую от глаз лесную проплешину. Человек и гном начали копать могилу, пользуясь мечом и руками. Отбрасывая пропитанную ливнем землю, Гефорг пообещал самому себе, что вернется сюда позже и поставит памятник отцу, как он этого, несомненно, заслуживает. А до тех пор его, Гефорга Нарлинга, собственный меч будет постоянно напоминать о безвестных могилах Вердиса Нарлинга и Далтона Пирта.
Когда с похоронами было покончено, Регнар и Гефорг встали возле могилы, мысленно воздавая последние почести погибшим.
– Отец, я клянусь, что восстановлю доброе имя Нарлингов и выясню, что произошло на самом деле! Я клянусь тебе, что отомщу за тебя! – произнес Гефорг, чувствуя, как горячие слезы вновь текут по щекам.
– Где бы ты ни был, Вердис-гин, знай, я присмотрю за твоим мальчиком, – пробормотал гном, до побелевших костяшек сжимая руками рукоять своего боевого топора.
– Далтон, ты был славным другом, и я благодарю богов за то, что они свели меня со столь достойным человеком, – добавил Гефорг, обращаясь к покойному другу.
Постояв еще немного в молчании, человек и гном так же молча развернулись, направляясь к привязанным у дерева лошадям.
– Знаешь, дружочек, я терпеть не могу лошадей, – со вздохом напомнил Регнар, когда Гефорг стал отвязывать коней.
– Я помню это, – заверил Гефорг. – Но поверь, ехать на их спинах гораздо лучше, чем месить ногами дорожную грязь.
– Мы и так по самые уши в этой грязи, – проворчал гном, все же разумно подхватывая под уздцы одного из коней.
– Я не очень хорошо представляю, как нам лучше всего проложить свой путь, – поделился своими тревогами Гефорг, сооружая из длинного ремня с упряжи повод для двух "лишних" коней. – Тот инквизитор наверняка объявил на нас охоту. Не хотелось бы попасться в его лапы.
– Да, за ним не заржавеет, – согласился гном. – Но мимо нас никто не проезжал, а иного пути оказаться впереди нас просто не существует. Хотя, возможно, они уже подобрались к нам совсем близко и мы скоро увидим их.
– Тогда нам надо как можно быстрее попасть в столицу, к Иерарху Зариму, как завещал мой отец перед смертью.
– Тут до деревни рукой подать… – Гном с трудом забрался на лошадь и теперь пытался сладить с животным. – Самым разумным, на мой взгляд, будет поехать туда. Любой, даже самый великий путь начинается с малого. В деревне мы сможем дождаться рассвета, запастись продуктами и водой, а главное, мы сможем решить, каким путем лучше ехать дальше. Тем более что ночь – не слишком удачное время для начала похода. Стоит поспать пару часов.
– Согласен, Регнар, – кивнул Гефорг. – Увар даст мудрость и поможет принять правильное решение.
Молния вновь прочертила на небе рваный узор, осветив поваленную карету, меч Гефорга, воткнутый в изголовье могилы Вердиса и Далтона, и двух всадников, удаляющихся по размытой дождем дороге. Гром загремел им вслед, словно предупреждая об опасностях на их долгом пути.
Глава 6
Неизбежность, идущая следом
– Закрыть ворота! Будьте начеку. Еретики попались, но могут попытаться вырваться! Тогда вы тут должны не посрамить честь воинов Света! – закричал кто-то невидимый с того места, где был сейчас Экраим эль Нарим.
Еще миг назад Экраим торопливо шагал по дороге к воротам Дарграда, рассчитывая успеть на тот случай, если ворота города запирали на ночь. Но, не дойдя до распахнутых створов сотни шагов, он услышал торопливый топот нескольких людей и громкие команды разводящего.
Экраим скользнул к придорожным кустам, пряча лицо под тенью капюшона.
Мастерству незаметного присутствия эль Нарим обучился в совершенстве. Он умел казаться и тщедушным паломником, бредущим к лишь ему одному ведомой цели, и скрюченным старцем, едва переставляющим ноги под непомерным гнетом лет…
Но чтобы стать совершенным убийцей, способным затеряться в толпе, одного умения мало. Экраим мог стать незаметным. Не невидимкой, а чем-то никому не интересным, на чем не задержится даже самый внимательный взгляд. Заклинание, созданное магом Ложи Иллюзий, причудливой вязью покрывало левый висок и скулу эль Нарима показывая людям то, чего нет, и скрывая то, что есть. И это было не единственное заклинание на теле смуглого странника…
Ворота глухо лязгнули обитыми стальной полосой створами, грохнул брошенный в пазы запорный брус. Экраим вслушался в окружающий мир, стараясь получить как можно больше информации. Шум за воротами стих, лишь звучали приглушенно неразборчивые голоса переговаривающихся стражников. Откуда-то потянуло недобрым запахом гари. Таким, который никогда не получится от сгоревшего у нерасторопной хозяйки хлеба или убежавшей в печи каши. Тяжелый запах пожара, когда огонь не щадит ни домов, ни людей.
Смуглый странник пробежал к городской стене. Под его легким шагом, казалось, не пригибалась бы и трава, а уж утоптанная земля дорожной обочины и вовсе безмолвствовала. Коснувшись камня стены спиной, эль Нарим уже знал, что стена не является для такого человека, как он, сколь-нибудь серьезным препятствием. Слишком низкой построили ее жители города, уверенные в безопасности. Больше для красоты да чтобы охранить город от нежелательных путников, всадников и повозок.
Не тратя времени на подготовку, Экраим нащупал над головой выступ, уцепился пальцами одной руки и, легко подтянувшись, быстро стал карабкаться по кажущейся ровной стене вверх. Добравшись до вершины, он медленно подтянулся и, распластавшись, лег на самый гребень.
Прежде чем спрыгнуть на боевую площадку стены, Эль Нарим опять прислушался к окружающему. Сразу за стеной город освещался тусклым светом масляных фонарей. В сочетании с грязью от непогоды этот печальный свет лишь создавал еще больше кажущихся совершенно темными мест. Экраим невольно вспомнил большие города Наина: белоснежные крепости, взмывающие в колышущийся от зноя воздух стройные минареты, роскошь дворцов нагиров, причудливые сады у домов знати, высоченные стены с пугающими своей несокрушимой мощью башнями, а над всем этим чистые, усыпанные яркими звездами небеса.
Эль Нарим тряхнул головой, сбрасывая мимолетное видение, и бесшумно соскользнул с зубца на боевую площадку. Сейчас со стены совершенно явно виднелось зарево где-то на противоположной окраине Дарграда, и интуиция, которой Экраим привык доверять, настойчиво влекла его именно туда. Но прежде чем спешить на огонь, стоило подготовить себе путь к возможному отступлению. Трое стражников, которым доверили сторожить ворота, сидели на корточках возле небольшого аккуратного костерка, пылающего на заботливо обложенном камнями кострище.
Плавным движением странник подхватил с земли пару камней размером в полкулака. Он уже определился, как именно поступит, и больше не размышлял, действуя словно хищник на охоте – одними инстинктами. Сократив расстояние от сидящих у костра стражников до десятка шагов, он коротким движением снизу от бедер, придавая ускорение в основном поворотом кистей, метнул подобранные камни. Одновременно с броском воин перешел на стремительный бег. Едва только запустив свое импровизированное оружие в полет, он уже знал, что попадет точно в цель. Двое крайних стражников кулями завалились в дорожную грязь, оглушенные точным попаданием камней. Единственное, что успел сделать третий, – поднять взгляд на набегающего воина. Тяжелые полы плаща взметнулись, а в следующий миг в голову начавшего подниматься стражника ударило колено перепрыгнувшего костер Экраима. Грохнувшись навзничь, стражник замер. Эль Нарим мгновение стоял, прислушиваясь, не укрылся ли от его внимания кто-то у ворот или в тесной конуре сторожевой будки, – но ничто не нарушало вечерней тишины.
Воин быстро перетащил всех стражников в будку и там различными частями их же одежды быстро и привычно связал, не оставив даже возможности движений. Покончив со стражей, он сбросил толстый запорный брус и потянул тяжелую створку ворот.
Оставив ворота открытыми, Экраим побежал туда, куда звало его чутье. Он был уже почти у своей цели, когда новая усмешка Судьбы выпала на его долю – дом, к которому он стремился все последние дни, пылал, бросая на все окружающее зловещие отсветы. В тот миг, когда Экраим вышел на расстояние прямой видимости, он увидел, что десятка два солдат наступают на защитников горящего дома, один из которых был ранен и второй тащил его к запряженной четверкой отличных коней карете. Солдатами же командовал человек в длинных одеждах инквизитора.
Эль Нарим всегда удивлялся – как в стране, где так сильна и беспощадна Инквизиция, столь глубоко пустили корни культы приспешников Мрака? Хотя не меньше его удивляло само появление Инквизиции. В странах Фиринского Царства поклонение богам Черного Трона не являлось чем-то из ряда вон выходящим. Поклонение Мраку не запрещалось, но и было настолько редко, что власти не видели смысла запрещать его. На родине Экраима почитали Нахена и его мать – Судьбу. Силы Света или силы Мрака – для фиринийцев они оба являлись порождением Судьбы, которая определяла все сущее.
Пламя горящего дома взвилось особенно высоко, высветив всю сцену словно белым днем. Кулаки воина невольно сжались, когда в этих отсветах пожара он совершенно ясно увидел бледное лицо Вердиса Нарлинга. Тащивший его юноша поднял лицо, и Экраиму почудилось, что взгляды их встретились. Юноша вновь наклонился, чтобы втащить раненого в карету, а эль Нарим поспешно шагнул в сторону, совершенно сливаясь с темнотой придорожных зарослей.
Отбивающиеся воины попрыгали в рванувший с места экипаж, и лошади, буквально проломившись через оцепление из солдат, промчались на расстоянии вытянутой руки от наемника.
Следом понеслись проклятия и слова команд. Экраим проводил взглядом скрывающуюся за поворотом карету и задумался. Судьба вновь испытывала его. Практически достигнув цели, он вдруг упустил ее. И вот опять должен продолжать путь, увлекаемый зовом долга.
Со стороны горящего дома послышался конский топот. Эль Нарим обернулся и заметил двоих всадников, разительно отличающихся от городских стражников, выскочивших откуда-то из-за дальних деревьев. Экраим ни на миг не усомнился, что это такие же наемники, как некогда был и он сам. Остановившись возле беснующегося инквизитора, всадники почтительно выслушали его команды, а потом пришпорили своих коней.
До поворота, за которым скрылся экипаж с беглецами, осталось не более полусотни шагов, когда из зарослей практически под ноги животным выскочила неясная темная тень. Ближний к зарослям конь от испуга встал, буквально вогнав копыта в землю и отворачивая голову от страшной для него тени. Он бы метнулся назад, но силы инерции не позволили столь радикально изменить направление движения. Однако всаднику хватило и этого – перелетев через голову коня, он кувырнулся в воздухе и с треском ломающихся костей рухнул на дорогу. Второй конь промчался мимо, не меняя траектории бега, но сидящий на нем наемник завалился набок, съезжая с седла. Со стороны можно было подумать, будто неопытный наездник просто не удержался в седле, если бы не темный фонтан крови, бьющий из шеи всадника.
Экраим уверенно ухватил ближайшего коня под уздцы, не позволяя ему сбежать. И животное, мгновенно почуяв присущим лошадям чутьем силу всадника, покорно замерло. Эль Нарим взлетел в седло, и лошадь сорвалась с места, подчиняясь его посылу. Оставлять тяжелый кинжал, который метким броском Экраим всадил в шею второго наемника, было жалко и неосторожно. Экраим нагнал замедлившего бег коня с волочащимся на стремени трупом и, свесившись в седле, выдернул свой кинжал из тела убитого. Стремительным движением он даже успел перехватить клинком кожаный ремень стремени. Освобожденное от мешающегося под ногами тела животное умчалось в сторону ближайшей улицы, а Экраим уже вовсю погонял своего нового коня вслед за скрывшимся экипажем.
Видимо, Судьба сама направляла его – путь из неприветливого города был свободен.
Экраим быстро промчался через весь город. Ворота так и остались распахнутыми, как и надеялся эль Нарим. Но едва всадник миновал границу Дарграда, как в темном небе полыхнула молния. Конь вздрогнул от стеганувшего следом раската грома, но воин заставил его продолжить свой бег. И тут небеса разверзлись, и вода хлынула на землю, стремительно размывая дорогу.
Экраим едва слышно простонал, вновь мысленным взором обращаясь к своей светлой, прокаленной горячим солнцем родине. Погони слышно не было, а в такое непроглядное ненастье гнать коня во весь опор было чревато совершенно непредсказуемыми последствиями. Эль Нарим не боялся смерти, но вовсе не хотел умереть глупо, расшибив голову о невидимую за пеленой дождя ветку. Поэтому, едва выбравшись на тракт, воин придержал коня, здраво рассудив, что рано или поздно он настигнет того, за кем шел все последние дни.
Конь сам выбрал удобный для него быстрый шаг, а Экраим, поплотнее закутавшись в совершенно бессильный перед дождем шерстяной плащ, вновь с тоской вспомнил о родине. Там Око Увара – горячее и почти белое днем, кроваво-багровое на закате, решительное утром, когда его приход разгоняет не только ночную тьму, но и прохладу остывших за ночь камней и песка, давая жизнь великолепным садам на берегах рек и в оазисах Наина.
Возможно, города и цитадели Наина и не могли соперничать с великими городами предков, сумевших создать одно из могущественнейших и просвещенных государств – Фиринское Царство. И, наверное, боги забрали у людей часть разума, ибо великое и гордое царство пало. Пало не от какого-то грозного врага, но было разорвано распрями и тщеславием сильных мира сего на три части – Наин, Уфур и Рилабар.
Теперь лишь в сказках рассказывают о подвигах фиринийцев, а многие тайны сокрылись в прошлом. О былом могуществе напоминают только эти легенды да ореол загадочности вокруг покинутого по непонятным причинам в далекие времена города Архдар, чьи стены до сих пор несокрушимо вздымаются среди песков пустыни Шакхи…
Экраим вспомнил давние времена своего детства, когда он был еще ребенком. Тогда он чувствовал себя счастливым – рядом всегда были любящие и заботливые родители и добрая родня. Гумар нель Нарим, отец Экраима, прислуживал при дворе Рамзан-нагир Зейята – одного из могущественнейших удельных владетелей Наина. Зейят являлся правой рукой Наместника Нахена. Все члены семьи Экраима работали при дворце Зейята – это было почетно и выгодно. В счастливом детстве все кажется простым, добрым и светлым. Особенно последний день. Экраим бегал на реку вместе со своей сестрой и тремя братьями. Все слуги ждали приезда самого Наместника, а потому отправили детей погулять, чтобы они не мешались под ногами. Жаркие лучи солнца, освежающий северный ветер, брызги воды, задорный смех сестры и братьев – вот что ярко врезалось в память Экраима. В тот солнечный день детство Экраима кончилось. Словно светлая полоса жизни в один день прервалась, и дальше была лишь борьба ради мести. Его тренировали и обучали выживать и убивать самые лучшие учителя, которые только были у Осмаха дель Порту – человека, заменившего ему отца…
Экраим очнулся от своих воспоминаний только потому, что в завесе дождя ему почудилось какое-то движение. Однако конь шагал все так же спокойно и размеренно, не чувствуя никакой опасности. Эль Нарим присмотрелся и прислушался, но, как ни остры были все его чувства, ничто их не тревожило сейчас. Лишь все так же лил ливень, делая лесную дорогу еще более темной и неприветливой. Струя холодной воды, воспользовавшись тем, что всадник, оглядываясь по сторонам, приспустил промокший насквозь капюшон, пробралась по спине до самых лопаток. Экраим невольно поежился и вновь натянул капюшон, предоставляя коню возможность самому разбираться с дорогой. Промокший плащ не спасал от непогоды, но создавал иллюзию защиты.
Впереди, едва заметный в дождевом мареве, помигивал теплый огонек. Оказавшись на окраине большой деревушки, которую не так давно он уже проезжал, эль Нарим придержал коня и спешился. Он не хотел бросаться в глаза или вступать в какое-либо общение, тем более что коня он получил, убив слуг инквизитора. Поэтому Экраим отпустил коня и, незаметно миновав мост, направился в сторону таверны с мерно покачивающейся на ветру вывеской. Именно с этой таверны он полагал начать поиск тех, кто сбежал из Дарграда на приметном экипаже.
Откинув капюшон, смуглый путник вошел в общий зал и поспешил затворить от непогоды дверь. В помещении посетителей находилось немного. Большинство в столь неурочный час уже разошлись по своим домам или разбрелись по комнатам. Экраим взял подогретое вино и, бросив на стойку пару монет, сделал обычный заказ: вино, мясо да пшеничную лепешку. Денег, что он дал, должно было хватить с излишком. Цель близка, и экономить не имело смысла – скоро все закончится.
– Мясо будет готово в один момент, господин. Вы и половину вина не успеете отпить, – заверила служанка и отправилась к другим посетителям.
Экраим устроился рядом с очагом, надеясь наконец просушить свой плащ. Никто не обращал на него внимания – все были заняты своими делами, и еще один путник-одиночка мало кого беспокоил.
– Я хотел бы переночевать у вас, – сказал эль Нарим, когда девушка принесла еду.
– Мне очень жаль, но мест нет, – ответила служанка.
Тогда Экраим попросил собрать вяленого мяса, сыра и бурдюк с кислым вином, разбавленным водой, в дорожный мешок.
Покончив с едой, Экраим, прихватив приготовленный хозяином постоялого двора мешок, закутался в высохший у камина плащ и вышел на улицу. Нужно было немного отдохнуть, перед тем как пускаться в дальнейшую погоню за ускользнувшей целью. Обойдя вокруг постоялого двора, он скрылся в предутренней тени у забора. Еще несколько осторожных перебежек – и наемник очутился в просторной конюшне постоялого двора. Большая часть денников была пуста. Однако, к удовлетворению странника, с пяток лошадей дремали в своих стойлах, дожидаясь хозяев, заночевавших на постоялом дворе. Экраим бесшумно забрался на чердак с разваленным для проветривания сеном. Здесь он вполне мог и отоспаться, не привлекая ненужного внимания, и, в случае нужды, быстро уйти в нескольких направлениях. Найдя укромный уголок, смуглый путник зарылся в сено и мгновенно уснул.
Разбудил эль Нарима тревожный шум, донесшийся до него сквозь пелену сна. Экраим мгновенно проснулся, отлично выспавшийся и готовый к немедленным действиям. Когда он забрался сюда – едва светало, сейчас же на улицу опускалась ночная тьма. Это могло означать только одно: утомленный долгой дорогой и непогодой, Экраим расслабился, окруженный теплом конюшенного чердака и ароматом свежего сена, и проспал весь день. Это нисколько не огорчало его, и в спокойной обстановке можно было вернутся в таверну, перекусить, а потом, под прикрытием ночи, отправляться в путь.
Но сейчас шум, который разбудил эль Нарима, не позволял рассиживаться, теряя время. Ни с чем перепутать доносящиеся до него звуки наемник не мог – на постоялом дворе шел бой, а это уже могло привести к ненужным последствиям для него.