При последних словах жрец вынул руки из-под рясы и наложил ладони на золотой символ верховного бога Белого Трона. Дальнейшее произошло настолько быстро, что Гефорг не успел не только ничего предпринять, чтобы предотвратить катастрофу, но даже и осознать ее стремительного приближения.
Инквизитор, сжав одной рукой медальон Денмиса, выкрикнул слова боевой молитвы. Вторая рука, уже направленная на гнома, очевидно, несла разрушение и погибель любому, пошедшему против воли богов Белого Трона, глашатаем которой на земле были его жрецы. Однако неизбежный, казалось бы, удар не настиг своей цели. Едва только услышав слова молитвы, Регнар молниеносно скользнул вперед, словно в причудливом танце подхватывая оказавшегося ближе всех Сида. С пальцев инквизитора со скоростью молнии сорвалось нечто неосязаемое и полупрозрачное, словно сплетенные из голубого сияния бесплотные кристаллы. Они ударили, вонзились в тело Сида, которым, как щитом, прикрылся гном. Человек забился, громко хрипя. Изо рта его вырвалось облачко пара. Кожа стремительно побелела, будто тронутая небывалым морозом, а волосы и брови покрылись инеем. Сид рухнул на пол, корчась и умирая от холода, а Регнар уже заскользил дальше, плавный и неотвратимый, словно атакующий хищник. Топор, мгновение назад мирно стоящий у стены, оказался в его привычных к оружию руках, и, продолжая движение, гном расчертил древним лезвием сверкающую дугу, перечеркнувшую тело атакующего магией дознавателя.
Гефорг, ошеломленный происходящим, остолбенело пялился на сраженного заклинанием охотника. Но учитель фехтования недаром тратил на юношу свое время, а пережитые за последние сутки эмоции придали его реакциям истерично-отчаянную остроту. Молодой Нарлинг интуитивно успел выхватить меч и блокировать удар, который наверняка снес бы ему полголовы. Жрец Денмиса, вооруженный извлеченной из-под длинной полы короткой булавой, утыканной шипами, надеялся устранить слабое звено в команде противника. Отбив второй выпад священника, Гефорг в останавливающем жесте выставил вперед руки, поднимая меч вверх и пытаясь объяснить происходящее недоразумение.
– Все совершенно не так… – проговорил он, понимая, насколько глупо сейчас выглядит.
Торопливо пятясь назад, юноша медленно опускал меч, больше всего боясь, что клирик бросится на него вновь и раскроит-таки череп своей страшной булавой. Неожиданно что-то попало под ногу Нарлинга, и, чтобы удержаться на ногах, он судорожно подался вперед. Инквизитор, заметив, что противник оступился, ринулся в атаку, надеясь быстро покончить с падающим юношей. Острый клинок вошел в грудь жреца, разрубая сердце. Оба на мгновение замерли, словно само время остановилось. Лишь взгляды скрестились как непримиримые клинки – один с плещущейся безмерной ненавистью, а второй с почти детским испугом за совершенное.
Размашистый удар Регнара отсек инквизитору руку. Взвыв от боли, священник перехватил брызжущий кровью обрубок второй рукой и метнулся к двери. Но, как бы быстро ни постарался он сбежать от своей недавней жертвы, движения и реакции гнома были намного быстрее. Вряд ли Регнар размышлял над своими действиями. Он всего лишь завершил начатую атаку. Обратное движение топора выглядело столь же лаконичным и естественным, как движение маятника. Подобный боевому молоту, обух боевого топора впечатался прямо в голову разворачивающегося инквизитора. Брызги из осколков кости и обрывков плоти разлетелись по залу, словно топор расшиб обухом переспевший арбуз. Из тела, почти начисто лишившегося головы, ударил тугой фонтан крови. Мгновение постояв на месте, безголовое туловище завалилось на заляпанный жиром ближайший стол, щедро заливая столешницу и пол вокруг алой кровью.
– Проклинаю тебя именем Денмиса! Тебя и друга твоего! Никогда вам не найти покоя! И да покарает вас Денмис дланью сво…
Кашель, порожденный наполняющимся кровью легким, оборвал слова проклятия. Удивительно было и то, что священник вообще сумел столько сказать с разрубленным клинком сердцем. Единственный короткий приступ кашля, забрызгав кровью Нарлинга, окончательно разорвал нити жизни, и жрец, так и не договорив своей предсмертной речи, обмяк, оседая на пол.
Гефорг, находившийся почти на грани безумия, в ужасе смотрел на лежащего у его ног жреца Денмиса, из груди которого все еще торчал зажатый в руке юноши меч. Нарлинг не мог разжать пальцев, чтобы выпустить рукоять. Пальцы свело судорогой. В то же время юноша не мог заставить себя вытащить клинок из груди мертвого служителя верховного бога Белого Трона. Ноги предательски подкосились, и Гефорг сам опустился на пол. Паника ураганом захлестывала его сознание. Он только что подписал себе смертный приговор. И великой удачей станет, если смерть его будет быстрой и легкой. Никто не поверит, что он не хотел убивать священника.
Помимо этого священник проклял его. Проклял, перед тем как уйти в Царство Света. А что может быть хуже такого проклятия? Теперь о быстрой смерти можно только мечтать.
Потасовка тем временем переросла во всеобщую свалку. Люди в зале орали, пытаясь выбраться наружу, но лишь мешали друг другу. Давя более слабых, постояльцы толпились у двери, пытаясь во что бы то ни стало пролезть первыми, разбивали окна, выпрыгивая в ночь.
Регнар пьяным взглядом обозревал весь окружающий его хаос.
– Трусы! – ревел он, воздев над головой окровавленный топор.
Кто-то от ужасающего вида гнома с гулким стуком упал в обморок. Кто-то заверещал, как пойманный заяц.
Взгляд Регнара остановился на сидящем рядом с распластанным священником Гефорге. Взгляд юноши был устремлен в неведомую даль. Гном даже не стал пытаться докричаться до молодого друга. Вместо этого он просто подошел к юноше и, ухватив его за ворот, одним рывком поставил на ноги.
– Эй, дружочек, пойдем отсюда. Тут нам делать больше нечего.
Стоило им направиться к двери, как вся толчея возле нее, словно по мановению мага, рассосалась. Стараясь побыстрее привести друга в чувства, гном отвесил Нарлингу увесистый подзатыльник. Юноша едва не свалился с ног, но взгляд его действительно приобрел осмысленное выражение.
– Что мы наделали, Регнар? – выдавил в отчаянии Гефорг, убирая меч в ножны и ускоряя свои движения.
Почти бегом они выскочили на улицу.
Вокруг слышались крики – то паникующе-напуганные, то заинтересованные. Оказавшись в безопасности, сбежавшие с постоялого двора посетители не могли победить своей обывательской натуры и оставались в рядах собравшихся зевак, чтобы посмотреть – чем же закончится это представление. А в том, что продолжение обязательно будет, никто не сомневался. Многие заметили быстро приближающийся со стороны реки отряд стражи. Внизу, в долине, начали загораться огоньки в окнах домов. Видимо, весть об убийстве двух священнослужителей разнеслась уже по всей деревне.
– Надо убираться отсюда, – сказал Гефорг, тоже первым делом заметивший спешащий к постоялому двору отряд.
– Трусость – плохое качество для воина, – возразил Регнар, поудобнее перехватывая рукоять боевого топора. – Мы примем бой и разгоним этих шакалов по их норам!
– Их слишком много, – не сдавался Нарлинг. – Наверняка вместе с местной стражей подойдут жрецы и лучники. Ты наказал тех, кто незаслуженно тебя обидел. Но убивать просто так жрецов и простых людей, сторонников Света, нельзя. Мы же не будем уподобляться Пораженным?
– Да, возможно, сегодня ты прав, дружочек, – сдался Регнар. – Иногда, заметь, только в очень редком случае, имеет смысл временно отступить, чтобы ударить по врагу со всей нашей яростью!
Одним привычным движением гном вложил топор в заплечный чехол и поспешил за юным Нарлингом. К их удивлению, коней в загоне не оказалось. Зато, заметив движение в копне сена, Регнар выдернул оттуда мальчишку, ухаживающего на постоялом дворе за лошадьми постояльцев.
– Где наши кони, мерзавец?! – грозно зарычал гном, держа перепуганного конюшенного на весу за шиворот. – Куда ты дел их, человеческое отродье?!
– Это не я, клянусь! – взвизгнул малец, представив, что настал его последний смертный час. – Век мне землю жрать, если это я! Когда шум поднялся, тут темный человек пришел и забрал одного из ваших коней, а остальных, не только ваших, пустил в сторону Локсы. Вот чтоб мне провалиться на месте! Я в сене сидел тихо, чтобы он меня не заметил. Он страх какой страшный! Вот как на духу, чтоб меня перекосило, если вру…
Гном отшвырнул мальчишку обратно в копну сена и мрачно уставился на Нарлинга.
– Ну вот, дружочек, мы и без лошадок остались. Добрые были лошадки, хоть и не могу не признать – я даже рад, что мне на них ехать больше не придется, – довольно пробасил Регнар.
– Да, придется идти пешком! – согласился раздосадованный Нарлинг.
– Хвала Аррагу! – подтвердил обрадованный Регнар.
Выбравшись на задний двор, они перемахнули через невысокий забор и быстро побежали в сторону недалекого леса, совсем скоро оказавшись под сенью вековых сосен.
Подошедший отряд стражи не угомонился, а организовал некое подобие погони – со стороны постоялого двора доносились невнятные крики, а на пустоши замелькали огни факелов, приближающиеся к стене леса.
Но теперь, когда беглецы были скрыты лесной темнотой, они уже не опасались оказаться настигнутыми погоней. Перейдя с бега на быстрый шаг, друзья уверенно пробирались меж черных ночных стволов.
Двигаясь довольно быстро, они вскоре вышли на дорогу, ведущую от деревни на восток. Погоня осталась далеко позади – скорее всего, показав напускное рвение и устроив шум, люди не рискнули преследовать тех, кого сам погибший инквизитор назвал Пораженными. Да еще преследовать в ночном лесу, когда Рамит благословляет всех слуг Черного Трона.
Тучи поредели, открыв усыпанное звездами небо. На севере, сливаясь с бледным светом Горра, сияла, освещая путь силам Мрака в эту темную ночь, самая яркая звезда – Звезда Таллара.
Глава 8
Мольбы предсмертной безысходности
"Бежать!" – Мысль еще не успела сформироваться в сознании Элейн, а тело само рванулось к раскрытому окну. За ее спиной уже звучали торопливые шаги, поэтому на размышления не оставалось времени. Нужно было действовать быстрее убийц или умереть.
– Ты достал ее, Генрих? – прозвучал во тьме незнакомый голос.
– Нет! – крикнул Генрих и добавил: – Она уходит через окно!
Одним движением перемахнув через подоконник, Элейн стремглав понеслась к центру города – стража не любила воров, но слуг Мрака она убивала на месте, если не успевала поймать для публичной мучительной казни. Именно это служило для Элейн гарантией того, что никто из преследователей не станет звать на помощь стражу или поднимать шум. Они будут гнать ее сами, стараясь убить или захватить в плен.
Темный переулок манил своими тенями, словно обещая безопасность, и девушка побежала к нему. Она скорее почувствовала, чем увидела тонкое лезвие меча. Увернувшись от выпада, она припала на одно колено и, перекатившись, увидела молодого человека в странной серебряной маске, заносящего меч для повторного удара.
Прижавшись к стене дома, Элейн распрямилась и парировала удар меча выдернутым из ножен кинжалом. Высеченные от удара искры ярко вспыхнули в вечернем сумраке. Удар оказался настолько сильным, что девушку отшвырнуло на мостовую. Кинжал выпал из онемевшей кисти, а нога неловко подвернулась.
Из-за угла дома вышли еще двое молодых людей. Одетые в черное, они сливались с темными стенами домов. Лишь серебряные маски поблескивали на их лицах. Они загнали воровку в угол.
"Что ж, – мелькнула в голове девушки мысль. – Загнанная крыса дерется до самой смерти…"
Мысль девушки не успела сформироваться, как все трое бросились на нее.
Блеснуло лезвие меча, и в глазах девушки засверкали яркие белые искры, а затем мир начал быстро проваливаться во тьму.
– Не слишком сильно ты ее приложил, Генрих? – услышала она, прежде чем потеряла сознание.
Когда Элейн пришла в себя, она поняла, что привязана толстыми, крепкими веревками за руки и ноги к камню. Над головой девушки колыхались кроны деревьев, которые золотило закатными лучами Око Увара. Девушка поняла, что пробыла без сознания всю ночь и весь день. Камень, на котором девушка полулежала, был, вопреки ожиданиям, не холодным, но теплым, и Элейн вдруг почудилось, что по нему прошла дрожь, как если бы он был живым.
Девушка приподняла голову и увидела, как ужасные и нелепые создания складывают костер недалеко от камня. Неподалеку от монстров стояли трое – похитители, те самые похитители. На груди крайнего висели увенчанные алыми рубинами золотые ножны.
– Эй! – крикнула она.
Один из них повернул к ней голову, его лицо скрывала серебряная маска. Он сказал что-то остальным, и те направились к девушке.
– Господин! Вышла ошибка! – проговорила девушка, силясь улыбнуться.
– Ты слышал, Карл! – хохотнул один из них. – Мы ошиблись!
– Да уж, – ответил Карл. – Видать, Генрих хорошо приложил ее по голове.
– Не так уж чтобы совсем сильно, – отозвался подошедший последним Генрих – на его среднем пальце Элейн заметила то самое кольцо, которое она так неудачно решила украсть.
– Так что ты там говорила нам? – переспросил Карл. – Дрилл, ты не расслышал, что она там промямлила?
– Благородные господа, – стараясь говорить быстро и четко, произнесла Элейн. – Я никому не скажу, что вы тут делаете! Я вообще прямо сейчас направлюсь прочь от Ливинкрона и никогда больше в него не вернусь…
Тот, кого звали Карлом, неожиданно резко взмахнул кулаком, и речь девушки прервалась ударом в живот. Карл отошел, и из-под масок раздались смешки.
– Конечно, в Ливинкрон ты уже не вернешься, – подтвердил Дрилл. – Никогда!
Элейн захрипела и некоторое время восстанавливала дыхание.
– Ты пожалеешь об этом, – прохрипела она. – Вы знаете, что я дочь главы гильдии воров?! Да вас живьем сожру…
Генрих размашисто ударил ее по лицу, и Элейн ощутила вкус собственной крови – соленой и теплой.
– Отправляйтесь в Бездну! – Элейн сплюнула кровь. – Идите лизать задницу своему уродливому богу!
– Дорогая, – Генрих галантно поклонился, – мы конечно же пойдем к своему повелителю, но ты отправишься туда первой.
Этот жест вновь вызвал смех из-под масок.
Пораженные тем временем закончили складывать костер, и Элейн внезапно услышала стон позади себя.
– А вот и твой сосед очнулся! – хохотнул Генрих.
Элейн попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть, кого еще захватили эти приспешники Таллара, но ей это не удалось. Она лишь смогла разглядеть темные пятна крови на черном камне.
– Ну, старик, умоляй нас! – сказал Генрих, обойдя алтарь.
– Скорее я поцелую задницу орка! – услышала Элейн хриплый голос.
– Русто! – воскликнула она.
– Элейн! Это ты, девочка?! – ответил старый вор.
– Да, а ты как попал сюда?
– А он знал про мой перстень, – ответил за Русто Генрих. – Мы как раз справлялись у Анкланга, не видел ли кто кольца с гербом магистрата города, и тут приходит этот старикашка и говорит, что тварь по имени Элейн только что принесла часть вчерашней добычи да еще предлагала купить кольцо, но он отправил ее восвояси.
– Так меня отдал Анкланг?! – удивилась девушка.
– Нет, дорогуша, – ответил Карл. – Ваш уродливый главарь отослал нас прочь и еще поплатится за свою неучтивость и грубость. Но вот твоего ноющего парня и этого старика мы дождались на улице и прихватили с собой.
Око Увара ушло за горизонт, и темнота начала наползать из-за деревьев. Элейн вновь приподняла голову и увидела, как Пораженные зажигают костер.
– Вот и пришло время нашего праздника! – сказал Карл, доставая из висящих на поясе ножен кривой кинжал.
Ужас парализовал Элейн. Только теперь она в полной мере осознала, что ее ждет. По Ливинкрону давно ходили слухи, что в самых заброшенных местах Трущоб, где не появлялись даже отчаянные смельчаки, в темных лабиринтах канализации происходили поклонения Таллару. Магистрат замалчивал это, но вначале среди городской стражи, а потом и среди всех жителей слухи ползли и множились, словно чума. Тем более что не так давно в город приехал для искоренения этой ереси инквизитор по имени Валлинг.
Инквизитор произнес пылкую и жесткую речь о том, что слуги Мрака получат по заслугам и будут наказаны. И вот Элейн и ее старый друг Русто Эрлип, связанные, лежат на алтаре тех, кто должен быть наказан. Но наказана Элейн за свою жадность и глупость.
– Может быть, вы отдадите нас суду? – взмолилась девушка. – Пусть нас запрут в тюрьме!
– Ты смешная и глупая! – сказал Карл, отвернулся от нее и закричал: – Таллар, повелитель наш! Царствуешь ты во Мраке, во тьме Бездны, среди Кровавого Моря и Вселенной Ярости. И братья твои, и сестры твои по Трону следуют Пути твоему. Рамит освещает тебе Путь во мгле бессмысленной боли Даклакуса! Геррада расчищает тебе Путь смертью среди отчаяния Зорнер! И Десидо следует за тобой, неся наслаждения, и Эсверре ступает перед тобой, даруя просвещение!
Огонь от костра взвился до самых верхушек деревьев. Пораженные заплясали свой безумный танец. Карл стал медленно раскачиваться из стороны в сторону, словно подчиняясь неведомому ритму.
Затем Пораженные стали бессвязно петь, повторяя сказанные Карлом слова:
– Таллар, повелитель наш!..
Где-то за пределами мира, который понимала Элейн, во тьме ночного неба что-то зашевелилось. На чистое небо начали наползать тучи, а ритуал только начинался. Пораженные и трое в масках делали невероятные движения, словно марионетки, которых некто дергал за невидимые нити.
– Взываем к слуге твоему!
Неестественно изогнув шею, Карл развернулся и двинулся в сторону алтаря.
– Во тьме Кровавого Моря плоть жертв будет пищей тебе, и да насытишься ты, – шептали его губы. – И насытившись, вернешься ты туда, откуда был изгнан, и будешь ты проводником отца своего Таллара!
Карл двигался очень медленно. Ужас, испытываемый Элейн от происходящего, отступил. Начал накрапывать дождик, словно небо проливало слезы о том, что должно сейчас случиться. Но вот Карл оказался у алтаря. Пение Пораженных достигло апогея. Девушка зажмурила глаза, решив, что сейчас она умрет, но Карл прошел мимо нее.
"Бедный Русто", – подумалось ей.
Она как можно дальше повернула голову и заставила себя смотреть на происходящее. Пораженные теперь двигались быстрее и более слаженно. Элейн заметила, что пламя огромного костра вспыхивает в такт движениям приспешников Мрака.
И вот жертвенный нож оказался над жертвой. Элейн почувствовала, как осязаемое зло сгущается возле алтаря. Карл сделал едва уловимое движение – и с губ старика сорвался крик, переходящий в стон.
– Таллар! Яви нам слугу своего, говорящего устами твоими и несущего истины Бездны Мрака! Отвори Базилику Демонов! Я призываю Азареля!
И Карл вновь опустил жертвенный нож, погрузив его в сердце старика, и Элейн почувствовала, как нагрелся жертвенный камень. Из-за неудобного положения ей было не видно, что происходит, но краем глаза она увидела, как от тела Русто пошел черный дым. Тело старика повалилось с алтаря на землю, а затем Элейн увидела, как темная фигура дымящейся плоти встала и, испустив хриплый вопль, заговорила рокочущим голосом:
– Вы преклоняетесь перед силой, которая пройдет по этому миру и заставит подчиниться все живое единственной власти – Мраку, властители которой боги, восседающие на своих Тронах в Бездне Мрака.