– Любая проститутка порядочнее твоей Яны, потому что она с тобой откровенна, она дарит тебе любовь, а ты ей – ресторан или деньги. А твоя…
– Дарит любовь? Простые фрикции ты называешь любовью? Ты хоть помнишь всех своих любовниц по именам? – спросил Флеров.
– Зачем мне помнить имена? Просто люблю я это дело, особенно когда выпью. Меня они любят или мои деньги, мне не важно, но делают они это не от хорошей жизни…
– Ну всё, хватит, разошелся, защитник всех обиженных и обездоленных… шлюх!
– Не обиженных, а обнаженных, людей с обнаженной душой. Слушай, у меня идея. Моя Ленка работает в милиции и как раз имеет доступ к информации о людях. Ты запомнил, как фамилия Яны?
– Да, Велицкая Яна Владимировна.
– Я сейчас позвоню и попрошу, чтобы Ленка посмотрела по данным МВД, есть ли что-нибудь на Яну. Для меня она сделает.
Он взял мобильный телефон и начал звонить.
Вдруг неожиданно грянули звуки музыки. В то время когда друзья увлеченно беседовали, музыканты заняли свои места и "порадовали" своих немногочисленных слушателей динамичной песней. Флеров и Вулеев сидели возле сцены и на себе испытали всю мощь усилительной аппаратуры.
– Это же надо, так громко, так не вовремя и рядом с нами, – сказал Вулеев.
– Это их работа, им за это платят, – ответил Флеров.
– Ты опять всех защищаешь?
Флеров окинул взглядом всех присутствующих в зале. Мать, обучавшая свою дочку этикету, была так же недовольна. Чтобы сделать замечание ребенку, ей приходилось наклоняться к уху и кричать, чтобы донести слова через громкую музыку. Сергей встал и подошел к музыкантам. После непродолжительной беседы музыканты встали, положили свои инструменты и ушли.
– Сергей, ты меня заинтриговал. Что ты им сказал? – удивленно спросил Вулеев.
– Я дал им денег, чтобы они не играли.
Олег усмехнулся и стал набирать телефонный номер.
"Откуда в милиции данные на простую девушку, тем более из города Клина? – думал Сергей, пока Вулеев разговаривал по телефону. – Не думаю, что на такую милую девушку уже есть отметка в милиции, но пусть он попробует, чтобы успокоиться".
– Она сейчас перезвонит, – не дожидаясь вопроса, сообщил Вулеев, закончив разговор. – Я же тебе всегда говорил, что ради меня она всё сделает…
– Даже продаст государственную тайну?
– Во-первых, она это делает абсолютно безвозмездно, и не только для меня, но и для тебя. А во-вторых, ну какая это государственная тайна – информация про обычную Клин-бл…? Ладно, ладно, не буду.
Зазвонил телефон. Вулеев ответил и молча выслушал.
– Ну что? – не вытерпел Флеров, когда он, любезничая, прощался с невестой.
– Довольно странная ситуация. Нигде ни по каким делам она не проходит.
– Я же тебе говорил!
– Не тарапи-ися, мой друг. Есть одно очень странное событие, которое произошло три дня назад возле метро "Кропоткинская". Яна попала под машину.
– Ну и что? Легкий ушиб, без увечий, такое часто бывает.
– Вот именно, что не часто после сильного сотрясения мозга и клинической смерти люди гуляют по улице, останавливают машины, рассказывают о космосе.
– Не понял, объяснись.
– Дело в том, что Яна была доставлена в реанимацию института "Скорой помощи имени Склифосовского" в еле живом состоянии. И вот тут-то и самое интересное. Через час она пришла в себя, а через день ее выписали как здоровую. Так написано в уголовном деле, которое завели по факту автомобильного происшествия.
– А как же отреагировали врачи? Это же было чудо.
– Наезд совершил состоятельный человек. По-видимому, он заплатил, и чудо превратилось в обычную, повседневную отличную работу медиков.
– Ну и что ты об этом думаешь? – спросил Сергей.
– Когда отключаются мозги, здоровье утраивается.
– Ты хочешь сказать, что она после аварии того…
– Именно это я и хочу сказать, даже могу уточнить: с мозгами у нее не все в порядке, и нам надо держаться от нее подальше.
– Если это все так, то становится понятно, откуда у нее деньги на гостиницу и рестораны, – рассуждал вслух Флеров.
– Да, водитель ей заплатил, и, по всей видимости, уголовное дело скоро закроют. Кстати, а кто платил в ресторане?
– Понимаешь, там так получилось. Я как джентльмен, естественно, заплатил, и она особо не сопротивлялась. Но уже дома я обнаружил в кармане две сотни баксов. По видимому, она подсунула мне их в ресторане, – озабоченно произнес Сергей.
– Ну и правильно, она же тебя потащила туда, пусть и платит!
– Что я, альфонс? Что я, не могу себе позволить удовольствие покормить девушку и друга?
– Да, друга ты покормил! Я ушел сытым по горло. Кстати, что вы сделали с моим жюльенчиком, я даже к нему не притронулся… – спросил Вулеев.
– Это было замечательно, что ты к нему не притронулся, мы его просто съели! Надо было быть сдержаннее, и все жюльенчики от тебя никуда бы не делись.
– Итак, я могу тебе постоянно доставлять удовольствие, – радостно произнес Олег.
– Ты о чем?
– Я могу тебе разрешить покормить друга, то есть меня, еще раз, допустим, завтра, тем более, двести долларов нам хватит, конечно, если заказывать без выпендрежа.
– Ты лучше заходи к нам на ужин в четверг вечерком, папа тебя давно не видел и о тебе спрашивал. Приходи, ему будет приятно.
В зал начали подтягиваться люди. Вот уже более половины столиков было занято.
– Посмотри, там, слева, за столиком сидит барышня в кофточке 5021, – произнес Сергей.
– Вижу, но ты ошибаешься, эта кофточка явная 5018, – ответил Вулеев.
– При чем здесь цвет, посмотри, какая грудь! Кстати, а откуда ты знаешь цвета по шкале RAL?
– Ты наверное забыл, что я работаю интерьер-дизайнером и по долгу службы по пять раз на дню листаю подшивку образцов с номерными цветами, выбирая нужный колер для отделочных работ, – ответил Олег.
– Хорошо, что ты листаешь подшивку цветов, а не подшивку эротических журналов, выбирая лучшую задницу.
– Почему?
– Это может отвлекать от проектов, и ты с такой работой никогда не купишь себе новую машину.
– Не смешно. А ты откуда знаешь номер этого бирюзового цвета? – спросил Вулеев.
– Этот цвет я запомнил надолго. В него я красил свои металлоконструкции на последнем, успешно сданном объекте.
– Почему так грустно? Как будто последний, успешно сданный объект есть последний перед следующими, неуспешно сданными. Что, есть основание для беспокойства?
– Есть, – печально произнес Флеров.
– Поговорили! Телка уже с кем-то слиняла. Давай выпьем! – предложил Вулеев.
Они молча выпили водки и немного закусили. Алкоголь начал брать свое.
– А у тебя бывало такое, что ни с того ни с сего ты вспоминаешь старого заказчика, который не проявлял себя несколько лет? И вдруг на следующий день он звонит и делает заказ… – Флеров выпил очередную рюмку водки.
– Нет, мои заказчики обращаются ко мне раз в жизни.
– Твои услуги так дорого стоят, что они не в состоянии сделать повторный заказ?
– Нет, я же дизайнер интерьеров, а интерьеры меняют не так часто, – ответил Вулеев заплетающимся от выпитого языком.
– Ладно, пусть не заказчик. Иногда у меня бывает и так. Я вспоминаю старую, редко исполняемую песню, а затем через некоторое время слышу ее по радио.
– Нет, лично я слышу голоса. А когда напьюсь, начинаю их иденфити… идентифицировать. А к чему ты это вспомнил?
– На днях мне почему-то вспомнилась книга Герберта Уэллса "Война миров", – сказал Сергей.
– Нет, друг, насколько я помню, там рассказано про планету Марс, вернее, про мерзких и агрессивных марсиан, так что не связывай это с Яной.
– Начали с Яны и закончили Яной, – подвел итог беседы Флеров.
– Ну всё, уже пора заканчивать, – сказал Олег.
Он встал из-за стола и подошел к Сергею. Тот к тому времени не без значительных усилий тоже встал. Вулеев по-отцовски бережно поправил другу воротник, пригладил взлохмаченные волосы и попытался заправить вылезшую из брюк тонкую рубашку обратно за пояс. Но это ему оказалось не по силам. Подвела координация движений, вернее, ее отсутствие.
– Олег, ты так трогательно со мною возишься, – заплетающимся языком произнес Флеров, – иногда мне кажется, что ты даже нежнее со мной, чем со своей Ленкой.
– Ленку я люблю как женщину. А к тебе привязан как к другу. Мне стыдно признаться, но я еще не определил, какое из чувств для меня дороже.
– Ты просто стал старым, и тебе говорить о бабах в дружеской беседе приятнее, чем заниматься собственно самими бабами.
– Может, ты и прав. Само действо занимает десять минут, а дальше? О чем можно с ними говорить?
– Естественно, с бабами о бабах не поговоришь.
– Флеров, ты такой замечательный!
Флеров вместо ответа полез обниматься, так как это обычно делают растроганные пьяные люди.
Глава 3. Звезды
Флеров ходил по своему кабинету взад и вперед, благо места для ходьбы было предостаточно. Его туфли, несмотря на то что были летними, имели модельный вид, с узкими носками и небольшими каблучками. Легкости летней обуви способствовала тонкая мягкая кожа с дырочками для проветривания. Пол, покрытый светлым, цвета ясеня, ламинатом, тонко потрескивал под ударами его каблуков.
– И чего я так беспокоюсь? Зачем мне она? Похоже, Вулеев был прав, она что-то затеяла. Если нет, то почему она покинула гостиницу? Да она слишком странная. Эти рассказы о десятой планете просто фантазии больного человека, – рассуждал он про себя.
Вдруг зазвонил телефон. Флеров подскочил к столу и снял трубку.
– Я звоню по рекламе. Это агентство или фирма? – прозвучал в трубке бодрый мужской голос.
– Да, это фирма. Перезвоните, пожалуйста, по второму телефону, указанному в рекламе, там вам ответят, – разочарованно ответил Флеров.
– Я снабженец-профессионал! – продолжал звонивший, как бы не поняв, что его послали… по другому телефону.
– Профессионал? – раздраженно переспросил Сергей.
– Да! А что вас так удивляет?
– На Земле из одного миллиона снабженцев ровно один миллион профессионалов, потому что человек, работающий в какой-нибудь профессии за вознаграждение, являющееся средством к его существованию, автоматически становится профессионалом. Другой вопрос – каким? Хорошим? Плохим? Употреблять слово "профессионал" без аналогичного прилагательного имеет смысл только в тех случаях, когда имеют в виду деятельность типа: спортсмен, любовник. Например, фраза алкоголик-профессионал самодостаточна без уточнений.
– Вы всё вывернули наизнанку. Я отличный профессионал, снабженец-профессионал! Хороший…
– И тем не менее у меня больше нет времени с вами общаться, перезвоните туда, куда я вам сказал, – закончил разговор Сергей и бросил трубку.
Телефон зазвонил снова.
"Наверное, еще не всё сказал", – подумал про себя Флеров и резко снял трубку.
– Добрый день! Вы меня не узнаёте, это я, Яна.
– Какая Яна? – слукавил Флеров, хотя узнал ее с первого слова.
Его сердце от волнения стучало так, что казалось, биение его можно было услышать на другом конце провода.
– Уже забыли растеряшу паспортов?
– Ах да, это вы, как поживаете? – подавив волнение, ответил Сергей.
– В общем, неплохо, а вы?
– Вашими молитвами. Как сервис в гостинице, не утомил своей ненавязчивостью?
– К сожалению, я покинула гостиницу и переехала на квартиру. Вы оказались правы. Гостиница "Россия" не по карману девушке с периферии. Мне подвернулась очень симпатичная квартирка, недорогая, и я уже несколько дней живу в ней.
– Мне нужно с вами встретиться, – сказал Флеров. – Не переживайте, это не отнимет у вас много времени.
– Напротив, у меня сейчас уйма свободного времени, приезжайте ко мне, вот адрес…
Флеров поймал такси и отправился по названному адресу.
– Дешевенькая квартирка на Тверской? За кого она меня принимает? Я зайду, молча кину деньги на стол и молча уйду. И ни слова! – думал он, заезжая во двор старого дома. Дом-то старый, а начинка, видать, новая. Внутренне "оевроремонченный" дом, сказал бы Вулеев, если бы увидел эти консольные веранды из пластика и стекла, нависающие над головой.
Он поднялся на четвертый этаж на лифте и позвонил в квартиру номер восемь. Красивая железная дверь, покрытая декоративной молотковой краской, открылась, и на пороге показалась Яна. Она отлично выглядела, была свежа и приветливо улыбалась.
– Вы точны, а мне нравятся пунктуальные люди. Почему вы молчите? Вы обиделись за деньги, которые я, негодница, подсунула вам в карман? Пожалуйста, не обижайтесь! А давайте их пропьем! Нет, опять проедим. Только дайте слово, что не заплатите свои деньги. А то мы, пытаясь потратить эти злополучные бумажки, будем есть за ваш счет до бесконечности, станем толстыми и непривлекательными, – сказала она с порога, не дав вставить Сергею ни единого слова.
Квартира действительно была не из дешевых. Все, начиная от дубового паркета до обоев, стилизованных под классические вензеля позапрошлого века, выглядело добротно и не вызывало сомнения в качестве. Итальянская мебель была внешне подобрана со вкусом, но поражала своей нерациональностью. Этот сервант в виде горок, в которые можно поставить всего лишь по несколько предметов сервиза на каждую полку. Стол, казалось бы, простой элемент, но и здесь Флеров заметил недостаток. Он был настолько широк, что дотянуться до середины, по крайней мере ребенку, было бы трудно. "Надеюсь, здесь нет детей", – усмехнулся сам себе Флеров.
Он нерешительно подошел к столу и вынул руку из кармана пустой. Деньги, которые он все время зажимал в ладони, остались в кармане.
– Мы опять пойдем в ресторан? – смущенно спросил он.
– Нет, мы закажем на дом пиццу и еще что-нибудь, – добродушно ответила Яна.
– Красное вино, если оно у них есть.
– Идет.
– Вы сказали, мы станем непривлекательными. Значит, сейчас мы, стало быть, привлекательны? – спросил Флеров.
– Про себя не знаю, а вы даже очень, особенно когда дуетесь.
– Я сегодня дулся? Вы просто не видели меня по-настоящему надутым. Иногда до того надуюсь, что секретарша, чтобы войти, стучаться в дверь начинает.
– А что, секретаршам можно не стучаться?
– Естественно! Секретаршам можно все!
– Все, решено, буду искать работу секретарши.
– Мне, кажется, вы ее уже нашли.
– Вы выкидываете на улицу свою опробованную, обученную, так сказать, боевую подругу и берете меня, первую встречную?
– Во-первых, вы уже не первая встречная, а третий раз встречная. Во-вторых, я предлагаю вам работу не секретарши.
– А кого?
– Не сейчас, давайте о другом.
– Если вы помните наш предыдущий разговор, то можете сами догадаться, что работа мне не нужна, – сказала Яна.
– Вы настаиваете на том, что все, о чем мы говорили, это правда?
– Вы мне не поверили?
– Не совсем, желательно какие-нибудь ощутимые доказательства.
– Земляне мечтают о чудесах, но, столкнувшись с ними, в них не верят. И почему вас так Службы любят?
– Какие такие Службы?
– Ты просто замечателен. Ты первый из десятка людей, с которыми я общалась, можешь выслушать собеседника не для приличия, а чтобы понять, что тебе хотят сказать, – сказала она, перейдя на "ты".
– Ты сказала "десяток людей". Не маловато ли для общения взрослого человека? Или, может, ты просидела всю жизнь в подполье? Так сказать, ребенок подземелья. И вообще, ты очень странная. Даже если взять недавний случай с автомобильной аварией: через день после клинической смерти бегать по Москве – это не странно ли? – эмоционально выпалил Сергей мучавшие его вопросы.
– Что ты заладил "странная, странная"… то, что для вас странно, для нас в порядке вещей.
– Если ты сейчас же, немедленно, не предоставишь ощутимые доказательства своих слов, не разговоры, а доказательства, я уйду, не прощаясь, – раздраженно произнес Сергей.
Яна изучающе посмотрела на Сергея. Затем она подошла к пианино, стоящему в углу комнаты, села на вертящийся стульчик и открыла крышку. Она медленно провела правой рукой над клавишами. Казалось, что она медлит с прикосновением к инструменту.
– Назови чувство, которое в данную минуту ты хотел бы испытать.
– Спокойствие.
– Ты уверен?
– Нет, лучше страх.
– Я прошу, чтобы ты назвал приятное чувство. Хорошо подумай.
– Тогда тревога – ожидание страха.
– Тревога – приятное чувство? Хорошо, пусть будет тревога.
Через минуту зазвучала музыка. Обволакивающая, медленная тема, сменяющаяся настораживающими переливами, в чередовании с резкими, угрожающими нотками звучала очень оригинально. Ярко проявленная мелодия была замечательной и легла на душу Флерову с первого прослушивания. Это была редкость, ибо Сергей был так устроен, что незнакомую музыку он мог воспринять только с третьего или четвертого прогона. Он действительно испытывал чувство тревоги, которая была призвана мобилизовать его к отражению угрозы. Однако мысленно Сергей понимал, что он в безопасности и ему в данный момент – ни физическим, ни иным способом – никто не угрожает. Как ни странно, тревога в искусстве оказалась очень приятным, пафосным чувством. Исполняла произведение Яна виртуозно, с вдохновением. Закончив, она вопросительно посмотрела на Сергея. Тот некоторое время молчал, осмысливая происходящее, затем встрепенулся, как бы очнувшись ото сна, отрицательно покачал головой и сказал:
– Ты, верно, была послушным, одаренным ребенком. Сначала клинская музыкальная школа, затем репетиторы, потом консерватория. Двадцать лет репетиций дают о себе знать.
– Это произведение я сочинила при тебе, сейчас!
– Прости, но я не эксперт по плагиатам.
– Но здесь была не только музыка, неужели ты это не понял?
Флеров растерянно пожал плечами. Она вздохнула, поправила волосы, а затем стала посреди комнаты лицом к окну. Флеров смотрел на нее как раз в профиль. Яна качнула головой вперед, как будто сбросила с головы что-то плоское. Затем, через несколько секунд, она чуть-чуть приподняла голову и дернула ею, как бы кивая.
– Ты видел? – спросила она.
– Что я должен видеть? – удивленно произнес Сергей.
– Ничего! – раздраженно произнесла она. – В таком случае, не пугайся!