Молодец Марат, образцовый работник. Трудится, как пчелка и мечтает со временем из следователей перейти в судьи. А чего хочет Комов? Стрельнуть пару тысяч, не представляя толком, когда сможет их отдать.
- Ты же знаешь, Марат, что я отдам.
- Я-то знаю. А если бы вместо меня был нечистоплотный человек с плохими намерениями?
- У таких я не прошу.
Лучший друг посмотрел на Комова, не слишком скрывая, что относится к его словам, как к художественной литературе.
- Значит, обещаешь?
- Что? Отдать? Конечно обещаю.
- Нет. Брать только у меня.
- А что, у тебя так много лишних денег завелось, что девать некуда?
- Это тебя не касается. Если хочешь получить заем, то обещай.
Комов заколебался, словно зверь, почуявший на пути западню. Но другой тропы не было.
- Ладно, обещаю.
- Точно?
- Точно.
Халиулин разломил портмоне - такое же аккуратное, как весь он.
- Вот тебе тысяча. Это всё, что есть, и в ближайшие три месяца свободных денег у меня не будет. А может и дольше.
- Я так и знал, что дело нечисто. Всё-таки нарвался на человека с плохими намерениями, - сказал Комов, глядя на протянутые бумажки как на Иудины серебреники.
- Бери, пока есть. И помни, что обещал.
- М-да, связался с юристом…
- От юриста слышу.
- Что ж, мотивы преступления мне понятны. Хотя основанием для оправдания служить не могут.
Оба засмеялись сдержанным смехом сдержанных людей.
- Ладно, нянька. На самом деле я тебе благодарен за заботу о моем моральном облике.
Ну скажите, много ли на свете людей, которые могут похвастаться, что у них есть такой внимательный, преданный друг?
- Не развращай меня лестью. Скажи лучше, зачем ты всё управление заинтриговал своими запросами?
- Какими?
- Насчет какого-то института с подопытными животными. Говорят, все сильно веселились. "Прошу уточнить существо проводившихся опытов и номенклатуру подопытных животных".
- В принципе мне это не нужно уже. Я ниточку к одному человеку нашел, он мне всё сам теперь расскажет.
- Про номенклатуру животных?
- Ты не смейся. Помнишь, как лектор говорил: у маленького хвостика может оказаться большой хозяин.
- Еще бы! Помню, как заявление о краже гуся привело к трупу в холодильнике.
- Вот видишь!
- Ладно, потом расскажешь, что к хвостику прицеплено: слон или мышка.
- А если крокодил?
- Еще скажи: дракон! Никогда за тобой карьеризма не замечал. Или ты как урка: без престижа не можешь? Я тут сажал одного крутого, так он чуть не плакал: повесь, говорит, на меня хоть что-нибудь еще, а то с таким сроком в зону стыдно идти!..
Побалагурив еще чуть-чуть, Халиулин ушел. Теперь можно было позвонить.
- Здравствуйте, Лиза. Это Алексей Комов. Напомнить вам, где мы познакомились?
- Да вроде не надо, - хихикнула она. - Ведь встреча была незабываемая, верно?
- Польщен такой оценкой. Как вы смотрите, чтобы посидеть завтра в одном уютном месте?
Голос ее немного растерялся.
- Завтра?..
- У вас что - ночная смена?
- Нет-нет, я только днем работаю… А где вы хотите посидеть?
- На Пятницкой. Есть там одно место, очень уютное… (по утверждению Марата).
- Скажите, а есть там рядом площадь какая-нибудь… желательно пошире?
- Насколько помню, нет.
- А можно выбрать место, чтобы рядом была площадь… лучше - с памятником? Поклонная гора, например…
Хорошая штука девушки. Особенно до того момента, пока не известно, что у них под прической. Потом бывают разочарования. Но чтобы так вот сразу навести на подозрение!..
- Насчет Поклонной горы не знаю. Мне кажется, место не совсем удачное для нашей встречи.
- Жаль…
Уж не сдвинутая ли попалась, подумал Комов. Теперь много сдвинутых. Раньше все были повернуты в одну сторону, как подсолнухи на поле. Теперь - каждый в свою сторону. Комову однажды попалась буддистка-индуистка. Без душевного содрогания невозможно вспоминать такое знакомство. Нормальная была девушка, очень даже ничего, пока не решила открыть Алексею глаза на то, как устроен мир. Ему с его Уголовным кодексом места в этой философии не оказалось, поскольку судьбы людей предопределены энергетикой предыдущих жизней. "А жертвы серийных маньяков?" - спросил он, потрясенный. "Значит, тянется за ними какая-то темная ниточка из прошлого, потому именно с ними так и случилось", - безмятежно пояснили ему. При этих словах Комов сначала ощутил желание показать ей в натуре одну из таких… с ниточкой, а потом тошноту. Потом тошнота прошла, а вместе с ней прошла и любовь.
Все эти воспоминания пронеслись в Комовской голове в одно короткое мгновение. Речевой же аппарат его жизнерадостно отозвался:
- Ладно. Подберем что-нибудь с площадью.
- Большое спасибо.
По ее смущенному голосу он понял, что спрашивать сразу в лоб, зачем ей площадь с памятником, нетактично.
Рядом с площадью по деньгам получилось дороже. Дальше Октябрьской фантазия не пошла. Зато там с памятником, еще с каким!
Потом Комов ознакомился с результатами экспертизы: на тачке Чекана оказались следы краски рижской фабрики, советских времен. Значит, речь может идти скорее всего о "Волге", "Москвиче" или "Запорожце", выпущенных до 1992 года.
Пришли сведения и о Петросорокине И.А., всего один оказался такой в Москве. Повезло тебе, Комов, с этой фамилией, еще раз сказал себе Алексей, разглядывая адрес. А вот с адресом не повезло. Неблизко селили рядовых ученых.
Он, разумеется, тут же отметил, что социальные признаки транспортного средства, поцарапавшего бандитское авто, соответствуют статусу интересующего его человека. На всякий случай проверили эту версию. Однако выяснилось, что Петросорокин И.А. машины не имел и водительских прав не получал.
5
Атмосфера в подъезде сразу напомнила Комову о старушке-попрошайке, стоящей на Тверской с плакатиком: "Помогите! У меня 43 собаки и 21 кошка". Правда, пока Алексей добрался до третьего этажа и нашел нужную дверь, обитую дермантином и в пупках, все ароматы вытеснил запах щей. Кроме того, экологию обременяли многочисленные звуки, сочащиеся сквозь стены: орало радио, ныл ребенок, шумела вода.
Комов нажал на кнопку и почувствовал, как звонок (свободно висящий, как оказалось, на проводе) ерзает, ускользая из-под пальца.
"Фундаментальная наука! Очень узкие специалисты, черт побери! Звонок приделать не могут!"
Крякнула паркетная доска, потом за дверью появилось тихое дыхание. Кто-то разглядывал следователя в глазок. Комов снова нажал на кнопку. На сей раз ладонью. После чего не очень приятный женский голос спросил:
- Кто там?
- Можно Ивана Алексеевича Петросорокина?
- Его нет.
Тишина.
Подождав, Комов позвонил в очередной раз и подольше. Потом забарабанил в дермантин.
По рассохшемуся дереву снова заскрипели шаги, тот же голос сварливо сообщил:
- Я уже позвонила в милицию!
- Во-первых, телефон у вас не работает, отключен за неуплату. А во-вторых, я сам милиция.
С той стороны некоторое время раздумывали: может ли такое быть?
- Да вы откройте, не бойтесь. Я вам удостоверение покажу.
Дверь приотворилась. Из-за нее на Комова смотрело перечеркнутое цепочкой типичное для такого жилища женское лицо постбальзаковского возраста.
- Вы его в тюрьму хотите посадить?
- Кого?
- Ивана.
- Нет, он нам нужен, чтобы кое-что выяснить.
- Может я знаю? - спросила она, оживившись от любопытства.
- К сожалению, вряд ли. Дело касается его работы. Его опытов.
- Э! Когда это было!
- Неважно. Нам всё равно нужно его повидать.
Голос у нее снова стал стервозным:
- Он тут не живет.
- Как не живет? Он же прописан.
- Не живет. Давно!
- А где живет?
Она поколебалась, потом отчего-то усмехнулась.
- В Икарии.
- Это что за место? За границей?
- Что же ты за сыщик, если не знаешь! Это ты мне должен объяснить, где это.
- Придется всё же вам объяснить мне, - сказал Комов, не давая себе воли тоже перейти на "ты" в подражание этой плебейке.
- Да говорю: не знаю! - в ее голосе неожиданно послышались слезы.
- А как найти эту… Икарию?
- Как, как! Не знаешь, что ли! На 29 красном маршруте. Сыщик!
Захлопнула дверь и на звонки больше не откликалась.
Из ближайшего автомата Алексей позвонил Марату.
- Слушай, посмотри, где ходит 29-й красный маршрут.
- Троллейбус - между улицей Милашенкова и Савеловским вокзалом.
- Смотри-ка! Как раз рядом. А автобус?
- А автобуса и трамвая такого нет.
Комов отыскал остановку, сел на 29-й маршрут и доехал на нем до ближайшего метро. Ничего особенного. Маршрут как маршрут. Когда Комов попросил не толкаться, ему, как везде, миролюбиво ответили: "Ничего, не подохнешь". Наобум он спросил у монументальной женщины с сумками, как доехать до Икарии. Монументальная женщина презрительно пожала плечами и отвернулась. Все-таки надо найти время и выяснить, почему баба стервозная… то есть, жена гражданина Петросорокина, указала на этот троллейбус. Так решил Комов. А он, скажу я вам, относился к тем упрямым людям, которые в "Макдональдсе" способны требовать квадратный гамбургер.
6
Комов опасался, что новая подружка объявится в чем-нибудь иностранно-зарубежном цвета крыла попугая, то есть в шмотках, которые будут достойны посещения разве что "Савоя". Как говорится, прикид обязывает. Поэтому он тревожным взором выследил Лизу в толпе еще издали. От сердца сразу отлегло. У девушки хватило ума нарядиться проще, чем она расхаживала в своем частнокоммерческом заведении. Нечасто, надо вам сказать, о современных девушках можно вот так заметить: "У нее хватило ума".
Когда Лиза подошла ближе, Комов заметил, что рядом с ней вьется какой-то прилипчивый малец. "Ничего, как подойдет, отошью".
- Вот и я, - с бодрым смущением сказала девушка.
Малец остановился рядом и разглядывал Комова почти нагло. Он был в длинной мешковатой кенгурушке. Короче, видон еще тот. В довершение ко всему он держал подмышкой в меру грязную доску на колесах.
- Н-ну… - начал было Алексей, обращаясь к нему, но Лиза очень быстро успела добавить:
- Познакомьтесь, это Миша.
Миша сделал довольно противное лицо, на котором легко читалось: "Миша я, ну и что дальше?"
- Вы извините, Алексей, - сказала Лиза. - Его не с кем оставить, а одного надолго не рискую. Он у меня очень… живой.
При этих словах живой Миша заметно развеселился.
"Может это ее брат?" - в смятении подумал Комов, но Миша тут же рассеял сомнения, сказав грубым голосом закоренелого двоечника:
- Ма, я пойду на скейте погоняю.
- Нет, зачем же! - спохватился Комов внезапно простывшим голосом, судорожно прикидывая, во сколько может обойтись мальчик. - Мы все идем в кафе!
- Он не хочет! - поспешно сказала Лиза. - Он больше всего любит на своей доске гонять.
- Да уж это лучше, чем сидеть и трепаться, - с превосходством знающего человека подтвердил Миша.
- А мы мороженого возьмем…
- Нет, пусть погуляет, - сказала Лиза с неожиданной твердостью.
- Чего я там не видел? - поддержал ее мальчик. - Я на площадь пойду. Классно там!
"Вот и площадь пригодилась", - облегченно подумал Комов, для которого небольшая странность Лизы получила наконец ясное и законное объяснение.
- Не вспотей. Грязными руками за лицо не хватайся. Дай я тебе воротник поправлю…
- Ма-ам!..
Комов незаметно вздохнул, стараясь думать обо всем хорошем.
Вырвавшись из-под материнского крыла, Миша бросил доску на асфальт и вскочил на нее, тут же подрезав дорогу старушке. Лиза издала что-то вроде испуганного кудахтанья, а Комов сделал вид, что ничего не замечает.
На вывеске "бар ПИКАДИЛЛИ ресторан" был изображен голый человек с крыльями и с луком в руке, но без стрел. У Комова сердце стукнуло невпопад: Икар?.. Да нет, тот ведь безоружным летал… Прямо преследовало его в последнее время имя этого мифического юного грека, засевшее в таинственном названии: Икария…
Возле дверей пенсионер протянул им рекламный листок:
- Приглашаем на курсы чайной церемонии!
- Надо же! - воспользовался случаем Комов. - Меня впервые приглашают на такое интеллигентное мероприятие. Очевидно, благодаря вашему присутствию, Лиза. Обычно норовят сунуть насчет магазинов подержаной одежды.
Лиза улыбнулась и слегка порозовела, как от рюмки вина в мороз.
Помня об этикете, Комов вошел в заведение первым. Внутри возле дверей он увидел полного пожилого мужчину в очках и добротном пиджаке и, подозревая, что это швейцар, развязно сказал ему:
- Здрасьте, вот и мы!
Мужчина растерянно кивнул и ушел в глубь зала. Надо же, понял Комов, не швейцар, оказывается, а солидный, уважаемый посетитель.
Настоящий швейцар, он же по совместительству гардеробщик, скучал за стойкой в ожидании летнего дождя и в мечтах о прибыльном осенне-зимнем сезоне.
От смущения Комова спасла улыбчивая девушка в короткой черной юбочке, накрытой белым передником. Она уже была здесь с вежливым вопросом:
- Чего желаете?
- Пара мест у вас найдется? - фарисейски поинтересовался Алексей, обозревая полупустой зал. При этом он посмотрел в круглую дыру в потолке на ноги сидящих на втором этаже.
Девушка сразу предупредила:
- Наверху остались места только возле лестницы. Там заказывают.
Ах да, туда как раз поднялся ложный швейцар.
- Ладно, сядем здесь.
Увидев посреди зала покрытую масляной краской фигуру из античного наследия - вроде Венеры, но с руками - Комов воспрял. Но тут же его насторожила музыка: почти аристократический Эрик Клэптон, а не какой-нибудь привычно-дискотечный Рики Мартин или бодрые отечественные песни типа "От счастья не убежишь". "Беда!.."
Постепенно он разглядел: пестрый ковер и деревянные панели вдоль стен, зеленые занавески с золотыми узорами, высокую лампу с абажурчиком (на каждой - тот же крылатый, что и на вывеске) и - цветочек в вазочке на каждом столе.
В довершение в уши полез писк мобильников, доносящийся со всех сторон.
Сплошные признаки финансово-опасного места.
Что же, погибать, так со славой.
- Надеюсь, здесь не занято? - громким голосом слегка раздраженного принца спросил Комов, увидев столик возле залитого солнцем окна.
- Нет-нет, не занято, прошу вас! - почти нежно пропела ресторанная девушка.
Через три минуты, уже держа в руках меню, Алексей и Лиза поняли, что больше всего на свете мечтают пересесть куда угодно, только бы долой из этого слепящего пекла.
- Девушка! Можно мы вон туда сядем?
На сей раз Комовский голос был гораздо менее наглым.
- Минутку! - пообещала пробегавшая официантка. - Сейчас спрошу, это не мой сектор.
Чтобы разбавить тягостные секунды унизительного ожидания, Комов, скривившись от солнца и собственного остроумия, пошутил:
- Не понимаю, какое отношение имеет эта "Пикадилли" к лондонской Пикадилли? Я человек конкретный. Если, скажем, бар называется "Кактус", то у дверей должен стоять кактус, и не просто кактус, а такой, чтобы глаза колол! А тут какой-то мужик с крыльями на вывеске… Как вы считаете, Лиза?
- Давайте сразу на "ты", - сказала девушка из-под меню, которым она накрыла голову.
- Что?
- Давайте на "ты". Вы ведь все равно этого хотите, правда? А я девушка не такая уж законопаченная. Я понятливая.
Комову стало немного не по себе от этой заявленной понятливости.
В этот момент рядом оказался приятный молодой человек. Вместо юбочки с передником его украшали черные брюки и бабочка.
- Это вы хотели за вон тот столик? Пожалуйста!
И бросился отодвигать Лизин стул.
С облегчением они оказались в тени с видом на Ленинский проспект. Напротив делил одиночество с трелками и бутылкой вина человек с серыми от щетины щеками и выкаченными глазами. Издалека видно - какой-то "национальный вкладыш". Он сразу стал неотрывно смотреть на Лизу, что несколько восстановило Комовское самолюбие.
Предупредительный молодой человек снова принес пухлые и огромные бордовые меню. На стол он положил дощечки с изображением всё того же крылатого парня.
- Это кто такой? - тут же поинтересовался Комов.
- Не знаю… Человечек какой-то.
Какой-то, видите ли, человечек!
Лампы на высоких ножках и с маленькими абажурчиками были увенчаны такими же человечками. Нет, положительно, все хотели в этот день свести Комова с ума: и эти крылатики, и гвоздем засевшая в голове неведомая Икария, и Лиза, и меню, которое Комовская рука уже открыла.
В глазах сразу заплескалось: "Воскресный бранч! Всего за 700 рублей любое блюдо из меню!", "Суп "Дары моря": перед подачей заправляется водкой и черной икрой", "Горячие блюда… 375, 560, 1190, пиво бочковое… 120, в бутылках… 100"
Комов оторвался от цифр и с тоской посмотрел за окно, где через дорогу сияла яркая и наглая вывеска бара "Космополит". Самым дорогим удовольствием там наверняка был бутерброд с соленой рыбой за 18 рэ.
Пока он мечтал, Лиза деловито пролистала меню и категорически сказала:
- Я буду кальмаров.
Комов вздрогнул и снова нырнул в огромные листы со страшными цифрами. Увидев цену, проставленную напротив кальмаров, он почувствовал, что его симпатия к сидящей напротив девушке значительно укрепилась.
- Ну что ж, морепродукты спасают от инфаркта. Мне этот выбор тоже нравится. Но под кальмары нужно пиво.
- Правда?
- Я настаиваю.
- Милиционеры так богато живут?
Комов вздрогнул и чуть не уронил меню.
- Разве я сказал, что я милиционер?
- Не знаю, - сказала Лиза. - Мне так показалось. Во всяком случае, не журналист, верно?
- Уф! - сказал Комов. - Потрясающе. Неужели я так похож на милиционера?
- Ага. Вот только ресторан не очень милиционерский. По меню видно.
- Милиционер по должности не имеет права плохо жить. Если живет бедно - значит, честен, следовательно - опасен.
- А ты честный мент? Несгибаемый? Как Робокоп?
- У нас бы с Робокопа на второй день золотые контакты свинтитли, а остальное бы списали и сдали в металлолом.
Заметив, что бабочки-меню сложили крылья, официант поспешил к ним, чтобы принять заказ.
- Пиво на ваш выбор, только не очень горькое, - сказал ему Алексей, опасаясь, что не сумеет правильно прочитать иностранные названия.
"Да, надо знать языки, а то попросишь где-нибудь за границей цыпленка-табака, а принесут сигареты…"
- Так какой ты милиционер? - вернулась Лиза к прежней теме. - С большими звездами?
- Не очень. Я точу гайку и не хочу быть начальником.
- Бедняжка! Не досталось громких дел?
Комов улыбнулся воспоминаниям.
- Одно могло быть громким.
- Правда?
- Представь себе.
- Расскажи.