* * *
Гоша тогда уже носил гордое погоняло - Северный. Хотя совершенно непонятно было, откуда и почему оно взялось. На севере - дальнем или не очень - Гоша не был никогда, а подзалетев на первом в своей жизни карманном воровстве, каким-то непостижимым способом отделался всего лишь стандартными пятнадцатью сутками - как за мелкое хулиганство. И отбывал свои пятнадцать все на том же ремонте водопровода - в двух шагах от родного дома, ужасно гордый тем, что "мотает первый срок". Степанида Прокофьевна и просто-Прокофьевна носили внуку передачки, а пацаны со двора почти ежедневно ходили навещать узника. Гоша, заложив руки в карманы застиранной арестантской робы, вразвалочку подходил к ограждениям, цыкал сквозь нечистые зубы желтой слюной и нарочито хриплым голосом рассказывал, что "Сережа Колымский идет в несознанку, потому что ему вышак корячится конкретно", и что "мусора, в натуре, поляну не секут. Вчера в третьей камере устроили "маски-шоу" - пустили в камеру десяток омоновцев в черных масках на лицах, омоновцы часа полтора отрабатывали на подследственных приемы рукопашного боя…" А когда через пятнадцать суток Гоша вернулся домой, небрежно пощипывая пух на подбородке вспухшей от свежей татуировки рукой, сразу стало ясно, кто будет дворовым королем.
* * *
На следующий день после неудавшегося консилиума в подъезде Гоша денег Никите достал, от клятвенных заверений последнего - немедленно вернуть, как только подфартит, - возмущенно отмахнулся: Потом вообще-то сказал, что платить, конечно, надо, но с выплатой можно не торопиться. Никита и не торопился. Он еще пару раз занимал у Гоши не особенно значительные суммы, а через месяц выяснилось, что деньги нужно отдавать, причем все сразу и в один день. Гоша, появившийся в квартире Никиты почему-то не один, а с двумя незнакомыми Никите мордоворотами, известил Никиту о том, что деньги ему нужны срочно - очень срочно и очень нужны. Мордовороты, подтверждая, озабоченно кивали головами. Когда Гоша узнал, что денег у Никиты нет, горько вздохнул. Горько вздохнули и мордовороты, совершенно синхронно опустив руки в карманы спортивных штанов. Никита, проследив за этими движениями, узнал под плотной тканью очертания самых настоящих пистолетов. Впрочем, как мордовороты не собирались пускать в ход оружие, так и Гоша не собирался пускать в ход мордоворотов, привлеченных, как правильно определил Никита, сугубо для выполнения роли устрашения.
- Если денег нет, - задумчиво и печально проговорил тогда Гоша, - ты можешь мне помочь… Не в качестве уплаты, а так… по-дружески… Ведь можешь? Одно дело наклевывается… Понимаешь, у нас, как бы это сказать, компания… И мы, как бы это… дела делаем… Пойдем, мы с ребятами тебе все расскажем. Пойдешь?
Никита с радостью согласился. Ни для кого в их дворе не было секретом, что Гоша обзавелся новыми серьезными знакомствами, а обзаведясь новыми серьезными знакомствами, обзавелся и серьезными деньгами. И не было в Волжском районе ни одного пацана, который не мечтал бы о том, чтобы Гоша ввел его в свой круг общения.
Никита с Гошей и мордоворотами, одного из которых звали, как выяснилось, Вадик, а второго - Олег Сорвиголова, вышел во двор, где их уже ждала машина - большая, приземистая, черная, выглядящая, как враждебно молчащий танк посреди притихшей дворовой зелени.
Так Никита и стал членом известной в то время в городе Саратове преступной группировки Евгения Петросяна.
* * *
Прошло несколько лет - ровно столько, сколько понадобилось, чтобы настал тот день, когда во всем мире отмечали праздник с труднопроизносимым названием "миллениум", который лично Никите запомнился неожиданным столкновением с самарской братвой в ночном клубе "Звездное небо" - в завязавшейся потасовке нечаянно пристрелили распорядителя вечера. Распорядитель, переодетый Дедом Морозом, как только началась заварушка, пригибаясь, выбежал на сцену, успел прокричать:
- Не беспокойтесь, господа! Это является частью программы! Я вам обещаю, что…
Что именно пообещал взволнованной публике зарвавшийся распорядитель, никто так и не узнал. Потому что пуля, свистнувшая через пестрящее конфетти и лучами прожекторов пространство, в одно мгновение раздробила ему голову…
А потом прошло еще три года. Уцелевший в той новогодней перестрелке Никита был, кажется, на редкость везучим человеком, потому что за все годы его активного участия в делах братков Петросяна его ни разу даже не царапнуло - а ведь было многое: и разборки с неизменной стрельбой в финале переговоров, и налеты на инкассационные машины, и разбои на трассах, и даже две войны за передел сфер влияния. Правда, пришлось отсидеть полтора года, но… И это тоже можно считать везением, потому что по самым скромным меркам светило Никите тогда никак не меньше пятнадцати строгого режима. И кто знает, что ждало бы Никиту в конце концов, если бы летом две тысячи третьего года не случилось это - неожиданное и ужасное. Впрочем, начиналось-то все не так плохо, даже можно сказать, хорошо очень все начиналось - преуспевающий бандит Никита влюбился.
* * *
- Вообще-то, - проговорила Анна, устало присев на краешек дивана, - это, Никита, свинство с твоей стороны. Мы же договаривались, что я приду к тебе и мы пойдем в Городскую картинную галерею. А ты… Напился! Никита, это же нонсенс!
Никита усмехнулся. Анна заканчивала филологический факультет государственного университета и привычно оперировала словами, которые в среде общения Никиты обычно не употреблялись. Эти самые слова Никита слышал от Анны так часто, что даже не пытался уточнить - что они, собственно, значат, догадываясь об их смысле как-то интуитивно.
- Нонсенс! - значительно повторила Анна и тряхнула великолепными золотистыми волосами.
Лежащий на диване Никита приподнял голову и огляделся, словно пытаясь увидеть где-нибудь в комнате этот самый загадочный "нонсенс".
- Посмотри на себя! - продолжала Анна. - Я вообще не понимаю, как можно так пить! Кроме того, что это… неприятно для окружающих, это еще и в конце концов очень опасно для твоего здоровья. Ты понимаешь, о чем я говорю…
- Мой сосед снизу с пятнадцати лет квасит, - отозвался Никита, - а до сих пор к себе шалав водит. Получается, сколько ни пей, все равно стоять будет…
- Я не об этом, - слегка покраснела Анна. - Какой ты все-таки циничный… Нет, правда, посмотри на себя в зеркало. У тебя вид, как у… бандита настоящего.
Никита снова усмехнулся, а Анна прикусила губу, поняв, что сморозила глупость, затронув действительно больную тему.
- Вот именно, - проговорил Никита, поглядев в потолок.
Он закрыл глаза и вдруг увидел себя - словно собственное отражение в зеркале - небритый, со свалявшимися светлыми волосами, которые вообще-то давно собирался обстричь, но все тянул со стрижкой, потому что Анне не нравилась его стандартная "бандитская" прическа. Голубые глаза - настолько пронзительные, что, по выражению той же Анны, как только Никита посмотрит прямо, в воздухе будто бы запахнет электричеством - голубые глаза запали глубоко в совсем недавно появившиеся темные круги, окаймлявшие подглазья. Нос, который Анна почему-то называла благородным, заострился и стал похож на хищный птичий клюв.
"Короче, та еще морда, - подумал Никита. - Как Анна сказала - бандитская. А куда деваться - что есть, то есть…"
Вздохнув, Анна ласково провела наманикюренными пальчиками по мускулистой груди Никиты.
- И не мылся ты давно, - негромко добавила она. - Разве так можно? Ох, Никита, что мне с тобой делать… Если бы я могла проводить с тобой больше времени, несомненно, ты бы изменился в лучшую сторону. А так - кто за тобой последит?
- Никто, - лениво хмыкнул Никита. - Сирота я. Папа на зоне сгинул, мать от пьянки умерла год назад. А я сам - бандит, как ты говоришь…
- Но ведь… - воскликнула Анна. - Ты помнишь о том, что мы с тобой решили?
Открыв глаза, Никита кивнул.
- Как только ты сможешь порвать со своей прошлой жизнью и стать настоящим, полноценным гражданином, - строго начала Анна. - Тогда мы и поженимся. Посмотри, какая сейчас жизнь за окном!
Никита послушно перевел взгляд на постеры с обнаженными красавицами, которыми он из-за жары заклеил свои окна.
- Давно прошли времена безысходности и всеобщей фальши, - вдохновенно продолжала Анна. - Государство, приближая нашу жизнь к стандартам западным и американским, делает все возможное, чтобы…
Никита с обожанием смотрел на разгоряченную собственной речью Анну, даже не стараясь понять общего смысла всего говорившегося. Анна вела свое выступление гладко, органично перемежая общие фразы и конкретные примеры, словно обращаясь не к Никите лично, а ко всему человечеству в общем. Никита вдруг вспомнил, как в случайном ночном баре к Анне пристал какой-то благообразный господинчик в клетчатом костюме - и Анна отшила благообразного несколькими гневными фразами, - так быстро, что Никита даже не успел залепить господинчику по морде.
- Если раньше люди пили от того, что их стремления были более чем неосуществимы, - восторженно говорила Анна, - то теперь каждый гражданин, способный трудиться и приносить полноценную пользу государству, - потенциальный миллионер!
"Как она говорит! - мысленно восхищался Никита. - Даже по телевизору такого не услышишь. А если… А если она будет первой русской женщиной-президентом! И правда! - мелькнула в его одурманенной алкоголем голове неожиданная мысль. - Первая русская женщина-президент - Анна Каренкина! То есть нет… К тому времени она уже будет Вознесенской. Президент!"
Взметнувшийся в груди Никиты горячий восторг заставил его подняться с дивана, доковылять до бара и налить себе очередную дозу виски - настолько чудовищную, что ее даже вряд ли можно было назвать лошадиной, - выпив половину того, что налил себе Никита, лошадь сдохла бы моментально. Еще бы - если это животное реагирует на каплю никотина настолько неадекватно, что…
- Возможности и еще раз возможности, - говорила Анна - увлекшись, она теперь почти не замечала Никиту. - Как правильно мыслили древние - Аквила нон кап-тат мускас! Плато амикус сед люпус эст!
Непонятную латинскую речь Никита запил виски и тут же налил себе еще. Гордость за свою девушку, которая знает так много иностранных слов и умеет их правильно произносить, заполнила все большое тело парня. Не зная, как еще выразить переполнявшие его искренние и восторженные чувства, Никита вдруг запел - первое, что пришло ему в голову - и тоже на иностранном языке:
- О, соле-е-е! О, соле-е-е мио-о-о! - с зажмуренными от наслаждения глазами пропев два куплета, в которых, кроме первой строчки, он все слова сочинил по ходу пения, Никита икнул так сильно, что потерял нить музыкальной темы.
Никита открыл глаза и увидел прямо перед собой пылающее лицо Анны.
- Ладно, - сказала Анна обыкновенным голосом, - проехали. Алкаш.
* * *
В это лето жара стояла невиданная. Сигареты, только извлеченные из пачки, даже не надо было прикуривать - они загорались сразу и, не тлея, сгорали за несколько секунд до самого фильтра. Впрочем, с наступлением сумерек в воздухе плавала уже только влажная духота, но часам к одиннадцати ночи и она сходила на нет.
Примерно в половине двенадцатого ночи хмель из головы Никиты выветрился почти окончательно. Он принял холодный душ, переоделся в чистое, побрился и согласился наконец на просьбы Анны выйти прогуляться.
- Свежий воздух, - говорила Анна, обрадованная тем, что ее возлюбленный стал уже более или менее похож на человека, - аллеи, дышащие ночной прохладой. Пойдем, Никита, на самом деле погуляем.
- У меня денег нет, - проговорил Никита, оглядывая себя в зеркало.
- Я же не говорю о деньгах, - удивилась Анна, - так, погулять…
- Ну и я говорю - погулять, - упрямо повторил Никита и в который раз пошарил по карманам. - Так, мелочевка какая-то, - определил он. - Не хватит даже на то, чтобы в "Лире" погулять…
- Да не погулять! - воскликнула Анна. - А - погулять!
- Так, а я о чем?
Видимо, значение одного и того же глагола Анна и Никита понимали настолько по-разному, что Анна, на этот раз отчаявшись что-либо объяснить Никите, пошла надевать туфли, а Никита, сунув в карман сигареты, прихватил еще с полки в гостиной массивную позолоченную астролябию, возрастом никак не меньше двух столетий.
- Давиду сдам, - объяснил он. - Давид тут в двух кварталах живет. Он антиквариат принимает. Цены, конечно, у него дикие, но… деваться некуда. Погулять действительно надо…
Анна вздохнула.
- Только, если можно, где-нибудь, где не шумно, - смиренно попросила она. - Не в одном из тех мест, где бывают твои приятели.
- Хорошо, - согласился Никита. - А на моих приятелей ты зря бочку катишь. Конечно, они все подонки и уроды, даже садисты, но приличные люди среди них тоже встречаются.
- Например, кто? - поинтересовалась Анна.
- Например, Гоша Северный, - сказал Никита. - Я его вот с таких лет знаю… - Он, пригнувшись, опустил вниз ладонь - так, что расстояние между полом и ладонью оказалось не больше полуметра. - Вместе с ним еще пацанятами игрались. Ты знаешь, я ему сказал, что из-за тебя от братвы ухожу. Совсем с делами завязываю.
- Бандюк твой Гоша, - печально проговорила Анна. - У него на морд… на лице ни капли интеллекта не написано.
- А у меня? - тут же спросил Никита.
- У тебя написано, - сказала Анна, но Никита все равно обиделся, потому что Анна сначала немного подумала.
* * *
Когда они вышли за дверь, Анна, чтобы загладить свою вину перед удрученно молчащим Никитой, стала расписывать возможные перспективы их будущей совместной жизни.
- Ты только представь, Никита, - говорила она. - Что нас ждет, если ты навсегда порвешь с той жизнью, к которой привык и наконец осознаешь, что так, как ты жил, - жить неправильно. Когда ты очистишься от скверны и сбросишь с себя груз прошлых ошибок., тебе станет так легко на душе - столько светлых горизонтов откроется перед тобой…
- Это точно, - согласился немного оживший Никита. - Можно будет в Испанию съездить. Или на Канары. Хотя, с другой стороны, если я от братвы отойду, то хрен у меня деньги на Канары будут.
- Я тебе вовсе не о тех горизонтах говорю, - поморщилась Анна. - Я говорила в смысле вовсе не географическом, а…
- Если по-другому посмотреть, - продолжал философствовать Никита, - то можно бизнесом заняться. Мне Гоша говорил, что поможет. Связи-то у меня останутся. Вот тогда - через годик можно будет и на Майорку слетать. Это теперь самый модный курорт. А на свадебное путешествие нехило было бы в Грецию…
Они спустились на лифте на первый этаж, вышли из подъезда и неожиданно остановились - прямо напротив подъезда угрюмо молчал приземистый автомобиль иностранного производства - темнее самой ночи, - а вокруг автомобиля полукругом, как кинематографические гитлеровцы в карауле, безмолвно стояли трое парней, поглядев на лица которых Анна тут же поняла, что они с Никитой не попадут не то что ни на какие Канары или Майорку, но и даже покинуть этот двор им вряд ли удастся.
Никита, впрочем, ничего такого не думал. Он заметил среди стоящих возле автомобиля людей круглую физиономию Гоши Северного и радостно воскликнул:
- Здорово, братва!
- Привет, привет, - откликнулся Гоша голосом ласковым, но тонко сдобренным такими интонациями, что Анна внутренне задрожала.
Двое с Гошей были давно знакомые Никите Вадик и Олег Сорвиголова, который, как хорошо было известно Никите, получил свое прозвище из-за того, что на протяжении всей своей бурной жизни перенес больше десятка сотрясений головного мозга самой разной степени тяжести.
- Ты чего здесь? - спросил Никита Гошу. - Ко мне, что ли, ехал?
- К тебе, - ответил Гоша, глядя почему-то вовсе не на Никиту, а на Анну, медленно отходящую за широкую спину Никиты.
Никита хотел сказать что-то еще и даже открыл для этого рот, но тут заговорил Олег Сорвиголова.
- Короче, такой базар есть, - сипло проговорил Олег. - Даже не то чтобы к тебе, а к твоей телке…
Для Никиты в обращении "телка" не было ничего необыкновенного, а вот Анна от внезапной обиды даже забыла свой страх.
- Позвольте! - тонким голосом воскликнула она. - Потрудитесь разговаривать со мной в более уважительном тоне.
- Базар такой, - даже не посмотрев на Анну, продолжал Олег. - Ты, Никита, реально тебе говорю, нормальный свой пацан. Все понятия разбираешь, с нужными и хорошими людьми дружишь… - Тут Олег кивнул на Гошу Северного, и Гоша произвел всем туловищем короткое движение - вроде бы как раскланялся. - С людьми правильными дружишь, говорил Олег. - Но прошел слух, что ты с братвой прощаться решил.
Никита, который начал уже кое-что понимать, немного растерянно посмотрел на абсолютно непроницаемое лицо Гоши.
- Так вот, - подал голос теперь Вадик. - У нас так не делается. Если ты с братвой, то ты с братвой до самого конца. Пока это… не шмальнут или пока по старости и немощности не завяжешь. Врубаешься? По старости и немощности. А то как это получается - ты пацан еще молодой и вместе с этим - много знаешь такого, чего не полагается знать… Нет, если ты с нами, тогда все в порядке - мы уверены, что рот у тебя на замке. Но вот если ты отколешься от братвы…
- Не понял, - перебил его Никита, низко опуская голову и поводя крутыми плечами, - угрожаешь, падла?
- Никита! - вступил Гоша. - Ты же сам знаешь, ты мне как брат родной. Вместе с тобой выросли, вместе по одному делу шли… - Видимо, для того, чтобы придать больший вес своим словам, Гоша сильно подался вперед и прижал руку к левой стороне груди - где у всех нормальных людей должно находиться сердце. - Послушай моего совета, дай этой лярве от ворот поворот. Я тебе, как друг…
- Позвольте! - тоненько взвизгнула Анна, тряхнув своей великолепной золотистой гривой. - Ваши манеры просто нетерпимы. Это же нонсенс!!!
Никита и трое приехавших братков заозирались.
- Нет там никого… - хрипло проговорил Гоша, снова переводя взгляд на Анну. - Я вот о чем кричу - каждый человек сам за себя отвечает. И не хрена пацанов сманивать непонятными базарами. Никита! - Тут Гоша посмотрел на Никиту. - В последний раз предупреждаю, как друга!
Проговорив эти слова, Гоша вроде случайно отвел в сторону полу своего пиджака, продемонстрировав присутствующим - а в первую очередь Анне и Никите - большой пистолет в нагрудной кобуре.
Анна испуганно взглянула на Никиту. Гоша и двое братков - Вадик и Олег Сорвиголова - не сводили с Никиты глаз.
Оглянувшись по сторонам, Никита сплюнул себе под ноги и, безуспешно попытавшись подыскать какие-нибудь слова, поморщился и выругался. Анна охнула. Никита заглянул в ее глаза, и в душе его вдруг мгновенно возникла уверенность.
- Не понял? - переспросил Гоша.
- А чего тут не понять, - твердо проговорил Никита. - Грызи кочерыжку, убогий. Турусы тут разводить… Иуда хренов. Я тебе, как другу, а ты, падла…
Гоша растерянно улыбался. Он явно не ожидал такого поворота событий.
- Ну, ты… - предостерегающе выговорил Вадик. - За базар и ответить можно… Ты, Никита, хорошо подумал?
- Хорошо он подумал! - выскочила вперед Анна. - Он решил порвать со своей прошлой жизнью и сбросить с себя груз прошлых ошибок.