- Когда у них на копьях желтые и черные флажки, они прямо теряют рассудок. Наверное, устроят засаду за лесом.
Баоян, который питал такие же подозрения, несколько дней посылал разведчиков далеко вперед. Ночью в караване не принимали особых предосторожностей, потому что Зеленые Часчи в темноте замирали и до наступления утра сбивались в ворчащую и стонущую массу.
Впереди лежала Пера - конечный пункт каравана. Передатчик Рейша нащупал разведывательный бот на расстоянии примерно шестидесяти миль к западу. Он стал расспрашивать караванщика, который сказал ему, что в этом направлении находится Дадиче, город Синих Часчей.
- Избегай их, насколько сможешь, это самые худшие и злобные из породы Часчей - хитрые, как Старые Часчи, и жестокие, как Зеленые.
- Разве они не торгуют с людьми?
- Нет, они ведут обширную торговлю; вообще-то Пера - это центр торговли с Синими Часчами, ее ведут купцы, которые отвозят товары из Перы, только им разрешен доступ в Дадиче. Из всех Часчей я больше всего ненавижу Синих. Конечно, Старые Часчи не очень-то по-дружески относятся к людям, но они скорее коварные, чем жестокие. С другой стороны, иногда это одно и то же. - Он указал на запад, где собирались густые черные облака. - Например, дождь намочит нас не меньше, чем океанские волны.
- Из Перы ты прямо направишься в Коад, на берег Дванжера?
- Через три дня.
- Очевидно, Илин-Илан поедет с тобой и отправится в Кет морем.
- Очень хорошо. Она сможет заплатить?
- Конечно.
- Тогда все в порядке. А ты? Ты тоже хочешь поехать в Кет?
- Нет. Вероятно, я останусь в Пере.
Баоян, искоса взглянув блестящими глазами на Рейша, с сомнением покачал головой.
- Золотые яо из Кета - солидный народ. Но на Тчаи все непредсказуемо, кроме постоянных неприятностей. Зеленые Часчи, как псы, идут по нашему следу. Еще чудо, что они до сих пор на нас не напали. Я начинаю надеяться, что мы без помех доберемся до Перы.
Однако Баоян ошибся. Уже показалась Пера - город разрушенных дворцов и повергнутых наземь статуй, окружающих центральную площадь, очень похожий на другие города, мимо которых они проезжали, когда Зеленые Часчи бросились на них с востока. Одновременно разразилась гроза. Молнии обрушились на степь; на юге темные полосы дождя соединили небо с землей.
Баоян решил, что Пера будет недостаточно надежным убежищем, и приказал поставить повозки в круг. Погонщики едва успели выполнить его приказ: на этот раз Зеленые Часчи не проявили ни нерешительности, ни робости. Низко пригнувшись на седлах своих огромных верховых животных, они бросились вперед, намереваясь разорвать защитное кольцо.
Пушки издали характерный булькающий звук, едва слышный за раскатами грома; потоки дождя затрудняли обращение с обычно очень эффективным оружием. Зеленые Часчи, телепатически сообщавшиеся между собой, рвались вперед сплошной массой; некоторые были убиты песочными зарядами, другие растоптаны тяжелыми ногами прыгунков. Какое-то время в рядах нападающих царило замешательство, потом новые воины заняли место убитых, направляя своих коней прямо на конвульсивно дергающиеся тела своих поверженных товарищей. Пушкари снова с лихорадочной поспешностью зарядили орудия, не обращая внимания на ливень. Раздался залп, сопровождаемый сверканием молнии и оглушительными раскатами грома, - ужасающий аккомпанемент сражения.
Зеленые Часчи, потеряв множество воинов, сменили тактику. Некоторые спешились и, укрывшись за массивными крупами своих верховых животных, достали самострелы. Первая волна стрел смела трех пушкарей. Конные воины Часчей снова пошли в атаку, надеясь прорвать круг защитников, воспользовавшись их временным замешательством. Но место убитых пушкарей заняли погонщики, Часчей снова отбросили, в защитников каравана полетели новые стрелы, и еще несколько убитых пушкарей упали на землю.
Зеленые Часчи бросились на приступ в третий раз. Их кони хрипели и вставали на дыбы. Позади наступавших молния расколола черное небо; раскаты грома сопровождали крики нападающих и стоны раненых. Зеленые Часчи несли огромные потери, земля покрылась их телами, но вперед рвались новые воины. Наконец они пробились к пушкам и стали рубить пушкарей и погонщиков.
Исход сражения был ясен. Рейш схватил за руку Илин-Илан, сделал знак Тразу. Они бросились бежать по направлению к городу вместе с другими пассажирами, к которым присоединились погонщики и оставшиеся в живых пушкари. Караван опустел.
Издавая торжествующие вопли, Зеленые Часчи преследовали беглецов, размахивая саблями, отсекали головы, разрубали людей пополам. Воин с горящими бешеными глазами подскакал к Рейшу, Илин-Илан и Тразу. Рейш держал наготове свой пистолет, но не пожелал тратить драгоценные пули и пригнулся, чтобы избежать свистящего острия сабли. Прыгунок, встав на дыбы, поскользнулся на влажной земле; воин с воплем отлетел в сторону. Рейш подбежал к нему, высоко поднял саблю-рапиру, взятую у людей Эмблемы, ударил по массивной шее Часча, перерезав сосуды и связки. Воин Часчей забился в предсмертных судорогах, цепляясь за жизнь; Рейш и его спутники побежали дальше. На пути Рейш на минуту остановился и поднял саблю, выпавшую из руки мертвого воина, - она была выкована из цельной полосы железа длиной не меньше чем в человеческий рост и толщиной в руку. Она была слишком длинной и тяжелой, и Рейш бросил ее. Все трое бежали к городу под потоками ливня, образовавшими плотную, почти непрозрачную завесу. Иногда позади мелькали силуэты конных Часчей, похожие на уродливых привидений, иногда рядом с ними возникали фигуры беглецов, согнувшихся в три погибели и слепо бегущих вперед, спасаясь от страшных ударов сабель Часчей и беспощадных потоков секущего дождя. Они изо всех сил спешили к руинам Перы.
Промокшие до нитки, скользя по мокрой земле, словно дымящейся под ногами, все трое наконец добежали до кучи цементных блоков, с которой начинались городские окраины, и остановились передохнуть, считая, что здесь они в безопасности от Часчей. Они укрылись под полуразвалившимся цементным навесом и поднялись, дрожа от холода, глядя, как дождь падает вокруг плотными струями.
- Наконец-то мы в Пере, мы ведь и хотели сюда попасть, - философски заметил Траз.
- Что же, бесславно, - согласился Рейш, - но, по крайней мере, живыми.
- А что будем делать сейчас?
Рейш порылся в сумке, вынул передатчик, проверил индикатор.
- Стрелка продолжает указывать на Дадиче, за двадцать миль к западу отсюда. Думаю, я должен отправиться туда.
Траз неодобрительно фыркнул:
- Синие Часчи жестоко расправятся с тобой!
Девушка из Кета вдруг прислонилась к стенке, закрыла лицо руками и горько зарыдала: впервые она давала волю своим чувствам в присутствии Рейша. Он осторожно похлопал ее по плечу.
- В чем дело? Ничего страшного не случилось, мы только промокли, замерзли, проголодались и натерпелись страху.
- Я никогда не попаду домой, в Кет! Никогда! Я знаю.
- Конечно, попадешь. Будут другие караваны.
Девушка, явно не убежденная его словами, вытерла глаза и стояла молча, оглядывая мрачный пейзаж. Дождь начал ослабевать. Гроза передвинулась к востоку; гром звучал, словно капризная старческая воркотня. Через несколько минут облака разошлись, солнечный свет проглянул сквозь мелкий дождик, заблестели лужи дождевой воды, собравшейся на выбоинах. Рейш со своими спутниками, все еще мокрые, вышли из своего убежища, едва не столкнувшись с небольшим человечком в потрепанном кожаном плаще, держащим в руках несколько вязанок прутьев. Он в испуге отскочил от них, уронил свою вязанку, подбежал, чтобы поднять ее, и хотел было удрать, но Рейш ухватил его за плащ.
- Подожди! Не торопись так! Скажи, где мы можем найти еду и ночлег.
Лицо человечка постепенно разгладилось. Из-под густых бровей он недоверчиво осмотрел путешественников, переводя взгляд с одного на другого, потом с достоинством вырвал плащ из рук Рейша.
- Еду и ночлег... Это нелегко найти. Но, конечно, если постараться... Вы можете заплатить?
- Да, можем.
Человечек задумался.
- Ну, у меня удобное жилище с тремя окнами... - Он с сомнением покачал головой. - Нет, лучше идите на постоялый двор "Мертвая степь". Если я возьму вас к себе, щелкуны отберут всю выручку, а я ничего не получу.
- Постоялый двор "Мертвая степь" лучший в Пере?
- Да, место что надо. Щелкуны, правда, возьмут с вас налог с имущества, но мы все платим им за то, что нас охраняют. В Пере разбойничать и насиловать разрешено только Нага Гохо и щелкунам. Слава Богу! Что было бы, если это дозволялось бы каждому!
- Значит, Нага Гохо - правитель Перы?
- Да, можно и так сказать. - Человечек показал рукой на массивное бетонное строение в центре города. - Его дворец там, в крепости; там он живет вместе со своими щелкунами. Но больше я вам ничего не скажу: в конце концов они прогнали фунгов из северной Перы, идет торговля с Дадиче, бандиты боятся показаться в городе... Что ж, могло быть и хуже!
- Понятно. Ну ладно, где нам найти постоялый двор?
- Там, у подножия холма, в конце караванного пути.
Глава 7
Постоялый двор "Мертвая степь" был самым грандиозным зданием в разрушенном городе - длинное строение со сложной комбинацией кровель и куполов, стоящее рядом с холмом в самой середине Перы. Как во всех постоялых дворах на планете Тчаи, здесь была большая общая комната, уставленная столами, но вместо грубых скамей в постоялом дворе "Мертвая степь" стояли красивые стулья с высокими спинками из резного черного дерева. Три люстры из кованого чугуна и цветного стекла освещали комнату; на стенах висели терракотовые маски, по-видимому древние: фантастические получеловеческие, полузвериные лики.
Столики были заполнены беглецами - пассажирами разгромленного каравана, вкусно пахло какими-то яствами. У Рейша немного поднялось настроение. Здесь, по крайней мере, имели какое-то понятие о стиле и комфорте.
Хозяином постоялого двора был небольшой плотный человек с аккуратно подстриженной рыжей бородой, выпуклыми красновато-карими глазами. Он постоянно жестикулировал и шаркал ногами, словно всю жизнь торопился. Когда Адам попросил у него комнату, он взмахнул руками, изображая отчаяние.
- Разве ты не слышал? Проклятые зеленые дьяволы разгромили караван Баояна. Вот эти люди - все, кто остался в живых, и для всех я должен найти помещение. У некоторых нечем заплатить: ну и что? Нага Гохо приказал мне всем предоставить убежище.
- Мы тоже были в этом караване, - возразил Рейш. - И к тому же можем заплатить.
Хозяин постоялого двора стал гораздо более любезным.
- Я могу дать вам одну комнату - придется удовлетвориться этим. И хочу предупредить. - Он быстро оглянулся через плечо. - Будьте осторожны, не болтайте лишнего. В Пере произошли большие перемены.
Всех троих провели в комнату, довольно чистую и уютную, и принесли три матраса. На постоялом дворе не было запасного платья: им пришлось сойти в общую комнату в еще влажной одежде. Неожиданно они увидели дирдирмена Анахо, который прибежал сюда час назад. У очага, задумчиво глядя в огонь, сидел Баоян.
На обед им подали большие миски с тушеным мясом и толстые ломти черствого хлеба. Как только они принялись за еду, в комнату вошли семь человек; они остановились, свирепо поглядывая по сторонам. Это были крупные ширококостные люди, упитанные и мясистые, какими становятся от безделья, с румяными и цветущими лицами - видно, им жилось сытно и спокойно. Шестеро из них были одеты в темно-красные кафтаны, вычурные черные кожаные башмаки и щегольские, сдвинутые на ухо шапочки, увешанные бубенчиками, издававшими какие-то щелкающие звуки. "Щелкуны", - подумал Рейш. Седьмой, в вышитом узорном плаще, очевидно, был сам Нага Гохо - высокий, тощий, с необыкновенно большой головой, похожий на волка. Он обратился к обедающим, которые сразу же умолкли и перестали есть:
- Добро пожаловать, добро пожаловать всем в Перу! В нашем счастливом городе царит порядок, как вы уже, наверное, успели заметить. Мы строго соблюдаем законы и заставляем всех придерживаться наших законов. Мы также собираем налог за предоставление убежища. Если у кого-то нет денег, он должен внести свою лепту собственным трудом на благо общества. Итак, у кого есть вопросы или жалобы? - Он обвел глазами комнату, но все молчали.
Щелкуны обходили обедающих, собирая монеты. Рейш мрачно отдал девять цехинов - налог за себя, Траза и Цветок Кета. Никто из присутствующих не протестовал, очевидно считая это вполне обычным делом. Рейш понял, что люди на Тчаи настолько привыкли, что любой, обладающий большей силой, может безнаказанно злоупотреблять ею, что считали это само собой разумеющимся.
Нага Гохо заметил Илин-Илан и выпрямился, пощипывая усы. Подозвал хозяина постоялого двора, поспешно подбежавшего к нему. Они о чем-то тихо говорили. Нага Гохо не отрывал взгляда от девушки.
Хозяин, подойдя к Рейшу, прошептал ему на ухо:
- Нага Гохо заметил эту женщину. - Он указал на Илин-Илан. - Он хочет знать, кто она такая? Рабыня? Дочь? Жена?
Адам, не зная, что ответить, искоса посмотрел на Цветок Кета. Девушка замерла. Если он ответит, что она путешествует одна, то отдаст ее на милость Нага Гохо. Заявление, что она его жена или дочь, сразу вызовет ее негодующий протест.
- Я сопровождаю ее, она под моей защитой и покровительством. Хозяин постоялого двора легонько надул губы, пожал плечами и передал ответ Адама Нага Гохо. Тот коротко кивнул и отвернулся. Вскоре они ушли.
Остановившись наедине в маленькой комнате с Илин-Илан, Адам почувствовал себя неловко. Она сидела на своем матрасе, безутешно обхватив колени руками.
- Не грусти, - сказал ей Рейш. - Все идет не так уж плохо.
Она мрачно покачала головой.
- Я затеряна среди варваров, словно камешек, брошенный в пучины Тембары; обо мне все забыли!
- Глупости! - попытался ободрить ее Рейш. - Ты отправишься домой с ближайшим караваном из Перы.
Но его слова не убедили девушку.
- Дома другую назовут Цветком Кета, она будет царицей на празднике весны. Принцы будут просить девушек открыть им свои имена, но меня там не будет. Никто меня не спросит, никто не узнает моих имен.
- Тогда скажи мне эти имена, - предложил Адам. - Мне хотелось бы их услышать.
Цветок Кета повернулась к нему.
- Ты говоришь серьезно? Тебе правда хочется их услышать?
- Конечно! - ответил Рейш, удивленный страстностью, с которой девушка задала свой вопрос.
Илин-Илан оглянулась на Траза, который усердно расправлял свой матрас.
- Выйдем на балкон, - шепнула она на ухо Рейшу, вскочив на ноги.
Он вышел вслед за ней на балкон. Несколько секунд они стояли рядом, опершись на перила. Их локти соприкасались. С балкона открывался широкий вид на разрушенный город. Аз высоко плыл в небе среди рваных облаков; внизу то тут, то там проглядывали бледные огни; откуда-то раздавались протяжное пение, звон струн. Цветок Кета быстро сказала приглушенным голосом:
- Мой цветок - илин-илан, это ты уже знаешь, - мое цветочное имя. Но оно употребляется только во время приемов или торжественных процессий. - Она, немного задыхаясь, посмотрела на Рейша, прижимаясь к нему так тесно, что он чувствовал ее чистый, немного терпкий запах.
- У тебя есть еще другие имена? - хрипло спросил Рейш.
- Да. - Вздохнув, она еще теснее прижалась к Адаму; у него лихорадочно забилось сердце. - Почему ты не спросил раньше? Ты ведь не мог не знать, что я скажу их тебе.
- Ну так скажи мне, - тихо произнес Рейш, - какие у тебя еще имена?
- Мое придворное имя, - серьезно начала она, - Шар Зарин. - Она немного помолчала, словно колеблясь. Потом, положив голову на плечо спутника, обнявшего ее за талию, продолжала: - Мое детское имя было Зози, но так меня называет только отец.
- Цветочное имя, придворное имя, детское имя... Какие еще у тебя имена?
- Имя для друзей, тайное имя и... есть еще одно. Хочешь слышать мое имя для друзей? Если я скажу его, мы станем друзьями, и ты должен будешь сказать мне свое имя для друзей.
- Конечно. Ну конечно, хочу...
- Дерл.
Рейш поцеловал ее в щеку.
- Мое имя Адам.
- Это твое имя для друзей?
- Да... Думаю, его можно так назвать.
- А у тебя есть тайное имя?
- Нет. По крайней мере, мне оно неизвестно.
Она коротко нервно рассмеялась.
- Может быть, так лучше, потому что, если бы я спросила, а ты открыл бы мне свое тайное имя, я узнала бы твою тайную душу, и тогда... - Глубоко дыша, она взглянула на Рейша. - У тебя должно быть тайное имя, имя, известное только тебе. У меня оно есть.
Захваченный нахлынувшим чувством, Рейш забыл об осторожности и сдержанности.
- Как твое тайное имя?
Она прижала губы к его уху.
- Лле. Это имя нимфы, которая живет в облаках над горой Дарамтисса и влюблена в звездного бога Ктана. - Она ожидающе посмотрела на Рейша, и он страстно поцеловал ее. Илин-Илан вздохнула. - Когда мы наедине, называй меня Лле, а я буду звать тебя Ктан; это и будет твое тайное имя.
- Если ты так хочешь, - засмеялся Рейш.
- Мы подождем здесь. Скоро придет караван, который отправится на восток, обратно через степь в Коад. Потом мы поплывем на корабле через Драсчад и Верводель, что в Кете.
Рейш приложил руку к губам девушки.
- Я должен поехать в Дадиче.
- Дадиче? Город Синих Часчей? Ты еще не оставил этой мысли? Но почему?
Подняв голову, Рейш посмотрел в ночное небо, словно для того, чтобы далекие звезды придали ему силы, хотя, конечно, ни одна из них не могла быть земным Солнцем... Что он мог сказать ей? Если откроет правду, девушка подумает, что он сошел с ума, - ведь она не знает, что ее дальние предки подавали сигнал именно на Землю.
Поэтому он колебался, не зная, что сказать, ошеломленный собственной нерешительностью. Цветок Кета, Илин-Илан, Шар Зарин, Зози, Дерл, Лле - каждое имя имело свое, присущее только ему значение, - положила руки ему на плечи и заглянула в лицо.
- Раз я знаю тебя под именем Ктан, а ты называешь меня Лле, у нас одна душа и один разум, и то, что приятно и нужно тебе, будет желанно и мне. Скажи, почему тебя тянет в Дадиче?
Адам глубоко вздохнул.
- Я прибыл в Котан на небольшом разведывательном боте. Синие Часчи едва не убили меня и перевезли корабль в Дадиче, по крайней мере я так думаю. Я должен вернуть его.
Цветок Кета была удивлена.
- Но где же ты научился управлять звездным кораблем? Ведь ты не дирдирмен, не прислужник Ванкхов... а может быть, да?
- Нет, конечно же нет. Не больше, чем ты. Меня научили.
- Все это так странно. - Ее руки сжались у него на плечах. - А если ты найдешь свой звездный корабль, что ты сделаешь?