* * *
Я съездил перекусить, все время размышляя над тем, почему в душе нет никакого волнения, как следовало бы ожидать ввиду такого исторического события. Возможно потому, что в глубине души я не верил, что это настоящий контакт с чужим разумом. Скорее всего, все-таки мистификация.
Или же мы неправильно интерпретировали данные. Потому как контакт с некоей сущностью, находящейся в нашей же Солнечной системе и знакомой с большинством главных земных языков, сильно смахивал на плохую научную фантастику, написанную лишенным воображения автором.
Я как раз вернулся в Центр и выходил из машины, когда снова позвонил Генри.
- Мы получили еще одно послание, - сказал он. - В нем говорится: "Если же мы не сможем достичь согласия по такому простому вопросу…"
Тут я заметил Джэни у главного входа в здание; она прыгала на месте от возбуждения и махала руками.
- Погоди минуту, Генри…
Джэни подбежала ко мне.
- Что-то случилось, Джэни?
- Пит, звонят из Белого дома. Мне показалось, это вице-президент.
Она вручила мне сотовый.
- Доктор Маршак, - сказал я. - С кем я говорю?
Женский голос ответил:
- Доктор Маршак, я звоню от имени вице-президента Гувера. Через минуту он сам будет говорить с вами.
Терри Гувер благодаря своей одиозной фамилии служил предметом многочисленных шуток с самого начала последней президентской кампании. Но он с этим справился и даже обернул в свою пользу. Теперь он регулярно показывается на телеэкранах и имеет один из самых высоких рейтингов доверия по всей стране. Возможно, потому что сильно контрастирует со своим боссом.
- Маршак? - да, это был его голос, тихий, холодный, официальный.
- Да, мистер вице-президент. Чем могу быть полезен?
- Вы слышали последнее послание? То, которое только что было получено?
- Нет, мистер вице-президент, но как раз намеревался…
- Там говорится, что если мы не сможем прийти к согласию по такому простому пункту, то шанс выживания человечества в далекой перспективе становится исчезающе малым. Это сказано по поводу его просьбы о назначении представителя, который будет говорить от имени планеты.
- Я бы сказал, что это не лишено смысла.
- И поскольку мы не способны на уступки, оно уведомило нас, кто должен быть этим представителем.
- Вы шутите!
- У меня нет ни малейшего желания шутить, когда речь идет о вопросах такой важности, доктор.
Я ожидал, что сейчас он будет уточнять какие-то технические вопросы. Вроде того, верю ли я, что там, в системе Юпитера может находиться некий чуждый разум.
- И кого же оно запросило для переговоров? - спросил я. - Президента?
- Вас, доктор Маршак. Оно потребовало именно вас, назвав ваше имя.
Я решил, что этот выбор характеризует нашего юпитерианского собеседника как существо весьма проницательное. В самом деле, почему не выбрать в переговорщики человека, вот уже полвека занимающегося поисками инопланетного разума? Разве можно доверить эту миссию какому-нибудь политикану? Разумеется, вслух я ничего такого не произнес.
- Но почему я? - я подпустил в голос толику наивного изумления.
- Для меня это тоже является бессмыслицей, доктор. Но, как бы то ни было, мы хотим приступить к делу. Мы подготовили список вопросов, который вы вскоре получите.
- А как оно узнает, что разговаривает именно со мной?
- Мы подозреваем, что оно знает ваш голос. Вы достаточно часто давали всевозможные интервью… спасибо, кстати. Через несколько минут мы с вами свяжемся.
- Хорошо.
- Нам бы хотелось, чтобы вы вовлекли нашего Юнгу в беседу и вытянули из него так много, как только сможете.
- Юнга? Он что, так себя назвал?
- Это мы его так назвали. Кодовое имя: Ю - Юпитер. Я хочу, чтобы вы знали, мы консультируемся с людьми со всего мира. Президент хочет задействовать всех.
- Включая китайцев?
- Особенно китайцев.
- Может, еще и каких-нибудь террористов привлечь? - я, разумеется, сказал это в шутку, но он воспринял вопрос серьезно.
- Ну, не с боевиками конкретно, но мы будет поддерживать связь с парой организаций со Среднего Востока. Так, чтобы и они могли сказать, что участвовали в переговорах. Вы, главное, не торопитесь. Начнем с пары вопросов. Ваша задача - завязать беседу. Оттуда мы и будем исходить.
- Я понял. Мистер вице-президент, я надеюсь, вы в курсе, что расстояние до Юпитера вполне приличное… промежуток между вопросом и ответом составит около часа.
- Мне это известно. Хорошо, что у нас будет время на обдумывание. Но не забывайте: все вопросы исходят от нас. Никакой партизанщины, понятно?
Я-то понял, но мне не понравилось. О чем я и сказал ему.
- В этом вопросе у нас нет выбора, доктор Маршак. Мы ведь понятия не имеем, какие опасности нас могут поджидать. И еще одно, Пит… вы не против, чтобы я к вам обращался по имени?
- Разумеется, нет.
- Так вот, еще одно: для журналистов все вопросы - ваши вопросы. Договорились? Я уверен, вы понимаете, почему мы должны вести дело именно таким образом.
Мы использовали мой мобильник. Из Белого дома мне передали номер, я его набрал и вышел на прямую связь с Юпитером.
- Привет, - сказал я. - Это Пит Маршак. Добро пожаловать в Солнечную систему. Кто вы? Вы действительно живете в системе Юпитера? И чего вы от нас хотите?
С экрана моего дисплея глядела Маргарет Коммаджер. В свое время она была королевой красоты, а сейчас является одним из политических советников президента. Во время переговоров она должна мне ассистировать и передавать вопросы из Белого дома. Все мои разговоры с Юпитером будут доступны в режиме онлайн средствам массовой информации - тут уж ничего нельзя поделать.
- Просто ни на секунду не забывайте об этом, - сказала мне Маргарет. - Вас слушает весь мир.
- Ладно.
- Торопиться не надо. Один-два вопроса за раз. Будем аккуратно продвигаться, чтобы не вляпаться в какую-нибудь крупную неприятность.
Кабельное телевидение и интернет кишели людьми, предлагавшими свои варианты вопросов Голосу. Самый распространенный, разумеется: "Вы Бог?". Другие: "Планируете ли вы вторжения не Землю?", "Как вы выглядите?", "Как долго вы за нами наблюдаете?". А еще: "Откуда вы?".
Дожидаться ответа приходилось один час шесть минут одиннадцать секунд. Ответ появлялся, как и раньше, на десятках языков.
- Приятно беседовать с вами, доктор Маршак, - сказал Голос. - Я являюсь тем, что вы называете искусственным интеллектом. Да, я говорю с вами с одной из лун Юпитера. Кажется, вы именуете ее Ганимед, хотя я не могу этого проверить. Чего я хочу от вас - очевидно. Остановите войны. Прекратите убийства. Учитесь сотрудничать. Живите по шестой заповеди.
Не убий.
На этом все. Никаких объяснений, как этот ИскИн туда попал, и ни слова о его намерениях. Никаких разъяснений, почему оно слушало земные радиопередачи, или же слов о том, что оно будет делать, если боевые действия на Земле приобретут широкомасштабный характер.
Коммаджер наморщила лоб.
- Немного информации мы получили, да?
- Нам надо будет тщательнее продумывать дальнейшие действия.
Я прошелся по списку вопросов, которые мы могли бы задать. "Откуда вы?", "Можем ли мы что-то сделать для вас?", "Почему вы здесь?". Морщины на лбу Маргарет Коммаджер углубились.
- В чем дело? - спросил я.
- Хорошо бы знать, исходит ли от него угроза.
- Почему бы не спросить его самого?
Лоб разгладился, на лице появилась печальная улыбка.
- Вы, Питер, человек не слишком искушенный в политике, да?
* * *
Я понимал стремление Белого дома держать ситуацию под контролем. Это раздражало, но имело смысл. Им понадобилось два часа, чтобы разродиться следующим вопросом: "Там есть еще кто-нибудь, кроме вас?".
- Это все, на что они оказались способны? - спросил я Коммаджер.
- Пожалуйста, просто задайте этот вопрос. Умерьте свой редакторский зуд.
Уж и не знаю, как обстояли дела в комнате чрезвычайных ситуаций в Белом доме (если, конечно, президент находился именно в ней), но в Институте SETI все столпились в моем кабинете. И у каждого были какие-то предложения. "Спроси его, намерено ли оно нанести нам визит?". "Убеди его, что здесь, в Центре, мы встретим его с распростертыми объятиями". Я мог слышать необычную активность дорожного движения за стенами института. А еще голоса. Один из сотрудников сказал, что явились федеральные приставы и опечатывают все здания института. Никто посторонний теперь не может ни войти, ни выйти.
Ответ, как и первый, пришел через шестьдесят шесть минут с чем-то.
- Нет никого.
Кем бы ни был этот ИскИн, он один. Мы переглянулись. И стали ждать продолжения, уточнения. Ничего, кроме статики.
- Что ж, - сказала Коммаджер, - кем бы ни был этот парень, он немногословен, да?
Он один. Он ответил на наш вопрос. О чем еще ему говорить?
* * *
Мир вздохнул с облегчением, хотя политический обозреватель Рэй Коннер, настаивавший на том, чтобы мы нанесли превентивный удар по Китаю, прежде чем это сделают китайцы, продолжал гнуть свою линию. В "Шоу Чарли Уолкера" он утверждал, что пришельцы просто-напросто нас дурят.
- Мы что, в самом деле должны считать, что они говорят нам правду? - вопрошал он.
Следующий вопрос, который мне передали, звучал так: "Вы Бог?". Я колебался. Я был смущен.
- Маргарет, - сказал я, - но это же безумие. Он сочтет нас либо придурками, либо дикарями.
- Просто спросите его, - ответила она. - В конце концов, огромное количество народа задается этим вопросом.
- Но это же чистое политиканство, - воскликнул я. Хоукинс непрестанно в своих речах упоминал Бога и ссылался на Библию. Поэтому его и избрали. - Это же популизм, и ничего больше.
- Задайте вопрос, пожалуйста.
Я заскрежетал зубами, но просьбу выполнил.
- Вы Бог?
А ведь он уже назвал нас придурками. Оставалось только гадать, что он сейчас про нас подумает.
Ответ, пришедший через надлежащий отрезок времени, гласил:
- Нет.
Мне было интересно, что чувствуют сейчас сторонники президента - облегчение или разочарование?
Из Белого дома поступили очередные вопросы:
- Уважаете ли вы свободолюбивые нации? Планируете ли вы какую-то дальнейшую активность по отношению к нам?
- Полная бредятина, - сказал я Коммаджер. - На первый вопрос оно уже ответило, а на второй ответит простым "да" или "нет", что нам почти ничего не даст.
Коммаджер одарила меня той самой улыбкой, которая тридцать лет назад принесла ей корону Мисс Айовы.
- Правительство не интересует ваше мнение, Питер.
- Черт возьми, Маргарет, раз так, то я напомню вам, что оно выбрало в качестве собеседника меня, а не кого-нибудь из оравы политиканов Белого дома.
Я уселся перед телефоном, открыл крышку, набрал юпитерианский номер.
- Надеюсь, - сказала Коммаджер, - вы не собираетесь сделать то, о чем я подумала.
- Держись, крошка, - ответил я.
- Пит, я вам не крошка. Им это очень не понравится…
Телефон соединился с передатчиком. И я начал:
- Вы уважаете свободолюбивые нации? - после чего посмотрел на Коммаджер. - Ну вот, Маргарет. Вы довольны?
- Пит, не надо…
- Этот вопрос - просто шутка. Можете на него не отвечать. Способны ли вы назвать свое имя? И чего вы от нас хотите?
Дверь открылась, в комнату вошли два человека - приставы, мужчина и женщина. Оба высокого роста, на лицах выражение строгое, чтобы не сказать, суровое. Как у учителей, имеющих дело с непослушным и упрямым ребенком. Мужчина - афроамериканец - схватил мой сотовый телефон. Женщина - латинос - посмотрела на меня, вздохнула и проговорила в сторону собственного рукава:
- Он у нас в руках, Мак. Ситуация под контролем.
- О, Пит, - воскликнула Коммаджер. - Как ты мог так поступить? Почему?
- Да потому, что Белый дом хочет задавать вопросы… но такие, какие не ухудшат политической ситуации. А я хочу понять, с кем мы имеем дело.
* * *
Полагаю, если бы у них была такая возможность, то меня давно бы уже скрутили и удалили в места, которые политики любят называть не столь отдаленными, сколь потаенными. Пока пристав-мужчина висел у меня над душой, исполняя роль бдительного стража, женщина очистила офис от присутствующих.
- Все на выход! - скомандовала она.
Сотрудники нехотя потянулись из помещения. Я ловил их сочувственные взгляды, а Джон Келли, специалист по связям с общественностью, спросил, не хочу ли я, чтобы он связался с моим адвокатом.
Я не хотел. До этого пока не дошло.
На экране все еще пребывала Коммаджер.
- Пит, - на лице отражалась подлинная печаль. - Пит, ты нам нужен. Сейчас не время для разборок.
- Маргарет, - ответил я, - мы переживаем момент, который человечество запомнит навсегда. Нужно сделать все возможное, чтобы мы его не проиграли.
- Я думала, мы так и делаем.
Я видел, что она не больше верит своим словам, чем я.
- Подожди. Вице-президент хочет с тобой поговорить.
Лицо Маргарет на экране сменилось ликом Гувера.
- Пит, - спросил он, - в чем дело?
- Просто я подумал, что неплохо бы наконец перейти к самой сути, а не ходить вокруг да около.
- Пит, это не твой бенефис. Слушай, я понимаю твои чувства, но сейчас за все отвечает президент.
- Ладно. Но тогда ему придется действовать самому. Без меня.
- Пит, эта штука не будет разговаривать с кем-то другим. Послушай, ведь от нее может исходить угроза всей нашей планете. Это твой патриотический долг сделать все, что в твоих силах, чтобы…
- Почему вы не позволяете мне задать собственные вопросы? Маргарет могла бы передавать их вам, а вы в случае необходимости могли бы накладывать вето.
- Пит, я не понимаю, в чем проблема… что тебя не устраивает?
- Это исторический момент, мистер вице-президент. Первый контакт. Не обижайтесь, но вы играете в свои политические игры и думаете, что это все безобидно и безвредно. Однако мы имеем дело с пришельцем, у которого уже сейчас сложилось мнение о нашей планете как о мире, населенном придурками. И своими дурацкими вопросами мы только укрепляем его в этом мнении. А сейчас он еще и знает одного из этих идиотов - меня, И я больше не желаю играть в эти игры.
Лицо Гувера стало жестким.
- Боюсь, Пит, я должен настаивать на продолжении. Не хочу прибегать к угрозам, но можешь мне поверить, что вся ваша программа SETI может пострадать, если ты не согласишься на сотрудничество в момент, когда твоя страна в этом отчаянно нуждается. Да что там страна - вся планета!
- Делайте, что хотите, а с меня хватит.
* * *
Я вышел из офиса в сопровождении двух приставов, каждый из которых что-то там бубнил в телефон. На улице их было гораздо больше, и они сдерживали натиск приличной толпы репортеров, телеоператоров и просто зевак. Приставы провели меня до машины. Народ выкрикивал вопросы в мою сторону. Куда я направляюсь? Что бы я сделал, если бы оно действительно оказалось Богом? Зачем эти заморочки насчет свободы?
Приставы не дали репортерам пуститься за мной в погоню, когда я выруливал с парковочной площадки. Но я понимал, что домой ехать нельзя. Там покоя не дадут.
Я позвонил Сьюзен. В то время она была моей подругой. Предполагалось, что через несколько месяцев станет женой.
- Ты ящик смотрела? - спросил я.
- Да, Пит. С тобой все в порядке?
- Мне нужно убежище, где можно отсидеться.
- Через час вернусь домой. - Сьюзен работала лаборанткой в медицинском центре Стэнфордского университета в Пало-Альто. - Буду так скоро, как смогу.
* * *
Я засел в какой-то дешевой таверне, где созерцал на экране самого себя, задающего именно те вопросы, ответы на которые желали услышать американцы, хотя ученые мужи никак не могли взять в толк, с чего это я сбежал из Центра.
Эми Стокдейл, блондинка, засушенная старая дева, бывшая конгрессвумэн, предположила с улыбкой крокодила, что связь на этом не закончена. Просто администрация президента желает предоставить мне более удобное и приватное место для работы.
- Будет еще обмен посланиями, - заверила она всех. - Все только начинается.
Я укрывался в темном углу бара, пытаясь выглядеть самым безобидным существом. Сработало: никто меня не узнал.
По дороге к дому Сьюзен я услышал по радио развитие темы. Голос отозвался на мой последний вопрос: "Уважаете ли вы свободолюбивые нации?".
- С кем я разговариваю? С тобой, Питер? Или с президентом Соединенных Штатов?
Мою просьбу назваться он проигнорировал.
Понятия не имею, как они смогли узнать, куда я направляюсь, но когда я подъехал к коттеджу Сьюзен, меня поджидали сотрудники спецслужб. Они были уже внутри, когда она отворила дверь. Кто-то из них вручил мне очередной сотовый телефон. Звонил вице-президент.
- Ладно, доктор Маршак, - сказал он. - Ваша взяла. Но прошу вас: будьте предельно осторожны с тем, что говорите.