Некоторых могут заставить драться насмерть в самый неподходящий момент. И не обязательно с людьми.
Попов Денис Сергеевич
Новые гладиаторы. Часть 1
Советский союз, Никитинск 1984 г.
На пыльной пустынной улице группа из четырех подростков окружала пятого. Щуплый рыжий пацан медленно пятился назад, зажав руки за спиной. Преследователи уже не спешили, и подходили не торопясь. Рыжий продолжал отступать, пока не уперся спиной в стену. Он вздрогнул. Слева от него была большая куча строительного мусора, а справа серый автомат с газировкой. Все, тупик. Бежать некуда.
Четверо встали полукругом в нескольких метрах от жертвы. Среди четверки особенно выделялся длинный белобрысый парень. Он был выше остальных на голову, и потому, наверное, казался главным. Немного выступив вперед, белобрысый заговорил:
- Ну, и че ты, бивень, убегал? Думаешь, от нас уйдешь?!
Голос его ломался, спрыгивая с фальцета на басок.
- Че, это ты там прячешь за спиной, а ну покажь!
Рыжий молчал, сжав губы. На веснушчатом лице не было страха, только легкая настороженность. Его взгляд перепрыгивал с одного врага на другого, в ожидании нападения.
- Гляди, Жердь. Он тя ваще не уважает! - подал писклявый голос черноволосый толстяк слева. - Ты, с какого района, чувак? Может ты с шишки? Так, крякни. Или ты с вишневки, тогда точно не тронем. Разве что до дома проводим, а то здесь опасно, говорят хулиганы разные ходют.
Он захохотал, а вслед за ним заржали и остальные. Они потихоньку приближались к рыжему, опустив руки. Кастеты, либо свинчатки были у всех, но использовать оружие против одного хилого терпилы, считалось западло. Вся четверка состояла на учете в детской комнате милиции.
Рыжий достал руки из-за спины. В правой ладони была сжата тусклая артиллерийская гильза размером с чекушку.
- Гляньте, - подал голос толстяк, - у него сорокапятка! Четкая гильзуха! Чур, моя будет.
Приятели не возражали. Толстый заводила продолжал:
- Короче, так. Отдаешь гильзу, и снимаешь адики, - он показал пальцем на новые синие замшевые кроссовки с белыми полосами. - Ну, и все бабки гони, тогда не тронем.
Рыжий молчал.
Толстяк занервничал, и повысил голос:
- Ну, ты че, в натуре, тормоз, что ли?! Гильзу положил, и карманы к осмотру!
Рыжий медленно поднял руку с гильзой.
- Конечно, бери, не жалко.
После этого, он с силой метнул болванку в лицо толстяку. Тот не успел среагировать. Настолько неожиданным был выпад хиляка.
Закрутившись в полете, гильза плашмя ударила чернявого в зубы, выбив сразу несколько штук. Тот охнул, схватился руками за лицо, и стал оседать на асфальт.
Остальные трое бросились на рыжего одновременно. Они были "сыгранной командой", если так можно выразиться. У каждого была своя роль в драке. Через пять секунд, рыжий уже валялся на асфальте. Нападавшие работали ногами. Оставляя на тротуаре густой кровавый след, избиваемый отползал в сторону нагромождений строительного мусора.
Хлесткие пинки по корпусу раздавались в полной тишине. Зрители из окон напротив не спешили вмешиваться. От этой четверки могли быть только неприятности. Кому они нужны? Но милицию все-таки вызвали.
Избиваемый дополз до кучи, и схватил половинку кирпича. Классика. Он сумел припечатать кирпичом ступню длинного, обутую в полукед. Длинный дико взвыл и запрыгал на одной ноге. Послышались звуки милицейской сирены. Хулиганы бросились в рассыпную. На асфальте остались лежать два тела…
За происходящем в далеком Никитинске, наблюдали два человекообразных существа. Они склонились над широким золотым тазом с жидкостью. Вместо отражений лиц, в тазу отображалась драка подростков. Один из наблюдателей был карликом с длинной седой бородой и вытянутыми мочками ушей, а второй был похож на лысого кощея из сказки, кожа его была бледно-зеленой. Кощей опустил палец в таз. По поверхности пошли круги, изображение пропало, и зеленый увидел свое отражение. Он улыбнулся, и сказал:
- Этот рыжий мне понравился. Из него может выйти толк. Берем под наблюдение.
Мексика, Канкун 2009 г.
Предприниматель Вася Барайкин, по кличке Барабас, валялся в джакузи люксового номера отеля "Канкун Палас". Ему было плохо. Восемь дней подряд с утра до ночи текила, пиво, водка и, до кучи, марихуана. На мексиканскую еду он не мог даже смотреть. Вчера он допился до того, что упал пьяный в бассейн в одежде во время ночного концерта каких-то местных танцовщиц. Хотел поплясать, идиот. Господи боже мой! Ну почему он не умеет отдыхать как другие нормальные люди? Было даже как-то неудобно выйти из номера, ему казалось, что все сразу начнут тыкать в его сторону пальцами и говорить: "Смотрите, это тот русский придурок, который вчера возомнил себя танцором! И как только таких уродов пускают в нормальные отели!". Кошмар.
А еще эти две москвички Света с Катей. Катя очень даже ничего. Когда он был еще вменяем, вроде даже оригинально шутил. Но потом беда. Этот анекдот про глистов в заднице, ни в какие ворота не лезет. Что они теперь подумают. Кстати, а где Макс? Вроде он вчера тормознул по выпивке. Наверняка, гад, с обеими всю ночь прокувыркался.
Вася лежал в ванной уже более двух часов. Но особого облегчения это не принесло. Стало даже хуже. Внутренности сотрясала мелкая дрожь, и возобновилась тошнота. Желудок был пустой, но рвотные позывы вновь давали о себе знать. Все. Сегодня никакого алкоголя. Поставил для себя точку Василий. Может быть, затемно получиться дойти до моря и освежиться, но это потом. Он достал пластиковую бутылку с водой и сделал несколько глотков.
Надев белый халат с монограммой отеля, он вышел из ванной в гостиную. Сначала дохнуло бризом, а потом запахами из ресторана, и главное, звуками. Васю замутило. Он закрыл все окна. Звукоизоляция была превосходная. В номере установилась тишина. Желтоватые стены вкупе с сумеречным светом из окна, придавали обстановке тревожную тоску. Неуютно как-то.
Телевизор ударил по ушам ревом мексиканской корриды, комментатор тараторил, заглушая ор трибун. Листинг каналов не успокаивал, а раздражал. Вася выключил плазменную панель, и бросил пульт под кресло.
За окном почти стемнело. Тошнота пропала, и жажда тоже почти не мучила. В номер заползли сумерки.
Вроде начало отпускать, - подумал Вася и перешел на кровать в спальню. Подушек было много, и он устроился с комфортом, полулежа на одеяле, прикрывшись покрывалом. Он считал, что в отелях на одного человека слишком много постельного белья. Ну и хорошо. Пошарив рукой, он включил бра. На тумбочке лежала книга. Стивен Кинг "Кладбище домашних животных". "Старье конечно, - говорил Макс, - Но тебе может понравиться, ужасняк качественный".
Вещь была захватывающей, и он не заметил, как прошло несколько часов. Он как раз дочитал до момента, где безутешный папаша пошел выкапывать своего мертвого сына с кладбища. И решил на этом остановиться. Закладкой послужила загнутая страница. Книга отправилась на тумбочку.
Вася уже собрался выключить лампу, когда понял, что он в комнате не один. В неосвещенном углу за шкафом что-то стояло. Он потянулся к выключателю, и зажег общий свет. Освещение было непривычно тусклым. Словно вместо хорошей лампы, ввинтили дешевку на двадцать ватт.
В углу стояла мертвая женщина. То, что она мертва, сомнений не вызывало. Цвет лица был белый, с землистым оттенком. Стояла она абсолютно неподвижно. Глаза закрыты. Одета в бесформенный черный балахон.
Внутри у Васи, чуть пониже груди, стал разливаться ледяной холодок. В голове запульсировало, а дыхание стало прерывистым.
Допился. Беляк, глюки. Господи, что же дальше-то будет! Говорили же нельзя резко спрыгивать! В голове закрутились панические мысли.
Галлюцинация была неотличима от реальности. А может она настоящая? - подумал Барайкин, - и бодрости это предположение ему не прибавило. Тело не могло пошевелиться, зато началась икота. Вася зажмурился, и замер. Может быть пока, вообще никуда не смотреть, тогда она исчезнет?
Так он и сидел с закрытыми глазами и даже начал потихоньку успокаиваться. Барабас уже поверил, что откроет глаза, и не увидит в комнате ничего необычного, пока не раздался ритмичный шорох приближающихся шагов. Мышцы непроизвольно напряглись. Он сжал кулаки, и открыл глаза. Труп стоял перед кроватью. Веки на мертвом лице были опущены. От женщины веяло едва уловимым духом плесени. Василий зашарил рукой по постели в поисках защиты, и рефлекторно сжал в кулаке декоративную подушечку. Не ахти, какое оружие против ходячего трупа. В бога Вася особо не верил, но массивный золотой крест носил. Он нащупал его под футболкой, и выставил крест перед собой как защиту. Неплохо бы еще молитву прочитать, но он, как назло, не вспомнил ни одной. Только фразу: "Иже еси на небеси…" Впрочем, крест не произвел никакого эффекта.
Женщина подняла веки. Глаза были полностью черными. Контраст с бледной кожей был ошеломляющим. "Боярыня Морозова!" - возникла в голове иррациональная ассоциация.
- Пусть будет по-твоему, - прошептала она, - Я Боярыня Морозова.
Сказать, что Вася был ошеломлен, - ничего не сказать. Она смотрела сквозь него выпуклыми черными глазами, и улыбалась. Но улыбка предназначалась не ему, а кому-то другому. Улыбка была блуждающей, нижняя сероватая губа слегка подергивалась.
- Тебе предстоит ис-с-спытание, Василий.
Если шепотом можно говорить громко, то это был именно тот случай. Шипящие и свистящие согласные резали ухо.
- Сегодня у тебя очень важная ночь. На том столе, - она протянула руку в сторону журнального столика, - Стоит бумажная крыса. Скоро она превратится в настоящую. Эта крыса тебя очень не любит. Тебе нужно найти оружие. Ни тебе, ни ей не выйти из этой комнаты, пока живы оба. Таково испытание, Василий.
Произнося "Василий", она долго тянула слог "си". Это было похоже на шипение змеи.
- Интерес-с-сно, ш-што ты будешь делать-с-с.
Вася непроизвольно оглянулся в сторону журнального столика, и ничего на нем не увидел. Когда он вернул голову в прежнее положение, в комнате уже никого не было.
Он встал с кровати, и пошатываясь, побрел в гостиную. Автоматически включил свет, открыл бар, достал початую литровку "Chivas Regal" и сделал несколько больших глотков из горлышка. Последним глотком он поперхнулся, и стал надсадно кашлять. Его круглое лицо побагровело, и стало похоже на помидор сорта "Микадо". Приступ кашля помогла остановить попавшаяся под руку бутылка Перье, которую он специально купил, чтобы пускать пыль в глаза прекрасным дамам.
Отдышавшись, он почувствовал, как виски ударил в голову. Вася плюхнулся в кресло. Ему заметно полегчало. На лбу выступила испарина. Давно пора было выпить. Но, как говориться, - "хорошая мысля, приходит опосля".
Алкоголь оказал самое благотворное воздействие на психику. После выпитого Барабас обрел способность трезво мыслить, как бы абсурдно это ни звучало. Стало ясным, что Глюк был очень качественным на почве алкогольной абстиненции. Не вызывало сомнений, что это был действительно Глюк, а не реальность. Вася обнаружил, что в номере стоит удушливая духота, и распахнул окно в гостиной. Затем вернулся в спальню, и открыл дверь на балкон. Подул свежий сквознячок. Аромат тропических растений приятно гармонировал с йодистым запахом океана. Барайкин решил выйти на балкон, но внутренний голос шепнул, что этого делать не стоит. Он попытался двинуться наперекор голосу, но ноги не шли. Через пару секунд он начисто забыл о своем желании, и появилась уверенность, что лучше всего остаться в номере и никуда не выходить, по меньшей мере, до завтра.
Вася сел на постель и посмотрел на журнальный столик. На стеклянной столешнице стояла серая бумажная крыса. Он мог поклясться чем угодно, что раньше там ее не было. Только после грандиозной галлюцинации с мертвой женщиной не очень-то верилось в эти клятвы. Нужно убедиться в материальности, либо эфемерности этого объекта. Василий крадучись подошел к столику, наклонился, и с опаской дотронулся пальцем до крысы. Крыса была. В смысле, она была материальной и, вроде бы, не живой.
Он осторожно взял ее в руки. Тело крысы было сделано из слоев плотной бумаги, и напоминало воротник жабо. Ножки из скрученных листков были приклеены к туловищу снизу. Хвостом служила бумажная веревочка-шпагат розового цвета. Интересно была сделана голова. Мордочка представляла собой картонный конус с усами из ниточек и нарисованным ртом, а также двумя торчащими острыми зубами. Зубы были очень похожи на настоящие. Конусовидная морда крепилась к шару из папье-маше. Ушами были два маленьких картонных треугольника, а глазами две черных бисеринки. В целом крыса напоминала елочную игрушку. Не будь у нее злобного оскала, ее можно было бы подарить какому-нибудь милому малышу.
Вася шестым чувством ощутил опасность, исходящую от игрушки. Он сжал ладонь, легко смяв бумажное тельце. Внезапная ярость захлестнула его, он оторвал голову, и бросил на пол. С балкона по ногам дохнуло сквозняком, а крысиная голова закатилась под кровать. Вася стал бешено, двумя руками, раздирать остатки крысы. Вскорости на полу образовалась кучка серых бумажных клочков. Он собрал их, отнес в унитаз, и нажал на смыв. Ненавистные клочки унеслись в канализацию. Осталось разобраться с крысячей головой.
Вернувшись в спальню, он полез под кровать, и ничего там не обнаружил. Внимательно осмотрев весь пол в спальне, он не нашел ничего, за исключением игральной карты под тумбочкой. Карта была восьмеркой бубен. Барайкин изорвал карту над унитазом, и она отправилась вслед за крысиным туловищем.
Вася перешел в гостиную и скрупулезно обследовал пол. Безрезультатно. В течение часа он перерывал весь номер, включая ванну. Крысиная голова отсутствовала. "Спряталась зараза!" - подумал он, и ужаснулся.
Господи! Чем я занимаюсь? Это же клиника. Параноидальная шизофрения, реактивный психоз, - вспомнились ему диагнозы, - меня же лечить надо. Стыд-то какой.
Вася обратил внимание на бутылку виски. Не торопясь, он достал из бара бокал с толстым дном и налил на три пальца. Выпив до дна, налил еще столько же, и со стаканом в руке расположился в кресле.
Он проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что если не найдет всему этому логического объяснения, есть риск навсегда распрощаться с нормальной головой. Самое паршивое, что в этом случае, он уже никогда не сможет доверять своему мозгу. А это действительно страшно. После второго стакана объяснение нашлось.
Он сейчас где?! Правильно, - в Мексике. Мексика страна эзотерическая и наркоманская. Пейот, мескалин, грибы там всякие галлюциногенные, не говоря уже об обычной конопле. Другими словами, всевозможной дури здесь предостаточно, достать ее, при желании, не проблема. Отлично. Значит так. Макс вчера решил его разыграть. Он незаметно подмешал ему в коктейль кислоту, или любую другую дурь. Наркотик оказался достаточно длительного действия, плюс еще алкоголь. Все это дало соответствующий эффект. Проще пареной репы. И как только он раньше до этого не додумался? Следовательно, не надо ничему удивляться, а просто ждать, когда наркота выйдет из организма. Будем воспринимать это как своеобразный психоделический опыт. Есть даже термин такой "Bed trip". Будет, что потом друзьям поведать. А Максу скажу, что было круто, - подумал Вася, и впервые за вечер улыбнулся. Как же глубоко он заблуждался.
Он решил, что виски ему уже повредить не может, и еще плеснул в бокал. Под руку попался телевизионный пульт. Загорелся экран, и появилось меню каналов. Все названия каналов, что удивительно, были на русском: "Холодное оружие", "Оружие против мертвецов", "Оружие против пауков", "Оружие против гномов", и так далее. Всего было около двадцати названий, и все они начинались со слова "оружие". "Прикольно, а то раньше одна мексиканщина была", - подумал Вася, и выбрал канал "оружие для детей".
Шла какая-то передача про детский садик. Говорилось о современных методиках воспитания и снятия стресса у детей дошкольного возраста. Малыши под руководством пожилой воспитательницы - тетки с клубком на затылке, водили хороводы. Вася глядел на экран, но мысли его витали далеко. Тем временем, на экране дети расселись рядками на стульчики, и воспитательница объявила поэтическую пятиминутку. Перед первым рядом маленьких зрителей стояла пустая табуретка. Воспитательница произнесла: " А сейчас перед нами выступит Катенька со стихом из книжки Льюиса Кэрролла "Алиса в стране чудес", давайте поаплодируем Катеньке". Дети дружно похлопали, и к табуретке подошла худенькая девочка, с синим бантиком в волосах. В руках девчушка держала куклу. "Катя, а как зовут твою куколку?" - спросила тетка. "Это Стасик, ему годик и он плохо себя ведет". Девочка забралась на табуретку. По-детски, шепелявя, и переминаясь с ноги на ногу, начала декламировать:
"Едва малютка твой чихнет,
Дай ему перцу - он уснет,
Он все соображает,
Нарочно раздражает!
Уа! Уа! Уа!
И я малюточку мою,
Едва чихнет, нещадно бью,
Он перец обожает,
Так пусть не возражает"
Закончив читать, Катенька достала из кармашка горсть черного порошка и яростно размазала по физиономии пластмассового младенца. Затем схватила куклу двумя руками и, согнув коленку, с силой опустила на нее хрупкую фигурку. Кукла сломалась, толстые ручки безвольно болтались в разные стороны. Девочка схватила куклу за ногу, и раскрутив над головой, бросила в толпу ребят. Дети вскочили со стульев, стали прыгать и неистово аплодировать, с хрустом топча фрагменты младенца. Радостная воспитательница присоединилась к ним…