В книгу известного английского писателя-фантаста включены романы "Космический Госпиталь", "Звездный хирург" и "Большая операция" из его знаменитого цикла "Главный Госпиталь двенадцатого сектора Галактики".
Содержание:
От издателя 1
Космический госпиталь - (пер. с англ. К. Кузнецова) 1
Звездный хирург - (пер. с англ. К. Королева) 31
Большая операция 63
Примечания 100
Джеймс Уайт
Космический госпиталь. Звездный хирург. Большая операция
От издателя
Имя Джеймса Уайта хорошо известно любителям научной фантастики как автора произведений, посвященных главным образом пришельцам и внеземным формам жизни. И здесь изобретательная фантазия писателя буквально не знает предела, увлекая читателя в яркие миры, которые при всей своей невероятности становятся зримыми и в которые веришь.
Джеймс Уайт родился в 1928 году в столице Северной Ирландии Белфасте. Положение семьи, война, на которую пришлись годы его школьной учебы, не позволили юному Джеймсу продолжить образование в колледже, так что его систематическое образование ограничилось средней школой, которую он закончил в 1943 году.
И с 15 лет начинается трудовая жизнь будущего писателя. Ученик продавца, продавец и менеджер в магазинах готовой одежды непрестанно выкраивает время для самообразования, а позже и для пробы пера. С 26 лет он начинает печататься в журнале "Новые произведения научной фантастики" и обращает на себя внимание американских издателей. В результате в 1957 году в США выходит его первая книга "Тайные визитеры". А с 1962 года он почти ежегодно на протяжении десятилетия радует читателей новыми романами: "Второе окончание" 1962, "Главный госпиталь" 1962, "Звездный хирург" 1963. Последние две книги составили начало многотомного сериала "Главный Госпиталь XII сектора", "Смертоносный мусор" 1964, "Открытая тюрьма" 1965, "Взгляд под поверхность" 1966, "Избежать правосудия" 1968, "Пришельцы среди нас" 1969, "Завтра слишком не скоро" 1971.
С 1966 года, уже имея за плечами шесть книг, Уайт начинает заниматься рекламой и через два года становится во главе отдела рекламы авиационной компании, где сотрудничал около двадцати лет. По-видимому, на литературный труд у него остается меньше времени, потому что книги выходят несколько реже. Однако Уайт продолжает свой "госпитальный" сериал: "Скорая помощь" (1979), "Главный секторальный" (1983), "Звездный хилер" (1985), пишет романы "Недоубитый" (1979), "Тысячелетие мечтаний" (1974) и другие произведения.
Большая часть того, что вышло из-под пера Уайта, так или иначе связана с внеземными формами разумной жизни. Облик их варьируется от неотличимых от землян ("Тайные визитеры") до акважителей ("Взгляд под поверхность"), существ, дышащих хлором ("Открытая тюрьма"), и гигантских гусеницеподобных ("Избежать правосудия"). А какое разнообразие разумных существ вы встретите в предлагаемой вашему вниманию книге! Наряду с этим Уайт любит писать о медиках, по-видимому, считая медицину парадигмой сотрудничества и дружбы, способной объединить все разумные существа. В своих произведениях Уайт неизменно говорит не о наличии конфликтов, а о возможности их решать. Практически все романы неизменно кончаются восстановлением гармонии или надеждой на нее.
Сам Уайт так говорит о своем творчестве:
"Я всегда считал, что самые хорошие произведения те, где обыкновенные люди попадают в необыкновенные ситуации. Фантастика всегда меня привлекала - в юности как читателя, позже как писателя - возможность осуществить это условие.
Моей любимой из этих ситуаций является первый контакт землянина с внеземными существами. Попытки понять поведение и мыслительный процесс пришельцев часто помогают высветить различные стороны человеческой души. Проблема же понимать и приспосабливаться к абсолютно чужому образу мыслей и не обращать внимание на различия в цвете кожи имеет прямое отношение к противоречиям, раздирающим нашу культуру".
В своих произведениях Уайт говорит о том, каким он хочет видеть мир. И надо отдать ему должное: было бы хорошо, если бы мир таким стал.
Космический госпиталь
(пер. с англ. К. Кузнецова)
Бобу Шоу
с признательностью
Глава I Эскулап
1
Существо, что заняло спальный отсек в каюте О’Мары, весило с полтонны. Шесть коротких толстых щупалец служили ему то руками, то ногами, а кожный покров напоминал гибкий стальной панцирь. Для существ с планеты Худлар, где сила тяжести вчетверо, а давление всемеро больше земного, такое телосложение было обычным. Но О’Мара знал, что, несмотря на огромную силу, существо это было беспомощным, ибо имело всего лишь шесть месяцев от роду и только что оказалось свидетелем аварии, в которой погибли его родители, а понимало достаточно, чтобы это зрелище его потрясло.
- Я д-д-доставил малыша, - сообщил Уоринг, лучевой оператор, что работал на одном участке с О’Марой. Уоринг не любил О’Мару и не без оснований, но сейчас постарался подавить в себе неприязнь. - К-к-какстон меня послал. Он с-с-сказал, что с такой ногой т-ты все равно д-д-для работы не годишься, так хоть п-п-присмотришь за малышом, пока за ним не явятся с его п-п-планеты. Т-т-туда уже кого-то п-п-послали…
Он откозырял и принялся проверять клапаны скафандра, явно торопясь побыстрее исчезнуть, пока О’Мара не завел речи об аварии.
- Я тут п-п-притащил для него еду, - торопливо закончил он. - Она в шлюзе.
О’Мара молча кивнул. Это был молодой человек, которого природа одарила мощным телосложением; лицо его было таким же тяжелым, квадратным и грубо вытесанным, как и мускулистое тело. О’Мара прекрасно понимал, что не стоит показывать, как подействовала не него авария, - ведь Уоринг непременно решит, что он попросту притворяется. О’Мара давно уже понял, что от людей его комплекции менее всего ждут проявления каких-либо эмоций.
Как только Уоринг вышел, О’Мара направился в шлюз, чтобы взглянуть на распылитель, через который приходилось кормить худлариан вне их родной планеты. Проверяя распылитель и резервные пищевые баллоны к нему, О’Мара думал, как преподнести происшедшее Какстону. Тоскливо поглядывая в иллюминатор, за которым плавали элементы и секции гигантской ажурной головоломки, занимавшей пространство объемом в пятьдесят кубических миль, О’Мара старательно заставлял себя думать о недавней аварии. Однако мысли упорно уносили его к событиям далекого прошлого или воображаемого будущего.
Громадное сооружение, которое постепенно вырисовывалось в космической пустоте двенадцатого галактического сектора (на полпути между нашей Галактикой и густонаселенными системами Большого Магелланова облака), предназначалось под госпиталь - госпиталь, равного которому не было во Вселенной. В нем предстояло воспроизвести условия жизни сотен различных планет - жару, холод, давление, гравитацию, радиацию, состав атмосферы, которые могут понадобиться пациентам и персоналу. Создание конструкции таких колоссальных размеров и сложности превышало возможности любой отдельно взятой планеты, и потому каждый из сотен населенных миров изготовлял свою секцию Госпиталя самостоятельно, а затем транспортировал ее к месту окончательной сборки.
Монтаж этой махины был тоже делом отнюдь не легким.
У каждой планеты-участницы была своя копия генерального плана. И все же то и дело случались ошибки - возможно, потому что планы переводились на множество различных языков и систем исчисления. Секции, подлежащие стыковке, довольно часто приходилось переделывать, чтобы их можно было точно подогнать друг к другу. Для этого их неоднократно раздвигали и снова сближали с помощью концентрированных пучков лучевой энергии. Это была непростая задача, ибо, хотя вес секций в космосе и равнялся нулю, масса и инерция у них были колоссальные.
Погибшие во время недавней аварии худлариане принадлежали к классу ФРОБов. Весом около двух тонн, они обладали невероятно твердым, но гибким кожным покровом, который защищал их от громадного давления на родной планете и в то же время позволял жить и работать при любом самом пониженном давлении, даже в космическом вакууме. К тому же они были нечувствительны к радиации, и это делало их просто незаменимыми при сборке ядерных силовых установок.
Утрата двух лучших монтажников участка наверняка должна была вывести Какстона из себя. При мысли об этом О’Мара тяжело вздохнул. Вскоре, убрав распылитель, он вернулся в каюту.
В условиях своей планеты худлариане вбирали питательные вещества всей поверхностью тела из густой, словно суп, атмосферы, но в условиях других планет или в космосе их приходилось время от времени опрыскивать специальным питательным концентратом. На теле малыша-инопланетянина кое-где уже виднелись обширные пролысины, да и на остальном кожном покрове корка от предыдущей кормежки заметно истончилась. Малыша явно пора было снова кормить. О’Мара приблизился настолько, чтобы не подвергать себя опасности, и осторожно включил питатель.
Малолетнему ФРОБу процедура опрыскивания питательным раствором, похоже, понравилась. Он вылез из угла и принялся возбужденно метаться по крохотной для него спальне. Нужно было не спускать с детеныша струи и в то же время энергично маневрировать, чтобы не столкнуться с ним. От прыжков больной ноге изрядно досталось, мебели в спальне - тоже.
К тому моменту, когда появился Какстон, вся наружная поверхность теперь уже успокоившегося малыша, а также вся внутренняя поверхность спальни были покрыты толстым слоем невыносимо вонючей питательной смеси.
- Что здесь происходит?! - рявкнул начальник участка.
Сдержав гнев, О’Мара объяснил и добавил:
- Теперь я решил кормить его в открытом космосе…
- Ни в коем случае! - взорвался Какстон. - Малыш все время будет находиться здесь, с вами. Мы еще об этом поговорим. А сейчас речь идет об аварии. Ваша доля вины - вот что меня интересует.
Всем своим видом Какстон давал понять, что готов терпеливо выслушать О’Мару, но уже заранее не верит ни единому его слову.
Не успел О’Мара произнести и двух фраз, как Какстон перебил его:
- Вам известно, что наш Проект находится в ведении Корпуса мониторов. Обычно они предпочитают, чтобы мы сами расхлебывали свои неприятности, но в данном случае речь идет об инопланетянах, так что мониторов придется ввести в курс дела. Предстоит расследование. - Он прикоснулся к маленькому плоскому ящичку на груди. - Считаю своим долгом предупредить вас, что я фиксирую каждое ваше слово.
Кивнув, О’Мара начал монотонно излагать ход событий. Он понимал, что его рассказ звучит весьма неубедительно, а подчеркнуть какие-то детали, которые бы говорили в его пользу, означало сделать всю историю еще более неправдоподобной. Какстон не раз собирался что-то вставить, но, видно, передумывал. Наконец он не выдержал:
- Но хотя бы кто-то был свидетелем того, что вы действительно сделали все возможное для их спасения? А может, обоих инопланетян видели в опасной зоне, когда предостерегающие сигналы были уже включены? Вы тут сочинили занятную сказочку, которая объясняет их бессмысленное поведение, а заодно - совершенно случайно, конечно, - рисует вас прямо-таки истинным героем. Но ведь могло быть и так, что сигналы вы включили уже после несчастного случая, что причиной всему послужила просто ваша небрежность, а все ваши россказни насчет заблудившегося детеныша - ложь, чтобы отвести от себя весьма серьезное обвинение…
- Меня видел Уоринг… - прервал Какстона О’Мара.
Тот пристально посмотрел на него. Сдержанная ярость на лице начальника участка сменилась гримасой брезгливого презрения. О’Мара вдруг ощутил, что щеки у него начинают гореть.
- Ах вот как, Уоринг… - насмешливо протянул Какстон. - Ничего не скажешь - ловко придумано. Всем известно, что вы вечно издевались над беднягой Уорингом, донимали его и смеялись над его беспомощностью, так что он вас наверняка должен возненавидеть. И, разумеется, судьи подумают, что, даже если он вас и видел, то не скажет этого. А если он ничего не видел, они все равно решат, что он видел, но нарочно держит язык за зубами.
Какстон круто повернулся и направился к шлюзу. Уже переступив порог внутренней двери, он обернулся:
- И запомните, О’Мара: если малышу из-за вас станет плохо, если вообще с ним хоть что-нибудь случится, мониторам не удастся с вами даже побеседовать, понятно?
Намек более чем ясен, со злостью подумал О’Мара; отныне он обречен делить свою каюту с этим пятисоткилограммовым одушевленным танком. А ведь все знают, что выпустить худларианина в космос - все равно что отвязать на ночь собаку: ему это совершенно ничем не грозит. Но увы, О’Мара имел дело с простыми, бесхитростными, сверхсентиментальными и весьма решительными людьми - монтажниками космических конструкций.
Пол года назад, уже включившись в работу над проектом, О’Мара обнаружил, что ему снова предстоит заниматься делом, которое, будучи важным само по себе, не приносит ему никакого удовлетворения - для его выполнения вовсе не требуются те знания, которыми он располагал. С самого окончания школы вся его жизнь представляла собой сплошную цепь подобных разочарований. Руководство никак не могло поверить, что молодой парень с грубым квадратным лицом и плечищами, на которых голова казалась слишком маленькой, склонен к столь тонким областям знаний, как психология или электроника. О’Мара кинулся в космос в надежде, что там его оценят, - но не тут-то было. Хотя он неизменно пытался в любом разговоре блеснуть своими на самом деле недюжинными познаниями, собеседники, как правило, бывали настолько зачарованы его атлетическим телосложением, что им и в голову не приходило еще вслушиваться в то, что он говорил. В результате его анкеты неизменно заканчивались рекомендацией: "годен к использованию на работах, требующих продолжительных физических усилий".
Вот почему О’Мара решил заработать здесь себе дурную славу. В результате его жизнь можно было назвать какой угодно, только не скучной. Однако сейчас он подумал, что лучше было бы не усердствовать в своих усилиях оттолкнуть от себя всех. Сейчас он больше всего нуждался в друзьях, а друзей у него тут не было.
Запах худларианской пищи - резкий и всепроникающий - заставил О’Мару оставить мысли о мрачном прошлом и обратиться к еще менее радужному настоящему. Следовало что-то предпринять, и побыстрее. О’Мара поспешно облачился в легкий скафандр и кинулся к шлюзу.
2
Каюта О’Мары находилась в небольшом отсеке, которому со временем предстояло превратиться в операционную и подсобные помещения секции, предназначенной для существ класса МСВК, живущих в условиях низкой гравитации. Для удобства жильца две небольшие комнатки и коридорчик между ними находились под давлением и были снабжены системой искусственной гравитации; в остальных помещениях не было ни того, ни другого. О’Мара плыл по коротким коридорам, открывавшимся прямо в космическую пустоту, обследуя по пути крохотные угловые ниши - все они были либо слишком тесными, чтобы вместить малыша, либо открывались в космос. Оттолкнувшись от одной из ребристых стен, он огляделся по сторонам.
Вверху, внизу и вокруг на добрый десяток миль плавали в пустоте не видимые во мраке части будущего Госпиталя. Только яркие голубые сигнальные огни, установленные на них, делали безопасным движение ракет в этой зоне. Словно стоишь в самом центре шарового звездного скопления, подумал О’Мара. Зрелище было достаточно впечатляющим для всякого, кто расположен был им любоваться. Но О’Мара не был расположен, ибо на многих из этих подсекций дежурили лучевые операторы, в обязанности которых входило разводить секции, если им грозило столкновение. Операторы могли заметить его и сообщить потом Какстону, что он выводил своего малыша наружу - хотя бы только для кормления.
Нет, видно, ничего не остается, как заткнуть нос, с отвращением подумал он и повернул назад.
В шлюзе его приветствовал рев, близкий гудку пароходной сирены. Детеныш издавал протяжные, резкие звуки и делал это через определенные промежутки времени, достаточные для того, чтобы содрогнуться в ожидании следующего вопля. При ближайшем рассмотрении на шкуре, покрытой коркой пищи, обнаружились пролысины, которые позволяли заключить, что его дорогой питомец проголодался.
О’Мара отправился за распылителем. Когда он уже почти обработал один бок малыша, в каюту вошел доктор Пеллинг.
Сняв шлем и перчатки, главный врач Проекта размял, пальцы и проворчал:
- Слышал, вы повредили ногу. Давайте-ка поглядим.
Пеллинг был предельно внимателен, но помогал не столько из дружеских побуждений, сколько из чувства долга.
- Сильные ушибы, растянуты сухожилия, вот и все - счастливо отделались. - Голос его звучал сдержанно. - Отдых, покой. Я дам вам мазь для растирания. Вы что, решили перекрасить стены?
- Как… - начал было О’Мара и тут же осекся, увидев, куда смотрит Пеллинг. - Нет, это питательная смесь. Мерзкая тварь, когда я ее поливаю, мечется по каюте. Кстати, раз уж речь зашла о ней, не можете ли вы сказать…
- Нет, не могу, - прервал его Пеллинг. - У меня голова пухнет от мыслей о болезнях и лекарствах для моих соотечественников, так что мне не до мнемограмм класса ФРОБ! Впрочем, это существа выносливые - с ними вообще ничего не может случиться! - Он втянул носом воздух и скривился. - Почему бы вам не держать его снаружи?
- Кое-кто у нас слишком мягкосердечен, - с горечью ответил О’Мара. - Когда котят берут за шиворот, их сердца содрогаются от столь явной жестокости.
- Угу… - почти сочувственно промычал Пеллинг. - Ну что ж, дело ваше. Я загляну, к вам через пару недель.
- Постойте! - взмолился О’Мара, ковыляя за доктором в одной натянутой штанине - другая, пустая, хлопала по бедру. - А если что случится? Ведь должны же быть какие-то инструкции, как обхаживать и кормить этих ФРОБов, ну хотя бы самые простые! Не оставите же вы меня с этим… с этим…
- Понимаю вас, - Пеллинг на какое-то мгновение задумался, потом сказал: - У меня завалялась где-то книжонка, что-то вроде худларианского руководства по оказанию скорой помощи. Но она на универсальном языке…
- Я читаю на универсуме. - поспешил сообщить О’Мара.
Пеллинг, казалось, удивился:
- Молодец. Тогда я вам ее и пришлю.