- А поесть там ничего нет? - Матвей расстроился, из-за того в фуре была не еда.
- Да ладно тебе, мать давно пилила меня из-за старых кранов в доме. Мечта сбылась, хотя и не совсем вовремя.
- Что там еще? - Спросил Егор.
- Прямо подо мной ванны. Доставать будем?
- Тяжелые наверно, не допрем?
- Если стальные, то допрем, а чугунные увольте. Ладно, пойду еще разведаю.
Егор снова нырнул. Как и везде, в прицепе тоже все было покрыто слоем скользкой грязи. Она мешала сразу определить, что попадалось под руку. Егор пытался выдернуть какую-нибудь коробку из общей кучи, но скользкая грязь не давала ухватиться за коробку как следует. Егор потянул за коробку, которая, как ему показалось, подалась. На самом деле, коробка была картонной, она просто развалилась в руках. Егор пошарил в ее внутренностях, нащупал какие трубки и на остатках дыхания всплыл с ними в руках.
Это были пластмассовые трубки, сифоны и гофра для умывальников. Егор бросил их на поверхность прицепа и глубоко вдохнул.
- Уффф! Кажется здесь только сантехника. - Егор отер лицо от воды. - Это самое нужное нам сейчас.
- Чего будем делать с ней? - Поинтересовался сын.
- Поднимать, а там видно, куда приспособить. Ванна нам точно нужна одна. Сколько мы уже не мылись? Полмесяца. Никакой гигиены. Мать наша об унитазе новом мечтала. Глядишь, исполнится ее мечта.
Егор отдышался. Снял с пояса бечевку и снова нырнул. Он нащупал ванну, приподнял верхнюю и продел в верхнее сливное отверстие бечевку. Воздуха не хватило, чтобы сделать узел. Он поднялся, отдышался, снова нырнул и завязал узел. Выбравшись на поверхность, он привязал конец бечевки к тросу.
Ванна оказалась стальной. На ней были отметины от попадания предметами, пробившими жестянку прицепа. К счастью, ни одного сквозного отверстия не было.
- Вот, цивилизация все-таки напомнила о себе. - Егор постучал кулаком по ванне.
- Лучше бы это была фура со сгущенкой. - Посетовал Матвей.
- Или пивом. Это, поверь мне, намного веселее, чем сгущенка.
Егор разрубил топориком покрышку с колеса, одел ее себе на плечи, как хомут на лошадь, взялся за ванну спереди, Матвей сзади и пошли домой. В ванной лежали китайские краны и пластмассовые трубки.
До дождя они не успели вернуться. Пришлось спрятаться под перевернутой ванной. Железо гулко передавало удары градин.
- Как черепахи в панцире. - Сравнил их положение Матвей.
- Точно.
Тамара была удивлена "добычей" своих мужчин и обрадована. Ей уже давно мечталось принять хоть какую-нибудь водную процедуру. Ванна была очень кстати.
- Я теперь и помыться смогу и постирать.
- А вы канаву-то расчистили?
- Да и немного отмыли после дождя. С водой теперь проще будет. Ведра нужны, чтобы воду носить. А еще лучше, вторую ванну принести, чтобы поставить ее под поток.
Егор теперь точно знал, что никакая вселенская катастрофа не отучит женщину желать чего-то за счет физических или умственных усилий мужчины. С какой легкостью Тамара говорит об этом, словно Егор обладатель волшебной палочки и ему стоит взмахнуть ею, как вторая ванная очутится здесь.
- Хорошо, мы с Матвеем сходим еще раз, может нарыбачим чего поинтереснее. - Сказал вслух Егор.
Эту ванну было решено установить под поток. Здесь и пригодился капот. Он прекрасно соединял неровную поверхность скалы с ванной. Тамара осталась довольна приспособлением, хотя и не смолчала по поводу низкой эстетической привлекательности.
Тамара накормила мужчин остатками крысиного бульона, и они снова отправились за "добычей". Чем больше ходил Егор по скалистым тропкам, тем быстрее у него получалось проделывать тот же самый путь. Ноги сами выбирали правильную опору. Связки привыкали к нагрузкам и становились крепче.
Егор вытащил вторую ванну. В отличие от первой, принявшей на себя часть удара камешками и прочими снарядами, разогнанными сильным ветром, вторая ванна была в идеальном состоянии. Егор задержался, чтобы разведать содержимое фуры тщательнее. Он проверил, что находилось слева и справа от стопки ванн. Слева, под слоем грязи, лежали какие-то мягкие тюки, справа, на ощупь, железки похожие на радиаторы отопительной системы. Егор попробовал их потянуть, но они не подались. Видимо, они сцепились от удара или их зажало. Егор потянул за мягкий тюк, то подался. Мужчина вынырнул с ним. Прополоскал его в воде от грязи и разглядел. Смотанные веревкой и завернутые в бумагу, тюками оказались стопки спецодежды. Сквозь грязь проступала надпись "Сантехмонтаж". Эта находка была весьма и весьма, кстати. Тоненькие одежды, в которые была одета семья Горбуновых, уже сносились. Они не могли даже переодеться, потому что второго комплекта белья не существовало.
- А вот и обновки модные. Катюхе рукава замотаем, будет ходить да радоваться.
Егор поднял на поверхность все тюки с одеждой. Они были мокрыми и тяжелыми, поэтому взяли только два, в которых было восемь курток и восемь штанов. Остальные оставили сушиться на берегу. Еще, Егор поднял несколько всевозможных пластмассовых трубок, сгонов, сифонов и прочего, чему он не придумал применения в настоящих условиях. Но все равно какая-то хозяйственная часть его натуры сложила их в ванну и понесла в сторону дома.
Последующие дни семьи Горбуновых можно было считать, попыткой приспособиться к новым условиям существования с максимальной отдачей. Как-то сами собой разошлись обязанности в семье и стали напоминать уклад первобытных общин. Мужчины - добытчики, рискующие собой ежедневно, ради того, чтобы семья не нуждалась, и женщины - хранительницы семейного очага. Спустя две недели с момента как открылась пещера, Егор и не вспоминал о том, что когда-то сам готовил еду. Тамара, по умолчанию, отобрала эти обязанности. Она потихоньку обустраивала быт пещеры из тех предметов, что приносили мужчины.
Теперь у них была нормальная ванна с ширмой, принесенной из фуры. Вода в ванной подогревалась покрышками, и ее принятие было самой ностальгически комфортной вещью. Егор нашел в фуре и принес жене целую канистру какого-то жидкого стирального порошка. Теперь одежда у всей семьи была чистой и приятно пахла. Тамара заставила мужчин принести водонагреватель, разобрать его, чтобы выбросить все ненужное и попросила сделать из него умывальник с краном. Она строго следила за тем, чтобы каждое утро дети не отлынивали от гигиенических процедур. Катя была у матери на побегушках. Забот хватало и ей.
Егор с сыном периодически уходили за дровами. Тогда они отсутствовали почти двое суток. Возвращались они под конец вторых, груженые вязанками дров. В промежутках, когда нужды в дровах особой не было, они ходили в тоннели охотиться на крыс. Егор нашел способ разломать машину, при помощи железок найденных в фуре. Он поставил машину на "ребро" и осторожно снял с нее бензобак. Из картера собрал остатки масла, и смешал их в небольшой емкости пополам с бензином. Получилась медленногорящая жидкость. В корпус старого советского железного фонарика Егор вставил фитиль, залил этой жидкости и зажал фитиль. Получилась лампа, которую зажигали перед сном в пещере.
Матвей не отставал, а в чем-то и превосходил отца. Не затуманенный жизненными ограничениями молодой разум, был больше склонен к нестандартным ходам и смекалке. Когда Егор вынул из машины сильно пострадавшие сиденья, прорванные арматурой и ощетинившиеся пружинами, он не придумал, куда их можно приспособить, и отложил в сторону. Матвей долго ходил возле них и в один прекрасный день смастерил из пружины, куска резины и прочих железок рабочий вариант мышеловки. Ее проверили на крысах. Мышеловка работала и вместе с отцом, они сделали еще несколько таких ловушек.
Лексикон, который сформировался в социальной сфере человечества, не совсем подходил к новым условиям. Такое понятие как "будни" и "выходные" теперь не имело смысла. С одной стороны все дни были как будто будними. Какая-нибудь работа всегда находилась, но с другой стороны Егор ловил себя на мысли, что ощущает себя, как отпускник. То, чем приходилось ему заниматься изо дня в день, не приносило ему усталости и раздражения. Напротив, он тянулся к работе, планировал и ждал ее, как человек, долго ждавший выходные, чтобы заняться любимым делом.
Лодка шла в надводном положении. Свободная часть команды высыпала наружу, чтобы лично убедиться в торчащих из воды скалах. Под низким небом, при сумеречном освещении из-под воды торчала гряда гор. Еще недавно они были скрыты под водой, а теперь возвышались на полкилометра в небо. Осознание этого факта делало зрелище грандиозным и мрачно-печальным одновременно. Именно печаль владела командой "Пересвета" большую часть времени. И любое отличие нового мира от прежнего в первую очередь вызывало печаль. Как от чего-то потерянного навеки, что было важным когда-то.
Субмарина двигалась к северным широтам. Становилось прохладнее. Стали появляться первые айсберги. В прежние времена они здесь не плавали. Скорее всего их принесло цунами. "Пересвет" обогнул Англию и вошел в Норвежское море. Океаническое дно поменялось разительно. Огромные участки суши, выдавались глубоко в воду. Приходилось лавировать между ними, чтобы не засадить лодку на мель. Шла вторая неделя, как закончилась катастрофа. За это время с космической станцией связывалась американская подводная лодка, астрономы из Южной Америки, метеослужба со Шпицбергена, базы из Антарктиды. Разумеется, что выживших должно быть больше. Но возможности связаться с ними не было. Космическая станция вещала на волнах разной длины, чтобы люди, имеющие приемники, могли услышать их.
Общая картина событий из разных источников складывалась такая: суша была затоплена полностью, за исключением гор. Ветер был такой силы, что против него не смогли выстоять самые крепкие здания. Соленая вода, смешиваемая с почвой, органикой животного и растительного происхождения, перетертыми в труху продуктами человеческой цивилизации, приобрела почти черный цвет. Астрономы из Чили спаслись в пещере. Когда закончился ураган и они вышли наружу, то подумали, что перенеслись на другую планету. Все стало другим.
Чем яснее становились последствия катастрофы, тем отчетливее приходило понимание, что родные, оставшиеся дома, погибли. Но все равно, каждого тянуло вернуться домой, чтобы лично убедиться в этом. Хрупкая надежда на то, что именно его родным удалось как-то избежать смерти, была у каждого. Даже Виктор Терехин, считал, что его семья придумала, как избежать смерти. Он не мог и не хотел представить себя без своих дочек и жены. Это было слишком несправедливо. До катастрофы у него были планы уволиться, как подойдет срок и заняться воспитанием дочерей. Возить их на секции после школы, готовить завтраки по утрам, ездить летом на отдых. Капитан просто не мог допустить того, что этим планам не суждено сбыться.
На входе в Норвежское море случилось наблюдать интересную картину. Выступившая отмель встала буквально на пути субмарины. Пока искали путь, как обойти ее, Терехин выбрался на палубу, чтобы визуально оценить масштабы препятствия. Он был крайне удивлен, когда перед ним открылся вид, крайне похожий на пустыню. Огромные барханы белого песка, перемежавшиеся озерцами между ними, простирались до самого горизонта.
Это было настолько удивительно видеть в северных широтах, что Терехин позвал офицеров, чтобы разделить с ними свое удивление.
- А мы точно не к Африке приплыли? Не удивлюсь, если магнитные полюса земли поменялись, как и предсказывали, и мы плывем совсем не в ту сторону? - Гренц шутил, но то, что они видели перед собой, было сильно похоже на африканскую пустыню.
- Я считаю, что песок намело после того, как смыло всю воду. - Предположил Бурега. - Смотрите, какая высота у этих барханов.
Барханы на самом деле выглядели эпически. Вершины большинства из них запросто достигали сотни метров.
- Надо занести на карту эту аномалию. - Предложил Татарчук.
Лодка обогнула "Сахару". Северная Атлантика сильно потеряла в глубине. Чтобы попасть в Норвежское море пришлось тщательно планировать маршрут. Все глубины, которые были меньше четырехсот метров, считались сушью. Крадучись, на самом тихом ходу, "Пересвет" прошелся вдоль побережья Исландии. Выступившие из воды скалы и открытые участки дна, вызывали некоторое неприятие у команды. Не верилось, что так сильно можно было изменить привычный пейзаж.
Подлодка зашла в район предположительного нахождения российской дизельной субмарины. Радио без перерыва передавало сигнал на военной частоте, акустики пытались уловить мельчайшие намеки на работу дизельного двигателя. Пять дней "Пересвет" бороздил квадрат и все безрезультатно.
- Всё! - Командир подлодки рубанул воздух. - Считаю, что поиски нашей подлодки надо прекратить.
Команда молча согласилась с командиром. Убедительным доводом для этого стали два корпуса небольших судов, обнаруженные на отмелях. Один корабль был наполовину засыпан песком. Но по той части, что торчала из песка, хватило понять, что кораблю досталось от стихии неслабо. Второй корабль был расплющен о скалы. Возможно, когда уровень воды был еще достаточно высок, судно разогнало ветром и впечатало в камни. Сейчас он находился над водой метрах в ста от поверхности. Корпус судна был изрешечен, как машина с гангстерами.
"Пересвет" направился к берегам Норвегии. Согласно плану, озвученному Татарчуком, они собирались вдоль норвежского побережья зайти в Баренцево море, чтобы затем взять курс на Мурманск. Кружалин Игорь убедил их, что в северных широтах стихия была слабее, подарив надежду, на то, что северный город останется более менее цел.
На палубе лодки всегда находился вахтенный матрос. Его задача состояла в том, чтобы визуально оценивать препятствия перед лодкой. Ими могли оказаться, как неожиданные отмели, так и погибшие суда, которые локатор мог заметить в самый последний момент. Подлодка шла прямо к фьорду. Он еще не показался, до него было около двадцати миль.
Матрос Перелыгин кутался в черную шинель на холодном ветру. Шинель передавалась от вахтенного к вахтенному. Она была на пару размеров больше чем надо, и хлипкий матрос походил в ней на пугало. Время зимней формы одежды еще не подошло, поэтому пришлось снять ее с вешалки корабельного музея. В этой шинели в Великую Отечественную воевали офицеры-подводники. Но их слава грела душу, но не тело матроса Перелыгина.
Матрос кутался в шинель с головой, оставляя открытым один глаз, между расстегнутыми пуговицами. В таком состоянии переносить трудности солдатской службы было гораздо легче. Возможно, поэтому он не сразу заметил изменения, происходящие вокруг. Вода вокруг стал еще темнее, и самое удивительное, что она стала гуще. Вода скорее всего походила на обычную грязь, какая появляется в подсыхающей луже.
Перелыгину нужно было время, чтобы понять, дальнейшее движение вперед может привести к необратимым последствиям. Вода вязко вздымалась перед носом подлодки, оставляя грязные разводья на бортах. Тут до матроса дошло и он со всех ног кинулся к шлюзу.
- Эй, вахтенный, передай в рубку, что мы попали в грязюку. Пусть сдают назад!
Терехин находился на вахте, когда ему передали сообщение от наружного вахтенного матроса. Он быстро сопоставил возросшую несколько минут назад потребность двигателя в сохранении скорости и приказ делать разворот в обратном направлении.
Его самого очень заинтересовала эта аномалия, и он решил выбраться наружу. Матрос приплясывал под порывами ветра. Лодка, начавшая разворот зачерпнула носом густую жидкость. Виктору стало абсолютно ясно, что ни о каком заходе во фьорд не может быть и речи. Эта мысль добавила негатива мыслям о доме, что в Мурманске будут немногим лучше, чем здесь.
Терехин услышал возглас испуганного матроса. Перелыгин забирался по ступенькам на отлив.
- Товарищ капитан второго ранга, а мы что, на глубину уходим? - Спросил матрос.
- С чего ты взял, Перелыгин? Я не отдавал такого приказа.
- А чего тогда лодка погружается?
- В смысле? - Не понял Терехин.
- Да мы уже наполовину погрузились, от прежнего.
Терехин присмотрелся и понял, что лодка на самом деле находится глубже, чем нужно.
- Давно заметил?
- Нет, недавно. Мне кажется, как поворачивать начали.
Действительно, лодка погружалась. Каждая волна перекрывала предыдущую, размазывая по корпусу грязные отметины.
- Бегом в лодку! - Приказал Терехин матросу. Как только тот застучал ботинками по ступеням шлюза, Терехин нырнул следом и задраил за собой люк.
- Воздух в балласты на полную и максимальный ход вперед! - Приказал он с "порога".
Его приказ не вызвал удивления. Необычную ситуацию заметили и остальные.
- Что там? - Спросил Бурега. - Мы как в киселе плывем.
- Там грязь, жижа болотная. Подъемной силы нет, вот и тянет ко дну. - Объяснил Терехин. - Уходить надо, подальше от берега.
- Откуда она, с суши?
- Откуда же еще. Оттуда. Воде же надо возвращаться назад, в океаны.
- Выходит, скоро снова все вернется к прежнему. - Предположил кто-то их вахтенных.
- Выходит.
Назревала новая экспедиция. Те дрова, которые обнаружил Егор, закончились и теперь требовалось искать новые "залежи". Вместе с сыном они обошли ту гору, на которой Егор нашел живые деревья. Дальше с горы дороги посуху не было. Это значило, что искать топливо придется, переплывая по воде. Черная вода пугала всех, но другого выхода Егор не видел.
Решено было отправиться к двойной вершине, возвышавшейся из воды на расстоянии пяти километров, на надувном матрасе. Из пустых пластиковых бутылок, коих в пещере было множество, сделали для себя спасательные жилеты. Из кусков пластикового водопровода смастерили весла, бросили в матрас весь минимальный набор, состоящий из топорика, троса и клиньев. Из еды взяли четыре вяленых крысиных тушки.
В путь отправились с вечера, после вечерней грозы, чтобы иметь возможность, за оставшееся до следующей грозы время, преодолеть водный путь. Плотно поужинав, матрас спустили на воду и отчалили от берега. Не все пошло гладко. Ни Егор, ни сын не имели навыков управления лодкой. Поначалу их крутило и вертело у берега, под насмешливые взгляды провожающих их женщин.
Кое-как, под команду Егора, у них получилось заставить лодку двигаться в одном направлении. Для отца с сыном стало открытием, как много усилий требуется для управления лодкой. Через полчаса они выдохлись и взяли небольшой перерыв. От берега они удалились едва на сто метров. Тамара махала им с берега.
- Устали! - Крикнул ей Егор. - К следующему году вернемся!
Немного отдохнув, они двинулись дальше. Было решено не выкладываться изо всех сил. Егор решил, что небольшое, но продолжительное усилие поможет им скорее достичь цели. В итоге, перед наступлением темноты, они были примерно на середине расстояния между их горой и двойной вершиной.
- Как будем держать направление в темноте? - Поинтересовался Матвей.
Было уже так темно, что не было видно ни той, ни другой горы. Только черная вода вокруг и тишина. Егор огляделся по сторонам. Ни звезд, ни прочих ориентиров не было, только интуиция.
- Без понятия. В темноте можно и развернуться назад, не заметить. Давай, пока мы точно знаем, что плыли правильно, погребем еще под счет, а потом бросим весла и поспим. Куда мы денемся из этого водоема.