Матвей подумал про еду и желудок заурчал. Мальчик поднял перед собой стебель морской травы и, зажмурившись, сунул его в рот. Организм принял необычную еду спокойно. Матвею даже показалось, что он приобрел энергию. Он снова пустился в путь. Солнце уже висело над горизонтом. Сквозь коричневые облака оно отражалось красным отсветом на черном глянце водоема.
Из-за особого преломления лучей, подсвечивающих дымку, рассмотреть что-либо на горизонте не представлялось возможным. Матвей все глаза проглядел, но не мог с уверенностью сказать, есть ли там горы или нет. Он вставал на цыпочки, как-будто это могло помочь ему. Временами ему казалось, что он видит горы, а в следующее мгновение он понимал, что это оптические иллюзии, вызванные напряженным вглядыванием.
Солнце заходило за горизонт, и все, что видел Матвей, это была золотисто-красная полоса заката. От неё красная дорожка шла прямо к плоту, указывая верный путь на запад. Мальчик был уверен, что выбрал правильное направление, и рано или поздно найдет свой дом. Его больше беспокоило, что родители не находят себе места. Ради них он торопился вернуться.
Стемнело. Матвей не остановился. Вырывающийся на поверхность газ, периодически напоминал о себе сероводородным запахом, Матвей, во что бы то ни стало, спешил выбраться на сушу. Через каждые десять минут он останавливался и прислушивался. В природе царило полное безмолвие. Матвей боялся услышать шум водопада, коих было в избытке вокруг их долины.
Он в очередной раз остановился послушать природу, да и на колеса снова намотались водоросли. Матвей подцепил зубами сколький стебель и дернул. Водоросль поддалась. Он очистил одну сторону и собрался перейти к другому колесу. Мальчик не сразу сообразил, что у него над головой шумит рой мошкары. Матвей отмахивался от них, пока до него не дошло, что насекомые живут вблизи от суши.
Быстро очистив второе колесо, Матвей продолжил движение. На темном фоне неба появилась еще более темная тень горы. Она быстро приближалась. Матвей сбавил скорость и осторожно причалил к берегу. На душе отлегло. За прошедший день он успел почувствовать отвращение к воде.
Спать пришлось на голых камнях. Мошкара лезла в лицо, кусала в кисти рук и торчащие из-под штанов лодыжки. Но это были пустяки, по сравнению с ночевкой на плоту. Матвей уснул, как убитый.
Проснулся он рано утром, от холода. В утренних сумерках Матвей рассмотрел, что пристал к северной оконечности Верблюда. Это здорово обрадовало мальчика. Он встал. Разогрел немного тело физическими упражнениями и пустился в путь. Матвей так бодро налег на педали, что чуть не проглядел лежащий у берега баллон. Ему сразу стало понятно, что это отец пустился на нем на поиски своего непутевого сына. Матвей повернул плот в сторону баллона.
Отец спал, как и Матвей на голых камнях. Сын бесшумно причалил к берегу, слез с плота и осторожно тронул отца за плечо. Егор резко открыл глаза и сел.
- Ты, ты, где был? - В глазах отца была и радость от того, что сын нашелся и вопрошающая строгость.
- Пап, я, это, я хотел немного за Верблюда сплавать, а там, понимаешь, там вода совсем стоячая и газа много. Прямо подо мной пузырь вышел, плот упал туда, а меня в воду сбросило. - Последние слова Матвей говорил на грани плача.
Отец отвесил звонкий подзатыльник Матвею и тут же обнял его.
- Балбес. - Смог выдавить отец, потому что к горлу подступил ком.
Из неудачной попытки Матвея расширить горизонты территорий вышла одна полезная вещь. Горбуновы теперь добавляли водоросли во все блюда. Они так пришлись по вкусу, что спустя пару недель огромные пучки их сушились на веревках перед пещерой. Надо полагать, что скудное питание до этого не могло восполнить потребности организма во многих питательных веществах и минералах. Как только в меню появились водоросли, все члены семьи заметили прибавку энергии и сил, что в свою очередь отразилось на общем самочувствии.
Люди уже давно придумали, как должен выглядеть постапокалиптический мир, а Игорь Кружалин и Джейн Оукленд воплотили их представления в жизнь. Ни в одной из гор в округе не было пещер, поэтому пришлось создавать себе жилище из всего, что было поду руками. В достатке были кузова мятых автомобилей, вырванные с корнем деревья, листовое железо, в первую очередь сорванное с крыш домов, и в самом конце свалки лежали железнодорожные контейнеры, неплохо перенесшие катастрофу.
Неподалеку от свалки, Игорь нашел неплохое место, где небольшой уступ нависал над ровной площадкой. Это место бывшие космонавты в течение месяца превращали в жилье. Со стороны, результат их усилий здорово напоминал домик жителей Мегатоны. Куски листового железа соседствовали с частями автомобилей, а щели между ними были заложены камнями. Стены были толстыми, а все щели в них были выявлены и замазаны черной грязью. Внутри этого домика было просторно. Пол был утеплен коврами из железнодорожных контейнеров. Содержимое контейнеров и послужило основной меблировкой жилища. В домике было все, к чему привыкли люди, и даже гардероб. В контейнерах было много зимней одежды, поэтому предстоящая зима совсем не страшила.
Жилище было разделено на комнаты. Они были условными, без стен. С порога начиналась кухня и соседствующая с ней душевая. Они делили тепло печки между собой, поэтому и были рядом. Напротив душевой была спальня. Она состояла из старой панцирной кровати и небольшой тумбочки рядом с ней. Перед сном Игорь любил разглядывать Джейн принимающую душ. Джейн специально принимала его после Игоря, чтобы тот успел нагреть постель. Игорь был не против этого, получая заряд бодрости от созерцания красивой женской наготы. Напротив кровати висели два скафандра, напоминая молодым людям об их космическом прошлом. Кроме этого, они могли бы пригодится на случай сильных морозов, если случатся перебои с дровами.
В самом конце жилища было прохладнее, поэтому там находился склад вещей и продовольствия. Раскопки на свалке, время от времени, дарили настоящие сюрпризы. Совсем недавно Игорь раскопал остатки грузовика, в котором нашлись два мешка ячневой крупы. Случай сделал так, что они оказались в воздушном пузыре, и грязь не попала в них. Легкий запах плесени присутствовал в крупе, но Джейн перебрала ее, выбросив испорченную часть. Оставшуюся крупу хорошую прогрели на огне и ссыпали назад в мешки. Получилось полтора мешка. Это было хорошее дополнение к консервам, которые периодически попадались на свалке.
На первый взгляд причина свалки в этом месте казалась непонятной. Игорь предположил, что между двумя цепочками гор, во время урагана возникли аэродинамические завихрения, которые вырвали из потока блага цивилизации. Трудно было представить, как бы Игорь и Джейн себя чувствовали, если бы не этот подарок судьбы. Еда из космоса, как ни пытались ее растягивать, быстро закончилась. Рука судьбы как будто привела их сама в это место, устроив метель.
К тому времени, как стукнули сильные морозы, в поленнице уже было достаточно дров. Мачете, входившее в состав НАЗ-7, работало без устали. Постоянно затачивая и оттягивая его на камне, Игорь сточил четверть толщины лезвия. Следовало поберечь этот ценный инструмент. Игорь стал использовать мачете только для разрубания бревен на полена и обрубания веток. Полена он разрубал на чурбаки самодельным механизмом, благо железа было навалом.
Заготовка дров была самым трудоемким процессом. Бревна были сырыми, кололись на чурбаки плохо, правда пока не пришла зима с морозами. Мерзлые полена раскалывались только одной силой мысли. Затем, мокрые чурбаки нужно было высушить, для того, чтобы они нормально горели. Делалось это на печке, и рядом с ней. Иногда Игорю так надоедало это занятие, что он бросал все и топил печь автомобильными покрышками. Получалось нагреть жилище гораздо быстрее, и с меньшими затратами сил. Но печка работала не идеально, и немного дыма попадало в помещение. Джейн не одобряла этого.
Зима сразу взяла в оборот. Она долго собиралась, но как только наступила, мало не показалось никому. Первая метель бушевал три дня. В пещеру долетали звуки вьюги, но в импровизированном домике было тепло, светло и уютно. Горбуновым не хватало книг. Ими можно было бы себя развлечь в свободное время, которого было очень много. Матвей и Катюшка терзали телефон, но он вскоре сел и они тоже загрустили.
Егор пытался пересказывать книги или фильмы, но рассказчик из него был никакой, и семья каждый раз засыпала под его монотонный пересказ. Тамара находила себе занятие в готовке еды, тем самым избегая уныния. Ей приходилось включать воображение, чтобы каждый раз удивлять семью.
Сразу после метели наступили трескучие морозы. В новом мире воздух был намного влажнее, чем прежде. Низкая температура вымораживал влагу, покрывая все инеем. Когда Горбуновы в первый раз вышли на свежий воздух, они были изумлены переменами в природе. Все вокруг было белым. Горы и вода. Скалы были покрыты узорчатым рельефным инеем, похожим на рыбьи плавники. Дети проводили по нему рукой, и он осыпался со стеклянным звоном. Морозы успели сковать воду льдом и покрыть слоем снега. Лед еще был тонким, и ступать на него было страшно. Он проминался под ногой и подозрительно трещал.
Чем занять себя зимой Егор не представлял. Для задуманного им путешествия лед был тонок, а там, где были течения, его могло еще не быть. Теплой одежды у них не было, а идти куда-то в морозы налегке самоубийственно. А Егору, да и всей семье еще хотелось пожить. Никто не представлял, какую цель преследует их жизнь. Воспитать достойных детей? А кто это оценит? Для родителей дети всегда будут достойными, а других людей они пока не встречали. Материальные блага, считались таковыми только в сравнении с соседскими. Сейчас Горбуновых можно было назвать нищебродами, сравнимыми с бомжами, но их мало волновало такое сравнение. Проплыви мимо их пещеры контейнер с с отходами, они бы непременно поковырялись в нем, чтобы найти что-нибудь полезное. И были бы счастливы, если бы действительно нашли. Карьеры не было, и никого это не расстраивало. Напротив, Тамара, что было очень удивительно, чувствовала себя счастливой. По утрам она просыпалась с удовольствием, планировала свой распорядок и вдохновенно отдавалась ему. Такого не было с ней еще со школьной скамьи. Подсознательно Тамара чувствовала, что именно в школьном возрасте ее сломали, заставив принять чуждые ей правила жизни. Она их приняла, потому что безоговорочно верила взрослым и сама стала поступать так же, пытаясь "осчастливить" мужа и детей.
Хотя, до сих пор, Тамара, да и Егор, воспринимали настоящую жизнь, как затянувшееся приключение. Инертная часть сознания ждала, что, в конце концов, все вернется к нормальной жизни. "Нормальной", значило привычной прошлой жизни, но голос разума все настойчивее глушил инертное сознание, убеждая его принять эту жизнь, как единственную нормальную.
- А ты знаешь, мой расчет оправдался. - Сказал как-то Егор жене, имея в виду семейное путешествие к Черной пещере. - Правда, для этого пришлось убить человечество.
- А по-другому никак. - Согласилась Тамара. - Они нам давно мешали.
Лед становился толще, и ходить по нему стало совсем не страшно. Егор с сыном для добывания водорослей рубили лунки во льду и вынимали их самодельными крюками. Один случай навел Егора на интересную идею. Как-то прорубая очередную лунку, он попал на место, где подо льдом находился огромный пузырь газа. Егор не видел его и догадался о его существовании, только когда газ засвистел в прорубленное отверстие, и завоняло серой.
Спустя день, Егор смастерил из ставшей бесполезной газовой плитки и трубки газовую горелку. Он нашел еще один пузырь подо льдом, пробил в нем аккуратное круглое отверстие и когда из него пошел газ, заткнул его трубкой. Плитка щелкнула пьезо розжигом и подожгла газ.
- Вот вам и цивилизация. На этом халявном газе можно и готовить и палатку обогревать в походах.
Изобретение на самом деле было очень необходимым. Егора не покидала мысль, отправится в те места, где раньше были населенные пункты. Он рассчитывал, что часть их могла показаться из-под воды. Горбуновы начали испытывать затруднения с солью. Без нее их скромное меню становилось совсем безвкусным. Егору мечталось найти хоть какую-нибудь крупу. Он несколько раз видел во сне, как с огромным удовольствием наворачивал за обе щеки гречневую кашу и запивал ее горячим кофе.
Еще Катюшка требовала книжки, да и Матвей не прочь был занять себя чтением. А Егору и Тамаре достаточно было клочка старой газеты, чтобы уронить ностальгическую слезу об ушедшем прошлом.
Таким образом, придуманная идея с горелкой была как нельзя кстати. Она и подстегнула процесс подготовки к путешествию. На этот раз Егор решил взять сына с собой. В случае удачи, возвращаться назад они должны были с грузом, а вдвоем они могли принести гораздо больше.
Тамара утеплила одежду, подшив подкладку из обшивок сидений автомобилей. В обувь сделали стельки из крысиных шкур, а подошву нарастили вырезанными из покрышек кусками резины. Одежду проверили на морозе. Она показала себя неплохо. В отапливаемой палатке в ней можно было спать поверх спального мешка.
Дыру для газа из соображений безопасности решили пробивать не внутри палатки, а в стороне. Газ подводился по гибкой трубке внутрь палатки. Среднего пузыря хватало на ночь, если открывать вентиль на одну четвертую мощности. Этого хватало на поддержание плюсовой температуры. Днем, для приготовления или разогрева еды, можно было не экономить.
Для похода Егор соорудил два корыта, в которых на обратном пути они должны были везти добычу. Это были смелые надежды. Но даже в случае, если они вернуться с пустыми руками, Горбуновым не грозила голодная или холодная смерть.
День выхода перенесли на пару дней из-за разбушевавшейся метели. Сразу за ней установилась спокойная погода с небольшим морозцем. Снега успело подвалить немало. Перед входом в пещеру появился сугроб полностью закрывающий его. Матвею и Катюшке это было в радость. Сугроб тут же обзавелся ходами и пещерами.
Ранним утром мужская половина Горбуновых отправилась в поход. Они сразу спустились на лед и направились на запад, в обход горы. Чтобы не провалиться одновременно под лед, они решили идти следующим образом: отец шел впереди, и тащил за собой оба корыта, вставленные одно в другое. Матвей шел позади, так же привязанный к корытам. Если отец проваливался под лед, то у Егора было время среагировать и вытянуть отца.
Метель сдула снег с ровной поверхности. Идти было легко. Протекторная подошва хорошо цеплялась за лед. Егор совсем не ощущал груза, громыхающих позади него, корыт. В прошлом, Егор немало поколесил по этим местам и с закрытыми глазами знал все дороги и деревушки в округе. Он вспомнил некоторые из них, которые вполне могли находится над поверхностью.
Идти им надо было строго на запад, примерно так, как шла дорога к Черной пещере. Дорогу, разумеется, не было видно, поэтому приходилось использовать солнечный ореол, немного проглядывающий из-за низких туч, как примерный ориентир.
К зиме тучи не стали светлее. Они даже немного потемнели и приобрели серый оттенок. Из-за этого снег не казался белым. От горизонта до горизонта простиралась серая равнина, местами упирающаяся в подножия таких же серых скал.
Местами, метель вымела снег до самого льда, и тогда лед, на фоне серого снега, казался почти черным. Под прозрачной поверхностью льда скрывался рисунок из трещин и вкраплений пузырьков газа. Кое-где это были не вкрапления, а настоящие газовые хранилища, пятном до нескольких десятков метров в диаметре.
Через пару часов похода гора с Черной пещерой скрылась из глаз. От нечего делать, Матвей разглядывал лед под ногами. Во всем однообразном окружающем пейзаже, только его рисунки из трещин и пузырьков не повторялись. Матвей развлекал себя игрой, представляя на что похожа та или иная комбинация трещин и пузырьков. Ему виделись дома, машины и даже слоны. Так они протопали половину дня.
Отец остановился. Под ними находился небольшой газовый пузырь. Пока отец проделывал дыру во льду, Матвей собрал палатку. Они по-быстрому разогрели обед и приготовили чай на вишневых ветках.
- Как хочется нормального чая попить. - Посетовал отец, отпивая красноватой жидкости, пахнущей компотом.
- А я бы кофе выпил, или какао. - Сказал Матвей.
- Я помню, как на одном крутом повороте магазинчик стоял, недалеко отсюда. Он, то ли "Ручеек", то ли "Солнышко" назывался. Его-то, скорее всего, нет уже, но за дорогой у них склад был, его могло немного прикрыть от ветра. Думаю, начать с него.
- А сможем найти?
- Там местность холмистая такая, дорога идет, то вверх, то вниз. Думаю, что те холмы выше уровня воды. А магазинчик был почти на самом верху. Если не найдем, то севернее можно попробовать найти село Никольское. Там у них турбаза была с подъемником. Они тоже выше должны находиться.
- Мне даже и не верится, что над водой есть что-то кроме гор. - Поделился сомнениями Матвей.
- Вот и посмотрим.
Мужчины двинулись дальше. Спустя пару часов после обеда Матвей разглядел раньше отца непривычную линию горизонта. Вымороженный от излишней влаги воздух, зимой, позволял видеть горизонт раза в два дальше, чем летом. Горизонт стал неровным.
- Кажется, впереди холмы! - Матвей перекричал скребыхающие по голому льду корыта.
Отец остановился, приложил ладонь ко лбу и всмотрелся в горизонт. Так и было. Он тоже сумел различить неровный горизонт. Егор дернул повозку вместе с сыном и ускорил шаг. Через час холмы было видно совсем отчетливо, а еще через час они стояли подле небольшого холма, не меньше, чем на две трети скрытого в воде.
- Осталось вспомнить, на каком из холмов находился этот "Ручеек" или "Солнышко"? - Задумчиво произнес Егор.
Под холмом лежал снег. Егор решил оставить корыта внизу, потому что забраться с ними наверх было намного труднее. Утопая по пояс в снегу, Егор с сыном пока забирались на холм, вымотались больше, чем за весь день похода.
- Ну, что, похоже это на то место? - Спросил Матвей отца, имея в виду, тот поворот, где стоял магазинчик.
- Да, хрен поймешь. Тогда лес был и дорога, а сейчас что? Ни того, ни другого.
Егор осмотрелся. Позади них было серое поле, а впереди, меж серых полей льда еще несколько холмов. Он закрыл глаза и постарался восстановить в памяти все подъемы и повороты. Первый подъем, затем спуск, в нижней точке которого был родник, обложенный камнем, затем снова подъем и спуск, и на третьем подъеме дорога резко поворачивала вправо. Там стояли ограждения, а за ними небольшое расчищенное пространство, на котором стоял магазинчик, а летом еще и открытая терраса кафе.
Егор открыл глаза и попытался наложить свои воспоминания на рельеф.
- Выходит, что вон тот холм. - Он показал на холм правее.
- Эх, надо было затащить корыта наверх, сейчас бы съехали с ветерком.