Коллектив МКС перестал делиться на российский и американский. Игорь и Джейн большую часть времени проводили вместе. Семен старался уединиться. Видно было, что общество его тяготит. Он либо молчал, либо грубил, показывая, как ему не все опротивело. То, что случилось с ним вскоре, было закономерным развитием его депрессивного состояния.
Шапиро надел скафандр, вышел в космос и проткнул его. Он не стал привязываться к кораблю, выбрав могилой космическое пространство. Игорь не сразу понял, что произошло. Он не сразу заметил, что Семена нет, его и так, как, будто не было. Только, когда он заметил, что не хватает одного скафандра, понял, что Семен решил свести счеты с жизнью в безвоздушном пространстве. Игорь пробежался по всем иллюминаторам, но Семена нигде не было видно. Где-то вдалеке он различил небольшое светлое пятнышко, но им могло оказаться, что угодно.
Вопреки всему, на борту МКС со смертью Шапиро стало немного веселее. Нельзя говорить о покойниках плохо, но он усугублял атмосферу безысходности. Как только его не стало, дышать на станции стало гораздо легче.
- И еды у нас теперь стало гораздо больше. - Подвел итог Кружалин.
- И кислорода. - Добавила Джейн.
Матвею запал идея, про тоннели. Он взял зажигалку и незаметно ушел в противоположный конец пещеры.
Те тоннели, в которые уходила вода, можно было и не рассматривать. Вверх вода бы не пошла. Всего их было пять. Два были забиты грязью под самый верх, и в случае нового наводнения их пришлось бы раскапывать, иначе пещере могло грозить затопление. Один тоннель из трех оставшихся был забит грязью наполовину. Видимо он шел вверх, но вход в тоннель сильно затянуло грязью.
Матвей зажег перед ним зажигалку. Пламя вспыхнуло, ударив ярким светом по глазам. Матвею с непривычки даже пришлось зажмуриться. Спустя мгновение глаза привыкли. Пламя колебалось, словно само не могло понять, есть ли движение воздуха. Матвей прошелся вдоль стены к другому тоннелю. Он начинался на уровне одного метра от пола пещеры. Стены его обросли потеками и были похожи на кишку огромного животного. И здесь пламя вело себя неопределенно. Можно было подумать, что воздух в этом ответвлении двигался периодически то в одну, то в другую сторону.
- Матвей! - Под сводами пещеры раздался встревоженно-требовательный голос матери.
Матвей так и не успел, как следует проверить последний тоннель. Он зажег огонь, но пламя погасло, и привыкнув слушаться родителей он вернулся назад, так и не убедившись в наличие тяги.
- Ты почему сбежал молчком? - Мать строго посмотрела на сына.
В свете фонаря ее глаза блеснули адским гневом.
- Прости, мам. Хотел проверить теорию отца, про тягу в тоннелях.
- В следующий раз, будешь предупреждать, даже когда соберешься в туалет.
- Хорошо. Я понял.
На самом деле Матвей понял, только то, что нужно будет, как следует проверить последний тоннель. Но позже, когда мать будет чем-нибудь занята.
- Ты бы лучше Катюшку занял бы чем-нибудь, а то она сидит с камешками играет. Телефон ей дай свой что ли, поиграть.
- Не дам! - Категорично заявил сын. - Там заряда процентов двадцать осталось. А без моего телефона вы даже знать не будете, какой сегодня день, и какое время суток.
- Жадина. - Отозвалась Катюшка, слышавшая разговор.
- Не дам. Могу пересказать последний фильм про хоббитов. Хочешь послушать?
Катя оживилась. Сунула камешки в карман и присела ближе к брату.
- Хочу. Мы закончили в последний раз, когда гоблины чуть не съели гномов. - Напомнила она. - Помнишь, когда я за тебя пропылесосила?
Мать резко повернулась в сторону Матвея.
- Матвей. - С укоризной сказала она. - Чтобы в первый и последний раз я слышала об этом.
- Хорошо, мам. - Матвей виновато опустил глаза, тайком показав сестре кулак.
Катюшка поняла, что сболтнула лишнее и прикрыла ладонь рукой.
Монотонный рассказ Матвея вверг сестру в глубокий сон. Матвей и сам не заметил, как уснул. Когда он проснулся, оказалось, что все остальные члены семьи еще, или уже спят. Он включил телефон и посмотрел на время. Был вечер вторника. Трое с половиной суток не утихала стихия.
Матвей вынул зажигалку и высек из нее пламя. Ситуация идеально подходила для того, чтобы проверить тягу в последнем тоннеле.
Егор проснулся с чувством подсознательной тревоги. Он сразу не мог понять, вызвано оно было похмельным синдромом, отбитым пальцем или чем-то еще. Он огляделся. Тамара и Катюшка спали, прижавшись друг к другу. Отсутствие Матвея он заметил сразу, но не придал ему значения. Скорее всего, посчитал он, что сын отошел по нужде. Егор занялся своим пальцем. Дергающая пульсирующая боль простреливала от распухшего пальца по всей руке, до плеча. Егор боялся представить, какие его ждут бессонные ночи впереди. Быстрее бы все закончилось, вернуться домой, показать палец врачу, получить от него всезаживляющую мазь и наглотавшись обезболивающих проснуться утром совершенно здоровым.
Сын что-то задерживался. Егор, чтобы немного отвлечься решил пройтись по пещере, заодно и найти сына. На входе в пещеру сына не было, да и делать ему там нечего было. Слишком много грязи. Егор прошел всю пещеру по периметру, но безрезультатно. Решив, что они разминулись, Егор вернулся на "лежбище". Там он тоже не появился. Егора пронзила догадка. Он бросился к Тамаре.
- Тамара! Тома! Проснись!
Жена подскочила и испуганно уставилась на Егора.
- Что случилось?
- Матвея нигде нет. Не в тоннели он полез?
- Конечно, вот придурок. Он ходил, светил в них, тягу искал. - Тамара на ходу рассказывала Егору, почти бегом направляясь к последнему тоннелю. - Весь в тебя, если дурь в голову затесалась, не выйдет пока по башке не получит.
Егор промолчал. Не время и не место было меряться характерами. Воображение уже рисовало страшные картины предполагаемых вариантов трагедии.
- Я думаю, он сюда полез. - Мать встала перед последним тоннелем. - Я его отсюда согнала. Матвей! - Крикнула она в недра горы.
- Матвей! - Громким басом прокричал Егор. - Вернись, там опасно.
В ответ была тишина.
- Так, так. - Заметался Егор. - Мне нужен мел или фломастер, чтобы оставлять заметки на стенах, и запасной фонарь.
Матвей, пока в проходе тоннеля был виден огонек фонаря, чувствовал себя спокойно и уверенно. Тяга точно показывала ему в какой тоннель следовало идти. Пройдя несколько развилок, Матвей понял, что поступил опрометчиво, не отмечая пройденный путь. Все повороты выглядели совершенно одинаково, и вскоре паника стала холодными щупальцами стискивать последние здравые мысли ускользающего сознания.
Паника, плохой подсказчик. Вне себя от страха, Матвей то карабкался вверх, то проваливался вниз. Он окончательно выбился из сил. Ему все же хватило ума остановиться и попытаться поразмыслить над той ситуацией в которой он оказался. Он находился в небольшом гроте, где-то в глубине горы. Куда нужно было идти он не знал, даже примерно. Несколько узких ходов расходились в разные стороны. Зажигалка показывала, что тяга есть в паре из них, следовательно, остальные тупиковые.
В этот момент, Матвей понял, что наличие острого ума, не подкрепленного жизненным опытом и твердым характером, может сослужить его владельцу очень дурную службу. Страх почти отнял способность нормально соображать, а остальных качеств молодой человек еще не нажил. Больше всего ему хотелось, чтобы за ним пришел отец и отвел назад. Пусть даст оплеуху, он ее честно заслужил. Но только пусть придет.
Егор решил ждать здесь. Его обязательно кинутся искать, и если он будет плутать по многочисленным тоннелям и пещерам, то его поиски здорово усложняться. В маленькой пещере он просидел около часа. Иногда ему казалось, что он слышит какие-то звуки. Он начинал кричать и звать отца. Но ответа не следовало, и приходилось списывать звуки на игру воображения или на силу стихии, генерирующей звуки в горе.
Примерно через час ему послышался писк. Вначале он подумал, что мерещится, но писк повторялся постоянно. Матвей обвел небольшое пространство пещеры лучом налобного фонаря. Он чуть не лишился дара речи, когда увидел отразившийся свет в десятках пар маленьких глаз.
Не помня себя от страха, Матвей бросился в первый попавшийся тоннель. Он полз, карабкался, где можно было бежать, бежал. Страх застил ему все остальные чувства. Он не сразу заметил, что впереди нет опоры. Нога ушла в пустоту. Потом резкий удар головой и сознание вместе со вспышками в глазах покинуло тело мальчика.
Егор кричал изо всех сил. Горло уже саднило, но сын не отзывался. Отец уже не испытывал раздражения к сыну, остался только страх за него. Стараясь в этом состоянии не натворить глупостей, Егор брал себя в руки и тщательно планировал маршрут.
Тоннели становились то уже, что можно было пролезть только боком, то расширялись, позволяя идти во весь рост не нагибаясь, то переходили в полноценные пещеры, в которые не ступала нога человека. Следов присутствия сына в них не было.
- Матвеееей! - Прокричал отец в миллионный раз и закашлялся.
Его голос разошелся по разветвлениям тоннелей. Ответа не последовало. Егор нарисовал ноль на том входе в пещеру из которого только что выбрался, и нарисовал единицу рядом с тем, в который собирался залезть. Секунду повременив, он ступил в узкий тоннель и почувствовал, какой сильный сквозняк был в нем.
Егор подумал, что сын мог выбрать этот тоннель и уверенно двинулся по нему вперед. Ответвлений и развилок у него не было. Сквозняк набирал силу и посвистывал в поворотах. Егор даже обрел уверенность, что именно этим путем и направился Матвей искать выход.
Путь прервался мгновенно, за очередным поворотом тоннель внезапно обрывался в горизонтальном расположении и резко поднимался вверх. Абсолютно вертикально, как печная труба. Егор посветил фонарем вверх. Гладкие стены, с потеками, за которые не зацепиться. Матвей здесь точно бы не залез. Укоренившаяся надежда, что он на правильном пути, рухнула. Егор ругнулся, пнул ни в чем не повинную стену и уныло побрел по обратному маршруту.
Матвей пришел в себя в полной темноте. Ему казалось, что он ослеп от сильного удара. Лоб саднило, и запекшаяся кровь коркой прилипла к веку. Но с открытыми и закрытыми глазами было одинаково темно. Мальчик ощупал налобный фонарь. Он был разбит. Зажигалку он потерял, когда падал. У него остался только телефон. Матвей со страхом нащупал его, боясь, что и телефон мог повредиться от удара.
На ощупь телефон был цел. Экран зажегся. Мальчик осветил им пространство вокруг. Вокруг только камень и непроглядная тьма впереди. Матвей дождался когда загрузится операционка, чтобы включить фонарь.
Более яркий свет фонаря осветил перед мальчиком край бездны. На расстоянии вытянутой руки от того места где он лежал, находился обрыв, до дна которого не доставал луч фонаря. Матвея передернуло от мысли, что было бы с ним, если бы он пролетел еще немного.
Он посветил назад, туда, откуда свалился. Двухметровый уступ находился совсем рядом. Мальчик попытался зацепиться за его край. Пальцы скользили по холодному и мокрому камню. Каменная стена была ровной, ногам не было никакой опоры. Вместо того, чтобы залезть велик был риск свалиться в бездну. Матвей сел на корточки. В голове стучало. Не хотелось ничего, не двигаться, не возвращаться, не пытаться залезть.
Сколько он просидел в таком положении Матвей не понял. Может быть час, а может быть и дольше. В какой-то миг ему показалось, что он слышит голос. Неясный, перебиваемый гулом горного "органа". Матвей прислушался. Тишина. Потом снова послышался, и снова минуту было тихо. В третий раз Матвей понял, что это не галлюцинация и не игра сквозняков. Он явственно различил голос отца, зовущего его по имени. Что было сил, мальчик закричал:
- Паааааап! - Его крик перешел в плач. - Папааааа! Я здесь!
Матвей трясущимися руками включил телефон и принялся махать фонарем в сторону тоннеля, откуда он упал.
- Матвей! - Отец услышал его. - Сынок! Ты где!?
- Здесь! Здесь! - Кричал Матвей, размахивая телефоном.
Из глаз слезы лились градом. Матвей увидел, как мечется по стенам свет фонарика. Спазмы рыданий сотрясали тело мальчика.
Егор увидел свет фонаря и направился в его сторону. Он слышал, как рыдает Матвей. Но сердце отца переполняла только радость, оттого что сын нашелся, и нашелся живым. Пробравшись сквозь узкий тоннель, он подобрался к краю уступа. Свет фонаря осветил лицо сына. Огромная рана на голове, лицо в запекшейся крови и частично размазанная по лицу вместе со слезами.
- Держи руку! - Твердо сказал отец.
Матвей протянул руку. Отец подтянул его как пушинку. Все-таки свое дитя не тянет.
- Ты как? - Спросил Егор.
- Нормально. - Матвей прикоснулся к ране на голове. - Болит немного.
- Пустяки, сейчас обработаем.
- Пап… - Трясущимся голосом начал Матвей. - Пааап, простите меня, что я полез в тоннели. Я думал…, я думал найти выход.
- Ты правильно думал, сын, но сделал это через одно место. Давай договоримся, как мужчина с мужчиной, никаких глупостей, без согласования друг с другом. Видишь, что из этого получается, у меня палец разбит, у тебя голова. Так скоро дееспособными останутся только наши женщины.
- Хорошо, пап, даю слово, что никуда не сдвинусь с места без твоего разрешения.
- Молодец. А я, кажется, нашел тоннель, который ведет наружу, в нем такой жуткий сквозняк. Надо будет его непременно обследовать потом. Вместе.
- Хорошо, пап.
Матвей, перенесший всю гамму переживаний, вдруг обрел такую внутреннюю радость, которую можно было сравнить с божественным блаженством. Он понял насколько любит свою семью, состояние себя внутри семьи, и даже строгость родителей в этот момент он любил безмерно.
Тамара вместе с Катюшкой сидели у входа в тоннель и молча ждали. Сколько жутких мыслей проскочило в голове бедной женщины. Не хотелось верить в плохое, но оно само, настойчиво просилось в мысли. И только когда вдалеке по стенам замелькал свет, она обрадовано вскочила и крикнула в темноту тоннеля.
- Егор, это вы? - Она верила, что возвращаются оба ее мужчины.
- Мы. - Глухо донесся из тоннеля голос Егора.
Тамара прижала ладонь к лицу. Из глаз брызнули слезы. Катюшка прижалась к матери и уткнулась лицом в одежду. Через минуту, вначале Егор, а за ним и сын выбрались из прохода. Тамара кинулась обнимать сына.
- Осторожнее, у него ссадина на голове. - Предупредил ее муж.
Егор посветил на Матвея. Тамара увидела рассеченную голову, сгустки запекшейся и размазанной по лицу крови, и чуть не лишилась сознания.
- Как же ты так, зачем ты пошел туда? - Тараторила она скороговоркой.
- Ладно, Тамар, допросы устраивать, пойдем, обработаем ему рану.
Отмытая водой и обработанная спиртом рана уже не выглядела так устрашающе. Тамара успокоилась немного. Матвей поел и уснул, довольный тем, что ему никто не устроил нудных нравоучений.
- Бедняжка. - Мать с нежностью провела рукой по спине сына.
- Это урок, очень жестокий, но на всю жизнь. - Сказал Егор, надеясь, что сыну хватило ума его извлечь. - Матвей рассказал, что видел десяток крыс. У этих животных нюх лучше собачьего, как бы они не потянулись следом за нами.
- Вот напасть, одно за другим. Теперь я не смогу спать спокойно. Может заложить вход?
- Я думал об этом, но не придумал чем заложить. Если смешать мусор с грязью, то их это не задержит, камней здесь нет, да и палец свой не хотелось бы мочить. До сих пор дергает. Может быть нам смены организовать? Все равно ночь круглые сутки.
- А вдруг их тысячи?
- Ладно, как только вопрос перейдет из гипотетической фазы в практическую, так мы сразу и придумаем, как действовать.
- Хорошо, но спать теперь все равно боязно как-то.
- Спи, если хочешь, а я пока подежурю. Посижу возле тоннелей.
- Хорошо, Егор, спасибо, я так устала, столько нервов потратила, сил никаких нет.
Тамара поцеловала Егора в губы. Тот шлепнул ее под зад, взял с пола топорик и пошел к тоннелю, из которого совсем недавно выбрался.
В одиночестве мысли упорядочиваются. Сама собой пришла мысль о запаске, которую Егор вынул из машины. Крыс, если они и появятся когда-нибудь, можно было бы шугануть дымом горящей резины. Наверняка этот запах напугает животных. Егор не представлял, на сколько можно было растянуть покрышку. На день или два, если порубить ее на небольшие куски. Тем не менее, идея Егору пришлась по душе. Она выглядела более практичной, нежели гонять скопища шустрых животных по пещере.
Не откладывая дело в долгий ящик, Егор притащил запаску к тоннелю, выпустил из нее воздух и принялся рубить её топориком. За час, напряженного труда от запаски остались только мелкие куски. Егор решил сделать "тревожный набор", сложить в металлическую походную тарелку кусочки покрышки, положить рядом бутылку с жидкостью для розжига и зажигалку.
Немного подумал и решил проверить, как это будет работать. Словно готовя блюдо "а ля фламбе" Егор полил кусочки резины жидкостью для розжига. Выставил тарелку в проход, поднес зажигалку к тарелке и чиркнул колесиком. Пламя сразу занялось. Через полминуты зачадила резина. Сквозняк уносил черный дым вглубь хитросплетений пещер и тоннелей. Дабы не допустить быстрого прогорания резины Егор прикрыл половину тарелки примятой жестяной банкой. Та недолго выполняла свою функцию. Под воздействием температуры банка начала скукоживаться и потекла.
Из ниоткуда, как тень, рядом появилась Катюшка. Она как зачарованная смотрела на пламя.
- Что делаешь? - Спросила она.
Егор не хотел пугать ее рассказами про крыс. Впечатлительный ребенок мог начать бояться больше, чем нужно.
- Да тягу проверяю. Думаю, может ветер закончился уже. - Соврал отец.
- Гудит, я слышу. Из-за него я и проснулась. Сон страшный видела, там все гудело. Я проснулась, сон ушел, а гудеж остался.
- Не бойся, малышка, мы сейчас в безопасности. Там, снаружи, сейчас гораздо хуже.
Егор даже сам не знал, насколько был прав. Дочь села ближе к отцу. Егор обнял ее и они долго сидели молча, глядя как пламя постепенно затухает. Когда оно потухло, Егор понял, что глаза снова ничего не видят вокруг. Только в глубине пещеры слабо светил фонарь, указывая им направление, как маяк.
- Есть охота, пап. - Пропищала за ухом дочь.
Егор посадил ее себе на закорки, чтобы Катюха лишний раз не месила грязь не приспособленной для этого обувью.
- Сейчас приготовим что-нибудь. - Пообещал отец, вспоминая, что из припасов у них еще осталось.
На импровизированной полке стояли в ряд три банки рыбных консервов и полпакетика крупы, воды оставалось меньше половины пятилитровой бутылки и наполовину израсходованный пакет сухпайка. Интуиция подсказала Егору, что пора бы уже начать здорово экономить припасы. Мысленно, он разделил оставшуюся еду и воду на пять дней. Выходило совсем по ничтожной порции. Воду еще можно было найти где-нибудь в пещерах, но с едой все обстояло очень плохо. Егор вспомнил про крыс. Отличный источник сбалансированного питания. Только как их найти и поймать Егор не представлял. Возможно, стоило наоборот, привлечь грызунов себе в гости.