К воротам, ведущим на испытательный полигон, и дальше, к двери в "оазис алых пальм", меня довёл Ганс. Оглядываясь по сторонам, я не увидел ни одного человека. Даже часовых нигде не было видно. У водокачки стояли три грузовика и ещё цистерна для воды. Кругом было пустынно и безлюдно.
- Передай им, что там две тысячи вольт. - Ганс кивнул на проволоку над стеной. - Оружие примет от них доктор Шварц. Он дежурит с пулемётом на кухне. Выходить они будут через эту дверь. Здесь я их ещё проверю, - добавил он угрюмо.
В саду никого не было видно, и я наобум пошёл в восточном направлении, обходя грядки с каменной растительностью. Солнце сияло в самом зените, и теней почти не было. Грязно-оранжевая листва сливалась с цветом песка, и только под пальмами лежали небольшие круглые тени.
Обходя одну из пальм, я вдруг почувствовал, как чьи-то крепкие руки обхватили меня за плечи и повалили на землю. Через мгновение я увидел над собой чёрное лицо со свирепыми глазами. Поваливший меня человек что-то негромко крикнул на непонятном языке. Через несколько секунд надо мной склонилось ещё несколько чернокожих людей, и вдруг среди них появилось знакомое мне лицо!
- Мюрдаль! Пьер!
- Фернан!
Меня отпустили, и я встал на ноги, отряхивая песок.
- У вас это хорошо организовано, - сказал я смущённо, глядя на чернокожих людей. - Молодцы ребята…
- Как вы сюда попали?
Вокруг меня стали собираться темнокожие люди в коротких брюках цвета хаки, в куртках, с карабинами в руках.
- Да не стойте вы во весь рост, как на параде! - закричал Фернан. - А то вас перестреляют, как кроликов.
Все мигом присели.
- Не перестреляют, - сказал я. - Грабер капитулирует.
- Что-о? - удивился Фернан. - Как это капитулирует?
- А вот так.
Я протянул послание. Он прочитал записку, нахмурился и затем ещё раз прочитал её вслух.
- Понятно. Так оно и должно быть. Но мы их не выпустим!
Ничего не понимая, я уставился на Фернана. Значит, он знал, что Грабер должен капитулировать!
- Тебе обо всем расскажет мой помощник, Али Мохаммед. Мне в связи с таким поворотом дел необходимо отдать распоряжения.
Али Мохаммед, высокий, совсем чёрный парень, дружелюбно улыбнулся, обнажив ярко-белые зубы. Он сделал мне знак присесть и, когда я сел, гордо произнёс:
- Теперь мы - свободное государство. Никаких американцев. Никаких немцев. Мы сами по себе.
- Вы их прогнали? - улыбаясь, спросил я.
- Гоним. По всей стране гонят. Вот как здесь.
- Браво! Значит, вы будете самостоятельными и независимыми, свободными и равноправными?
- Совершенно верно. Только тех, кто за стеной, нужно задержать.
- Зачем? - удивился я.
Али прижал руку к груди. Затем он быстро-быстро заговорил на ломаном французском языке. Он рассказал страшную историю, как в пустыне, недалеко от селения, где он живёт, был обнаружен каменный труп его отца.
- Он был твёрдый-твёрдый, как камень, а глаза блестели, как стеклянные, - закончил он свой рассказ.
Его глаза сверкали от ярости. Сжав кулаки, он посмотрел в сторону лаборатории Грабера.
Вернулся Фернан.
- Прежде всего нужно убрать негодяя с пулемётом, который засел на кухне, - сказал он.
- Там доктор Шварц.
- Доктор или не доктор, это неважно. Он простреливает весь сектор перед выходом из оазиса. Второй пулемётчик сидит на водокачке.
Я выглянул из-за ствола пальмы. Водокачка возвышалась над западной оградой. Небольшие оконца на самом верху были открыты.
- Друзья, - сказал Фернан, - нужно ещё раз попытаться прорваться к кухне и убрать пулемётчика. Иначе мы не сможем штурмовать дверь в южной стене. У западной ограды пулемёт на водокачке будет для нас не страшен.
Отряд зашевелился между грядок.
Когда до ограды оставалось не более ста метров, затрещал пулемёт. Это стрелял Шварц из оранжереи.
- Держитесь левее. Ползите в сторону ворот, - командовал Фернан. - Али, обходи с товарищами оранжерею справа.
Теперь пулемёт стучал беспрерывно. Казалось, Шварц не очень заботился о боеприпасах. По секундным перерывам в стрельбе можно было определить моменты, когда он сменял магазин.
Оранжерея немного возвышалась над садом и, для того чтобы по ней стрелять, нужно было подняться над грядками. Если кто-нибудь делал такую попытку, на него сразу же обрушивался пулемётный огонь со стороны водокачки.
Через несколько минут раздался взрыв гранаты. У оранжереи завязался бой. Пулемёт на мгновение умолк. Снова взорвалась граната, и я увидел, как Али и три араба вскочили на ноги и побежали вперёд. Вначале они рванулись к двери, а после к окну. Послышался звон битого стекла.
- Вперёд! - закричал Фернан.
Отряд кинулся к оранжерее. Навстречу выбежал Али и что-то крикнул.
- В чем дело?
- Там какой-то штатский, - перевёл Фернан. Я ворвался в помещение. Среди разбитых цветочных горшков, обхватив пулемёт обеими руками, лежал доктор Шварц.
- Ему нравилось расстреливать людей, - сказал я. Мы собрались вокруг Фернана и стали совещаться, что делать дальше.
- Отсюда есть выход через подземную кабельную трубу, - подсказал я.
- Грабер только и ждёт, чтобы мы сами влезли в мышеловку, Так не пойдёт.
- Что же делать?
- Нужно подождать до темноты и попытаться перелезть через ограду.
Али тяжело вздохнул:
- Выдержим ли? Люди хотят пить и есть.
- Нужно выдержать. Иного выхода нет,
- А если попытаться проникнуть на испытательный полигон? - спросил я. - Это легко сделать, взобравшись на пальму над оградой…
Внезапно один из арабов пронзительно закричал, указывая пальцем в сторону испытательного полигона.
Ворота были распахнуты, и из них медленно один за другим выходили каменные люди, солдаты Грабера.
Не торопясь, бесстрашно они двигались на нас. Человек пять из нашего отряда стремглав побежали в глубь оазиса.
- Назад! - скомандовал Фернан. Кто-то выстрелил по наступающим.
- Стрелять бессмысленно! - крикнул я. - Они неуязвимы!
- Не стрелять! Посмотрим, что они собираются делать.
Как и тогда, когда я увидел их первый раз, кремниевые люди были в светлых холщовых шароварах, с оголённой грудью. Сейчас у каждого в руке был кривой арабский нож. Они двигались на нас очень медленно, почти торжественно. Шагах в пятидесяти от оранжереи по какой-то бессвязной команде одного из них они стали разворачиваться полукругом, пытаясь охватить наш отряд в кольцо.
Их было человек пятнадцать против наших двадцати трех.
- Давайте отходить. Нужно рассредоточиться, - приказал Фернан. - Держитесь западной стены, чтобы вас не было видно с водокачки.
Наш отряд разбрёлся во все стороны. Рабы Грабера на мгновение остановились. Затем их строй тоже расчленился, и теперь они уже не пытались окружить нас, а каждый солдат выбрал себе жертву и побрёл за ней. За мной пошёл огромный верзила с бледно-серым лицом. Шёл он медленно и безразлично, и в его тупом стремлении во что бы то ни стало добраться до меня было что-то жуткое, неизбежное, как сама судьба. Хотя расстояние между мной и им не сокращалось и все время составляло не менее двадцати шагов, он все шёл и шёл, лениво помахивая ножом.
- Смотрите не только на своего преследователя, но и на других! - крикнул мне Фернан. - Вы можете случайно оказаться вблизи другого…
Они были очень медлительными, эти каменные солдаты, и удрать от них ничего не стоило. В конце концов люди из нашего отряда и их преследователи по парам разошлись на участке, скрытом от водокачки стеной. С её вершины время от времени раздавались выстрелы.
Эта странная война походила на детскую игру, в которой нужно перебегать с одного места на другое так, чтобы тебя никто не тронул рукой. Перебежав, мы останавливались и наблюдали, как на поле перераспределялись пары…
Фернан командовал этой удивительной войной, зорко наблюдая за движением противника.
Вскоре солнце коснулось западной изгороди, и оазис стал погружаться в вечернюю мглу. Мы очень утомились, во рту пересохло. Было мучительно смотреть, как солдаты Грабера иногда наклонялись над трубами у грядок и жадно пили щелочную воду. Для нас это была отравленная вода. Хотя перебежки были непродолжительными, но они нас изрядно измотали. А каменные люди были совершенно неутомимы и с дьявольским упорством продолжали бродить за нами по пятам.
- Может быть, попытаться все же перелезть через ограду? - спросил я Фернана, когда мы случайно оказались рядом.
Маневрируя между каменными солдатами, он подошёл к той самой пальме, по которой я пробрался на полигон. Когда он почти дополз до уровня ограды, на вершине водокачки затрещал пулемёт. Фернан успел спрыгнуть с дерева в тот момент, когда его преследователь был почти в пяти шагах от него.
Я заметил, что наши бойцы стали передвигаться медленнее и расстояние между ними и каменными солдатами начало сокращаться.
Трудно сказать, чем бы кончилась эта бесшумная и замедленная война, если бы ворота полигона не отворились и из них не показался каменный истукан, толкавший перед собой огромную тележку. Послышался нечленораздельный клич, и солдаты Грабера поодиночке стали возвращаться к западной стене.
Становилось совсем темно. Кремниевые люди собрались у тележки и принялись за еду. Иногда то один, то другой наклонялись к трубам в песке и запивали пищу водой.
- У нас есть время отдохнуть и подумать, что делать дальше, - сказал Фернан, когда мы собрались все вместе.
- Без пищи и без воды мы долго не протянем.
- Может быть, когда наступит темнота, следует попытаться выбраться из этой мышеловки через ограду? Легче всего это сделать через восточную стену.
- А ток высокого напряжения в проводах? - возразил я.
- Нужно перерезать провода…
- Они здесь в четыре ряда. Кроме того, ограда двойная.
- Все же, пока они едят, нужно попытаться.
Фернан посоветовался с Али. Тот крикнул, и четверо наших товарищей подошли к восточной стене.
- У вас есть нож? - спросил меня Фернан.
- Здесь нужен нож с изолированной ручкой.
Тогда Фернан предложил выломать ствол небольшого лимонного дерева и с его помощью перебить провода.
Деревце было твёрдое, как камень, и с ним пришлось долго повозиться, прежде чем его вытащили из песка. С него сбили ветки, и каменную дубинку вручили Али. Двое прислонились к стене, на их плечи влез третий, и уже ему на плечи взобрался Али. Он размахнулся и изо всех сил ударил по проволоке. Вырвался сноп голубых искр. С пронзительным криком живая пирамида распалась.
- Безнадёжное дело, - сказал Фернан. Действительно, мы едва различали друг друга.
- Интересно, видят ли эти идолы ночью?
- А мы это скоро узнаем. Может быть, они в темноте видят, как кошки.
- Нам ничего не остаётся, как ждать до рассвета.
- Если только нас всех не перережут.
Мы прислушивались к каждому шороху, напряжённо вглядываясь в темноту. Проходили минуты, и никаких признаков жизни. Тогда по приказу Фернана мы начали медленно продвигаться на запад. Вдруг послышался его громкий голос:
- Внимание, они идут! По сторонам! О том, где вы находитесь, давайте знать голосом…
До моего слуха донеслось поскрипывание песка. Но звук этот не походил на шаги многих людей,
- Фернан, кажется, приближается только один человек…
- Да, действительно. Может быть, парламентарий с ультиматумом от Грабера?
Внезапно кромешную мглу прорезал странный гортанный голос. Вначале ничего нельзя было разобрать. А после я совершенно отчётливо услышал, как кто-то звал меня по имени.
- Пьер… Мюрдаль… Пьер…
- Тебя, кажется, так зовут, - прошептал Фернан.
- Да, действительно. Но кто?
- Пьер… Я свой… Я свой…
- Кто это может быть?
- Судя по походке, один из них… из каменных. Но откуда он знает, что я здесь, откуда он знает моё имя?
Я напряжённо смотрел в темноту. Шаги медленно приближались. Наконец совсем близко показался бледный силуэт.
- Может быть, провокация? - спросил я. - Вряд ли. Он один. Совершенно один…
- Пьер… Пьер… Мюрдаль… - хрипела приближавшаяся фигура. - Я свой… Я свой… Я…
- Кто ты такой? - спросил я в темноту.
- Я сейчас объясню… Пьер… Я подойду…
Каменный человек подошёл совсем близко. Мы вскинули карабины. Арабы стояли за нашей спиной и бормотали молитвы и заклинания.
- Кто ты такой? - спросил я.
- Я Морис Пуассон…
- Кто??! - с ужасом воскликнул а.
- Морис Пуассон…
- Тебе не удалось бежать?
- Нет… Пьер… Они меня схватили… Вот… Это очень трудно… В голове все путается. Слушай, что нужно…
Я инстинктивно рванулся к каменному человеку и схватил его за руку. Рука Пуассона была горячая и твёрдая, как раскалённый камень. Я мгновенно отпрянул в сторону.
- Что они с тобой сделали! - воскликнул я. - Морис, что они с тобой сделали!
- Теперь ничего не исправишь… В голове все путается… Все… Слушай. Ваше спасение в воде.
- В воде? В какой воде?
- Проберись на водокачку. Там поймёшь…
Я слышал, как громко стучали зубы Пуассона, как часто и порывисто он дышал.
- Ты дрожишь? Что с тобой?
- Холод… Адский холод…
Я вытер потный лоб. Воздух был горячим и душным.
- Бедняга! Мы отомстим за тебя, за всех вас, Морис, будь уверен…
- Пробирайся на водокачку… Вода… Все в ней…
Я ещё раз тихонько тронул его раскалённую руку, и он как-то странно потоптался на месте, затем, ни слова не говоря, повернулся и стал удаляться в темноту.
- Морис, оставайся с нами! - крикнул я ему вдогонку. Вместо ответа я услышал все то же громкое лязганье зубов и ещё какой-то странный звук, напоминавший хриплый смех… Пуассон исчез в темноте. Я ещё несколько раз окликнул его, но безрезультатно.
Потрясённые, мы несколько минут стояли молча. Тогда заговорил Фернан:
- То, что он сказал, важно. Я не знаю, при чем тут вода, но, видимо, с ней как-то связано наше спасение.
- До сих пор я думал, что с ней связано наше превращение в таких, как Морис, - заметил я.
- Н-не знаю. Думаю, что Морис не соврал.
- Конечно, нет. Во время испытаний в ангаре я видел Фрёлиха. Наверно, когда превращение человека в каменного не полностью завершено, у него остаются проблески сознания. С Морисом они экспериментируют всего три месяца…
- Кому-то нужно идти на водокачку. Мне кажется, что лучше всего идти тебе, Мюрдаль. Ты лучше сможешь там во всем разобраться.
- Хорошо, я пойду.
Фернан отдал приказание Али оставаться у восточной ограды, и мы двинулись через оазис к тому месту, где над полигоном возвышалась пальма. Когда мы её разыскали, Фернан дал мне свой пистолет. Он пожал мне руку:
- Что бы с тобой ни случилось, не забывай, что здесь остались твои товарищи. Я верю, что Пуассон намекнул на настоящий путь к освобождению. Если все не сделать до утра, дело может кончиться плохо. Не знаю, выдержат ли люди без воды и пищи ещё двенадцать часов.
Я попрощался с товарищами и стал карабкаться по дереву.
11. ДВЕ ВОДЫ
Ночь была чёрная, и только редкие звезды сверкали в бездонном небе.
Я прополз по ветке над проволочным заграждением, и внизу засерела полоса песка. Ничего не было видно, кроме контуров малого ангара, в окнах которого вспыхивали кроваво-красные пятна. Красные блики беспокойно трепетали на песке. В воздухе чувствовался едкий запах гари.
Я спрыгнул вниз и, убедившись, что вокруг никого нет, стал осторожно обходить ангар, направляясь к воротам, которые вели к институту.
На мгновение я остановился у окна в малый ангар и заглянул внутрь. Там, перед огромным чаном с пылающей смолой, сидели люди. Они теснились вокруг него, как теснятся вокруг костра в холодную ночь, и грелись. Они поворачивались к огню то одним, то другим боком, потирая тело руками. Изредка из помещения доносились глухие возгласы…
Ворота были заперты. Тогда, ухватившись за металлические перекладины, я стал карабкаться вверх и, достигнув вершины, перебрался на противоположную сторону.
Кругом все, казалось, вымерло. Может быть, Грабер бежал? А как же каменные солдаты? Неужели Грабер так просто решил с ними расстаться?
Вскоре я заметил, что сквозь штору одного из окон на втором этаже пробивается узкая полоска света. Значит, там кто-то есть.
Водокачка соединялась с главным зданием воздушным пролётом. Я подошёл вплотную к круглому бетонному сооружению и обнаружил, что дотянуться до окон невозможно. Рядом стоял грузовик с цистерной. В ней привозили воду, которую затем перекачивали наверх. Как её перекачивали? Я стал шарить вокруг цистерны.
По-видимому, она должна иметь слив в нижнем днище. Когда я забрался под грузовик, то чуть не полетел в яму: прямо под кузовом машины, в бетонной площадке, находился сливной люк.
У меня не было ни спичек, ни фонаря, и поэтому пришлось действовать ощупью. Держась рукой за ось автомобиля, я осторожно спустился в люк, и вскоре мои ноги коснулись дна.
Бетонированный сток круто уходил вниз. Я буквально съехал по скользкой поверхности и упёрся ногами во что-то металлическое. Здесь я смог выпрямиться во весь рост. Без сомнения, я попал во внутреннее помещение.
Я хватался за какие-то предметы, переступал через трубы, чуть было не свалился в какую-то яму и наконец примостился на небольшой площадке. Нужно было ждать до рассвета; без спичек и без фонаря я ничего не смог сделать.
Усевшись поудобнее, я приготовился ждать. Но вот вдруг сверху брызнула вспышка яркого света. Там на мгновение приоткрылась дверь, и в ворвавшемся потоке света я увидел, что сижу на ступеньке спиральной лестницы над краем железного чана. Дверь снова закрылась, но я уже знал, что делать. Держась рукой за трубу, я стал медленно подниматься по лестнице. Через минуту я уже стоял у двери, сжимая в руке пистолет.
Несколько секунд я прислушивался, затем сильным толчком отворил дверь и ворвался в просторный, ярко освещённый зал. Я увидел женщину, которая в это мгновение поворачивала на громадном баке никелированную ручку. Она обернулась и хрипло вскрикнула. Это была фрау Айнциг.
- Извините, мадам, за беспокойство, - процедил я сквозь зубы. - Советую вам вести себя благоразумно.
Она таращила на меня обезумевшие от ужаса глаза. Я заметил, что её рука медленно шарила по стене.
- Отойдите от стены и не пытайтесь звать на помощь. Вы знаете, что пострадаем мы в одинаковой мере…
- Как вы сюда попали? - спросила она, едва шевеля губами.
- Это не так уж и важно, мадам. Меня больше интересует, что вы здесь делаете.
- Я… я…
- Прошу вас, садитесь, - приказал я, указав дулом пистолета на небольшую металлическую табуретку.
Она покорно села, не сводя с меня бесцветных вытаращенных глаз.
- Вы мне расскажете все по порядку или я должен задавать наводящие вопросы, мадам?
- Что вам нужно?
- Откуда в водопровод, снабжающий ваш отряд водой поступает щёлочь?
Она бросила короткий взгляд вправо. Я увидел сделанный в стене металлический бак, на котором большими красными буквами было написано "КОН".