А мгновение спустя, вроде как пробившись сквозь шорохи звуков и шипения явственно прозвучал в голове повелительный голос Бога Словуты потребовавший остановиться. Но девочка уже не слышала, ни наставников, ни порученцев Зиждителя, и, не потому что своевольничала, а потому как испугалась за дорогих ей мальчиков, ушедших в глубины леса.
В зеленой ниве, по каковой бежала юница, плотными рядами возвышались мощные дерева дуба с необъятными стволами и густой кроной так, что она скрывала сам поддонный мир леса, затеняя его смуростью и обездоленностью растений. И посему под деревьями почти не росла молодая поросль, лишь изредка кургузились тонкие отростки неведомо откуда сюда занесенной березки или граба. Сам полог был обильно усыпан листвой, ветками, и невысоким кустарниками: грабинника, лещины, бересклеты, росших в основном под прорехами крон дуба, на более-менее светлых местах.
Раза два запнувшись об покатые разломившиеся надвое, вроде лопнувшие, поваленные ветви дуба, обильно укрытые как мхом, так и махунечкими дубками жаждущими на них взрасти, Владу чуть было не упала, одначе сумев удержаться на ногах, лишь прибавила ходу. Впрочем, перепрыгивая очередной раз через поваленный ствол, зацепилась за его изогнувшуюся ветвь, упрямо воткнутую в землю, и повалилась прямо в раскрывшееся, лопнувшее по середине дерево, прибольно стукнувшись коленями и стесав до крови ладони. Все с той же стремительностью девочка вскочила на ноги и мгновение спустя уже выбежала из-за менее высокого дерева на пологую полянку, окруженную по коло лесом и вроде обожженную огнем.
У самого край той прогалины, стояли, свесив руки гомозули и мальчики, как показалось вскрикнувшей девушке и сами обожженные. Чуть зримо блеснуло краснотой загоревшей кожи оголенное до торса тело Граба, и он резко обернувшись, схватил подскочившую Владу в объятия. Его плоть вздрогнула от той минутной близости девочки и вместе с тем дернулась и она сама. На миг шея юницы выгнулась назад и накренилась голова так, что пред собой она увидела лазурь свода, и кружащих соколов… Глубоко вздохнув, девушка снова услышала голос Словуты, только ноне мягко убеждающего ее успокоиться.
– Что? что с вами случилось? – услыхав повеление Бога уже много ровнее и степеннее спросила девочка, высвобождаясь из объятий отрока.
– Все хорошо, – тихо протянул мальчик, и в тембре его голоса слышалась нарастающая мужская воля умеющая защитить и уберечь дорогое ему создание.
– Владелина, что ты тут делаешь? – то уже весьма беспокойно дыхнул Двужил и незамедлительно подбежав к отроковице, оттолкнул своим пронзительным взглядом от нее Граба.
– Я думала, думала с вами… с мальчиками, что-то случилось, – надрывно вздохнув протянула Влада, и не мешкая обойдя Граба, шагнула вперед, ближе к центру полянки, глянув на то, что мощной вспученностью возлежало на ней.
На обгоревшем полотне земли и впрямь, что-то лежало… но не вспученность, а престранное создание. Это было словно расчлененное надвое весьма огромное животное, по внешнему облику напоминающее рысь… обаче многажды… многажды большее в размерах. Одна из его частей, с широкими плечами и вельми вытянутым телом несла на себе передний корпус тела, крупные лапы и голову, а вторая две не менее могутные лапы и короткий хвост. Нельзя было сказать имело ли до расчленения это творение плоть, шерсть… Потому как сейчас на полянке, все еще изредка подергивая задней ногой, лежал скелет зверя какого-то темно-серого цвета. С покатыми или угловатыми сгибами на месте перехода лап в тело, с весьма изогнутым позвонком к коему крепились плотно подогнанные друг к другу широкие полосы ребер. Замечательной по виду была округлая голова зверя, с заметно выступающей лицевой частью и выпуклым лбом. Сам череп довольно крупный и массивный с широко расставленными скулами и огромной пастью раскрытой, по всему вероятию на все девяносто градусов, пугал здоровущими изогнутыми клыками, намного превышающими и саму челюсть, и ширину головы, и не менее мощные передние резцы. Посередине черепа у существа зияла огромная дыра, из каковой струился голубоватый дымок, а в прорехах поменьше справа и слева, остекленело, замерли белые зрачки глаз, будто покачивающиеся в сероватой склере.
– Владушка! – проронила, подбежавшая к девушке, царица и резво дернув ее в свою сторону, развернула так, что бы она, не могла видеть погибшее существо. – Почему ты убежала?!Опять… сызнова все повторяется, – в голосе Вещуньи Мудрой прозвучала плохо скрываемая досада, коя как внезапно появилась, также скоро и пропала. Царица прижала голову отроковицы к своему плечу и уже ровнее добавила, – ты не слышала, что велел Бог Дажба?
– Прости, я не услышала… Верно, в горячности, – немедля откликнулась Влада, припоминая данное обещание Небо и ощутила огорчение от столь неразумных собственных поступков. – Прости.
– Ничего, ничего мое чудо… – уже совсем нежно прошептала царица. – Двужил, Могуч, – также тихо она протянула в направлении подошедших к ней гомозулей, – связь с порученцами постоянно прерывается, потому не будем медлить и доставим Владелину в капище. Я думаю ей грозит опасность… И в первую очередь от ее собственной порывистости.
– Что это? – высвобождаясь из объятий альвинки, вопросила беспокойно Влада, желая было обернуться.
Только Вещунья Мудрая в доли секунд крепко ухватила ее за предплечье рук и легохонько встряхнув, молвила:
– Нет, не смотри на это. Надо как можно скорей уходить, – дополнила она повеление гомозулям и потянула девочку на себя, с нескрываемой тревогой проронив, – не смотри. Владушка только не смотри… ни в коем случае в глаза антропоморфа… Двужил, Могуч уводите отроков… скорей! Скорей! Может подле реки связь наладится.
Теперь царица не просто схватила руки Влады, она впилась в ее левое запястье, при том отпустив правое предплечье и потянула с такой настойчивостью, что девочка шагнула рывком. Одначе не в силах справиться с собственным любопытством, на миг обернулась, и увидела, как черные зрачки в глазах антропоморфа сменили свой окрас на зеленый и вроде крутнулись по коло, ярко блеснув.
– Не смотри, отвернись! – не менее встревожено вскрикнул Двужил, идущий следом за юницей и шибутно вскинул вверх свою короткую ручку тем движением, желая развернуть ее голову.
Вмале гомозули, царица, мальчики и Влада вернулись к берегу реки. Они быстро спустились по его покатому краю вниз, вышли к тому месту, где дотоль купались отроки и ожидали их привязанные кони. Вещунья Мудрая снова на маленько застыв, вгляделась в кружащих соколов, так видимо, и, не сумев разобрать повеления Богов, ибо шипение почасту перекручивало собой звуки.
– Уходим, – миг погодя молвила царица, приняв какое-то решение, и с тем помогая девушке взобраться на Уголька.
Не мешкая, она схватила Уголька под узду и повела по пробитой тропе из леса следом за Двужилом и Могучом, трюхавшим на конях. Позадь Владелины поместился на своем гнедом жеребце Крепыш, единожды ведя в поводу блекло-рыжеватого кологрива царицы и ужотко после ступали кони, везущие мальчиков.
Девочка взволнованно оглядывалась назад, боясь, что тот зверь, как ей почудилось на мгновение оживший, нападет на ехавшего позади всех Нега. Нежданно вновь яркая вспышка молнии упала, где-то в лесу, на сиг озарив своим сиянием стволы деревьев, и тотчас соколы тревожно заклекотали… И днесь их речь стала понятной, ибо они повелели царице как можно скорей покинуть лес.
– Вещунья Мудрая, что это? Что? Али кто? – юница впервые такое видевшая не столько испугалась, сколько, как то было подвластно ее натуре, заинтересовалась, або теперь, получив успокоение от Небо, и вовсе как-то лишилась страха за свою жизнь.
Невдолге тропа вывела на дорогу, ту самую, по каковой ехали в Выжгарт, и вновь серебристая молния, ноне явственно напоминающая изогнутую в середине стрелу, упала где-то в районе брега реки. И незамедлительно раздался в голове девушки голос Бога Словуты, повелевающий чрез соколов, торопко ехать в поселение. Царица, так и не ответив на вопрос отроковицы, передала в руки поводья, поправила подвешенные к седлу ножны с мечом, кои теперь именно так ее сопровождали, а потом и сама забралась на своего кологрива. Взмахом головы она повелела окружить девочку со всех сторон гомозулям и понудила своего жеребца.
И Владелина также как царица и гомозули тронув Уголька вскоре перешла на нарысь.
Еще одна светозарная молния изогнутой лучи-стрелы просквозила в небесах и упала недалече в лесу, справа от идущих галопом всадников, а засим и вовсе точно приземлилась на дорогу. Девочка порывисто оглянулась назад, страшась за мальчиков, и краем глаза заметила идущую по небу бело-серебристую стрелу. Еще морг и та молния вроде вырвала крайние огромные в обхвате дерева с корнем и разорвав их на части раскидала по земле, покосив и рядом растущие.
Впереди уже показались Лесные Поляны, до них, кажется, было падать рукой, когда нежданно Влада ощутила всеми фибрами своего естества чье-то чуждое дыхание, словно нависшего над ней того самого безумного энжея. Она резко вздела голову и не более чем в локте от себя увидела летящего костяного существа, только не расчлененного на части, а целого. Крупные, длинные когти на костяных пальцах пронзительно чвакнули и, девушка, не мешкая припав к коню, резко вырвала правой рукой меч из ножен. Зеленые очи зверя, ярко блеснув, озарили своим сиянием не только саму Владу, ослепив ей глаза, но похоже и все пространство кругом нее. А малеша погодя девочка почувствовала как ей в спину впились крепкие присоски-когти существа, миг опосля вырвав ее из седла. Юница махом выпустила из левой руки поводья и всплеснула правой, пытаясь поразить зверя зажатым в ней мечом. Но клинок, пройдя сквозь существа, только рывком дернулся вниз и прижался к ее груди. Голова отроковицы стремительно завалилась назад вслед за всем телом и обо что-то вельми крепкое стукнулось. И немедля заскрипела, будто плохо смазанная петля, а вдоль тела юницы обвились весьма плотные отростки. Они обхватили ее столь туго, что поджали не только грудь, живот, но и рот, губы, нос, по всему вероятию, расплющив обо, что-то жесткое, а ноги и руки враз окаменели. Тонкое острие, наподобие большущего жала осы впилось в шею девочки и еще мощнее придавило ее к ребристой внутренности звериного скелета. Владелина открыла рот, и туда в доли секунд влез длинный, тонкий прутик, мгновенно дотянувшийся до легких. И тогда пред очами отроковицы поплыла голубая даль небосвода и в них виднелись глаза столь любимого ею Зиждителя Небо, старшего из печищи Расов.
Глава тридцать первая
Влада ощутила себя лежащей на чем-то плотном… именно ощутила, ибо дотоль пред ней плыли очи Отца, после сменившиеся на черную круговерть с яркими вспышками света. Впервые минуты пробуждения, все еще держа веки сомкнутыми, она с тревогой вспомнила пережитое, одначе не ощутив во рту тот самый гибкий прутик решила, что произошедшее с ней было лишь сном… И чудное, похожее на огромного зверя, костяное создание и скорая скачка, да еще впервые за столь долгий срок на Угольке, и чвакающие присоски на спине. Протяжно вздохнув, юница открыла глаза и тягостно вздрогнула, понимая, что пережитое, увы! не было сном.
Она лежала на правом боку в небольшом квадратном помещении. Вернее даже сказать пещерке, аль все же нише. Высокой, и одновременно весьма узкой, с серебристыми, залащенными стенами, полом и потолком, столь гладкими, будто единожды обмытыми водой или облизанными чьим мощным языком. По полотну потолка в двух направлениях по угловым стыкам стен струились ярко голубые огни. Они перемещались точно капли воды, хотя вместе с тем весьма хорошо просматривалась каждая в отдельности из них, мельчайшей голубо-прозрачной крупинкой.
У самого выхода, что овальной аркой нависал над проемом, лежал тот самый зверь, какового царица назвала антропоморф. Переливающиеся кости зверя были из необыкновенного по цвету белого железа… металла или чего-то подобного, впрочем, похоже, созданного рукотворно. Антропоморф покоился, как обычный зверь на животе, хотя кроме загнутых по длине всего его тела, с малыми промежутками меж соседними, ребер, позвонка, головы, лап, и короткого хвоста у творения ничего и не было. Передние лапы были вытянуты вперед, а задние возлежали подле ребер с обеих сторон. Короткий хвост, задранный высоко вверх, торчал, будто шпиль на луковке капища. Из дырки в носу на морде, поднимался густой серый дым, верно так зверь дышал. Перегораживая своим огромным телом, проход он не давал возможным не то, чтобы пройти, но даже прошмыгнуть мимо себя.
Владелина ощупала лежащий на груди и точно все еще вдавленный в плоть меч, и довольно вздохнула, намереваясь, коли не явятся на помощь Боги вступить со зверем в противоборство. Одначе допрежь того она решила позвать Отца… Юница уже давно приметила, что стоит ей с особой тревогой выкрикнуть или подумать о старшем Расе, как малеша погодя к ней приходила Вещунья Мудрая узнать, что случилось. И это могло значить только одно, Небо слышал ее на расстоянии. Однако здесь… неизвестно где… это могло и не сработать.
Обаче стоило решиться.
Девочка повернулась на спину, представила залу, с высоким прозрачным сводом в оном отражались зеркальные стены и белый пол, припомнила небесно-голубые глаза Небо, и громко закричала:
– Отец! Отец! Отец! – сие был не просто крик, а вопль.
Юница вложила в него всю свою боль и страх, всю порывистость и горячность. И потому тот крик, вырвавшись из ее уст, наполнил, вернее, переполнил всю нишу. И немедля стены, пол, потолок в помещение едва слышимо загудели. Тело отроковицы судорожно задрожало, руки и ноги часто-часто затряслись и боль в голове принялась, пульсируя, бить ее в лоб. А после мгновенно, словно Владу уснула или потеряла сознание, пред очами проплыло серебристо-насыщенная веретенообразная Галактика Дымчатый Тавр, испещренная пылевыми включениями, окруженная сверху и снизу волокнистой бахромой.
Еще доли секунд той боли, коя точно разрывала голову и в целом плоть на части, и нежданно по левой щеке девушки мощно ударила лапа зверя. Владелина подлетев вверх, сделала переворот в воздухе и достаточно сильно, и единожды больно ударилась телом об стену, а после о пол. А миг погодя гулко закашляла, поперхнувшись дыханием, однако при этом избавившись от нестерпимой боли в голове и плоти.
Зверь стоял в нескольких шагах от девочки и широко раскрыв пасть, скалил на нее свои страшные зубы и длинные, будто нож клыки. Из дыры на морде антропоморфа днесь валил густой рыжий дым. Глаза зверя были почти серого цвета. Влада немедля схватив упавший на пол меч, вскочила на ноги, меж тем ощущая мощную боль во всем теле и слабость в конечностях, да направила его острие на зверя. Еще доли мгновений и как учил ее Двужил, она, слегка приподняв меч, шагнула вперед и опустила его прямо зверю на голову. Пронзительно скрипнув по рыхлой, вроде побитой мелкими рытвинами черепушке антропоморфа, клинок вмиг съехал вниз, не оставив даже и следа. Отроковица еще и еще раз шибанула мечом создание по голове, но клинок вновь соскользнув по черепу вниз, не причинил вреда антропоморфу. И тогда зверь, резко поднялся на задние лапы, и бросился на Владелину, стремительно толкнув ее в плечи передними, одновременно когтьми разорвав ткань золотой рубахи и вельми болезненно располосовав на груди кожу. Антропоморф толчком повалил девочку на пол и единожды оперся о ее плечи лапами. Он низко опустил голову, обдал кожу лица рыжими испарениями и заглянул ей в глаза… И Владелина внезапно увидела блеснувшие зеркальностью очи и лицо чем-то схожее с Богом Асилом.
– Веди себя смирно! – продребезжал раскатисто зверь…
В его голосе слышалось такое неприятное для слуха лязганье, что юница по первому и не поняла, что он сказал. А зверь меж тем поставил ей на лоб свою костяную и вельми холодную лапу, будто усеянную мелкими присосками и враз надавил так, что у Влады, выпучились глаза, а грудь и спина выгнулись дугой да лихорадочно задрожали конечности. Немедля сама голова наполнилась густотой тепла, и будто выплеснулась из очей. Зверь приблизил к лицу девочки свою морду и обдал ее потоками не менее обжигающего и почти алого дыма, все также дзинькая, добавив:
– Будешь гамить, убью тебя лучица!
И тотчас легко и быстро, для столь мощного творения, антропоморф соскочил с тела девушки, отчего кожа, на ее лбу подавшись вслед за присосками, зычно плюхнула и вроде как посеклась в нескольких местах. Зверь же неспешно направился к проему, и, улегшись на прежнем месте, уставился взором в небо, все поколь голубое. Надрывная боль заплясала в голове отроковицы, и постепенно спустившись к носу, заструилась потоками крови из обеих ноздрей. Девочка отползла в угол, ибо ноги ее плохо слушались, став набрякшими, и положив подле меч, принялась утирать рукавом рубашки текущую из носа густую юшку.
– Отец, прости, прости, я виноват, – чуть слышно прошептал Дажба, и в голосе его чувствовалось такое огорчение, что на перьевых облаках колыхающихся в своде залы выступили хрустальные капли воды, будто слезы. – Растерялся… не оправдал твоих чаяний.
В Лесных Полянах в огромном белом зале капища ноне густые облака особенно плотными комками собрались под его куполом, загородив там всю прозрачность. Наползая друг на друга, они кучно теснились, перемешивались так, словно страшились гнева Небо, оттого и слышался едва монотонный гул их движения. В зале кроме двух старших Расов: Небо и Дивного, находились еще Дажба и Воитель. Старшие Боги восседали друг напротив друга на широких креслах и те сидения, по всему вероятию, в этот раз были наспех сотканы из полупрозрачных, тонких нитей облаков вроде как свитых здоровущим пауком. Венец Небо, в точности повторяющий в миниатюре Солнечную систему мерцал особо насыщенными желтовато-голубыми переливами света. Воитель, опершись рукой об ослон кресла Дивного, неотрывно смотрел на Отца, а взволнованный и будто потерянный Дажба беспокойно фланировал по залу вдоль зеркальных стен, обок каковых также курились пухлыми полосами серые полотнища облаков. Ноне в движениях младшего из Расов не зрилось степенности божества, отчего чудилось перемещается по помещению весьма огорчивший любимого Отца сын. Дажба всяк миг поднимал руки, суетно оглаживал светло-русую с золотистым оттенком бороду, прикладывал сомкнутые вместе ладони к лицу и вельми горестно повторял:
– Забыл, забыл закрыть чревоточину, после отлета Словуты… Забыл, а потом растерялся, ибо связь пошла с помехами. И девочка, девочка убежала… Забыл, растерялся… Прости… Прости Отец. Что? что теперь скажет Отец Перший? Я так вас всех подвел.