Священник Харди замер в дверях, когда ускорение корабля уменьшилось, а затем возросло. После того как инженеры выровняли его, он вошел в гостиную и уселся, ничего не говоря. Хорват махнул ему рукой и продолжал диктовать.
- Единственным местом статуэток, остающимся неясным и недетализированным, являются органы воспроизведения. - Хорват улыбнулся и подмигнул священнику. Он действительно был доволен. - Мошкиты всегда были сдержанны относительно секса. Эти статуэтки могут быть образовательными игрушками для детей и тогда, конечно, производятся большими партиями. Если все дело в этом - а мы должны спросить об этом у мошкитов, если представится случай, - это означает, что культура мошкитов имеет некоторое сходство с человеческой. - Хорват нахмурился. Сексуальное воспитание молодежи было у человечества вещью периодической. Иногда оно было вполне определенным и широко распространенным, а в некоторые периоды истории его просто не существовало. В цивилизованных частях Империи все это было описано в книгах, но в то же время имелось множество новооткрытых планет, где вся эта тема была запретной для подростков.
Конечно, это может быть вызвано и соображениями рациональности, - продолжал Хорват. - Показ различий в половых органах потребует в три раза больше статуэток, чем их есть сейчас: комплект для мужчин, второй для женщин и третий для собственно фазы воспроизведения. Единственное, что я заметил, это развитые молочные железы у всех форм, и, полагаю, можно сказать, что все мошкиты могут кормить детей грудью. - Он замолчал и что-то нажал на своем компьютере. По экрану поползли слова. - Да. Единственный действующий сосок находится всегда справа или по крайней мере на стороне, противоположной единственной сильной руке.
Таким образом, детеныша держит крепкая левая рука, тогда как слабые правые ласкают - и это весьма логично, учитывая плотность нервных окончаний в правых руках.
Он прокашлялся и потянулся за бокалом бренди, знаком приглашая Харди последовать его примеру.
- Единственный сосок у высших форм неопровержимо доказывает, что у высших каст мошкитов рождение нескольких детенышей одновременно исключительно редко. Однако это явление должно быть обычным для Часовщиков. Можно не сомневаться, что неразвитые соски правого бока малышей в некоторый период их развития превращаются в рабочие органы, иначе невозможно объяснить такое резкое увеличение их числа на борту "Макартура". - Он поставил компьютер. - Как дела, Дэвид?
- Отлично. Эта игрушка мошкитов восхищает меня. Несомненно, это логическая игра, и к тому же одна из лучших. Один игрок, руководствуясь некими правилами, сортирует различные предметы по категориям, а второй пытается вывести эти правила и обосновать их. Очень интересно.
- Возможно, мистер Бери захочет продавать их.
Харди пожал плечами.
- Церкви не мешало бы купить несколько штук… чтобы обучать своих богословов. Сомневаюсь, чтобы это вызвало всеобщий интерес. Слишком сложно. - Он взглянул на статуэтки и нахмурился. - Вы заметили, что здесь нет по крайней мере одной формы?
Хорват кивнул:
- Не обладающего разумом животного, которого мы видели в зоопарке. Пока мы были там, мошкиты вообще не говорили о нем.
- Да и после этого тоже, - добавил Харди. - Я спрашивал свою финч'клик', но она тут же меняла тему.
- Еще одна тайна для будущих исследователей, - сказал Хорват. - Думаю, нужно избегать этого вопроса в присутствии мошкитов. Например, мы не должны расспрашивать их послов. - Он выжидательно замолчал.
Дэвид Харди улыбнулся, но ничего не ответил.
- Ну хорошо, - сказал Хорват. - Вы знаете, есть не так уж много вопросов, о которых мошкиты не хотели говорить, и я не пойму, почему они так обходили именно этот. Я совершенно уверен, что эти существа не были предками других форм мошкитов, - это не то же, что для нас обезьяны.
Харди хлебнул бренди. Он был очень хорошим, и священник задумался, где мошкиты достали образец для подражания. Этот, несомненно, был синтетическим, и Харди стало интересно, сумел бы он отличить его от настоящего.
- Очень разумно было поместить это на борту, - сказал он и сделал еще глоток.
- Плохо, что мы должны оставить все это, - сказал Хорват. - Впрочем, мы все это засняли и со всего сделали записи. Голограммы, рентген, изометрия, радоновое излучение. Все, что можно было разобрать, мы разобрали и сделали голограммы составных частей. Нам очень помог командор Синклер… иногда и военные могут оказаться полезными. Хотел бы я, чтобы так было всегда.
Харди пожал плечами.
- А вы не пытались взглянуть на проблему с точки зрения Военного Космического Флота? Если ошибетесь вы, то потеряете некую информацию, если же ошибутся они, опасности будет подвергнута вся раса.
- Глупости. Одна планета, населенная мошкитами? Независимо от того, насколько они развиты, здесь слишком мало мошкитов, чтобы угрожать Империи. И вам это известно, Дэвид.
- Да, Энтони, я не думаю, что мошкиты угрожают нам. Но с другой стороны, я не верю, что они такие простые и открытые, как мы о них думаем. У меня было больше времени для размышления над этим, чем у вас…
- Ну и?.. - спросил Хорват. Ему нравился священник Харди. У него всегда были интересные рассказы и мысли. Конечно, он умел говорить, ведь этого требовала его профессия, но он не был типичным священником, да и типичным военно-космическим тупицей тоже.
Харди улыбнулся.
- Вы знаете, я не могу выполнить ни одной работы. Лингвистическая археология? Так я даже не изучил языка мошкитов. Когда меня вызовет церковная комиссия, сомневаюсь, что найдется достаточно аргументов, чтобы решить что-либо. Должность корабельного священника поглощает не так уж много времени, что еще остается, как не думать о мошкитах? - Он снова усмехнулся. - И размышлять над проблемами миссионеров, которые явятся со следующей экспедицией…
- Вы полагаете, Церковь пошлет сюда миссию?
- А почему бы и нет? Никаких богословских возражений я придумать не могу. Да скорее всего это и бесполезно… - Харди хихикнул. - Я вспомнил историю миссионеров на Небесах. Они обсуждали свою прежнюю работу, один говорил о тысячах, которых обратил, другой хвастался целой планетой павших, которых вернул в лоно Церкви. Наконец они повернулись к маленькому человечку на конце стола и спросили его, сколько душ он спас. "Одну", - ответил тот. Сейчас эту историю считают иллюстрацией морального принципа, но не думаю, чтобы миссионерам на Мошке-1 удалось претворить его в… гм-м… реальной жизни.
- Дэвид, - сказал Хорват, и в голосе его прозвучала нотка крайней необходимости. - Церковь будет оказывать большое влияние на имперскую политику относительно мошкитов. И я уверен, что Кардинал придаст большое значение вашему докладу, когда вы явитесь в Новый Рим. Понимаете ли вы, что ваш вывод о мошкитах будет иметь такое же влияние, как… Нет, черт побери, он будет более влиятельным, чем научные доклады, а может быть, даже более, чем военные.
- Это я понимаю, - серьезно сказал Харди. - Энтони, это влияние меня не интересует, но саму ситуацию я понимаю.
- Хорошо. - Хорват тоже не был напористым человеком или по крайней мере пытался не быть им, хотя иногда и забывал об этом. Впрочем, с тех пор как он занялся научным администрированием, он научился бороться за свой бюджет. Он глубоко вздохнул и изменил тактику. - Я хочу, чтобы вы помогли мне кое в чем прямо сейчас. Мне хотелось бы забрать эти статуэтки с собой.
- А почему не весь корабль? - спросил Харди. - Я бы взял его. - Он глотнул бренди и прокашлялся. Гораздо легче было говорить с мошкитами, чем об имперской политике. - Я заметил, что вы уделяете большое внимание пустым местам на статуэтках, - озорно сказал он.
Хорват нахмурился.
- Да? Что ж, возможно. Возможно…
- Должно быть, вы провели немало времени, думая об этом. Вас не удивляет странность этой второй области сдержанности мошкитов?
- Пожалуй, нет.
- А меня - да. Это меня весьма удивляет.
Хорват пожал плечами, затем наклонился вперед и налил им обоим бренди. Не имело смысла экономить то, что все равно придется оставить.
- Вероятно, они думают, что их сексуальная жизнь - не наше дело. Много ли подробностей дали им мы?
- Довольно много. У меня была долгая и счастливая супружеская жизнь, - сказал Харди. - Возможно, я не эксперт в том, что делает ее счастливой, но я знаю достаточно, чтобы научить мошкитов всему, что они захотели узнать. Я не скрывал ничего и приказывал поступать так же Салли Фаулер. В конце концов, они чужаки, и едва ли мы способны вызвать у них похотливые желания. - Он усмехнулся.
Хорват ответил улыбкой, потом задумчиво кивнул.
- Скажите, Дэвид, почему адмирал требовал сжигать тела после похорон?
- Что ж, я думал об этом… И ведь никто не протестовал. Мы не хотим, чтобы чужаки вскрывали тела наших товарищей.
- Именно. Мы ничего не собирались прятать, просто нам противна мысль о чужаках, вскрывающих мертвых людей. Это единственное, в чем я могу согласиться с Царем. А теперь подумайте, Дэвид, может быть, мошкиты думают точно так же о своем способе воспроизведения?
Харди на мгновение задумался.
- Вы знаете, это не так уж невозможно. Множество человеческих обществ испытывают те же чувства, скажем, к фотографиям. - Он снова глотнул бренди. - И все же, Энтони, я в это не верю. Я не могу предложить ничего лучше, но поверить не могу. Что нам действительно нужно, так это долгий разговор с антропологом.
- Чертов адмирал не пускает ее на этот корабль, - проворчал Хорват, но гнев его быстро прошел. - Держу пари, что она еще сердится.
42. Мешок битого стекла
Однако Салли не сердилась - она исчерпала свой словарный запас еще раньше. Пока Харди, Хорват и остальные радостно изучали подаренный корабль, ей приходилось довольствоваться голограммами и устными рапортами.
Сейчас она никак не могла сосредоточиться. Обнаружив, что читает один и тот же абзац пятый раз, она швырнула доклад через каюту. Проклятый Род Блейн! Он был не прав, осаживая ее таким образом и заставляя думать о нем.
В дверь каюты постучали, и она торопливо открыла ее.
- Да… О, здравствуйте, мистер Реннер.
- Вы ждали кого-то другого? - лукаво спросил Реннер. - Ваше лицо вытянулось, когда вы меня увидели, и это не слишком лестно для меня.
- Простите. Нет, я не ждала никого другого. Вы что-то сказали?
- Нет.
- Мне показалось… Мистер Реннер, мне показалось, что вы сказали "отмирание".
- Вы над чем-то работаете? - спросил Реннер, окидывая взглядом каюту. Ее стол, обычно отличавшийся порядком, был завален бумагами, диаграммами и компьютерными распечатками. Один из докладов Хорвата лежал на полу возле переборки. Реннер сложил губы в нечто, что должно было означать полуулыбку.
Салли проследила за его взглядом и покраснела.
- Пожалуй, нет, - признала она. Реннер говорил ей, что собирается навестить Рода, и она ждала, когда он заговорит об этом. Ожидание затягивалось, и наконец она сдалась. - Ну хорошо. Я ничего не делаю, а как он?
- Он - это мешок с битым стеклом.
- О!.. - Это заявление застало ее врасплох.
- Он потерял свой корабль и, конечно, находится в плохой форме. Послушайте, не позволяйте никому говорить вам, что потеря корабля подобна потере жены. Это не так. Это больше похоже на зрелище сожженной планеты, на которой вы жили.
- Вы думаете, я могу что-то сделать?
Реннер уставился на нее.
- Отмирание, как я и сказал. Конечно, вы можете кое-что сделать. Например, пойти и взять его за руку или просто сесть с ним рядом. Если сидя рядом с вами он будет продолжать разглядывать переборку, значит, его явно ударило по голове.
- Ударило? Он ранен?
- Разумеется, нет. Я имел в виду, что он, должно быть… Давайте лучше сменим тему. Просто пойдите и постучите в его дверь, хорошо? - Кевин вывел ее в коридор и, нисколько не заботясь о ее чувствах, потащил в его конец. Когда она удивленно уставилась на него, он указал ей на дверь. - А я пойду чего-нибудь выпью.
"Ну вот, - подумала она. - Торговые капитаны говорят аристократам, как они должны вести себя друг с другом…" Однако не было смысла стоять в коридоре. Она постучала.
- Войдите.
Салли быстро вошла.
- Привет, - сказала она. Блейн выглядел ужасно. И этот мешковатый мундир… что-то с ним нужно было делать. - Не заняты?
- Нет. Я как раз думал о том, что сказал мистер Реннер. Вы знаете, что глубоко в душе Кевин Реннер действительно верит в Империю?
Она посмотрела вокруг в поисках стула. Ничто не указывало на то, что он предложит ей сесть. Тогда она сделала это сама.
- Он офицер Военного Космического Флота, разве не так?
- Да, конечно, он поддерживает Империю, иначе не прошел бы комиссии… но я имел в виду, что он действительно верит в то, что мы знаем, что делаем. Удивительно.
- А разве это не так? - неуверенно спросила она. - Если это не так, то все человечество в большой опасности.
- Об этом я и думал, - сказал Род. Все это выглядело довольно нелепо. Из множества тем, которые можно было обсудить с единственной девушкой на десять парсеков, он выбрал политику. - Вы хорошо выглядите. Как вам это удается? Ведь вы должны были все потерять.
- Нет, у меня остались дорожные вещи. А платье я получила от мошкитов, помните? - Не в силах сдержаться, она рассмеялась. - Род, если бы вы знали, как глупо выглядите в мундире капитана Михайлова! Вы в два раза меньше его по любому направлению. Нет уж, довольно! Пора браться за ум, Род Блейн! - И она скорчила строгую мину.
Это длилось мгновение, но она выиграла. Она поняла это, когда Род посмотрел вниз на огромные складки на тунике, сделанные им, чтобы она не очень походила на палатку. Он усмехнулся.
- Не думаю, чтобы мою кандидатуру можно было выставить на конкурс самых изысканно одетых мужчин Двора, верно?
- Конечно, нет.
Они сидели молча, и она изо всех сил пыталась придумать тему для разговора. Почему ей так трудно говорить с ним? "Дядя Бен говорил, что я слишком много говорю, а здесь я не могу придумать, о чем сказать".
- Так о чем же говорил мистер Реннер?
- Он напомнил мне о моем долге. Я и забыл, что он у меня еще есть. Полагаю, он был прав, и жизнь продолжается, даже для капитана, потерявшего свой корабль… - Последовала очередная пауза, во время которой воздух, казалось, сгустился и стал более тяжелым.
Что же сказать теперь?
- Вы… вы были с "Макартуром" долгое время?
- Три года. Два как помощник капитана и один как капитан. А теперь он погиб… Впрочем, лучше не начинать об этом. А чем занимаетесь сейчас вы?
- Вы уже спрашивали меня. Я изучаю данные с Мошки-1 и доклады с подаренного корабля… и думаю о том, что скажу, чтобы убедить адмирала взять послов мошкитов с собой. А мы должны убедить его, Род. Я хочу, чтобы было что-то еще, о чем мы могли бы сказать, и чтобы было много времени после того, как мы покинем систему Мошки. - "И чтобы мы провели его вместе, теперь, когда "Макартур" погиб. Впрочем, не знаю. Неужели я обрадовалась уничтожению моего соперника? Нет, нельзя позволить, чтобы он хотя бы заподозрил меня в этом…" - А сейчас, Род, у нас так мало времени, и у меня вообще нет никаких мыслей…
Блейн коснулся пальцами утолщения на носу. "Что касается времени, - подумал он, - пора уже перестать быть олицетворением печали и начать действовать как будущий двенадцатый маркиз".
- Хорошо, Салли. Посмотрим, с чем мы можем подойти к вопросу. Надеюсь, вы позволите Келли сервировать нам завтрак здесь?
Она широко улыбнулась.
- Милорд, вы можете быть обходительным.
43. Жалоба торговца
Гораций Бери был несчастным человеком.
Если команде "Макартура" было тяжело иметь с ним дело, то на "Ленине" все обстояло еще хуже. Экипаж его состоял из екатерининцев, имперских фанатиков, состоящих под началом адмирала и капитана с их родного мира. Даже Спартанское Братство имело меньшее влияние.
Бери знал об этом заранее, но испытывал постоянную необходимость контролировать свое окружение при любых обстоятельствах и ничего не мог с собой поделать.
Его статус на борту стал еще более двусмысленным, чем прежде. Капитан Михайлов и адмирал знали, что он был передан под личный контроль Блейну, не обвиненный ни в каком преступлении, но с запретом предоставления ему свободы. Михайлов решил эту проблему, назначив Бери прислугу из космодесанта и поставив старшим над ними канонира Келли. Таким образом, когда бы Бери ни покинул свою каюту, за ним по всему кораблю следовал хвост.
Он пытался поговорить с членами экипажа "Ленина" - но его выслушали всего несколько человек. Возможно, до них дошли слухи о том, что он может предложить, и они боялись, что космодесантники "Макартура" доложат об их интересе, а может, подозревали его в измене и ненавидели за это.
Торговцу требовалось терпение, и Бери имел его больше чем достаточно. И все-таки тяжело контролировать самого себя, когда ты не можешь контролировать ничего больше, когда ничего нельзя сделать, а нужно просто сидеть и ждать. Временами его взрывной характер находил себе разрядку в гневных воплях и крушении мебели, но никогда это не происходило публично. За пределами своей каюты Бери был спокоен, расслаблен и умело вел разговоры, подлаживаясь даже к адмиралу Кутузову.
Это дало ему доступ к офицерам "Ленина", но они были крайне официальны, и каждый раз, когда он хотел поговорить, вспоминали о каком-нибудь срочном деле. Бери довольно скоро обнаружил, что есть всего три безопасные темы: карточные игры, мошкиты и чай. Если "Макартур" заправлялся кофе, то двигатель "Ленина" работал на чае. И поклонники чая знали о предмете гораздо больше, чем поклонники кофе. Корабли Бери торговали чаем точно так же, как и любыми другими товарами, которые покупали люди. Но сам Бери не возил его с собой и не пил.
Итак, Бери проводил бесконечные часы за столом на мостике, а офицеры и с "Ленина", и с "Макартура" предпочитали сидеть с ним в его каюте, заполненной гораздо меньше, чем офицерская кают-компания. Было довольно легко говорить с офицерами "Ленина" о мошкитах - хоть они и приходили группами, но были любопытны. После десяти месяцев, проведенных в системе Мошки, большинство из них никогда не видели мошкитов. Всем хотелось послушать о чужаках, и Бери был готов рассказывать.
Промежутки между робберами растягивались, когда Бери принимался оживленно говорить о мире мошкитов, о Посредниках, которые могли читать мысли, хотя и говорили, что это не так, о Зоопарке, о Замке, о поместьях баронов, выглядевших как укрепленные крепости - Бери, конечно же, отметил эту деталь. И каждый раз разговор переходил на опасности. Мошкиты не торговали оружием и даже не показывали его, потому что планировали нападение и старались сохранить свою сущность в тайне. Они заселили "Макартур" Домовыми - это было первое, что сделал первый же мошкит, которого они встретили, - и эти коварно полезные и милые зверьки захватили корабль и едва не удрали на нем со всеми военными секретами Империи. Только бдительность адмирала Кутузова предотвратила это несчастье.
И кроме того, мошкиты считали себя более разумными, нежели люди. Они смотрели на человечество как на зверей, которых можно приручить - если получится, лаской, - превратив в еще одну касту, прислуживающую почти невидимым Мастерам.