- Тогда я смогу явиться во всем великолепии. Поразить их, повергнув в шок и благоговение. Очень жаль, что я не могу въехать на танке - или хотя бы на броневике…
- У меня в трюме есть мотоцикл, - сообщил Штрамм, проникшийся духом нашего предприятия. - Но он ярко-желтый…
- Перекрасьте в черный под цвет моего мундира.
- Будет сделано!
- Тогда я подлечу к воротам, с визгом заторможу и оглашу приказания…
- С помощью микрофона, дистанционно связанного с усилителем.
Штрамм в самом деле проникся духом происходящего, да и капитан заодно.
- Что вам требуется, так это поддержка войск. А если на самой опушке поставить всех фермеров?
- В их же комбинезонах, но перекрашенных в черный цвет, - подхватил Штрамм.
- И с деревянными винтовками, тоже черными, - вставил я.
- План хорош, - одобрил капитан, осушив свой бокал.
- Да, но дальше… Что вы будете делать, когда окажетесь у ворот? - внезапно встревожился Штрамм.
- Не бойтесь! При такой помпе они должны быть достаточно взбаламучены, чтобы следовать моим приказам, по меньшей мере поначалу. А мне остается лишь держаться на гребне волны.
Как я надеялся! План довольно безумный, а я обязан привести его в действие. Я потянулся было к бутылке джина, но тут же одернул себя и отставил пустой бокал. Настало время, Джим, для ясной головы и тщательных раздумий.
Штрамм поспешил к себе в мастерскую, чтобы приступить к работе. Капитан отправился на мостик, а я отыскал мемопланшет, чтобы делать пометки. На планирование атаки времени ушло порядком. Отвлекло меня лишь появление в дверях бара Анжелины - глядевшей очень строго.
- Так и думала, что найду тебя здесь. Не рановато ли… - Она осеклась, во все глаза воззрившись на стол передо мной. - Джим ди Гриз… перед тобой чашка кофе…
- Нет.
Она помрачнела было, но тут я добавил:
- Это чашка чая.
Анжелина одарила меня поцелуем.
- Поздравляю с безалкогольным днем.
Кивнув в знак признательности, я предпочел промолчать, не желая портить ей настроение.
- Ты еще долго?
- Почти закончил, - приподнял я записки.
- Хорошо. Я хочу освежиться и переодеться, а потом объявим коктейль-час открытым.
- Я буду здесь.
Когда она вернулась, я перелистывал страницы барпьютера.
- Я тут пустился в изыскания истории выпивки и наткнулся на тома рецептов коктейлей. Изумительно! Не хочешь ли попробовать "Лошадиную шею" или "Манхэттен"? "Овечье копытце специальный"? А может, "Ржавый гвоздь", "Вдовий поцелуй" или "Сучий потрох"?
- Пусть это будет для меня сюрпризом.
- Готово! - Я ввел данные и стукнул по клавише "Смешать".
С дребезжанием ожив, машина глухо механически забубнила. Лед захрустел, и на подносе выдачи появились заиндевевший графин и два бокала. Наполнив бокал, я передал его Анжелине.
- "Очень сухой мартини с вывертом".
- Название ужасное, вкус замечательный! - Она отхлебнула раз, другой, потом отставила бокал на стол.
- Пошив мундира продвигается хорошо, однако мы сделали кое-какие мелкие поправки - и одну крупную.
- А именно?
- У нас возникли проблемы с золотым галуном и золотыми пуговицами. Под рукой нет ничего, сколько-нибудь напоминающего золото. Мы перепробовали уйму разнообразной желтой пряжи с переменным успехом. Галун выглядит скверной дешевкой. А пуговицы вырезаны из дерева или кости. Их можно покрасить в желтый цвет, но результат убогий…
- Нужда - мать изобретательности. Давай забудем о воинских финтифлюшках, ограничившись сугубо черным. Мрак и безнадежность! Очень впечатляюще. Но хватит ли у них черной краски?
- Вполне, очень черной и впечатляющей. Сделанной из какой-то озерной устрицы.
- Так и поступим. - Я бросил взгляд на барные часы. - До заката еще пара часов. Хочу переговорить с Бильбоа. Если мы не надумаем перебросить корабль, нам понадобится помощь, чтобы добраться до города.
- Увидимся за обедом. Я хочу устроить Розочке долгую прогулку. После того как она столько жировала в орешнике, она чересчур округлилась.
- Свинобразы для того и живут.
- Другие - может быть, но я хочу, чтобы она сохранила фигуру.
Мы расстались у основания пандуса, и я ничуть не удивился, застав Бильбоа терпеливо дожидающимся за столом неподалеку, уткнув нос в полную кружку. Я с радостью составил ему компанию.
- Я толковал с твоим родичем по имени Эльмо, и он открыл мне много важных вещей.
Мне оставалось лишь с улыбкой кивнуть, потому что я как-то не представлял, чтобы Эльмо мог сказать что-нибудь, представляющее хоть смутный интерес.
- Похоже, они выращивают ряд культур для снабжения пропитанием своих свинобразов. У него есть удивительная книга с картинками, которые движутся, будто по ветру. Многие из показанных в ней растений произрастают и здесь, но иные неведомы, вроде кукурузы. Она дает золотые зерна, которые, как он сказал, весьма питательны, и был настолько добр, что поделился ими со мной.
Я его сельскохозяйственный энтузиазм не разделял.
- Очень мило. - Я пытался найти способ поменять тему, но он шел уже на всех парах.
- В обмен на них мы дадим ему семена манны, каковая дает муку для пирогов, которые, как мне помнится, тебе чрезвычайно понравились.
- Понравились - не то слово! Это просто райское кушанье! Да и растение! Я-то думал, пирожки с мясом…
Я осекся, увидев, как он отшатнулся с широко распахнутыми глазами, громко охнув, а его загорелое лицо побелело как плат.
- Тебе плохо? - спросил я, прикидывая, где ближайшая аптечка. Пробулькав нечто невразумительное, он хотел было встать, но тут же рухнул на место. И заговорил, мучительно запинаясь:
- Больше… никогда… не произноси того, что сказал только что. Мы едим плоды земли. Мы не могли, невозможно…
Он смолк, и его мертвенную бледность сменил пунцовый румянец.
И тут я сообразил, что эти люди - вегетарианцы, да притом оголтелые.
- С маслом, с маслом… - выдавил я. И сразу сменил тему: - Из кукурузы получается замечательная каша и лепешки. А еще вкусней отварить ее прямо в початках и подавать со сливочным маслом.
Еще раз содрогнувшись, он обмяк и, выудив из рукава большую бандану, принялся утирать взмокший лоб.
- Впрочем, довольно о еде, ха-ха, - хохотнул я. - Я хотел спросить: как вы доставляете цветы в город?
- Да, конечно. Возим на телегах, запряженных волами. Они сильные и усердные животные.
- А дорога долгая?
- Через Бернемовский лес идет удобная дорога. От силы полдня пути. Но, умоляю, не ходи туда! Город не несет ничего, кроме зла. - Он порядком хлебнул, вроде бы напрочь позабыв о недавно окончившемся рискованном разговоре.
- Я должен повидаться с горожанами - и договориться. Уверяю тебя, ради обоюдной пользы. Мой визит не принесет ничего, кроме добра.
- В таком случае мы поможем вам, Джим из рода ди Гризов, ибо ты - человек великого ума.
- Искренне надеюсь, что так, Бильбоа из рода Берканси. Поговорим утром.
Возвращаясь на корабль в весьма сумрачном настроении, я увидел свою единственную в ореховой рощице. Она помахала мне рукой, я помахал в ответ и, подойдя поближе, заметил, что она так и лучится от счастья, держа в руках поводок, на конце которого пыхтит и отдувается Розочка, уставившая в пространство остекленевший взор. Пот капал даже с ее игл.
- Мы дивно прогулялись по цветущим лугам. А потом замечательно пробежались обратно. Сегодня она будет спать без задних ног. И ты тоже.
- Я? Почему?
- Потому что дамы сказали, что твой мундир готов к примерке.
- Сейчас?
- Именно!
Разбуженная Розочка попыталась слабо заныть в знак протеста, когда ее заставили идти между нами. Должно быть, дамы из швейного кружка поджидали нас, потому что при нашем приближении они высыпали из дома всей толпой. Как только мы подошли, они расступились и гордо продемонстрировали траурное одеяние.
- Tre tre bonegaf - выдохнул я: творение было действительно прекрасным.
- Он еще не совсем просох, - сообщила Анжелина.
- Он может очернить мою кожу, но не душу!
Сразу за входной дверью обнаружилась небольшая гардеробная. Раздевшись, я с радостью скользнул в липкие объятия мундира. Мой сумрачный вид в зеркале был поистине внушителен. Распахнув дверь, я ступил в комнату под бурные аплодисменты и поклонился.
- Это произведение искусства, превосходящее самые смелые мои ожидания. Спасибо, добрые флорадорские дамы, спасибо.
И триумфально понес мундир на корабль, где с радостью узнал, что Штрамм закончил все металлические религиозные регалии. Мы созвали военный совет на мостике, где мой новый мундир стал объектом всеобщего восхищения. А с иконостасом на груди он выглядел еще внушительнее.
- Я перебрала всю твою обувь, - сообщила Анжелина. - У тебя есть черные альпинистские ботинки, вписывающиеся в картину просто идеально. Но тебе нужна какая-нибудь форменная шляпа.
- Считай, что уже есть. Я просто сделаю то же, что и с мундиром, - сублимирую все самые омерзительные головные уборы в одну похоронно черную и устрашающую фуражку. Смогут твои дамы ее соорудить?
- У них есть замечательные праздничные головные уборы, так что я уверена, что смогут.
- Дела идут как нельзя лучше, - резюмировал я. - Прямо вижу, как все это происходит. Наш караван подвод, запряженных волами, выезжает с сумерками, и на место мы прибываем перед рассветом. Войска выстраиваются на опушке. Устанавливается усилитель, а я оседлываю мотоцикл. По сигналу раздается душе- и ушераздирающий рев труб, и я бросаю мотоцикл вперед. И…
Мой голос упал до шепота и стих, и все выжидательно подались вперед…
- И… чего-то не хватает.
- Чего же? - негромко выдохнула Анжелина вопрос, терзавший всех присутствующих.
- И мы должны устроить что-то воистину впечатляющее. Что-то потрясающее вроде огненного столпа…
- Нет проблем, - отреагировал Штрамм. - Не знаю, доводилось ли вам слыхать о термите?
- Еще бы! Я пользовался им… э-э… для строительства. - Правильней было бы сказать "для разрушения".
- А я вот слышу впервые, - сказал капитан.
- Это смесь предельно измельченного оксида железа и алюминия, - пояснил Штрамм. - Используется в основном для сварки.
- Или устройства грандиозных огненных шоу! - подхватил я. - Но манипулировать им опасно.
- Нет, если запал правильный. И какая-нибудь пусковая установка. Погляжу, что сумею сварганить.
- Пожалуйста, постарайтесь! - возликовал я. - Господа - и дама, - план сложился окончательно!
- В самом деле? - не без раздражения осведомилась Анжелина. - И какую же именно роль играю в нем я?
- О свет моих очей, ты сделала его осуществимым благодаря этому замечательному мундиру!
- Понятно. Дамочка сидит себе в швейной комнате, пока бравые мужчины отправляются на войну…
- Вовсе нет! Просто это работа для одного…
- Одного и одной. Я состряпаю черный мундир и для себя и отправлюсь с тобой в качестве ассистента - и телохранителя.
В голосе ее прозвучала окончательная решимость, ставившая на спорах жирный крест. Я открыл было рот запротестовать, но не смог издать ни звука. Поглядел в поисках поддержки на Штрамма с капитаном, но те отвели глаза.
- Да, действительно. Идея, несомненно, хорошая.
ГЛАВА 11
На приготовления ушла добрая часть трех суток. И все это время я пребывал в блаженном неведении. Будущее казалось таким безоблачным! Мы ошеломим город огнем и угрозами и - якобы - вооруженной мощью. Усмирим Карателей, выйдем на космическую связь - и покинем эту планету на веки вечные. Эльмо с Бильбоа стали закадычными дружками, и обоим идея оставить свинобразоводов на этой дружелюбной планете пришлась по душе. Будущее лучезарно сияло всеми цветами радуги.
Пока все не рухнуло. Эльмо отловил меня в машинном отделении, где я помогал Штрамму сооружать термитный бомбометатель.
- Кузен Джим…
Подняв глаза, я увидел, что он пребывает в самом что ни на есть уничижительном состоянии. Весь скукожился, скрутил кепку винтом и трясется.
- Да?
- Можно вроде как потолковать с тобой? Эта… лучше где в другом месте…
- Говори здесь, мой добрый многоюродный братец. У меня нет секретов от инженера Штрамма.
- Я, это, того…
- Говори, ведь мы здесь все в одной лодке в самом буквальном смысле.
- Ну… Я вроде того поднесши нашему другу Бильбоа презент, ну, знаешь, вроде по дружбе. А он странный, понявши не с того конца. Осерчавши. Велел мне сказать тебе, чтоб мы все убирались с этой планеты немедля. Или еще допрежь того, вот как он сказанул.
Раздался громкий лязг: Штрамм выронил гаечный ключ. Теперь мы оба уставились на трепещущего Эльмо, так и шарахнувшегося от нас.
- И что же, позволь спросить, за презент ты ему преподнес?
Воцарившееся ледяное молчание все тянулось и тянулось, пока Эльмо наконец не кашлянул и едва слышно проронил:
- Я кумекал, ему верняк понравится… они кормят нас так хорошо и все такое. Я ж не знавши, что он обидится…
- Эльмо! Что это было?
- …чудный большущий кус копченых свинобразьих ребрышков…
Мой ключ тоже грохнулся на палубу.
- Ты безмозглый болван! Они же вегетарианцы! Что ж ты заодно не угостил его копченой ляжкой собственной бабушки…
Эльмо юркнул прочь, и брошенный Штраммом молоток просвистел на волосок от него.
Перед лицом этой катастрофы все наши тщательно взлелеянные планы обратились во прах. Впрочем…
- Что будем делать? - спросил Штрамм.
- Планы менять не будем. Скажем Бильбоа, что если он не поможет нам попасть в город, то вынужден будет мириться с нашим плотоядным присутствием крайне долго. Мы должны попасть туда, чтобы призвать помощь извне. Он сделает это - хотя бы затем, чтобы отделаться от нас. Мы следуем плану, для нас ничего не изменилось.
- Верно. И для начала вынесем и испытаем катапульту.
Чтобы вытащить громоздкую конструкцию из корабля, нам требовалась мускульная сила, и я призвал на помощь свинобразоводов. В своих перекрашенных в черный цвет комбинезонах они выглядели весьма внушительно. Ко времени, когда мы были готовы к пуску, собралась солидная толпа. Анжелина с капитаном тоже пришли, но рассказывать им о чудовищном преступлении Эльмо было не время. Он напоминал о себе одним уж тем, что отсутствовал, - и отнюдь не без причины.
В основу своей машины Штрамм положил мощную стальную пружину. Питающийся от батарей мотор с редуктором сжимал пружину до тех пор, пока собачка не фиксировала ее в сжатом состоянии.
- Я рад, что раздобыл у местных кремень, - сказал Штрамм, - до того, как этот идиот обломал всю малину.
- Кремень?
- Лучший способ зажечь термит - хорошенькая жаркая искра. Я рискнул предположить, что на этой планете кремни есть. И действительно, есть. Плюс заполучил огнива, которыми они разжигают свои печи. - Он приподнял тяжелый мешок. - Мешок с песком, весит столько же, сколько и термитные бомбы. Ну, поглядим, какую получили дальнобойность.
Разогнав зевак с линии огня, он потянул за пусковой рычаг. Катапульта крякнула, и мешок с песком пролетел добрых сто метров, прежде чем брякнулся на землю, подняв облачко пыли. Штрамм довольно улыбнулся.
- Я измерил дистанцию на фотографии города, а потом отсчитал ее шагами. Мешок упал как раз на таком же расстоянии, как от города до леса.
- Замечательно. Нельзя ли испытать заодно и одну из термитных бомб? Чтобы не сомневаться, что ночью все пройдет как надо?
- Конечно. Потому-то я и сделал несколько про запас.
Пружину сжали и зафиксировали. Вынув из ящика один из запалов, Штрамм вонзил шпору запала сквозь мешок в термитный порошок, после чего аккуратно закрепил его скрученными кусками проволоки. Работал он медленно и методично, пока зрители переминались с ноги на ногу и вполголоса переговаривались. Торопить его было нельзя. В качестве последнего штриха он накинул петлю на конце запального шнура на рычаг катапульты.
- Готово, - произнес он, выпрямляясь. - При пуске искра воспламенит термит и - бах! - он вспыхнет. - Повернувшись к стоявшей рядом Анжелине, он указал на пусковой рычаг. - Не окажете ли честь?
- С восторгом.
- Готовы, Джим?
- Поехали!
Короткий рывок освободил пружину - и зажигательная бомба взвилась с яркой вспышкой, оставляя дымовой след. А когда она грохнулась оземь, выбросив столб пламени, зрители единодушно ахнули.
- Полагаю, это привлечет внимание, - отметил я. - Поздравляю, бравый Штрамм.
- Просто хорошая конструкция, босс.
- Значит, мы готовы выступать?
- Как только скажете.
- Сегодня?
- Решено!
Но лишь после того, как соберусь с духом потолковать с Бильбоа.
Однако, подойдя с Анжелиной к селению, мы обнаружили, что двери во всех домах заперты, а шторы задернуты. И даже когда я колотил в двери, никакой реакции не последовало. Видя, что я совсем упал духом, Анжелина ласково положила ладонь мне на запястье.
- Я поговорю об этом с подружками-швеями. Не стоит недооценивать деликатный подход.
- Ты права, конечно, - неохотно кивнул я. - Давай, а я подожду здесь.
Много времени ей не потребовалось. Скоро она с радостной улыбкой вышла на крыльцо.
- Можно сказать, готово. Они понимают, что разум требует проведения конференции на высшем уровне, и целая их депутация говорит с Бильбоа прямо сейчас.
Какое простое утверждение - и какая скрытая тектоническая мощь таится за ним! И почему это мне вдруг стало жалко Бильбоа?
Прошло совсем немного времени, и вышедшая на порог седовласая матрона помахала нам.
- Он там, - указала она на открытую дверь соседнего здания.
- Предоставляю это тебе, - сказала Анжелина. - Меня пригласили на чай.
- Приятного чаепития. И спасибо за деликатный подход.
Но в Бильбоа - равно как и паре десятков седобрадых старейшин, сидевших позади него, угрюмо насупив брови, - не было и намека на деликатность.
- Что ж, господа, - бросил я холодно и мрачно им под стать. - Перед нами стоит проблема, нуждающаяся в решении.