Однако лето подходило к концу, и из мира грез пора было выныривать. Я все еще не знал, в какой университет мне поступать, как и поступать ли вообще. Деньги у меня подкопились, но их все равно было маловато. Пришлось потратиться на обертки и почтовые расходы, но они с лихвой окупились пятнадцатиминутным появлением на экране телевизора. С самого марта я ни гроша не потратил на девчонок - было не до них. Починка Оскара обошлась на удивление дешево - в основном потом и отверткой. Семь долларов из каждых десяти заработанных оседали в корзине.
Но этого было мало.
Я мрачно подумывал, что придется-таки продать Оскара, чтобы оплатить первый семестр. Но как быть со вторым? Американский парень Джо Храбрец появляется в университете с пятьюдесятью центами и добрым сердцем, а после серии подвигов остается в финале с кругленькой суммой в банке. Но какой из меня Джо Храбрец? Какой смысл поступать, если после Рождества придется бросить? Может быть, умнее отложить это дело на год и познакомиться с кайлом и лопатой?
А есть ли у меня выбор? Единственный университет, в который я без сомнения мог поступить, был университет штата. Но там некстати разразился скандал, поувольняли профессоров и попахивало потерей лицензии. Ну не смешно ли - пахать столько лет ради бесполезного диплома, выданного опорочившим себя университетом?
Впрочем, этот университет и до скандала считался второсортным.
Ренеселлер и Кал Тех отклонили мои документы в один и тот же день - один прислал стандартный отказ, а другой - вежливое письмо, в котором говорилось, что они не в состоянии принять всех квалифицированных кандидатов.
Мало того, раздражали всякие мелочи. Единственным утешением после того телешоу служили пятьдесят баксов. Человек в скафандре посреди студии и так выглядит по-дурацки, а ведущий еще пытался веселить зрителей, стуча в стекло шлема и спрашивая, там ли я еще. Очень смешно. Он спросил, что я собираюсь делать со скафандром, а сам отключил микрофон в шлеме и выпустил в эфир запись с какой-то чушью про космических пиратов и летающие тарелки. Половина народа в городке решили, что это мой голос.
На это можно было бы и наплевать, если бы снова не появился Туз Квиггл. Он где-то пропадал все лето, может, сидел в тюрьме, но на следующий день после шоу он уселся напротив автомата с газировкой, уставился на меня и громко прошептал:
- Слушай, это не ты часом знаменитый космический пират и телезвезда?
- Что будешь пить, Туз?
- Надо же! А ты не дашь мне автограф? В жизни никогда не видел настоящего живого космического пирата!
- Заказывай, Туз. Или освободи место.
- Содовую с шоколадом, коммодор, - только без мыла.
Туз "шутил" всякий раз, как появлялся в магазине. Лето было страшно жаркое, и вскипеть было легче легкого. В пятницу накануне Дня труда у нас сломался кондиционер, ремонтник не пришел, и я провел за настройкой три жутких часа. В результате я испортил свои лучшие штаны и насквозь провонял.
Я отстаивал последние часы у автомата и мечтал о ванне, когда Туз ввалился в магазин, развязно меня приветствуя:
- Кого я вижу! Это же Командор Комета, Гроза Звездных Путей! Где же ваш бластер, Командор? И вы не боитесь, что Император Галактики оставит вас после уроков за беготню без штанов? И-хи-хи-хи!
Девчонки возле автомата захихикали.
- Отвали, Туз - устало сказал я. - Жарко сегодня.
- Так вот почему ты не надел свои резиновые подштанники!
Девчонки снова захихикали.
Туз самодовольно ухмыльнулся и продолжал:
- Слушай, малец, если уж у тебя есть этот клоунский балахон, почему ты не носишь его на работу? Представь рекламу в "Гудке": "Имею скафандр - готов путешествовать!" И-хи-хи-хи! Или можешь подрабатывать пугалом на огороде.
Девчонки заржали. Я досчитал до десяти, потом еще раз - по-испански, потом - по латыни и напряженно сказал:
- Туз, давай говори, чего тебе.
- Как обычно. И шевелись - меня ждет марсианка.
Мистер Чартон вышел из-за своего прилавка, присел за столик и попросил сделать ему холодного лимонного коктейля. Конечно, я обслужил его первым. Это остановило поток остроумия у Квиггла и, возможно, спасло ему жизнь.
Скоро босс и я остались одни. Он тихо произнес:
- Кип, почтительное отношение к живым существам не обязывает человека уважать очевидные ошибки природы.
- Сэр?
- Можешь в следующий раз не обслуживать Туза. Мне не нравится, как он себя ведет.
- А, не расстраивайтесь. Он безобидный.
- Не знаю, насколько безобидны такие люди. Знать бы, насколько развитие цивилизации тормозят такие хихикающие болваны, безмозглые идиоты… Иди домой, завтра тебе рано вставать.
Семья Джейка Биксби пригласила меня отметить с ними День труда на лесном озере. Я был не прочь, не только для того, чтобы спастись от жары, но и чтобы обсудить свои проблемы с Джейком. Однако я ответил:
- Да ну, мистер Чартон. Я не могу оставить вас без помощника.
- В праздники не бывает много посетителей; я могу вообще не включать автомат. Отдыхай на здоровье. Этим летом ты хорошо потрудился, Кип.
Я дал себя уговорить, но остался до самого закрытия и даже подмел магазин. Потом потащился домой, напряженно размышляя.
Вечеринка закончилась, пора убирать игрушки. И деревенскому дурачку понятно, что скафандр мне ни к чему. Не то чтобы меня задевали шуточки Туза… но скафандр мне действительно был не нужен - а вот деньги нужны. Даже если и Стенфордский университет, и Массачусетский технологический институт, и университет Карнеги отклонят мои документы, в этом семестре я все равно начну учиться. Университет штата был не лучшим - но и я не из лучших. К тому же я уже понял, что от студента зависит больше, чем от учебного заведения.
Мама уже легла спать, папа читал. Я поздоровался и пошел в сарай, собираясь снять с Оскара свое оборудование, упаковать его в собственный ящик, надписать адрес, а утром позвонить в отдел перевозок, чтобы его забрали. Его уже не будет, когда я вернусь с лесного озера. Легко и просто.
Он висел на своей вешалке, и мне показалось, что он мне улыбнулся. Чепуха, конечно. Я подошел и похлопал его по плечу.
- Ну, старик, ты был хорошим другом, и с тобой было приятно общаться. Увидимся. На Луне, надеюсь.
Однако Оскару не бывать на Луне. Оскар отправлялся в Акрон, штат Огайо, в отдел списания. Там с него свинтят все сколько-нибудь годное, а остальное выкинут на свалку.
У меня во рту пересохло.
"Ничего, дружище", - сказал Оскар.
Видали? Да что это со мной? Оскар, конечно, молчал; это мое воображение распоясалось. Так что я перестал его похлопывать, выволок ящик и снял с его пояса гаечный ключ, чтобы отвинтить баллоны.
И замер.
Баллоны были заправлены, один кислородом, другой смесью кислорода и гелия. Я на это потратился, хотел хоть разок нюхнуть, чем дышат космонавты.
Батареи были свежие, аккумуляторы заряжены.
- Оскар, - сказал я трепетно, - пройдемся в последний раз. Ладно?
"Классно!"
Я выложился, как перед решающей поверкой - вода в бачке, аптечка заряжена, еще одна герметичная аптечка (я надеялся, что герметичная!) в наружном кармане. Инструменты на поясе, привязаны ремнями, чтобы не уплыли в невесомости. Все в порядке.
Затем я запустил контур, за который мне бы не поздоровилось, если бы Федеральная комиссия связи о нем узнала. Я поставил его, когда делал рацию для Оскара. Я собирался тестировать им уши Оскара и остронаправленную антенну. Этот контур был сцеплен с эхо-ответчиком - эту штуку я вытащил из древнего, проволочного магнитофона выпуска 1950 года.
Итак, я залез в Оскара и застегнулся.
- Штатно?
"Штатно!"
Я глянул на приборную индикацию, оценил цвет крови, убавил давление так, что Оскар почти что съежился. При таком нормальном наружном давлении недостаток кислорода мне не грозил; не отравиться бы от избытка его.
Мы уже выходили, когда я кое-что вспомнил.
- Секунду, Оскар.
Я написал предкам, что на озеро уеду рано утром - первым автобусом. Я до того освоился со скафандром, что мог не только писать - вдел бы и нитку в иголку. Я подсунул записку под дверь кухни.
Мы перешли ручей и пошли по выгону. Брод через ручей меня уже не смущал. Я привык к Оскару и твердо стоял на ногах.
Выйдя на поле, я включил рацию:
- Майский жук, вызываю Чибиса. Чибис, прием…
Через несколько секунд эхоответчик ответил моим голосом:
- Майский жук, вызываю Чибиса. Чибис, прием…
Я переключился на прием. В темноте нелегко было найти нужную клавишу, но у меня получилось. Потом я вернулся на остронаправленную антенну и, смещаясь по выгону, продолжал вызывать Чибиса и связываться с венерианской базой в условиях неизвестной топографии и непригодной атмосферы. Все работало как часы, и, будь я вправду на Венере, чувствовал бы я себя отлично.
Два огня пересекли южную полусферу. Самолеты… или вертолеты. Отдельные психи такие явления громогласно объявляют "летающими тарелками". Я проводил огни взглядом, вышел из-за холма, создающего радиотень, и снова вызвал Чибиса. Чибис ответил, но… мне надоело. Сколько можно разговаривать с тупым контуром, который может только попугайничать.
Вдруг я услышал:
- Чибис - Майскому жуку! Прием!
Я подумал, что мою шарманку засекли и сейчас начнутся проблемы, но потом решил, что это какой-нибудь радиолюбитель. Я ответил:
- Майский жук на связи. Я вас слышу. Кто вы?
Сработал автоповтор.
Чужой голос прокричал:
- Я Чибис! Прошу посадки!
Это было глупо, конечно. Но я рефлекторно произнес:
- Майский жук - Чибису, переключитесь на частоту один сантиметр и не прекращайте связи.
Я переключился на прием.
- Майский жук, вас слышу. Пеленгуйте меня. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…
- Вы южнее меня, азимут сорок. Кто вы?
Один из тех огней, не иначе…
Это было все, что я успел подумать. Космический корабль приземлился мне чуть ли не на голову.
Глава 4
Это был именно "космический корабль", не "ракета". Не было ни грохота, ни пламени - похоже, двигателем ему служила благодать святого духа.
Впрочем, когда тебя собираются прессовать такой массой, не до подробностей. Скафандр - это вам не трико, хорошо, что я к нему уже приспособился…
Корабль приземлился в точности туда, где я только что стоял. На выгоне возникли очертания огромного темного контура.
С мягким шипением опустился второй корабль.
У первого открылся люк. Дверь осветилась; из корабля выскользнули две тени и рванули куда-то. Одна из них неслась изящно, как кошка; другую явственно стеснял скафандр. Вот уж точно, дурацкий вид у человека в скафандре. Росту в нем было футов пять, и походил он на пряничную фигурку.
Что в скафандре мешает, так это узкий сектор обзора. Я наблюдал за силуэтами и не заметил, как открылась дверь второго корабля. Первая фигура остановилась, поджидая вторую, в скафандре, и вдруг упала. Раздался вздох: "Ииииох!" и тяжкий удар.
Вскрик боли ни с чем не спутаешь. Я спотыкающейся рысцой подбежал к ним, наклонился, пытаясь рассмотреть, что случилось, и навел прожектор шлема на лежащего…
…пучеглазого инопланетного монстра…
Стыдно, но это была моя первая мысль. Я глазам не поверил, и ущипнул бы себя, если бы скафандр позволил.
Непредвзятый разум (а мой им не был) заметил бы, что этот монстр довольно симпатичен. Невелик, мне по пояс, элегантен, - но грация не девичья, а скорее как у леопарда, хотя и это сравнение хромает. Я не мог понять, на что он вообще похож - он не был похож ни на что, не вызывал никаких ассоциаций.
Но он был ранен. Он корчился. Он широко открывал свои огромные глаза, мутные и безразличные, как будто закрытые мигательной перепонкой. То, что должно было быть его ртом…
Больше я ничего не увидел. Что-то шарахнуло меня по хребту, точно между баллонами.
Я очнулся на голом полу. Вверху был потолок. Не сразу я собрался с мыслями, а собравшись, обалдел. Глупость какая-то. Я выгуливал Оскара… потом приземлился космический корабль… и этот пучеглазый…
Я рывком поднялся, потому что понял, что Оскара на мне нет.
Тоненький голосок окликнул:
- Эй! Привет!
Я дернул головой. На полу, откинувшись на стену, сидел пацан лет десяти. Он… нет. Мальчишки, как правило, не нянчатся с тряпичными куклами. Существо было в том возрасте, когда разница между мальчишкой и девчонкой еще не очень велика, и было одето в рубашку, шорты и грязные кроссовки. Да и острижено коротко, так что я мог ориентироваться только на тряпичную куклу.
- И тебе привет, - сказал я. - Как у тебя дела?
- Пытаюсь выжить. Насчет тебя - не знаю.
- Что-что?
- Выживаю. Вдыхаю и выдыхаю воздух. Коплю силы. Больше здесь пока нечего делать, они нас заперли.
Я огляделся. Комната около десяти футов шириной, с четырьмя стенками, но не прямоугольная, а как-то клином, и в ней ничего, кроме нас, не было. Двери я не заметил; даже если нас и не заперли, выйти было некуда.
- Кто нас запер?
- Они. Космические пираты. И он.
- Космические пираты? Не говори глупостей.
Ребенок пожал плечами.
- Просто я их так называю. Только их лучше не считать глупыми, если хочешь выжить. Ты майский жук?
- Сам ты майский жук.
Космические пираты, подумать только! И так выбит из колеи, а тут вся эта чушь… Где Оскар? Где я сам?
- Да не майский жук, а "Майский жук" - позывные. А я "Чибис". Понимаешь?
Так, понятно. Дружище Кип, стройными рядами - и к психиатру… Дойди потихоньку до ближайшей больницы и сдайся. Когда собранная тобой схема прикидывается тощей девчонкой с тряпичной куклой, это значит, что ты свихнулся. Впереди мокрые обертывания, транквилизаторы и никаких развлечений. Приехали.
- Ты? "Чибис"?
- Да, так меня называют. Понимаешь, слышу я в эфире "Майский жук - Чибису, прием", думаю - наверное, папа меня разыскал и поднял тревогу. Чтобы кто-нибудь помог мне приземлиться. Но если ты не "Майский жук", ты об этом знать не можешь. Ты кто?
- Постой, я и есть "Майский жук". То есть это мой позывной. А вообще-то я Клиффорд Расселл, можно просто Кип.
- Приятно познакомиться, Кип.
- Взаимно, Чибис. Слушай, а ты мальчик или девочка?
Эк она вспыхнула.
- Ты мне за это ответишь. Конечно, для своего возраста я невысокая, но мне уже одиннадцать, скоро будет двенадцать. И нечего грубить. Лет через пять будешь умолять меня станцевать с тобой хоть разок.
В тот момент я предпочел бы танцевать с табуреткой, но не стал спорить понапрасну.
- Ну, извини, Чибис. Я еще в себя не пришел. Ты хочешь сказать, что была в том первом корабле?
Кажется, она опять обиделась.
- Вообще-то я его вела.
…Снотворное, психоанализ… А ведь я еще так молод…
- Ты - его вела?
- А кто ты думаешь, Мамми, что ли? Она бы с рычагами не справилась. Она сидела рядом и подсказывала. Но если ты думаешь, что это так просто, то ты ошибаешься. Ведь раньше я летала только на "Сессне" с папой под боком и никогда сама не приземлялась. И у меня получилось! - а ведь на посадку ты заводил неважно. Что же они сделали с Мамми?
- С чем?
- Ты не знаешь? Боже мой!
- Минуточку, Чибис. Давай настроимся на одну частоту. Допустим, я "Майский жук". Допустим, вел тебя на посадку, - и если ты думаешь, что каждый день слышу из ниоткуда голоса, требующие срочной посадки, то ты тоже ошибаешься. Так вот, приземлился корабль, за ним еще один, в первом открылся люк и вы прыгнул парень в скафандре…
- Это была я.
- …потом что-то еще выскочило…
- Это была Мамми.
- Однако она далеко не ушла. Она вскрикнула и свалилась. Я подошел посмотреть, в чем дело, и что-то меня шандарахнуло. Дальше - твои слова: "Эй, привет!"
Я посомневался, говорить ли ей, что, возможно, все остальное, вплоть до нее самой, глюки от морфия. Быть может, на самом-то деле я лежу в больнице с загипсованным позвоночником.
Чибис задумчиво кивнула.
- Наверное, в тебя попали слабым зарядом. Иначе тебя бы здесь не было. Ну что ж, раз тебя поймали и меня поймали, то почти наверняка поймали и ее. Боже мой! Надеюсь, ей не очень досталось.
- Похоже, она как умирала.
- Похоже, что она умирала, - поправила меня Чибис. - Сложноподчиненное предложение. Я в этом сильно сомневаюсь. Ее очень трудно убить, да они и не стали бы, разве что при попытке к бегству. Она нужна им живой.
- Почему? И почему ты называешь ее Мамочкой?
- Погоди, Кип. Она Мамми, потому что… ну, потому что это так и есть, вот и все. Познакомишься с ней - сам поймешь. А почему не стали бы убивать - да потому что как заложник она ценнее, чем как труп. Поэтому они и меня здесь держат. Хотя она для них намного ценнее, чем я - меня бы они списали, не моргнув глазом, если бы я принялась дергаться. Да и тебя тоже. Но раз ты говоришь, что она была жива, значит, ее, видимо, поймали и заперли. Может быть, прямо здесь, за стенкой. Знаешь - мне даже полегчало от этого.
Мне - нисколько.
- Ладно, а где мы вообще?
Чибис взглянула на часики с Микки Маусом, нахмурила лоб и произнесла:
- Примерно на полпути к Луне, по-моему.
- Как-как?!
- Ну, точно я не знаю. Но имеет смысл предположить, что они захотят вернуться на свою ближайшую базу. Именно оттуда мы с Мамми попробовали сбежать.
- Ты хочешь сказать, что мы на корабле?
- Либо на том, который я украла, либо на втором. А ты думал, мы где, Кип? Где же еще ты мог оказаться?
- В психушке.
Она сделала большие глаза, потом ухмыльнулась:
- Послушай, Кип, ты же не настолько потерял связь с реальностью?
- Теперь я уже ни в чем не уверен. Космические пираты, мамочка…
Она нахмурилась и погрызла свой большой палец.
- Пожалуй, все это может сбить с толку. Но ты верь себе. Я вот никогда не теряю связи с реальностью, уверяю тебя. Понимаешь, я - гений.
Сказанное прозвучало не похвальбой, а констатацией факта, и мне почему-то не пришло в голову оспаривать это заявление, хотя оно и исходило от тощего ребенка с тряпичной куклой в руках.
Однако я не понимал, как это может нам помочь.
Чибис продолжала:
- Космические пираты… хм. Дело не в названии. Они действуют по-пиратски, орудуют в космосе - как ты еще их назовешь? Что касается Мамми… подожди, пока познакомишься с ней.
- А что она делает в этой заварушке?
- Ну, это сложно. Лучше пусть бы она сама объяснила. Она - полицейский, и она гналась за ними…
- Полицейский?
- Боюсь, что здесь еще один случай семантической неадекватности. Мамми знает, что мы подразумеваем под словом "полицейский" и, думаю, считает, что идея, заложенная в этом понятии, запутана до степени невыполнимости. Однако как ты назовешь человека, который охотится за злодеями? Полицейский, разве нет?
- Пожалуй, да, полицейский.