- И Вы туда же! - внезапно в голосе генерала появилась усталость. - Да знаю я, всё знаю, и понимаю не хуже вашего, но я не желаю бросать в бой пушечное мясо. Нам необходимо продержаться трое суток. Трое, ни часом меньше. Не найдя возможности уничтожать врага, скажите, как мы сможем это сделать? Как мы сможем продержаться? Молчите?! Ты, Георгий, - снова перейдя на дружеское "ты", генерал пристально посмотрел на Хасанова, - не скрипи зубами, наше оружие против них бессильно. Если не веришь мне, то спроси у профессора. Я поливал их из всех пушек и лазерных орудий, но тщетно, на их броне не осталось ни царапины. Понимаешь, ни царапины? Ты думаешь, я не хочу в бой? Но не с голой же пяткой на шашку! Я ещё раз вам всем повторяю, пойти в бой сейчас- это значит погибнуть быстро и бесславно. Помощь с Земли придет не раньше, чем через трое суток. Трое суток- это минимальный срок, который мы должны продержаться. Если мы погибнем до прихода помощи с Земли, то и все остальные тоже погибнут, а произойдёт это сейчас или чуть позже- не важно. Так что ещё раз повторяю: дискуссии закончены. Кто первый поднимет вопрос немедленного вступления в бой- будет арестован! - голос генерала, по мере того, как он говорил, обрёл прежнюю твёрдость. - Надо думать, но, к сожалению, я даже не знаю с чего начать.
Генерал замолчал, и в помещении воцарилась напряженная тишина.
- А что тут начинать-то, - нарушивший всеобщее молчание профессор встал со своего места и неторопливо приблизился к загрустившей компании офицеров. Как говорилось в старом добром анекдоте: "Что думать, прыгать надо!" У нас какая задача? Остановить и продержаться?! Что для этого нужно? Первое: закрыть врагу все выходы из каньона. Второе: перекрыть ему канал поступления свежих сил и средств. И третье: найти уязвимое место у вражеской техники. Первые две задачи решаются просто - взорвать подземный туннель и перепахать взрывами выход из каньона. Пусть откапываются!
- Мысль интересная, и к тому же не Вам одному пришедшая в голову. Но где мы возьмём столько взрывчатки? - генерал сердито и с не скрываемой иронией посмотрел на новоявленного стратега. - У нас нет инженерных складов. Все взрывчатые вещества нашей части- это невесть как попавшая сюда тонна древнего, как мамонт, тротила.
- Это не вопрос, - профессор небрежно махнул рукой. - В Институте горной геологии целый склад этой гадости. Нужно только отрегулировать возможность изъятия взрывчатки с деканом.
- К черту декана! - от слов профессора генерал едва не подскочил в кресле. От прежнего иронического взгляда не осталось и следа. - Объясните, где находится этот склад, а мои ребята уж как-нибудь постараются уговорить заведующего, или как его там… начальника, если он, конечно, ещё не сбежал куда подальше.
- Слева от основного корпуса, красное здание. Не ошибётесь, на нём аршинными буквами надпись: "Склад".
- Так, Георгий, ты всё слышал? - от слов генерала, сказанных непреклонным тоном, полковник вздрогнул. - Пока мы тут будем заниматься ничего неделанием, возьми четыре десятка крепких солдатиков, два БТРа сопровождения, - Ильченко на секунду задумался, - три грузовика обеспечения возьмешь в у танкистов, я знаю, они уже всё перевезли и теперь стоят порожняком. Загрузишь их под завязку взрывчаткой и дуй сюда. Если завсклад будет дергаться- арестуй. И вот еще: найди и пригони сюда глиссер. Только предварительно не забудь его тоже до упора нагрузить взрывчаткой.
Хасанов, виновато опустив голову, встал. Кажется, он понял, что был не прав, но извиняться не намеревался, поэтому постарался просто не встречаться с генералом взглядами.
- С взрывчаткой всё ясно, но где я возьму глиссер. Их в городе кот наплакал, да и зачем он тебе сдался? Уж не собираешься ли ты с его помощью бомбить вражескую технику?!
- Почти, - смиренно согласился генерал и тут же так рявкнул, что у присутствующих заложило уши: - Ты что, полковник, голыми руками в туннель будешь взрывчатку таскать или как? Если по пути попадётся еще один глиссер или бот, гони его сюда тоже! И никаких зачем, почему! Война началась. Действуй!
Хасанов вновь пристыжено затих и, вяло козырнув, бросился выполнять приказание. Уже у самой двери он был остановлен окриком профессора:
- Уважаемый, мой "Махаон" стоит у ворот вашей базы, ключи на месте.
Полковник благодарно кивнул и исчез за дверью.
- Простите профессор, мы отвлеклись. Но не могли бы Вы теперь продолжить Ваши рассуждения?!
- Да я почти всё сказал, - Александр Абрамович растерянно развел руками. - Ничего путного в моей голове больше нет. Уж извините, но у меня нет необходимых познаний в военной технике, - он снова развёл руками. - Хотя… - профессор задумался. - Пожалуй, я… Пожалуй, я поясню вам, как следует подойти к проблеме, а уж рассуждать и думать, господа военные, придется вам.
- Итак, представьте себе танк. Представили? Теперь разложите его на отдельные, как можно более мелкие детали, например башня, ствол, э-э-э…
- Корпус, - подсказал начальник разведки.
- Нет, корпус не подойдёт, корпус- это слишком большая часть машины. Разложите корпус на части. Например, левый бок, правый бок, лобовая часть, корма. В конце концов, что там у него есть ещё?
- Триплексы, люки, траки, катки… - генерал начал быстро перечислять составляющие танк детали. В это время начальник штаба всё это быстро записывал на листок бумаги. Лобенштайн удовлетворённо закивал головой.
Когда был готов полный список, а точнее перечень всевозможных составляющих танка и никто не смог вспомнить ничего нового, они принялись рассматривать каждую деталь на предмет уязвимости. Когда дошли до триплекса, генерал обрадовано улыбнулся:
- Возможно, это то, что мы ищем. Триплексов, как явствует из доклада разведки, на них нет. Машина полностью автоматизирована. Но ведь как-то они видят и слышат?! Значит, должен быть какой-то локатор или нечто ему подобное. А, следовательно, если его уничтожить, танк станет слеп и глух. Что ж, будем искать и уничтожать локатор. Хотя нет ни какой гарантии, что мы сможем повредить хотя бы эту часть машины. К сожалению, кажется, у нас в списке всё. Остался один ствол. - На слове "ствол" генерал задумался. - Ствол, ствол, - повторил он это слово несколько раз подряд, и внезапно его лицо озарилось счастливой улыбкой. - А что, если стрельнуть лазером в отверстие ствола?! Если там будет снаряд, он наверняка взорвётся! Да, именно так! И даже если танк сохранит способность двигаться, то стрелять он всё равно не сможет. Конечно, отверстие дульного канала невелико, но не для того ли, чтобы попадать в столь малые цели, мы каждую неделю тренировались на полигонах?! Что ж, пожалуй, теперь у нас есть хоть какой-то шанс!
- Командир, - подал реплику начальник штаба, - но попасть в ствол можно лишь с самолета. Они бьют с закрытых позиций, и ствол у них постоянно задран вверх.
- Значит, мы должны заставить противника бить прямой наводкой. Придется идти на сближение, - генерал почти бессознательно заменил кровавое "идти в атаку" на почти мирное "сближение", и сам едва не скривился от подобного лицемерия. - Поднимаем людей! - он помолчал, потом гордо выпрямился, и в его голосе снова зазвенела сталь. - Приказываю поднять батальоны в атаку!
- Но это же самоубийство! - пронзительно выкрикнул кто-то из офицеров, но Ильченко даже не глянул в сторону возопившего.
- Не более, чем сидеть здесь и ждать, когда враг обратит на нас внимание, - решение было принято и генерал не собирался его менять. - Черт бы вас побрал! Вы же сами совсем недавно ратовали за вступление в бой! Так что совещание окончено, господа, теперь будут только приказания. Хотя могу вас утешить: в любом случае выбора у нас нет. Так что либо этот фокус нам удастся, либо колония на Марсе перестанет существовать. Господа офицеры, удачи вам всем! А теперь прошу разойтись по своим местам согласно боевого расчета. По прибытии доложить дежурному по бригаде о своей готовности. Ещё раз удачи вам, господа! - Ильченко надел форменную пилотку и первым покинул внезапно ставшую слишком тесной штабную палатку.
На борту космического лайнера уже столпилось более тысячи десантников. Сергей видел, что ещё несколько десятков стальных гигантов принимают в своё чрево разношерстно одетый десант, состоящий из только что призванных из запаса легионеров. Одежду и оружие в больших зеленых контейнерах погрузили следом, не распаковывая. Ляпидевский подивился столь поспешной расторопности чиновников, руководивших отправкой, но расспрашивать кого бы то ни было о причинах столь чрезвычайной суетливой нервозности не стал. Все куда-то очень спешили. Было похоже, что на Марсе и впрямь заварилось что-то серьезное.
- Вот заодно и в космическое путешествие слетаю, - оптимистично подумал Ляпидевский, устраиваясь поудобнее в противоперегрузочном кресле. Корабельный диктор начал предстартовый отсчёт времени…три, два, один, ноль… Космический грузопассажирский лайнер, оглушительно взревев двигателями, тяжело оторвался от земли, стремительно набирая скорость разорвал пелену облаков, вырвался за стратосферу и, скинув с себя оковы земного притяжения, лёг на заданный курс. Теперь корабль, всё время разгоняясь, будет лететь сквозь черноту космического пространства целые сутки, затем ещё сутки его скорость будет падать. К исходу вторых суток это огромное, неуклюжее на вид сооружение вновь окажется на твердой почве планеты, только это будет уже другая планета, красный и едва видимый с Земли Марс.
Сергей лежал в полуоткинутом кресле, и на его лице мелькала странная улыбка. Ему было смешно и горько одновременно. Смешно потому, что прослужив в легионе, гордо именующем себя космическим полтора года, он ни разу не был в открытом космосе, а горько от того, что теперь складывалось такое пакостное впечатление, что его первый же выход в космос вполне может стать и последним. Подобный расклад вовсе не устраивал ни сержанта космических войск, ни тем более рабочего- станочника одного из множества богом забытых оборонных предприятий. Сергей хоть изредка и желал самому себе скорейшей смерти, а происходило это во время приступов меланхолии, вызванных беспросветностью существования, всерьёз умирать никогда не собирался. Но теперь, бросая взгляды в крикливую суету космопорта, он внезапно ощутил на плече холодную ладонь костлявой старушенции, неспешно приноравливающей к его шее свое сельскохозяйственное орудие. Радостно-возбужденное состояние, вызванное столь разительной сменой декораций, прошло, сменившись холодом заглянувшей в глаза бездны.
Уже в открытом космосе, когда ускорение космического корабля несколько замедлилось, их переодели в камуфлированную военную форму, выдали боевое оружие и тройной комплект боеприпасов. Было тоскливо и скучно, на душе скребли кошки. Время от времени в солдатский кубрик, где располагался Сергей, приходил какой-то майор из штата офицеров-воспитателей и затягивал нудную проповедь о долге и чести. Солдаты, слушавшие его, откровенно зевали. Выкрикнув пару-тройку десятков давно всем опостылевших патриотичных фраз, майор от канцелярии (как нелестно именовал штабных начальников солдатский фольклор) скрывался в просторах офицерских кают. Наконец он вылез оттуда с побагровевшим лицом и хлопающими в непонимании глазами. Кажется, только сейчас ему окончательно дали понять, что им предстоит вовсе не всепланетное учение, а настоящее кровавое сражение. А отголоски этого сражения уже разлетались по всему космосу. Передающая станция Марса переключила свои каналы на волну охранявшего город легиона, и теперь вся планетная система знала состояние обстановки в районе боя. Ошалевший майор кое-как пришел в себя и уже без прежней самоуверенности принялся рассказывать легионерам о слабостях враждебной техники, полученных им из радиоэфира. Впрочем, на этот раз в глазах слушающих появилась хоть какая-то заинтересованность. С трудом закончив пояснения, он снова удалился. На этот раз он отправился не в офицерскую каюту, а в рубку управления. Зачем он туда ходил, стало понятно, когда он минут через двадцать пять появился оттуда в лёгком подпитии и, душевно обняв первого попавшегося солдатика, принялся ему подробно излагать новые, только полученные сведения. Какое-то время он так и шастал туда-сюда, постепенно хмелея всё больше и больше, пока ему в голову не пришла хорошая мысль. Радуясь собственной сообразительности и досадуя на то, что это не пришло ему в голову раньше, он включил общекорабельный громкоговоритель и, примостившись среди рядового состава, завалился спать…
Тысяча солдат выстроилась строем среди песчаных холмов. Голос стоявшего на БТРе генерала гремел, перекрывая залпы танковых орудий.
- Бойцы - офицеры и рядовые! Мы не хотели войны, но Земля кормила и поила нас, чтобы в случае опасности мы встали грудью на защиту мирных жителей. Час пробил! Я не хочу и не стану вас обманывать. Многие, если не все из нас останутся лежать на этой бесплодной равнине. Но поглядите за наши спины: там наши родные и близкие, там живут мирные люди, женщины и дети, там плод труда всей Земли. Дремавшие тысячи лет неведомые нам силы, разрушившие и уничтожившее марсианскую цивилизацию, сегодня ожили и снова принялись за старое. Их нужно остановить. Кто это сможет сделать, как не мы? Я не призываю вас геройски погибнуть, это путь дураков. Мы не имеем права умереть раньше, чем выполнить боевую задачу. Нам необходимо продержаться трое суток. Это минимальный срок. И хотя, как я уже сказал, многие погибнут, но если мы продержимся эти три дня и три ночи, с Земли придет помощь, а значит, те, кто погибнет, погибнет не зря. Я повторяю: мне не нужен слепой героизм. Бойся, убегай, прячься среди камней, зарывайся в песок, если на то пошло, грызи камни, но живи и не забывай уничтожать врага! Если ты умер, не уничтожив ни одного танка противника, но спас друга, то твой друг должен сделать это за тебя! Когда вы пойдёте в бой, помните: против нас выступают роботы, бесстрашные, не чувствующие боли, быстрые и безжалостные, но мы должны победить, мы люди и мы крепче стали! Мы умней, мы победим и выживем! Если мы проиграем, значит, нас зря кормили, значит, я ничему не сумел вас научить. И последнее: мы выступаем прямо сейчас. Будет страшно, но мы должны будем подойти к противнику как можно ближе. Я говорю мы, потому что я тоже буду рядом с вами, но чуть позже. Сейчас я должен выполнить одну очень важную миссию - сбросить пять тонн взрывчатки в отверстие тоннеля, чтобы хотя бы на время преградить вражеской технике выход на поверхность. Я не могу поручить это никому. У нас не так много взрывчатки и лишь один глиссер, способный её доставить, а промаха быть не должно. Если я не вернусь, командование примет начальник разведки. Я всё сказал. Теперь с богом! - генерал отдал честь и махнул рукой, отправляя войска на битву. Сам же он, осторожно спрыгнув с брони, пошёл к стоявшему неподалёку "Махаону". Там Иван Михайлович пожал руки офицерам штаба, заглянул в умные глаза профессора, обнялся с притихшим Хасановым, а затем одним прыжком влетел в кабину и, хлопнув фонарём, запустил двигатели. Взревев, они с трудом оторвали от земли сильно перегруженный, перекрашенный в серое глиссер и, натужно ревя, потянули его в направлении непрекращающегося грохота.
До точки сброса оставалось совсем немного, когда черная сигара ракеты, распоров обшивку, взорвалась в правом двигателе. Мурашки побежали по спине, ощутившего ледяное дыхание смерти, генерала. Глиссер, несмотря на отчаянно продолжающий реветь левый двигатель, клюнул носом и начал падать.
- Сбросить смертоносный груз и на одном двигателе попытаться дотянуть до своих?! - промелькнула малодушная, но вместе с тем спасительная мысль. - А что дальше? Стёртый город, уничтоженные люди?! Нет! - генерал сжал зубы и, вдавив кнопку дополнительной тяги, пошел вниз, прямо в чрево образовавшегося пролома, из которого нескончаемой вереницей выползала разномастная инопланетная техника. Цель стремительно приближалась, Ильченко до рези в глазах всмотрелся в виднеющуюся впереди черную точку. Сейчас лишь эта многометровая дыра в бездну имела значение, всё остальное осталось за гранью восприятия. Оставшийся двигатель, не справляясь со свалившейся на него нагрузкой, начал захлёбываться от переизбытка топлива. Но когда в левый двигатель врезалась вторая вражеская ракета, генерал уже знал, что его миссия удалась. Он выровнял и заблокировал рули управления, затем откинулся в кресле и нажал кнопку управления катапультой. На мгновение свет в его глазах померк, разум окутала кровавая пелена. Когда сознание вернулось, он почувствовал, что уже висит на стропах большого белого парашюта, уносящего его в сторону от разгорающегося боя, а над черным проломом туннеля разрастается огромное чёрно-сиреневое облако дыма. Вслед за ним вверх полыхнул бардовый огненный факел. Генерал улыбнулся и потянул свободный конец, направляя движение парашюта к возвышающейся над местностью скалистой сопке.
Вокруг школы N3 рушились здания, взлетали на воздух брошенные хозяевами машины, визжали, рикошетя от стен, осколки, и лишь по какой-то невероятной случайности все снаряды ложились в стороне, то не долетая, то перелетая вздрагивающее от разрывов строение. Сыпались стёкла, в воздухе пахло гарью и штукатуркой, гигантские куски стен падали на мостовую, от их ударов поднимались многометровые клубы пыли, которые тут же уносились сильным северо-западным ветром. Зинаида Фёдоровна вышла из кабины и, пригибаясь, бросилась в сторону тёмно-зелёного здания, на фасаде которого висела большая голографическая вывеска, на которой аршинными буквами высвечивалась ярко- изумрудная надпись "Марсианская среднеобразовательная школа N3".
Обстрел города продолжался. Грохот стоял необычайный, время от времени до бегущей Зинаиды доносились испуганные детские крики, после особо близкого разрыва они перешли в многоголосый плач. Зинаида Фёдоровна вбежала в дверь парадного входа и оказалась в просторном белом фойе, увешанном детскими рисунками и яркими плакатами со сказочными персонажами далёкого прошлого и современными космическими страшилками. Посреди помещения, сгрудившись вокруг растерянных преподавателей, стояли многочисленные ученики. Почти все ребятишки из младших классов ревели. Лишь некоторые, вытаращив испуганные глазёнки, оглядывались по сторонам и в недоумении хлопали ресницами. Вокруг перепуганных малышей взявшиеся за руки старшеклассники образовали живое кольцо, словно своими спинами могли отгородить их от происходящего за окнами. По щекам старшеклассниц бежали слезы, но плачущих хватало и без них, и потому они плакали молча, без всхлипов и ненужного нытья. А сосредоточенные, притихшие мальчишки-старшеклассники лишь вздрагивали, когда очередной снаряд обрушивался на крышу соседних зданий. Только теперь Зина поняла, почему школа всё ещё оставалась целой: со всех сторон маленькое одноэтажное здание было окружено небоскрёбами, образовавшими внешний защитный контур. Почти бегом она преодолела расстояние до столпившихся детей и, ища глазами Нину, зло выкрикнула:
- Чего вы ждёте? Почему стоите и не уходите?
Её голос перекрыл разрывы, и даже самые маленькие на мгновение перестали плакать. Директор школы открыл было рот, чтобы что-то ответить, но она не дала ему произнести ни слова.