- Акулы возле побережья не водятся, - усмехнулся бывший капитан. - По крайней мере, опасные для человека. Триллеры нужно меньше смотреть. Чем крупнее рыба, тем сложнее ей выжить вблизи суши, когда приходит волна. Крупных рыб просто вышвыривает на скалы, где они и погибают. Вообще у побережий уже не одно столетие не встречали акул длиннее локтя, что у нас, что на Западном. Для ныряльщика гораздо опаснее другие существа, которых в фильмах про морские приключения обычно не снимают - медуза-жигалка, например. Величиной она с ноготь, но одного прикосновения ее полусаженной длины щупалец или купола к коже достаточно, чтобы отправить вас в реанимацию, а то и прямиком на кладбище: очень уж неприятная вещь анафилактический шок. Или морские каштаны с длинными колючками - они легко прокалывают гидрокостюм и кожу и обламываются глубоко в мышцах. Извлечь такие обломки в полевых условиях крайне сложно, а нарывы от них весьма болезненны. Помереть не помрете, но намучаетесь досыта. Или, скажем, рыбка-полосатик. Она длиной всего в ладонь, но в период нереста обладает бешеным нравом, защищая свою территорию, так что нападает на все подряд. У нее маленький рот, но зубы выдаются вперед и покрыты ядовитой слизью, от которой начинается отмирание мягких тканей. Так что если она умудрится тяпнуть за палец, его придется отрезать. Ну как, успокоил?
Юноша нервно сглотнул и помотал башкой.
- Еще вопросы? Замечательно. Об опасных морских существах мы поговорим, но не сейчас. В очередной раз напомню четыре правила: следить за снаряжением, за собой, не паниковать и слушать меня. Ну, а теперь начнем наш первый урок. Перед вами, - он сдернул брезент с лежащего рядом агрегата, - акваланг "Скат-15" - старая, но надежная и универсальная армейская модель, пригодная и для новичков, и для ветеранов. Он состоит из следующих частей…
06.07.843, перидень
- Я все еще не убежден окончательно, - директор школы задумчиво побарабанил пальцами по столу. - Да, за те две недели, что я наблюдаю за Яной, я не заметил в ее поведении никаких отклонений. Не зная о… ее необычных способностях, я бы ни за что не понял, что она отличается от нормальных детей. Но две недели - не так много. Я бы сказал, до крайности мало.
- Она не отличается от нормальных детей, поскольку сама совершенно нормальный ребенок, - пожал плечами Дзинтон, разглядывая ногти. - Она накрепко усвоила, что за пределами дома пользоваться эффектором нельзя, так что бояться здесь нечего.
- И все же… господин Дзинтон, ты должен меня понять. На мне лежит ответственность за жизнь и здоровье двух сотен детей в возрасте от десяти до тринадцати лет. А дети попадаются разные - добрые и злые, отзывчивые и жестокие. Особенно в средней школе: силенок, чтобы сделать пакость, уже хватает, а вот соображения и способности сочувствовать - еще нет. Что, если кто-то из старших школьников случайно или намеренно ударит ее? Сможет ли она сдержаться и не ударить его - или ее - в ответ? Я видел кадры по телевизору - некоторые девианты одним ударом пробивают трехмиллиметровую листовую сталь!
- Как я уже сказал, - терпеливым тоном произнес Дзинтон, - я ручаюсь, что она не применит свою силу за пределами дома. Разве что речь пойдет о жизни и смерти. Она прекрасно знает от старшей сестры, чем являлся Институт, и совсем не горит желанием попасть в такое же милое заведение.
- Старшая… - скривился директор, чувствуя, как в горле поднимается горечь. - Господин Дзинтон, я, разумеется, негодую при одной мысли о том, что делали с детьми у нас в городе. Втройне негодую - и как отец, и как человек, и как педагог. Но помещать в среду нормальных детей ребенка, чья психика искалечена многолетним пребыванием в Институте… Я решительно протестую. Я не приму никакие поручительства за ее поведение. Я просто не могу допустить…
- Две недели назад эта девочка с искалеченной, как ты утверждаешь, психикой стояла лицом к лицу с человеком, по приказу которой ее истязали. Она имела разрешение и полную возможность его убить - и не убила, - Дзинтон все так же безразлично рассматривал свои ногти. - Даже не ударила как следует - в отличие от полицейского следователя неделей позже, не сдержавшего эмоций и сломавшего ему челюсть. Я склонен полагать результат проверки исчерпывающим доказательством ее адекватности.
- О чем ты говоришь? - насторожился директор. - Где такое случилось? Кто мог дать ей разрешение убить человека?
- Я дал, - посетитель поднял на него скучающий взгляд. - Видишь ли, господин Сэки, я принимал участие в нейтрализации Института. И прихватил девочку с собой, чтобы и она поучаствовала. Остальное, извини, государственная тайна. Но мы отвлеклись. Сейчас мы говорим не о старшей девочке, а о младшей. Поскольку ты подтверждаешь, что не заметил в ее поведении никаких отклонений, я откланяюсь. У меня еще много дел.
Он поднялся со стула, слегка поклонился и направился к выходу.
- Но что, если она все-таки ударит кого-то? - в отчаянии сказал директор ему в спину. - Ведь ее сила хуже пистолета!
Посетитель остановился и повернулся к нему.
- Она гораздо хуже пистолета, - вежливо сказал он. - Я бы сравнил ее способности с крупнокалиберной гаубицей как минимум. При должной мотивации она в состоянии не только пробить стальной лист, но и обрушить здание школы вам на головы. Но ты педагог, господин Сэки, и прекрасно понимаешь, что рано или поздно дети вырастают. Ты предлагаешь растить их в изоляции, чтобы они считали себя изгоями? А как, по-твоему, им захочется поступить с отвергнувшим их обществом, когда они повзрослеют? Или их следует перебить всех до одного прямо сейчас, пока они еще не способны задумываться о жизни? Так нужно поторопиться - кое-кто из них уже через полтора-два года достигнет совершеннолетия.
Не дожидаясь ответа он повернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь в приемную. Директор остался сидеть в одиночестве, беспомощно приоткрыв рот. Дети вырастают? Да. Именно так. Будь проклят самоуверенный щенок, полагающий, что знает о жизни все! Разумеется, нельзя отвергать детей, не виноватых в своих особых способностях. Но и смешивать их с остальными…
Он неуверенно стер со лба выступившую испарину, и за дверями долго и радостно зазвенел звонок, возвещая конец занятий. Из коридоров и со школьного двора сразу же донесся нарастающий гул звонких детских голосов. Господин Сэки Арикуй тяжело вздохнул и грузно выбрался из своего кресла. Пора заниматься делами.
…и как они отнесутся к отвергнувшему их обществу?
* * *
- Смотри - папа!
Локоть Яны пихнул Палека в бок в тот момент, когда он и сам увидел Дзинтона, сидящего на тумбе у ворот школьного двора и беззаботно болтающего ногами в воздухе. Сейчас он казался совсем молодым - немногим старше выпускников старшей школы, расположенной в соседнем здании, сейчас текущих мимо него густым потоком. Если не приглядываться, то ему вряд ли можно дать больше шестнадцати.
- Он ваш отец? - недоверчиво спросил Цури, переглянувшись с увязавшимся за ними Камиром. - Да ты врешь, Яни. Он же молодой!
- Сам ты врешь! - обиделась Яна. - Он не настоящий отец, а приемный. Но он все равно классный. Эй, Дзинтон! - закричала она, замахав в воздухе ладошкой. - Мы здесь!
Дзинтон махнул в ответ рукой и спрыгнул с тумбы. Ловко лавируя во встречном потоке учеников, он подошел к детям и улыбнулся им.
- Привет, разбойники! - сказал он. - Ну и как дела?
- Здорово! - возбужденно сообщила Яна. - Госпожа Симица сказала, что послезавтра наш класс идет на экскурсию в исторический музей. У нас все занятия отменяются! Нас там переоденут в историческую одежду и покажут спектакль!
- А вы и рады! - хмыкнул Дзинтон. - Ох, лентяи. Ну ладно, что с вами поделаешь… Граждане, у вас какие-то планы имелись на погулять с друзьями?
- Нет! - быстро сказал Палек, прежде чем Яна успела вставить хоть слово. - Мы домой собирались. - Ему очень не хотелось, чтобы Яна ляпнула про намеченную вылазку в заброшенный дом чуть выше цунамиопасной зоны. Может, Цури и врал насчет спрятанного там клада, но все равно - что за удовольствие, когда на вылазку в, возможно, старое пиратское гнездо нужно получать разрешение взрослых? В конце концов, дом и до завтра никуда не денется, да и клад тоже.
- Ну, вот и здорово, - кивнул Дзинтон. - Потому что у меня для вас пара новостей и серьезный разговор. Извините, ребята, - он склонил голову в сторону Цури с Камиром, - но сегодня я ваших товарищей забираю. А завтра наступит новый день. В конце концов, интересны не только приключения, но и их ожидание, верно?
Палек подозрительно глянул на него, но лицо Дзинтона казалось совершенно непроницаемым. Но ведь он же Демиург! А вдруг он все равно знает про вылазку? Если уж он узнал даже про ту историю с Моржом… Ну и пусть. Если они делают что-то плохое, пусть скажет сам.
Дзинтон, однако, ничего не сказал про пиратский дом. Он вывел детей из школьного двора и повел их вверх по узкой извилистой улочке. Полверсты спустя он уселся с ними на летней веранде кафе, заказал три мороженых и некоторое время вяло ковырялся ложечкой в густой коричневой массе, дожидаясь, пока Яна с Палеком управятся со своими порциями.
- Ну что, деятели, - задумчиво спросил он, когда ложечки заскребли по донышкам металлических вазочек, - готовы к серьезному разговору?
- А о чем? - с вялым интересом осведомился Палек, обсасывая ложку.
- О Карине.
Дети дружно посмотрели на него, потом переглянулись.
- О Карине? - неуверенно спросила Яна.
- Да. Помните, как мы вчера в парк ходили? Яни, что она чувствовала?
- Ну… - девочка задумалась. - Она немного боялась. И чувствовала себя неприятно. Неприятно, когда много народу рядом, а когда немного - не очень. И еще она очень хотела убежать и спрятаться.
- Да, все правильно. Мне тоже так показалось, - кивнул Дзинтон. - Плохо. Понимаете, до того, как попасть в Институт, она почти полгода скрывалась от людей. Она сбежала из детского дома и пряталась в заброшенных домах и парках. Она все время боялась, что ее увидят и поймают, и в конце концов так и случилось. И теперь она по привычке продолжает бояться окружающих.
- Глупая! - уверенно сказала Яна. - Чего она боится? Мы же рядом. И ты рядом, ты ее защитишь.
- Я-то защищу. Но человеческие чувства - очень странная штука. Можешь знать, что опасности нет, но все равно боишься. Вот ты, когда паука видишь, от него отпрыгиваешь, хотя и знаешь, что он не кусается. И Карина чувствует себя так же, для нее много людей сразу - как для тебя паук. Ты заметила, что она даже в магазин выходить не любит?
- Понятно, - после раздумья кивнула Яна. - И что делать? Плохо ведь, когда на улицу выйти страшно.
- И я про то же. Плохо. А что делать - я хотел у вас спросить. Вы-то сами как мыслите?
- Да чепуха все, - пожал плечами мальчик. - Девчонки вечно выдумываю… ой! - Он поперхнулся, когда Яна ткнула его кулачком в бок. - Ну ладно, не всегда. Но все равно девчачьи глупости.
- И ничего не глупости! - нахмурилась Яна. - Я же вижу, что она людей боится. Папа, но мы-то откуда знаем, что делать? Мы же маленькие.
- Человек никогда не слишком маленький, чтобы позаботиться о друзьях, - строго сказал Демиург. - Она ваша сестра. Вы должны помогать друг другу.
- Пусть только кто-нибудь попробует к ней полезть! Напинаю больно! - воинственно пообещал Палек.
- Напинать она и сама может, да так, что мозги из носа потекут. А толку-то? Лика, ты элефантов видел? В зоопарке или на картинках? Уж на что здоровые и сильные зверюги, а ведь почти всех перебили. Нет, сила сама по себе мало что решает, нужно еще и уметь ее правильно использовать. На каждого силача найдется кто-то посильнее. Никого не нужно стукать в ухо, а нужно как-то убедить Кару, что она в безопасности, что она может не бояться людей. А вот как?
Дети молча переглянулись и пожали плечами. Дзинтон вздохнул.
- Я вот о чем подумал, - задумчиво сообщил он. - Если человек слабый, он может поднимать тяжести и постепенно стать сильным. Если боится воды, ему нужно потихоньку тренироваться в плаванье на мелководье, и постепенно он перестанет бояться. Если у него плохая память, он может начать учить что-нибудь, и постепенно память улучшится. В общем, надо придумать маленькую проблему, похожую на большую, и решать ее, все время усложняя. И тогда ты постепенно научишься решать и большую проблему. Верно?
Дети опять переглянулись и синхронно кивнули.
- Значит, надо придумать Каре маленькую проблему, которую ей нужно решать. Но вот какую?
- Если она боится, когда много людей, пусть гуляет там, где их мало, - подумав, сообразила Яна. - И сделать так, чтобы людей становилось все больше. И она постепенно привыкнет. Да?
- Совершенно верно, - улыбнулся Дзинтон. - Но не до конца. Если ее просто поместить в небольшую группу людей, она забьется в угол, отгородится от всех и останется одна. Тогда она просто привыкнет быть одной даже среди людей. А так еще хуже.
- Ну и что делать? - растерянно спросила девочка.
- Нужно заставить ее все время с кем-то общаться. Причем так общаться, чтобы она не могла спрятаться в угол. Я вот подумал - а что, если отдать ее учиться рукопашному бою? В какую-нибудь большую школу?
- Да разве девчонок драться учат? - изумился Палек. - Они же коленку поцарапают - и реветь!
- Девчонки, между прочим, ничуть не хуже мальчишек, - гордо сказала ему Яна. - Помнишь, как я сегодня Пурку по башке портфелем заехала? Он ведь ревел, а не я! Ой… - Она бросила на Дзинтона опасливый взгляд.
- То-то я смотрю, на портфеле вмятина, - нахмурился тот. - Смотри, порвешь - нового до весны не купим. Так и придется со рваным ходить, или сама штопай. Ох, разбойники… Ну ладно, не о том речь. В общем, я думаю, что Кару нужно отдать учиться драться. Глядишь, и станет больше уверенной в себе.
- Все равно у нее ничего не получится, - надувшись, буркнул Палек.
- Возможно, - легко согласился Дзинтон. - А ты не завидуй. Я ведь сказал, что у меня для вас пара новостей? Так вот, новость номер раз. Я договорился с ребятами из Большого манежа, чтобы они позволили тебе прийти к ним посмотреть на лошадей.
- На лошадей? - выдохнул Палек. Его глаза распахнулись на пол-лица. - На настоящих лошадей? Не на пони?
- На самых настоящих лошадей, - улыбнулся Демиург. - А еще они сказали, что у них как раз есть к чему приставить смышленого мальчика, не боящегося грязной работы. И что если ты им понравишься, они тебя возьмут.
- Ура! - завопил Палек, выскакивая из-за стола и исполняя по веранде замысловатый дикарский танец из подскоков. - Лошади! Э-ге-гей!
- Эй, молодой господин! - строго осадил его Дзинтон. - Помни о приличиях. На тебя люди смотрят. Ну-ка, сядь. Рано радуешься. Ты знаешь, что такое мальчик при конюшне? Он за лошадями навоз убирает, корм им задает и чистит после выступлений. Причем бесплатно. За работу тебе всего лишь позволят учиться ездить верхом, и то не сразу.
- Пусть навоз! - Палек, присевший было на стул, снова подпрыгнул. - Зато там настоящие лошади! Лошади!!! Пусть хоть каждый день навоз!
Яна фыркнула, но Палек даже не обиделся.
- Настоящие лошади! - пробормотал он. - Класс! Все парни в классе обзавидуются!
- А из зависти могут и напинать, - усмехнулся Дзинтон. - Ты там поаккуратнее. Так, Яни, теперь о тебе. Оказывается, совсем рядом с нами есть музыкальная школа. Хорошая школа, судя по отзывам. Ты хочешь научиться петь? По-настоящему петь, как певица из театра?
- Петь? - не веря своим ушам, переспросила Яна. - Ой… Да, хочу, конечно, хочу! Мама тоже хотела отдать меня в музыкальную школу, но не успела… - Она погрустнела. - А можно? Учиться музыке ведь дорого?
- Недешево. Но тут мы как-нибудь выкрутимся. А если ты станешь хорошо учиться, то тебе в два раза уменьшат плату за обучение. А если сумеешь брать призы в межшкольных конкурсах, то и совсем бесплатно учить начнут.
- Я стану очень хорошо учиться, честно! - горячо заверила девочка. - Я выучусь петь лучше всех на свете!
- Ну, молодая госпожа, это очень смелое заявление, - рассмеялся Демиург. - Для начала научись петь лучше всех в школе. Но ты понимаешь, что учиться музыке - тяжелая работа? Зубрить нотную грамоту, упражнять голос, тренироваться играть на музыкальных инструментах… Справишься?
- Конечно! - тряхнула головой девочка. - Честное слово, справлюсь!
- Ну, вот и ладушки. Ну что, пострелы, топайте домой. А у меня еще дела. Только Каре про школу ничего пока не говорите, ладно? Пусть для нее новость тоже станет сюрпризом. Кстати, можете слопать мою порцию, мне что-то не хочется.
Он потрепал детей по головам, расплатился с официантом, прощально махнул рукой, сбежал по ступенькам террасы и быстро пошел вниз по улице.
- Настоящие лошади!.. - произнес Палек мечтательно.
- Подумаешь, лошади! - презрительно вздернула нос Яна. - Музыкальная школа - вот это да!
- Да что школа… - запальчиво начал Палек, но осекся. - Слушай, Яни, а ведь он нарочно, да?
- Что - нарочно? - не поняла девочка.
- Ну, нарочно все придумал. Он ведь про Кару нас просто так спрашивал. А сам все давно решил. И что отдаст ее в учиться драться, и меня в манеж устроит, и тебя в музыкальную школу. Чтобы мы друг другу не завидовали, понимаешь?
- А мы и не будем, - пожала плечами девочка. - Братья и сестры не должны завидовать друг другу. Мы ведь семья, правильно? Но все равно Дзинтон - самый лучший папа на свете. После моего настоящего папы, конечно, - грустно добавила она. - Ну что, если не пошли за сокровищами, то топаем домой? Нам еще уроки делать. Кстати, а ты станешь порцию Дзинтона доедать?..