Они подошли к частоколу. Острые концы кольев были слабо освещены проглянувшим из-за туч солнцем. Жало присел и осмотрел нижнюю часть заграждения, потыкал пальцем грязь и что-то сказал Венцу. Тот кивнул и показал вверх. Жало отошел от забора, сделал короткий разбег и прыгнул так высоко, словно у него выросли крылья. Одним быстрым плавным прыжком он взлетел над частоколом и завис в воздухе, прикидывая, где там можно умоститься. Наконец он кое-как устроился, изогнувшись дугой, держась руками за два острия и втиснув нош между двух других. В такой неудобной позе Жало оставался довольно долго, изучая то, что находилось за частоколом, а потом выпрямился и легко прыгнул назад. И приземлился на прямых ногах, даже не покачнувшись. Они с Венцом о чем-то переговорили и вернулись в фургон.
- Точно, они надумали плату брать, - проворчал Венец. - Средние колья не вкопаны, обрублены у самой земли. А с той стороны на них два запора. В общем, ворота.
- А за стеной я разглядел не меньше сотни Древесных Жителей, - добавил Жало. - У них сарбаканы. И они вот-вот сюда придут.
- Нам нужно вооружиться, - сказал Лист.
Венец только пожал плечами:
- Нам не одолеть такую ораву. По двадцать пять на одного… Даже лучший мастер рукопашного боя бессилен перед лесными коротышками с отравленными дротиками. А если мы не можем силой заставить их открыть ворота, то придется как-то подкупать. Не знаю… Фургон-то в ворота никак не пролезет.
Он оказался прав. За частоколом послышались какие-то звуки, ворота медленно, с громким шорохом отворились - и стало ясно, что в них пройдет любая подвода, но только не роскошный дворец Венца. Чтобы пропустить такую громадину, нужно было убрать по пять-шесть кольев с каждой стороны.
Древесные Жители толпой приблизились к фургону. Это были низкорослые голые человечки с тонкими руками и ногами и гладкой сине-зеленой кожей. Они походили на ожившие небрежно слепленные глиняные статуэтки: узкие вытянутые лысые головы с плоскими покатыми лбами, тонкие длинные шеи, хлипкая грудь и костлявое тело. И мужчины, и женщины были вооружены висящими на бедрах сарбаканами - трубками из тростника с дротиками внутри, которые летели в цель при резком сильном выдохе. Человечки начали танцевать и резвиться возле фургона, а потом завели какую-то нестройную песню, напоминавшую припевки играющих детей.
- Надо выйти к ним, - решил Венец. - Только без суеты, без резких движений. Помните, что это низшие. Если мы будем помнить, что мы - люди, а они всего лишь обезьяны, и дадим им это понять, то будем хозяевами положения.
- Они люди, - тихо сказала Тень. - Такие же, как мы. Они не обезьяны.
- А ты думай о них как об обезьянах. Иначе мы пропали. Пошли.
Они выбрались из фургона: сначала Венец, затем Лист, Жало и Тень. Древесные Жители тут же прекратили свои танцы. Осмотрели приезжих, засмеялись, заверещали, показывая на них пальцами, и принялись кувыркаться и ходить на руках. Они явно не испытывали никакого страха перед чужаками. Для них что, Чистый Поток ничего не значил? И они не боялись великана из племени Темного Озера?
Венец мрачно взглянул на Жало:
- Знаешь их язык?
- Несколько слов.
- Поговори с ними. Пусть пошлют за вождем.
Жало прошел вперед, рупором приложил руки к губам и начал что-то пронзительно выкрикивать. Звуки у него получались отчетливыми, словно он что-то втолковывал слепому или чужеземцу. Древесные Жители захихикали и обменялись радостными криками. Потом один из них, пританцовывая, пробрался поближе, остановился возле Жала и, чуть не тыча носом тому в лицо, повторил то, что сказал Жало, с язвительной точностью передав все интонации.
Жало испуганно отступил на полшага и наткнулся на Венца. Древесный разразился потоком слов, а когда он умолк, Жало вновь произнес свою первую фразу, только уже потише.
- Что такое? - спросил Венец. - Ты что-нибудь понимаешь?
- Немного. Совсем немного.
- Они пойдут за вождем?
- Не уверен. Я даже не знаю, говорим ли мы об одном и том же.
- Ты сказал, что это племя платит дань Белому Кристаллу.
- Платило. Но не знаю, как там сейчас обстоит дело. Думаю, они рады тому, что заставят нас раскошелиться. Кажется, он сказал что-то оскорбительное, но я не уверен. Не знаю.
- Вонючие обезьяны!
- Осторожней, Венец, - прошептала Тень. - Мы не говорим на их языке, но они могут знать наш.
- Попробуй еще раз, - распорядился Венец. - И помедленней. И пусть эта обезьяна тоже говорит помедленней. Нам нужно увидеть вождя, Жало! Давай!
- Могу войти в транс, - сказал Жало. - А Тень поможет понять смысл их слов. Но мне нужно время, чтобы собраться. Сейчас я слишком возбужден.
Как будто в доказательство этого утверждения, Жало прыгнул в сторону и тут же вернулся на место. Древесные Жители визгливо захохотали, захлопали в ладоши и попытались повторить прыжки Жала. Подошли поближе и другие. Теперь перед самым фургоном толпилось больше десятка человечков. Жало судорожно подпрыгнул и вдруг задрожал. Тень подошла и положила тонкие руки ему на грудь, словно пытаясь успокоить. Древесные Жители расходились еще больше, но теперь их игривость была какой-то напускной, напряженной и, казалось, предвещала беду.
У Листа вдруг похолодело в животе. Что-то непонятное почудилось ему там, в толпе Древесных Жителей. Он всмотрелся и заметил синеватый туманный столбик, перемещающийся среди человечков. Незримый? Или только игра предзакатного света, луч, скользнувший сквозь пар, что сгустился после Дождя? Лист попытался вглядеться попристальней, но столбик словно избегал его взгляда и легко исчезал из поля зрения. Вдруг он услышал громкий возглас Венца, обернулся и увидел, как один из лесных Обитателей поднырнул под руку гиганта и юркнул в фургон.
- Стой! - взревел Венец. - Назад!
И, как по команде, еще семь или восемь других гибких человечков ворвались в кабину.
Глаза Венца угрожающе засверкали. Он в ярости махнул рукой Листу и бросился к двери. Лист последовал за ним. Жало, всхлипывая, сжался в комок, даже не пытаясь сдержать поток Древесных Жителей, хлынувших в фургон. Заскочив внутрь, Лист увидел, как они крутятся в кабине, рассматривая и ощупывая каждую деталь и возбужденно переговариваясь. Ну точно как обезьяны! В коридоре Венец возился сразу с четверкой Древесных: в каждой руке зажал по лесовику и пытался стряхнуть с себя двух других, карабкающихся по его закованным в латы ногам. Лист бросился к маленькой глазастой женщине, похожей на гнома. Ее голое тельце блестело от пота. Едва он приблизился, она вытащила из трубки не дротик, а длинный узкий нож и полоснула Листа по руке. Лишь после того, как кровь потекла ручьем, он почувствовал острую боль. Отравленный нож? Тогда, Лист, дорога тебе во Всеединое… Но если там был яд, то почему же пока не действует? Лист выбил нож из руки женщины, вонзил в стену, схватил ее и с легкостью выбросил в открытую дверь.
Больше уже никто из оставшихся снаружи Древесных Жителей не лез в фургон. Лист вышвырнул еще парочку, отодрал одного от потолочной балки и отправил вдогонку и пошел искать других.
Тень, раскинув хрупкие руки, загородила дверь.
"А куда подевался Венец? - подумал Лист и заглянул в центральный салон. - А! Вот он где".
- Схвати их и выкинь отсюда! - крикнул он. - От большинства мы уже избавились.
- Вонючие обезьяны! - ревел Венец, яростно размахивая руками.
Древесные Жители схватили трофеи Венца и с детской радостью рвали кольца какой-то древней кольчуги, вцепившись в нее с двух сторон, словно перетягивали канат. Взбешенный Венец, подлетев, обрушил кулаки на их конусообразные головы.
- Нет! - завопил Лист, опасаясь, что сейчас в ход пойдут дротики.
Но гигант расколол чужие черепа, как орехи. Отбросив бездыханные тела, он поднял с пола кольчугу и со скорбным видом прижал друг к другу края разрыва, словно это могло все исправить.
- Ну и дел ты наделал, - сказал Лист. - Им было просто интересно. А теперь нападения не миновать, и к вечеру мы уже будем мертвы.
- Никогда, - проворчал Венец.
Он выпустил из рук кольчугу, сгреб тела лесных обитателей, пронес по фургону и швырнул на дорогу, словно это были отбросы. И демонстративно остался стоять в дверном проеме, ожидая, что сейчас в него полетят дротики. Но так и не дождался. Пять-шесть Древесных Жителей, оставшихся внутри, вышли притихшие, с пустыми руками и проскользнули мимо гиганта. Лист подошел к Венцу. Рана все еще кровоточила, однако Лист не торопился ее лечить - если на лезвии был яд, пусть выйдет вместе с кровью. Тонкий прямой разрез, глубокий и болезненный, тянулся от локтя до запястья.
Тень тихонько вскрикнула и схватила его за руку. Лист ощутил, как ее теплое дыхание овеяло рану.
- Ты сильно ранен? - шепотом спросила она.
- Не думаю. Вопрос лишь в том, был ли нож отравлен.
- У них только дротики отравлены, - сказал Жало. - Но может начаться заражение. Пусть Тень обработает рану.
- Угу, - отозвался Лист.
Он бросил взгляд на дорогу. Древесные Жители, словно ошеломленные жестокостью, с которой было встречено их краткое нашествие на фургон, замерли в отдалении молчаливыми группками по девять-десять человек. Двое мертвых так и лежали в неестественных позах, как бросил их Венец. Фигура Незримого (теперь не было сомнений, что это он), прозрачная, но с четким тонким контуром, виднелась справа, у кустов. Его глаза горели, а на губах играла странная улыбка. Венец уставился на него, разинув рот. Казалось, все замерло, утонув в чаше времени. Листу эта картина показалась зловещей: полнейшая неподвижность, и только боль продолжает пульсировать в раненой руке. Он и сам застыл в центре картины и ждал, ждал и не мог ничего предпринять, попав, как и все остальные, в ловушку безвременья. И вдруг понял, что, пока они выгоняли Древесных из фургона, на дороге появилась еще одна фигура. В десяти шагах от продолжавшего ухмыляться Незримого стоял еще один лесной житель. Был он выше остальных соплеменников, весь в бусах и прочих дешевых украшениях - судя по всему, важная персона.
- А вот и вождь, - хрипло сказал Жало.
Все ожило. Лист облегченно вздохнул и расслабил мышцы.
Тень потянула его:
- Давай я промою рану.
Вождь Древесных Жителей вскинул три пальца, показывая на фургон, что-то торжествующе выкрикнул резким голосом и медленно и важно зашагал к повозке. В тот же миг Незримый ярко блеснул, как солнце, готовое упасть за горизонт, и полностью исчез.
Венец повернулся к Листу и глухо произнес:
- Бред какой-то… Мне только что показалось, что у кустарника торчит Незримый из Тептиса.
- Тебе не показалось. Он тайком ехал с нами от самого Тептиса. Хотел посмотреть, что случится, когда мы наткнемся на стену Древесных Жителей.
Глаза у Венца округлились.
- И когда ты это обнаружил?
Но тут вмешалась Тень:
- Оставь его, Венец. Пойди переговори с вождем. Если я сейчас не прочищу рану…
- Подожди-ка! Мне нужно все выяснить. Лист, когда ты узнал, что Незримый едет с нами?
- Когда пошел сменить Жало. Незримый был в кабине. Смеялся надо мной, глумился. Ну, как они умеют.
- Но почему ты мне не сказал?
- А когда бы я успел? Он поговорил немного и исчез. Я повел фургон, а потом мы наткнулись на стену, а потом Древесные Жители…
Венец придвинулся вплотную и резко выдохнул в лицу Листу:
- Чего ему от нас надо?
Лист чувствовал себя неважно - его бросило в жар. Он покачнулся и навалился на Тень. Она с удивительной легкостью удержала его от падения.
- Не знаю, - ответил он слабым голосом. - Да разве кто-то знает, чего им надо?
Тем временем вождь Древесных Жителей прошел мимо них и с уверенным видом похлопал по стене фургона, словно это была уже его собственность. Венец рванулся было к нему, но в это время вождь что-то произнес. Голос у него был ровный и спокойный. Венец потряс головой.
- Что он говорит? Жало! Жало!
- Идем, - сказала Тень Листу. - Ну, прошу.
Она повела его в пассажирский отсек. Лист лег на шкуры, а Тень принялась что-то искать в мешочке с мазями и притираниями. Затем подошла, держа в руке длинный зеленый пузырек, и предупредила:
- Сейчас будет больно.
- Подожди.
Он сосредоточился и, насколько мог, ослабил цепь нервных соединений, подающих сигналы боли от руки в мозг. Только когда рана перестала гореть, Лист впервые после потасовки осознал, как же ему было больно. Теперь он бесстрастно следил, как Тень умело обрабатывает его рану, без всякой брезгливости раздвигая края разреза и смазывая кровоточащую плоть. Он чувствовал только слабую щекотку - неприятную, но отнюдь не болезненную. Наконец она подняла глаза и сказала:
- Теперь никакого заражения не будет. Можешь затягивать рану.
Для этого Листу нужно было хоть немного восстановить нервные связи. Справившись с задачей, он чуть не вскрикнул: рана от мази Тени болела еще сильнее. Но Лист быстро заставил кровь свернуться и тут же принялся мысленно лечить пострадавшую руку. Рана начала затягиваться. Тень осторожно стерла остатки крови с его кожи и приготовила припарку. Когда она положила снадобье на руку Листа, глубокий разрез стал уже тонкой красной линией.
- Будешь жить, - сказала она. - Тебе повезло, что их ножи без отравы.
Лист чмокнул ее в кончик носа, и они вернулись в кабину.
Жало стоял возле фургона и что-то обсуждал с вождем Древесных Жителей. Их общение смахивало на пантомиму - Жало вовсю размахивал руками, а вождь лишь щелкал пальцами. Венец темной колонной возвышался рядом, мрачно сложив руки на груди. Завидев выбравшихся из фургона Листа с Тенью, он сообщил:
- У Жала ничего не выходит. Надо продолжать переговоры в трансе, иначе ни этот нас не поймет, ни мы его. Нужна твоя помощь, Тень.
Тень кивнула, и Венец обратился к Листу:
- Как рука?
- Заживет.
- Скоро?
- Через день. А может, через два. Но болеть будет еще неделю.
- Возможно, очень скоро нам вновь придется драться.
- Ты же говорил, что мы не уцелеем в схватке с ними.
- Даже если и так. Но что поделать? Если нет другого выхода, будем драться.
- И погибнем?
- И погибнем, - подтвердил Венец.
Лист медленно направился к кобылам. Уже наступили сумерки. Все следы дождя исчезли, и воздух был чистым, бодрящим, несущим легкую прохладу. С севера дул слабый ветерок, постепенно набирая силу. За кустарником покачивали верхушками похожие на ивы деревья. Осколки луны, похожие на острые белесые кинжалы, медленно кружили в темнеющем небе. Бедная, разбитая вдребезги старушка-луна, напоминавшая о безвозвратно ушедших временах, была подобна давно отслужившему свое зеркалу; там отражалась вся измученная планета с осколками той расы, которая когда-то была человечеством. Лист подошел к смирно стоящим кошмарам и принялся легонько почесывать их шершавые уши и гладить тупые носы. Их влажные умные и внимательные глаза смотрели на него чуть ли не с упреком.
"Ты же обещал нам конюшню, - казалось, говорили они. - Жеребцов, тепло, свежескошенное сено…"
Лист пожал плечами.
"В этом мире, - беззвучно ответил он, - не всегда получается выполнять обещания. Можно стараться изо всех сил, но так и не добиться желаемого".
Он вернулся к фургону. Жало, скрестив ноги, уже сидел на влажной земле. Тень устроилась на корточках рядом с ним. Вождь надменно застыл над ними, а Тень мягкими жестами уговаривала его тоже присесть рядом.
Глаза Жала были закрыты, голова опущена. Он уже находился в трансе. Подняв левую руку, он внезапно обхватил мускулистое пушистое бедро Тени, а правую ладонь протянул вверх. Вождь, немного помедлив, прикоснулся к ней своей ладонью. Контакт был установлен: цепь замкнулась.
Лист понятия не имел, какими мыслями обменивались эти трое, но все же не оставался посторонним. От Жала, Тени и даже от вождя Древесных Жителей исходил такой поток тепла и любви, что Лист тоже ощущал его и был приобщен к участникам переговоров. Венца тоже захватило это единение. Он потерял суровый воинственный вид, и его грозное лицо казалось до странности умиротворенным. Конечно же, крепче всех были связаны Жало и Тень: Тень сейчас была ближе к Жалу, чем когда-либо к Листу, но его это не тревожило. В такой момент не могло идти речи о ревности и соперничестве. Он, Лист, был сейчас Жалом, а Жало - им, Листом, и они вместе были Тенью и Венцом. Между ними не существовало никаких границ, как и во Всеедином, которое ждет каждого из живых: Жало и Венца, Тень и Листа, и Древесных Жителей, и Незримых, и черных кобыл, и безногих пауков.
Они приступили к делу. Лист чувствовал волны сопротивления и противоречий, свидетельствующие о том, что переговоры будут нелегкими. Хотя он пока не знал, о чем идет мысленный разговор, но разобрал, что вождь Древесных Жителей решительно выдвигает какие-то требования, а Жало с Тенью объясняют ему, что Венец не собирается идти на уступки. Больше Лист ничего не понял, даже когда вошел в объединенное сознание погрузившихся в транс. Он не имел представления о том, сколько прошло времени. Повторялось одно и то же: требование, ответ, новое требование, опять отпор - все шло по кругу, не приводя ни к каким решениям.
Наконец Лист почувствовал, что отстраняется от спорящих. Он начал выходить из поля объединившихся сознаний - или же это поле начало выходить из него? Незримые ниточки все еще связывали его с остальными, даже когда Жало, Тень и вождь разделились, но эти нити быстро утончались, а потом и вовсе оборвались.
Контакт прекратился.
Встреча закончилась. За это время пришла ночь, невероятно темная ночь, с неестественно яркими звездами. Обломки луны уже уплыли далеко к горизонту. Да, общение было долгам, но вокруг фургона все вроде бы оставалось без изменений. Венец статуей застыл у двери кабины, Древесные Жители толпились на дороге между фургоном и воротами. И снова окружающее показалось Листу картиной.
"Как легко впасть в неподвижность в это злосчастное время, - подумал он. - Стой и жди, стой и жди…"
Но тут все ожило. Вождь развернулся и молча зашагал к своим. На ходу он подал им знак, и они подобрали мертвых и вместе с ним ушли за частокол. Ворота закрылись, и запоры застучали, возвращаясь на место.
Жало выглядел удивленным. Он прошептал что-то Тени, та кивнула и легко коснулась его руки, и они подошли к двери фургона.
- Ну? - наконец-то подал голос Венец.
- Они нас пропустят, - сказал Жало.
- Очень любезно с их стороны.
- Но они требуют фургон со всем содержимым.
Венец чуть не задохнулся:
- На каком основании?