Башкиров Михаил
Открытым текстом
Наталья Петровна открыла дверь на балкон, принесла из кухни табуретку и, посадив на колени трехлетнего внука, жадно вдохнула июньский воздух - и вдруг почувствовала, как заломило виски, отдало в затылок, а потом нехотя отпустило.
- Баб! Глянь, собака!
Наталья Петровна, жмурясь, смотрела на крышу соседнего дома - та наполовину была захвачена солнцем, провода поблескивали, телевизионные антенны отбрасывали на шифер длинные тени.
- Гав! Гав! Собачка, не уходи, собачка!
Хлопнула входная дверь - оконное стекло, дрогнув, заныло. На кухне лязгнул холодильник.
- Баб, а баб, почему собачка убежала?
На балкон выглянул зять.
- Молоко взял обезжиренное, сметану еще не завезли, а в овощном выкинули бананы.
- Хочу ба-наны! Хочу ба-на-ны! - внук замолотил ногами, гулко задевая сандалями решетку балкона. - Хочу-у-у!
Зять ушел на кухню. Вернулся минуты через две. На усах его белели капельки молока.
Костик продолжал выпрашивать бананы.
- Уважаемая теща, - зять обтер ладонью усы. - Есть идея. Не для своего живота стараюсь… Надо пойти и взять два килограмма бананов… Всего два…
- Так в чем же дело? - Наталья Петровна поерошила волосы притихшего внука. - Отпускных, что ли, жалко?
- Наталья Петровна, драгоценная, вы же знаете, что для меня очередь хуже казней египетских… Ну что вам стоит один раз, только один раз воспользоваться удостоверением… Ради ребенка!
- Надоел ты мне с войной - знаешь как?..
- Хочу ба-на-ны! - Костик снова замолотил ногами. - Ба-на-ны!
- Ладно, уговорили…
- Ба!.. - Костик мгновенно замолчал, обнял Наталью Петровну за шею, торопливо поцеловал в щеку.
Зять подхватил Костика, в комнате они свалились на пол и начали бороться, истошно крича и завывая.
Наталья Петровна отнесла табуретку на кухню. Убрала со стола в раковину кружку, из которой пил зять.
В спальне она достала из шкафа серый костюм, но потом сунула его обратно и надела блузку с юбкой. Блузка была с короткими рукавами, и поэтому пришлось натянуть джемпер, хотя день, впервые по-настоящему летний, набирал силу.
У зеркала Наталья Петровна подколола крашенную хной прядь, тронула помадой губы.
Возня в большой комнате не затихала. Кто-то задел стол, и тяжелая хрустальная ваза подпрыгнула.
У новой сумочки, которую зять подарил еще на Восьмое марта, оказалась тугая застежка. Наталья Петровна положила в одно отделение кошелек и удостоверение ветерана, в другое - сетку.
Ваза на столе опять подпрыгнула…
Выйдя из подъезда, Наталья Петровна остановилась в тени дома.
Наконец-то дождь перестал… Возьму бананов, а к вечеру, глядишь, зять увезет всех на дачу… Пятый день в отпуске, а какой-то ершистый. То ли дождь повлиял, то ли на работе неприятности… Взял и ни с того ни с сего внезапно сорвался в отпуск, да еще в начале июня… Покойный Федя всегда к августу подгадывал… Нет, наверное, с работой не в порядке… Поговорю с Ольгой… Но если у тебя на душе гадко, то зачем другим настроение портить?.. Опять начал приставать с вопросами. И что ему эта война далась?
Наталья Петровна перешла улицу. Навстречу от магазина, огибая лужи, шли женщины с бананами. Ровные, один к одному, плоды торчали из сеток и пакетов.
Вдоль "Овощного", мимо тусклой витрины, густо тянулась очередь; она заворачивала у старого тополя и, расширившись, упиралась в тупик. Там громоздились импортные корзины.
Осторожно проталкиваясь, Наталья Петровна почти добралась до продавщицы в распахнутом халате и колпаке, съехавшем набок.
Наталья Петровна, зажатая двумя толстухами в одинаковых платьях, умудрилась достать книжечку, но протянуть руку к прилавку не успела.
- Еще одна контуженная лезет! - крикнул кто-то визгливо позади нее.
- Бананов захотелось!
- Мы здесь маемся-маемся…
- Развелось их, ветеранов, везде норовят пролезть! - толстуха справа наддала плечом. - Тоже мне вояка!
- Как вам не стыдно, ей по закону полагается!
- Мне тоже кое-что полагается!
Наталья Петровна вырвалась из очереди, быстро спрятала удостоверение, захлопнула сумочку и, едва не налетев на тополь, перебежала, задыхаясь, на противоположную сторону…
Пройдя квартал, Наталья Петровна остановилась передохнуть у забора. В щель была видна облупленная стена в лесах.
Придется возвращаться домой без бананов… Костик разнюнится…
Она отступила на два шага и увидела над забором ободранный купол.
За церковью есть еще один магазин… Может, и туда завезли?..
Очередь тянулась вдоль стены зигзагами, вливаясь в стандартный бетонный тупик - оттуда поодиночке вырывались на волю отоваренные.
Наталья Петровна пристроилась в конец очереди за пареньком в белой жокейке. Чуть сбоку от паренька стояла беременная - месяце на шестом, если не седьмом. Она то и дело поправляла широкое платье, смущаясь выпирающего живота.
За Натальей Петровной заняли две старушки в линялых косынках.
- Не бойтесь, бабулечки, на всех хватит! - паренек снял жокейку. - Обещали еще две машины подбросить, сам слышал…
Старушки, потоптавшись, отошли в тень к стене. Наталья Петровна хотела тоже встать рядом с ними, но паренек сообщил, что сбегает попить квасу, и, размахивая жокейкой, свернул за угол.
- Ты что, голубушка, по такой жаре маешься? - Наталья Петровна улыбнулась беременной - и когда только успела? - Иди, отдохни в сквере, история длинная, часа на два, не меньше… Не бойся, я не уйду, место за тобой…
Становилось душно. Наконец после недели дождей почувствовалось лето.
Такой же знойный день был тогда, в сорок третьем, когда Зинку Коржину отчислили из части… Накануне внезапно исчез лейтенант Ремезов - начальник РУКа , а утром объявили построение радиороты. Правильно, построение было утром, а жара накатила позже, когда они собирали Зинке белье…
На ходу поправляя берет и воротничок форменного платья, Наташа выбежала на утоптанную поляну и заняла место в шеренге рядом с Зинкой и вдруг краешком глаза увидела, что подруга не в парадном, как все, а в старой гимнастерке и линялой юбке.
- Ты что, Зин? Взгреют!
- Мне сегодня можно…
Из-за берез, помахивая веткой у сапога, вышел замполит, приостановился, отшвырнул ветку, поправил ремень и устремился на середину поляны. Рядом с ним вышагивал ротный, беспрестанно поглядывая в какие-то бумаги.
Наташа обернулась к машине РУКа, затянутой маскировочной сеткой. Машина стояла в дальнем конце поляны. Возле нее маячил часовой - это Верочка с карабином на плече. Лейтенант Ремезов так и не показывался.
- Девочки, наверное, гонять будут за открытый текст…
- Лейтенанта в деревне застукали с кралей. Мне Санушкин сказал…
- Брехня…
Но вот радиорота вздрогнула, напряглась, застыла.
- Дорогие мои! Вот и пробил час, которого мы так долго ждали. Фашист бежит, и недалек тот день, когда наши доблестные войска освободят многострадальную Украину и Белоруссию, - замполит на шаг приблизился к строю. - В грядущей победе есть и наш с вами вклад. Так давайте и впредь оправдывать доверие командования!
На последнем слове замполит махнул рукой и обернулся к ротному. Старший лейтенант качнул головой, развернул бумаги, бесшумно пошевелил губами.
И тут Наташа опешила, как опешил весь личный состав РУКа, да и вся радиорота. По команде ротного вышла на пять шагов вперед Зинка.
Ротный ткнул пальцем:
- Дезертир!
Зинка стояла навытяжку, странно выпятив живот, и бледные губы ее с усмешкой повторяли каждое обжигающее слово командира:
- За аморальное поведение…
Наталья Петровна отступила в сторону. Мимо нее, пыхтя, прошла женщина, прижав к груди связку бананов.
Опять эта чертова Зинка Коржина в голову лезет. А за Зинкой, как обычно, потянется маленькая Верочка, и лейтенант Ремезов, и Настя, и все остальные… Они будут в каком-то особом порядке выплывать из глубины времени и подолгу стоять перед глазами, то неподвижные, как монументы, то, наоборот, почти неуловимые, с едва различимыми лицами, как на любительских фотографиях той поры, - а фотографии эти лежат в шкафу вместе с облигациями между письмами и поздравительными открытками…
Раньше как-то вспоминалось редко и безболезненно, а сейчас каждый раз словно к оголенному проводу неосторожно прикасаешься… И все зять виноват… Появился четыре года назад… Федю как раз к операции готовили - назавтра после свадьбы лег в больницу, чтобы под ножом умереть… Говорят - сердце не выдержало… У них всегда, как наломают дров, - обязательно или сердце, или поздно вмешались… Накануне операции у Феди аж губы посинели, а он все об одном… Сомневаюсь насчет зятя, шепчет… Вдруг непутевый или, чего хуже, себе на уме… Останешься на старости лет ни с чем… Похоронили Федю, а жизнь как-то быстро вошла в колею, и зять как само собой разумеющееся принял и дачу, и машину… В гараже пропадал вечерами, на даче старался все делать сам… Ближе к зиме стали иногда собираться втроем у телевизора… Ольга вязала или шила, зять просматривал газеты… Но вот Ольгу в роддом увезли… Зять переживал, дергался, метался… А в тот день ввалился с шоколадным тортом на кухню, прислонился к стене.
- Надо ж, сын родился… Три двести…
Потом они долго пили чай, обсуждали, какую брать коляску, и вдруг зять сменил тему.
- Теща, мне про вас Ольга до свадьбы все уши прожужжала… Так вот я и думаю: если у меня теща - героический человек, то ей есть чем поделиться с представителями нынешнего инфантильного поколения… Только, пожалуйста, не отделывайтесь куцыми отговорками… Дайте мне почувствовать цвет, запах, вкус тех дней… Побольше деталей - они, как правило, истинны и правдивы, хотя кажутся часто случайными и несущественными… А коляску возьмем непременно импортную… Не каждый день сыновья рождаются…
Мимо прошла еще одна женщина с бананами. Наталья Петровна сняла джемпер, повесила на руку. При этом она легонько коснулась ближней спины.
- Нельзя ли поаккуратней? - к Наталье Петровне обернулись квадратные зеркальные очки в пол-лица, и она увидела в самой глубине свое отражение, как будто в колодец заглянула.
Всегда начинает вспоминаться с Зинки Коржиной - ведь это она в первую военную зиму сманила на курсы, сорвала из дому… Кто знает, как бы сложилась их жизнь? Может, было бы все гораздо проще или наоборот… Да сейчас-то чего гадать?.. Поздно…
Наташа подхватила в сенях ведро, сбежала, запахиваясь на ходу, с крыльца и, толкнув калитку, налетела на Зинку. Та выскочила из-за угла и теперь, отдуваясь, не пускала к колодцу.
- Ошалела, что ли?
- Наток, собирайся!.. Поедем до городу… С райкома товарищ агитирует в школу радиотелеграфистов!
- Какую еще школу?
- Ра-дио-телеграфистов!
- А с чем их едят? - Наташа попыталась вырвать ведро из рук Зинки, но та крепко держалась за дужку.
- Хочешь под немца попасть, дура? Вон как прет… Или с голодухи загнуться… А там и оденут, и обуют, и накормят…
- Мама не отпустит, - Наташа еще сильней потянула ведро на себя.
- Еще как отпустит…
Ведро гулко ударилось о дорогу, подпрыгнуло на смерзшейся земле, стуча дужкой…
На следующий день в райкоме комсомола им выдали путевки и вечером посадили в переполненный вагон, а через сутки они прибыли на курсы и среди одинаковых унылых бараков за покосившимся забором смешались с оравой таких же девчонок.
Наталья Петровна расстегнула сумочку, достала платок.
Из-за угла появился паренек в жокейке. Рядом с ним семенил мальчишка в пестрой майке.
- Можно Витьке тоже встать в очередь? - паренек ткнул мальчишку в живот кулаком.
- Вел бы сразу всю банду, - особа в черных очках надвинулась на паренька. - Места хватит…
- Витька так Витька, - Наталья Петровна спрятала платок, расстегнула на блузке верхнюю пуговицу.
- Тогда мы пока на фонтан слетаем?
- Смотрите не опоздайте, - Наталья Петровна посмотрела вглубь черных очков - особа, дрогнув, отвернулась.
Что же нам выдали после бани? Длинные черные шинели, огромные солдатские ботинки с обмотками и пилотки… Нет, конечно, не пилотки, а буденовки… Точно, буденовки с пришитыми матерчатыми звездами… А ведь зятю сказала про пилотки…
Наташа в строю шагала сразу за Зинкой, то и дело наступая ей на пятки. Зинка почти выскакивала из ботинок, поминутно оборачивалась, но молчала.
Миновали бараки, и за голыми деревьями мелькнула крыша столовой.
- Запевай! - старшина остановился.
Но в ответ ему - лишь сопение да топот.
- Запевай… - старшина длинно выматерился. - Запевай!
Вот уже близко крыльцо столовой. На гвозде сбоку белеет полотенце.
- … кругом!
Теперь впереди бараки - холодные коридоры, кособокие двери, классы с узкими столами, а на каждом столе прибит телеграфный ключ.
- Запевай!
И тут Зинка, набрав побольше воздуха, начала:
- А ну-ка, девушки, а ну, красавицы!..
Остальные покорно подхватили…
А вечером опять приказ старшины, и опять сопение и топот, и опять лишний круг, и опять песня, надоевшая хуже ночных подъемов…
Наталья Петровна сделала шаг и еще полшага за особой в черных очках, которая больше не оборачивалась - тонкое платье на ее спине шло мокрыми пятнами.
Старушки, намаявшись у стены, притащили откуда-то пустые ящики, присели поближе к очереди.
Наверное, им тоже есть что вспомнить? Или они уже миновали тот рубеж, когда оглядываться назад уже нет никакого смысла?.. А эта, в очках, небось и не подозревает, что когда-нибудь наступит пора для подведения итогов… Впрочем, кажется, многие вполне обходятся без этого… Гораздо спокойнее и надежнее смотреть вперед, если даже там и ничего нет… Когда зять состарится, пусть судьба пошлет ему человека, не ведающего жалости, пусть натычет его, как котенка, в прошлое…
Не раздеваясь, только стянув шапку, прошел зять на кухню, бухнул на стол пакет с апельсинами и пустые банки.
- В окно видел… Выглядит нормально, улыбается… Апельсины не взяли, говорят, нельзя… Нужны яблоки… Вот записка… Сейчас перекушу, и снова начнем душевные разговоры… Есть в них что-то спасительное, настраивает на философский лад… Только, пожалуйста, не изображайте из себя ветерана на пионерском сборе… Зачем лепетать о том, что вычитали в мемуарах или в кино увидели - будто своей биографии мало… Лучше вспомнить честно то, что было - ни меньше ни больше… Правда, ничего, кроме правды, - зять расстегнул пальто, вышел, на ходу надевая шлепанцы, вернулся. - Везет же мужикам, сегодня в списке одни мальчики!.. Да не разогревайте, и так умну… А вы, теща, мне даже приснились, и почему-то с парабеллумом в руке…
Голубь на краю тротуара забрался в лужу, побил крыльями. С крыши магазина к нему сорвался еще один - такой же важный…
- Зин, а Зин, - Наташа свесилась в темноту. - Ты молодчинка! Так шпарить на ключе - одно загляденье.
- Телки вы безрогие, ничегошеньки не понимаете, - Зинка протянула руку вверх, и пальцы их встретились. - Думаешь, я просто так в отличницы выбиваюсь?.. Может, при курсах инструктором оставят - понятно?.. Мужики-то дурачье, на фронт рвутся…
- Сама ты телка дебелая, - Ольга из Ростова, прозванная Гвоздиком, повернулась с боку на бок, вздохнула, как обычно, страдальчески. - Всех отличниц по окончании в партизаны засылают, а оттуда мало кто возвращается…
- Не брешешь? - Зинка отдернула руку и повернулась к Гвоздику. Не брешешь?
- Стучи, подружка, стучи… - Гвоздик опять вздохнула и затихла.
В дверях мелькнул свет, и по проходу защелкали подковками сапоги старшины.
Наташа, затаив дыхание, натянула колючее одеяло по самый подбородок и стала ждать, когда вспыхнет лампочка.
Это случилось, как всегда, неожиданно, и сразу же старшина сипло проорал команду и, глядя на секундную стрелку карманных часов, отвернулся к облупленной стене.
Пока Наташа подхватывала обмотки и шарила ботинки, Зинка, скользнув в юбку, натягивала косоворотку и вылетала босиком на построение. А старшина, по-прежнему глядя в стену, гнал всех обратно и снова объявлял подъем, и Наташа в который раз хваталась за обмотки…
Достав бальзам, Наталья Петровна поддела ногтями тугую крышечку и натерла виски. Глаза начали слезиться, кожу защипало. Бальзам почти не помогал, но хоть отвлекал от наползающих болей. А вот зять пользуется бальзамом без всякой меры, при любом случае, для профилактики… С него и прижился бальзам в доме…
В очередной раз возвращаясь от Ольги, накупил штук двадцать вьетнамского бальзама, высыпал из пакета в ящик серванта, где всегда лежали горчичники, пластырь и бинт с ватой.
- Теща, учтите, намаялся в очереди… Да было бы не обидно, если бы все хватали дефицит, а то кому - аспирин, кому - анальгин… К тому же за прилавком - старуха в чепчике, и ползает еле-еле, и рецепты по десять минут разглядывает… Вообще, ненавижу любую очередь и удивляюсь собственной теще… Иметь на руках удостоверение ветерана и не пользоваться им!.. Другие выжимают все из своего положения, а здесь необъяснимое благородство и чистоплюйство… Ветеранствуй, если заслужила… А может быть, есть какая-то причина, достаточно уважительная?.. Решил, как представится возможность, поговорить с тещей по душам… Ведь не ради показухи такая позиция?..
Наталья Петровна снова натерла виски бальзамом и отошла к стене.
Наташа осторожно, двумя руками сняла наушники, положила их на стол рядом с ключом и пододвинула инструктору листок. Тот быстро просмотрел запись, отдельные цифры подчеркнул карандашом.
- На третий класс потянешь…
В коридоре, прикрыв дверь, Наташа прислушалась. На ее место села Гвоздик, а рядом уже работала на прием Верочка.
- Вот и все, - Зинка отвернулась к окну. - Что же теперь будет с нами?
Наташа поправила ремень и встала рядом.
Вдали за темной полосой деревьев угадывались белесые горы. В иные дни они виделись четко и, казалось, тяжело двигаются навстречу. Сегодня мешала весенняя дымка. Полоса деревьев почти сливалась с верхом забора, а перед забором - пестрый от луж плац. Через плац торопливо шел незнакомый командир в новенькой шинели. Он старательно обходил каждую лужу. Когда он поворачивался боком, возле бедра поблескивала замком полевая сумка.
- Что, девоньки, загрустили? - старшина, вечно замотанный делами, вдруг остановился, щелкнув подковами, и тоже стал смотреть в окно. Радуйтесь, первый покупатель нарисовался из ОПСОНа - ишь, фортеля выписывает…
- И откуда, товарищ старшина, вы все знаете? - Зинка повернулась спиной к опустевшему плацу. - Буквально все!
- Будя-будя… Злость для фронту подбереги, - старшина переступил с ноги на ногу. - Я вам сапоги выбил, панталоны самых нежных цветов раздобыл…
В конце коридора хлопнула дверь. Командир постоял у порога и стремительно зашагал к старшине. Когда он проходил очередное окно, эмблемы на черных петличках шинели вспыхивали.
- Рановато пожаловали, - старшина небрежно козырнул. - Личный состав курсов экзаменуется.