- Они хотят уничтожить поселенцев, но еще не готовы к этому. Они дали этому поселенцу то, что он просил, чтобы избежать войны до тех пор, пока они не будут к ней готовы. Я только удивляюсь, что с ним не послали аврорианский военный корабль. Если мой анализ правилен - а я думаю, что это так, - то Аврора не имеет отношения к событиям на Солярии. Она не пошла бы на этот "булавочный укол", который только насторожил поселенцев, пока не готова на нечто опустошительное.
- Как же расценивать этот "булавочный укол"?
- Узнаем, когда высадимся на Солярии. Вероятно, это интересует и Аврору, и поселенцев, и это вторая причина, почему они так охотно сотрудничают с капитаном и даже позволили Глэдии сопровождать его.
Жискар долго молчал.
- А что за таинственное опустошение они планируют? - спросил он наконец.
- Раньше мы говорили о кризисе, в основе которого лежат планы космонитов уничтожить Землю, но мы говорим "Земля", имея в виду всех землян и их потомков в Переселенческих мирах. Однако, если мы всерьез подозреваем подготовку к разрушительному удару, который позволит космонитам разом избавиться от врагов, мы, вероятно, можем развить нашу точку зрения. Следовательно, они не планируют ударить по одному Поселенческому миру; эти миры разбросаны, и оставшиеся быстро нанесут ответный удар. Не могут они также атаковать несколько или сразу вес Поселенческие миры - их слишком много, и они очень раскиданы. Все удары вряд ли могут оказаться удачными, и уцелевшие яростно бросятся уничтожать Внешние миры.
- Значит, ты предполагаешь, что удар будет нанесен Земле?
- Да. На Земле живет основная масса маложивущих существ. Она - постоянный источник эмигрантов и сырья для благоустройства новых миров. Это родина всех поселенцев, которую они почитают. Если Земля будет уничтожена, поселенческое движение более не возобновится.
- Но не станут ли поселенцы мстить за Землю так же сильно и жестоко, как за любой из своих миров? По-моему, это неизбежно.
- По-моему, тоже. Мне кажется, что если Внешние миры еще не сошли с ума, их действия должны быть очень хитрыми, такими, за которые они вроде бы не ответственны.
- Но почему бы не нанести такой хитрый удар по Поселенческим мирам, где находится большая часть военного потенциала землян?
- Космониты понимают, что удар по Земле более разрушителен психологически. А может быть, природа его такова, что он может сработать только против Земли, но не против Поселенческих миров. Я подозреваю последнее, поскольку Земля - уникальный мир и ее общество не похоже на любое другое, поселенческое или космонитское.
- Итак, ты приходишь к заключению, что космониты планируют нанести искусный удар по Земле, который разрушит ее, но не сработает против любого другого мира. При этом они хотят остаться в стороне, поскольку еще не готовы к решительному сражению.
- Да, друг Жискар, но они, возможно, скоро будут готовы, и тогда нападут немедленно. Любое промедление увеличивает шанс на утечку информации, которая выдаст их.
- Ты сделал вывод, не располагая достаточным количеством фактов. Это весьма похвально. А теперь расскажи о природе удара. Что именно задумали космониты?
- Я пришел к нему издалека, по зыбкой почве, и не уверен, что мои рассуждения целиком правильны. Но, даже предполагая, что прав, я не могу идти дальше. Боюсь, что не знаю и не могу себе представить природу удара.
- Но если мы этого не знаем, то не сумеем принять необходимых мер и разрешить кризис. Если же мы будем ждать, чем все это кончится, можем опоздать что-либо предпринимать.
- Если кто-то из космонитов и знает о том, что готовится, то только Амадейро. Не можешь ли ты заставить его рассказать о своем плане и тем самым предупредить поселенцев и сделать его намерения бесполезными?
- Не могу, друг Дэниел, не разрушив практически его мозг. Я даже сомневаюсь, что смог бы сохранить его целым до тех пор, пока Амадейро не сделает сообщения. Такие вещи я делать не могу.
- Тогда нам придется утешаться мыслью, что мои рассуждения ошибочны и никакого зла против Земли не замышляется.
- Нет, - сказал Жискар, - Я чувствую, что ты прав, и нам остается только беспомощно ждать.
17
Глэдия почти болезненно ожидала последнего прыжка. Корабль уже так близко подошел к Солярии, что стало видно ее солнце. Всего лишь диск, кружок света, через фильтры на него можно было смотреть не щурясь. В нем не было ничего особенного. Все видимые звезды казались человеку похожими друг на друга и на земное Солнце. Ни одна из них не была ярче или тусклее, горячее или холоднее, чем остальные. И на каждом были пятна, на каждом происходили вспышки. И человеческий глаз не находил между ними никакой разницы. Только детальный спектрогелиографический анализ обнаруживал их непохожесть.
Однако, глядя на этот ничем не примечательный кружок света, Глэдия почувствовала, что глаза ее наполнились слезами.
Живя на Солярии, она никогда не думала о солнце. Просто это был вечный источник света и тепла, поднимавшийся и опускавшийся в постоянном ритме. Покидая Солярию, она видела, как солнце исчезает позади, и не испытывала ничего, кроме чувства благодарности.
Сейчас она молча плакала. Ей было стыдно перед собой за такую беспричинную чувствительность, но она не могла сдержать слез.
Но она заставила себя успокоиться, когда вспыхнул световой сигнал, означавший, что пришел Д. Ж. Никто другой не подходил к ее каюте.
- Можно ему войти, мадам? - спросил Дэниел. - Вы, кажется, взволнованы?
- Да, я взволнована, Дэниел, но впусти его. Я думаю, он не удивится.
Но Д. Ж. удивился. Он вошел улыбаясь, но сразу же погасил улыбку, шагнул назад и тихо сказал:
- Я приду попозже.
- Останьтесь! - приказала Глэдия. - Это ничего не значит. Глупая минутная реакция. - Она шмыгнула носом и сердито вытерла глаза. - Зачем вы пришли?
- Я хотел говорить с вами о Солярии. Если повезет, завтра мы приземлимся. Но если вы не в состоянии разговаривать…
- Я в состоянии. У меня к вам есть вопрос. Почему мы сделали три прыжка? Достаточно было бы и одного. Когда я летела с Солярии на Аврору два столетия назад, был один. Неужели с тех пор техника регрессировала?
Д. Ж. ухмыльнулся.
- Обманный маневр. Если за нами шел аврорианский корабль, я хотел избавиться от него.
- А зачем ему следовать за нами?
- Просто подумалось, миледи. По-моему, Совет уж очень жаждал помочь. Предложил, чтобы в экспедицию на Солярию меня сопровождал солярианский корабль.
- Ну что ж, это могло бы помочь.
- Возможно… если бы я был уверен, что Аврора не стоит за всем этим. Я просто сказал Совету, что обойдусь и без них, - он указал пальцем на Глэдию, - что мне нужны только вы. Но ведь Совет мог послать корабль и против моего желания, просто из добрых побуждений, верно? Ну вот, а я не хотел этого. У меня и так достаточно хлопот, а тут еще каждую минуту нервно оглядывайся, и я сделал так, чтобы им трудно было преследовать нас. Итак, что вы знаете о Солярии?
- Я уже сто раз вам говорила: ничего! Прошло два столетия.
- Поговорим насчет психологии соляриан. За два столетия она не могла измениться. Скажите, почему они бросили свою планету?
- Как я слышала, - спокойно сказала Глэдия, - численность населения постоянно снижалась. Видимо, играли роль низкая рождаемость и преждевременная смерть.
- Для вас это звучит резонно?
- Конечно. Рождаемость там всегда была низкой. По солярианским обычаям оплодотворение происходит нелегко, будь оно естественное, искусственное или эктогенетическое.
- У вас не было детей, мадам?
- На Солярии - нет.
- А преждевременная смерть?
- Я могу только догадываться. Полагаю, на рост смертности повлияло ощущение неудачи. Солярия явно не состоялась, хотя соляриане с большим усердием строили идеальное общество - не только лучшее, чем когда-либо было на Земле, но даже более близкое к идеалу, чем в любом Внешнем мире.
- Вы хотите сказать, что Солярия умирала от коллективного разрыва сердца ее народа?
- Да, если вы хотите выразить это в насмешливой форме, - недовольно сказала Глэдия.
Д. Ж. пожал плечами:
- Похоже, что вы сказали именно это. Но они в самом деле ушли. Куда? Как они будут жить?
- Не знаю.
- Но, мадам Глэдия, нам известно, что соляриане привыкли жить в огромных поместьях, где их обслуживали тысячи роботов, таким образом каждый солярианин был почти полностью изолирован. Если они покинули Солярию, где они найдут такое общество, которое одобрит их образ жизни? Может, они ушли во Внешний мир?
- Насколько мне известно, нет - впрочем, они со мной не советовались.
- Могли они сами найти новую планету? Если так, ее пришлось бы благоустраивать самим. Могли они быть готовы к этому?
- Не знаю.
- А может, они не уходили?
- По всем признакам Солярия пуста.
- Какие это признаки?
- Прервано все межпланетное сообщение, прекращены все радиопередачи с планеты.
- Откуда вы знаете?
- Это сообщалось в аврорианских новостях.
- А! Сообщалось! А не мог кто-то соврать?
- А зачем?
- Чтобы наши корабли попали в засаду и были уничтожены.
- Это смешно, Диджи. - Ее голос зазвучал еще резче. - Что выиграют космониты, угробив два торговых корабля?
- Но что-то же уничтожило два корабля поселенцев на пустой планете. На якобы пустой. Как вы это объясните?
- Я не могу. Я предполагаю, что мы идем на Солярию как раз для того, чтобы найти объяснение.
Д. Ж. серьезно взглянул на нее.
- Сможете ли вы проводить меня в тот район планеты, где вы жили?
- В мое поместье? - Она была ошеломлена.
- Разве вам не хотелось бы снова увидеть его?
Сердце Глэдии забилось сильнее.
- Да, хотелось бы. Но почему вы хотите попасть именно туда?
- Два корабля высадились в разных местах планеты, но оба были уничтожены чертовски быстро. Конечно, всякое место может быть опасным, но мне кажется, что там, где жили вы, менее опасно.
- Почему?
- Потому что нам могут помочь роботы. Вы же их знаете? Не так ли? Надеюсь, они могут существовать более двух столетий. Взять хотя бы Дэниела и Жискара. А те, которые были в вашем поместье при вас, наверное помнят вас. Они отнесутся к вам как к хозяйке и будут служить вам куда лучше, чем любому другому.
- В моем имении было десять тысяч роботов. Я знала в лицо не более трех десятков, а остальных никогда не видела, и они меня тоже. Сельскохозяйственные, лесные и рудничные роботы более примитивны. Домашние роботы должны бы помнить меня, если их не продали после моего отъезда. Могли быть и несчастные случаи, так что не все просуществовали два столетия. К тому же, что бы вы ни думали о памяти роботов, человеческая память слабее, и я могу не узнать их.
- Пусть так, но вы сможете отвести меня в ваше поместье? У меня есть карта Солярии. Это поможет?
- Немного. Оно в южно-центральной части северного континента Гелионы.
- Когда мы окажемся примерно там, вы сможете воспользоваться ориентирами для большей точности, если мы сфотографируем поверхность Солярии?
- Морские берега, реки?
- Да.
- Думаю, что смогу.
- Прекрасно. И все-таки постарайтесь вспомнить имена и внешность роботов.
18
Со своими офицерами Д. Ж. Бейли держался совсем иначе. Ни широкой улыбки, ни легкомысленного отношения к опасности. Он внимательно и сосредоточение рассматривал карту.
- Если женщина точна, мы подлетим к поместью достаточно близко, и это займет не так много времени.
- Пустая трата энергии, капитан, - пробормотал Джемин Озер, второй помощник.
Он был высок и бородат.
Борода была темная, рыжеватая, такого же цвета брови выгибались над светло-голубыми глазами. Он выглядел немолодым, но это впечатление создавалось больше его опытностью, чем возрастом.
- Ничего не поделаешь, - сказал Д. Ж. - Будь у нас антигравитация, которую техники обещают нам целую вечность, другое дело. - Он снова посмотрел на карту. - Она сказала, что поместье у реки, примерно в шестидесяти километрах вверх по течению от места впадения в большую реку. Если женщина точна.
- А вы сомневаетесь? - спросил Чандрус Надираба, штурман.
Именно он должен был посадить корабль в указанном месте. Темная кожа и аккуратные усы подчеркивали красоту его лица.
- Ей нужно вспомнить, как это было двести лет тому назад, - заметил Д. Ж. - Какие детали участка вы могли бы вспомнить, если видели его хотя бы тридцать лет назад? Она же не робот, могла забыть.
- Тогда зачем было брать ее с собой? - проворчал Озер. - Ее и другого, и робота. Команда недовольна, и мне они тоже не по душе.
Д. Ж. нахмурился и посмотрел на помощника:
- На этом корабле не имеет значения, что нравится и не нравится вам, мистер, и команде. Мы все можем погибнуть через шесть часов после высадки, если эта женщина не сумеет спасти нас.
- Умрем так умрем, - холодно сказал Надираба. - Мы не были бы торговцами, если бы не знали, что рядом с большими прибылями ходит внезапная смерть. А что касается этой миссии, тут мы все добровольцы. Кстати, не вредно бы знать, откуда нам грозит смерть, капитан. Если вы догадываетесь, почему держите в секрете?
- Я не догадываюсь. Считается, что соляриане ушли, но, может, пара сотен осталась следить, так сказать, за имуществом.
- А что они могут сделать с вооруженным кораблем, капитан? Или у них есть секретное оружие?
- Не столь секретное, - ответил Д. Ж. - Солярия наводнена роботами. Именно по этой причине наши корабли и высадились на планете. Каждый оставшийся солярианин мог иметь в распоряжении миллион роботов. Скромная армия.
Ибен Калайя, связист, до сих пор молчал как младший по званию, что, казалось, подчеркивалось и тем обстоятельством, что из четырех присутствовавших офицеров у него одного не было никакой растительности на лице. Но сейчас он рискнул заговорить:
- Роботы не могут нанести вред человеку.
- Так говорят, - сухо сказал Д. Ж. - Но что мы знаем о роботах? Мы знаем только, что два корабля были уничтожены, а поселенцы убиты в разных частях планеты, набитой роботами. Кто это мог сделать кроме роботов? Мы не знаем, какие приказы дали соляриане роботам или какой хитростью обошли так называемый Первый Закон роботехники. Так что мы тоже должны иметь свои маленькие хитрости. Из дошедших до нас рапортов этих кораблей мы знаем, что после посадки все люди вышли. Пустая планета, вот они и решили поразмять ноги, подышать свежим воздухом и поглядеть на роботов, за которыми приехали. Их корабли не имели защиты, да люди и не ожидали нападения. На сей раз такого не случится. Я выйду, но вы останетесь на борту или поблизости.
Взгляд темных глаз Надирабы стал неодобрительным.
- Почему вы, капитан? Если нужен кто-то для приманки, можно брать любого.
- Ценю, штурман, - но я пойду не один, а с космонитской женщиной и ее спутниками. Она тут самая главная. Она может узнать нескольких роботов, а кто-то из них может узнать ее. Я надеюсь, что, если роботам и приказано напасть на нас, на нее они не нападут.
- Вы хотите сказать, что они вспомнят свои бывшую хозяйку и упадут к ее ногам? - сухо спросил Надираба.
- Да, если хочешь. Поэтому я ее и взял с собой, и поэтому мы высадимся в ее поместье. И пойду с ней я, потому что немного знаю ее, и посмотрю, как она поведет себя. Если мы уцелеем, пользуясь ею как щитом, и узнаем точно, что нам предстоит, сможем действовать по-своему. В ней уже не будет нужды.
- И что мы тогда с ней сделаем? - спросил Озер. - Выкинем в космос?
- Отвезем обратно на Аврору! - рявкнул Д. Ж.
- Хочу сказать вам, капитан, - проговорил Озер, - что команда расценит это как ненужное путешествие. Они скажут, что ее просто можно оставить на этой проклятой планете. Она же все равно местная.
- Да, - сказал Д. Ж., - и так и будет в тот день, когда я стану получать распоряжения от своей команды.
- Я уверен, что такой день не наступит, но у команды есть свое мнение, а с недовольной командой путешествовать опасно.
Глава шестая
Экипаж
19
Глэдия стояла на земле Солярии. Она чувствовала запах растительности - совсем не тот, что на Авроре - и двух столетий как не бывало.
Ничто не могло так возродить воспоминания, как запах - ни вид, ни звук.
Этот слабый неповторимый запах вернул ее детство: вот она резвится под неусыпным наблюдением роботов, замечает других детей, останавливается, пугливо смотрит, приближается к другому ребенку - полушажок, вот-вот коснешься - и тут робот говорит: "Хватит, мисс Глэдия", - и уводит ее. Она оглядывается через плечо на малыша, которого тоже уводит робот.
Она вспомнила день, когда ей сказали, что отныне она будет видеть других людей только в голографическом изображении, видеть - и не видеть. Роботы говорили "видеть" шепотом, словно само слово было запретным. Их она могла видеть, но они не люди.
Сначала все было не так плохо. Образы, с которыми она разговаривала, были трехмерными и двигались. Они говорили, бегали, делали, что хотели, но их нельзя было почувствовать. Затем ей сказали, что она сможет встретиться с человеком, с которым она часто виделась по трехмерке и который ей нравился.
Он был взрослым мужчиной, старше ее но выглядел юношей, как многие на Солярии. Она получила разрешение встречаться с ним, когда пожелает.
Она желала. Она отчетливо вспомнила, как это было в первый раз. Она онемела, и он тоже. Они кружили друг возле друга, боясь прикоснуться. Но это и был брак.
Да, конечно, брак. Потом они снова встречались, потому что это был брак. Наконец они должны были коснуться друг друга, им было предложено сделать это.
Это был самый волнующий день в ее жизни… До тех пор, пока он не наступил.
Глэдия со злобой отогнала эти мысли. Что толку вспоминать? Она была так страстна и нетерпелива, а он так холоден и равнодушен! Когда он приходил к ней через точные промежутки времени для ритуала, который мог - или не мог? - оплодотворить ее, он делал это с таким отвращением, что она скоро стала желать, чтобы он забыл прийти. Но он был человеком долга и никогда не забывал.
Затем потянулись несчастные годы, потом она обнаружила его мертвым, с разбитым черепом, и на нее пало подозрение. Илайдж Бейли спас ее тогда, и она уехала с Солярии на Аврору.
Теперь она вернулась и чувствует запах Солярии.
Все остальное было незнакомым. Дом вдалеке совсем не походил на тот, который она смутно помнила. За два столетия он был модифицирован, потом снесен и вновь отстроен. Земля, на которой он стоял, не показалась знакомой.
Глэдия отступила назад, желая коснуться корабля, привезшего ее сюда, в этот мир, который пахнул домом, но не был им, коснуться чего-то, что было более или менее знакомым.
Дэниел, стоявший поблизости в тени корабля, спросил:
- Вы видите роботов, мадам Глэдия?
В сотне ярдов от них, в саду, стояла группа роботов. Они стояли торжественно, неподвижно, сияя на солнце сероватым, прекрасно отполированным металлом. Глэдия узнала солярианское производство.
- Да, вижу, Дэниел.
- Вы узнаете их, мадам?
- Нет. Похоже, это новая модель. Я не помню их и уверена, что они не помнят меня. Диджи будет разочарован.
- Они, кажется, ничего не собираются делать, мадам, - сказал. Жискар.