Григорий отвлекся от наблюдение за напарником, тем более что тот замер в пяти метрах от дороги, очевидно "слушая лес", и переключил свое внимание на гостя. Привычным уже движением толкнув собственное сознание навстречу неизвестному, Мезенцев обшарил ауру незнакомца и…
- Твою мать! - воскликнул парень.
- Чего орешь, - мгновенно прилетел раздраженный возглас Михаила по рации. - Хочешь, чтобы нас вся округа услышала?
"Извини", - переключился на ментальную речь Мезенцев. - "Просто мы нашли Марину Иванцову, и она в относительно нормальном состоянии".
Кондратьев отозвался мгновенно:
"Это еще ничего не значит. Незачем орать и демаскировать свою позицию. В этом месте куча всего непонятого. Операция далека от завершения и содержит, как ты уже это понял, воз подводных камней. Запомни одно: доверять ты можешь только себе и мне, всех остальных до поры до времени желательно перевести в стан противников. Понял?"
Мезенцев, естественно, ничего не понял. Как такое может быть? Им же нужно было найти и вытащить из этого ада Иванцову? Так почему Кондратьев не спешит ей доверять?
"Хотя бы по той причине, что она осталась в добром здравии, хоть и напугана, как ты выразился. Куда более здоровые и подготовленные ребята свихнулись, стали живыми мертвецами, а госпожа Иванцова как-то сумела выжить. Это тебе не кажется странным? Что в ней такого особенного"?
Мезенцев вынужден был признать, что в словах Кондратьева есть смысл. И все равно сердце отказывалось верить в то, что с Мариной что-то нечисто.
"Так что нам с ней делать-то теперь?"
"А что делать… Выполняем первую часть задания. Разыскиваем объект и принимаем все меры для того, чтобы он не пострадал".
"У нас по плану была эвакуация объекта, разве нет?"
"А как ты себе это представляешь? Мы элементарно не сможем вызвать транспорт без связи. Мы вообще отрезаны от остального мира. И если б нам даже удалось запросить эвакуационный борт, где гарантия, что в здешних условиях он не грохнется где-нибудь"?
Действительно, такую гарантию дать никто бы не смог. Значит, оставался лишь единственный путь: взять Марину Иванцову с собой, поскольку понимание здесь произошедшего становилось теперь для маленького отряда приоритетной задачей, и им, судя по всему, нужно будет исследовать секретный правительственный объект, на котором произошел неведомый катаклизм. Хотя, почему правительственный? Как там говорил Михаил, расширить грани восприятия и отбросить стереотипы?
"Я на месте, вижу объект", - доложился Кондратьев.
"Только руки, ноги ей не поломай", - пошутил Григорий.
Михаил шутку не воспринял, но задержание объекта провел без сучка, без задоринки. Он просто материализовался за спиной девушки, прислонившейся к дереву спиной и обхватившей руками колени, зажал ей рот рукой, произнес:
- Тихо. Не двигайся.
Марина от страха едва не потеряла сознание, однако за последнее время ей столько пришлось уже пережить, что организм, пересыщенный гормоном страха, просто отказался выключаться.
- Я разожму тебе рот, если ты не станешь кричать и вести себя глупо, поняла? - начал увещевания Михаил.
Иванцову судорожно кивнула, боясь даже дышать.
- Ты Марина Иванцова?
Марина вновь кивнула. У нее все плыло перед глазами, и она слабо соображала, что происходит.
- Мы правительственные спецагенты. Нас послали разобраться в ситуации и найти тебя. Кричать точно не будешь?
Девушка вновь отрицательно мотнула головой. Кондратьев медленно отпустил ее голову, снял ладонь с ее рта, готовый в любую минуту вновь его зажать.
Но этого не потребовалось. Марину всю трясло. Она была очень слаба, истощена. От былой яркой красоты не осталось и следа. Сейчас девушка скорее напоминала загнанного в угол зверька, чем человека и уж тем более сексапильную, привлекательную красотку. В таком состоянии она не только что кричать, дышать-то с трудом могла, и Кондратьев с сожалением констатировал, что с нахождением Марины у них проблем не только не убавилось, а как раз наоборот.
- Твою мать, - выругался суперсолдат, беря девушку на руки. Она сильно исхудала и выглядела почти невесомой.
"Что стряслось", - спросил Мезенцев мысленно, опасаясь за судьбу напарника.
- Ничего страшного, просто, похоже, кому-то из нас придется поработать нянькой.
Спустя пол часа, найдя неплохое место для укрытия, под раскидистой сосной, Григорий осматривал тело девушки и с содроганием в душе понимал, что выходить ее будет архи сложно. Кондратьев накачал ее стимуляторами, но это отчего-то не помогло. Марина слабо реагировала на мир, отвечала очень вяло, медленно и односложно. Из ее сбивчивого рассказа толком ничего не удалось понять. Она сама не знала, как ей удалось выжить, и Григорий списал все на особенность психики. В самом деле, волевой порог госпожи Иванцовой оказался очень мощным, скорее всего, поэтому ей и удалось не сойти с ума. Но тайга никогда не прощала слабых и неопытных, а, тем более, тайга аномальная, поэтому это место медленно, но верно убивало девушку.
- Что делать будем? - спросил Михаил, с надеждой глядя на Григория.
А что тут можно было сделать? По-хорошему, девушку нужно было срочно доставить в больницу. Физическая и психическая деградация, обезвоживание - ее при самом удачном стечении обстоятельств поставили бы на ноги недели за две. А здесь, в полевых условиях, когда один знает медицину человека на уровне экстренной медицинской помощи, а другой никак?
Григорий рассматривал слабую, изодранную ауру Марины и никак не мог сообразить, что же стоит сделать. Иванцова, если так можно выразиться, медленно, но верно сходила с ума, и этот процесс невозможно было предотвратить не стимуляторами ни более-менее нормальной пищей. Наверное, необходим был качественный психотерапевтический персонал, особые препараты и куча еще всего остального, чтобы заставить не тело, но душу человека жить заново. А еще мог помочь священник. Наверное, мог помочь. Григорий никогда особо не разбирался в вопросах религии. Ходил в храмы редко, хотя был крещен, но может быть теперь стоит помолиться? Не за себя, но за другого человека?
Аура, такая слабая, буквально тающая на глазах. Точнее не совсем тающая, а скорее видоизменяющаяся. Эти трансформации свидетельствовали о том, что Иванцова с каждой минутой отдалялась от привычного своего человеческого облика и превращалась…
А что если…
В следующее мгновение Григорий сделал то, что от него в подобной ситуации, пожалуй, никто не ожидал. Да что там никто! Он сам от себя такого не ожидал. Мезенцев стремительно наклонился над Мариной и поцеловал ее прямо в губы. Причем не чмокнул еле-еле, как в щечку, по-дружески, а поцеловал со знанием дела, по-настоящему. Вот так же он мог поцеловать свою девушку, если б она у него была, но поскольку Мезенцеву с ними не везло, приходилось терпеть и только мечтать.
- Эй, ты чего, охренел? - одернул его Михаил. - Совсем спятил? Не время сейчас.
Вот и Кондратьеву было невдомек, что Григорий вовсе не собирался проявлять никаких личных чувств по отношению к девушке, а всего лишь пытался… А что он пытался? Мезенцев так и не понял, к чему же ведут его действия, но, отдышавшись (отчего-то поцелуй больше повлиял на него, чем на Марину), он поцеловал ее снова. А потом еще раз и еще.
Кондратьев недоверчивыми, непонимающими глазами уставился на своего товарища, но одергивать Григория больше не решался. Он прекрасно видел, что никаким искусственным дыханием рот в рот в данном случае и не пахло, но Мезенцев явно не пытался воплотить в жизнь возможные свои извращенные фантазии. Он старался помочь человеку.
Довольно оригинальный способ поставить человека на ноги. Но он неожиданно сработал. Наверное, каждый человек помнит свой первый поцелуй и те ни с чем не сравнимые чувства, которые он пробуждает. Именно пробуждает. Искушенный любовник, сердцеед, скорее всего, ничем бы не смог помочь Марине, но Мезенцев не относился к этой категории мужчин, посему те чувства, те эмоции, а самое главное тот психо-энергетический посыл, не столь мощный, но правильный, с нужными вибрациями и необходимыми для восстановления энергетическими оттенками, достиг своей цели. Аура девушки замедлила свою трансформацию, перестала видоизменяться, а потом и вовсе начала восстанавливаться. Девушка слабо вздохнула, болезненно застонала.
- Твою мать, - покачал головой Кондратьев, - неужели сработало?
Григорий неуверенно пожал плечами. Он до сих пор не понимал теоретических аспектов своего поступка. Но, видимо, это было и не нужно. Вкупе с физическими стимуляторами сработал и психический, и спустя пол часа девушка более-менее пришла в себя.
Михаил немедля развел костер, и все трое скоро имели возможность насладиться приятной во всех аспектах игрой пламенных языков. К слепому пятну решили выдвинуться рано утром, а все опасности как будто бы спрятались, затаились до поры, до времени, дав людям необходимую им передышку.
Девушка не разговаривала, молча уставилась в костер и смотрела, смотрела, не отрывая глаз. Никто из мужчин не пытался ее разговорить. Хватало и того, что Мезенцеву удалось привести ее в чувства. Сухой паек та умяла с превеликим удовольствием, и раз у нее проснулся аппетит, значит, организм пришел-таки в себя.
Наступило время действовать. Кто-то должен был объяснить Марине, что они собираются делать и что от нее требуется, и Григорию, на правах спасителя, пришлось объяснять девушке сложившуюся ситуацию.
- Тебя мы нашли, - начал из далека Мезенцев, - как просил нас твой отец. Не он лично отдавал приказ, но через вторых лиц. Однако у нас есть еще одна важная цель, а именно разобраться, что же здесь произошло. Ты ведь понимаешь, что нельзя оставить здесь все как есть?
Девушка слабо кивнула. Все же ее состояние еще было далеко от идеального.
Григорий страшно волновался, чувствуя себя не в своей тарелке, что очень забавляло Кондратьева. Михаил смотрел на них веселящимися глазами с полуулыбкой на лице, видимо радовался представившемуся спектаклю и очередной возможности расслабиться.
- Тебе придется идти с нами, понимаешь? - спросил Мезенцев, не зная, куда деть свои глаза.
- Да, - тихо, еле слышно молвила та.
- Там может быть опасно. Очень опасно, ты это понимаешь?
- Да, - вновь молвила девушка, и едва заметно кивнула.
- Мы не можем обеспечить тебе эвакуацию прямо сейчас. Нет связи. - Мезенцев продолжал оправдываться, будто сам был виноват в том, что связи не было. - Здесь вообще твориться черт знает что, но наш единственный путь к спасению лежит там, откуда началось все это безобразие.
Марина молчала, тупо уставившись на Григория. Слишком тяжелые испытания выпали на ее судьбу в последнее время.
- Просто держись с ним рядом, и все будет хорошо, - встрял в разговор Кондратьев, поднимаясь с земли.
Он споро потушил костер и ликвидировал все его следы. Григорий даже не стал ему в этом помогать, справедливо полагая, что суперсолдат прекрасно знает, что ему надлежит делать.
Рассветное солнце уже набрало приличную силу, когда группа, уже из трех человек, выступила в путь. Оставалось пройти всего-то ничего, тем более по бетонке, не по пересеченной местности, двигаться было куда сподручней и приятней.
В пути не разговаривали, а когда наконец-таки достигли нужного места, все слова куда-то разом исчезли. Перед людьми открылась довольно большая лесная поляна, с хаотично разбросанными на ней одиноко стоящими сосенками, а прямо посреди нее располагалось нечто, напоминающее гигантскую каплю воды. Капля с виду была идеально ровная, гладкая, достигая в высоту метров двадцать. Она производила чувство удивительной целостности, меж тем, и Григорий был в этом уверен, капля была похожа именно на каплю воды, а не на, скажем, стеклянную сферу, то есть была податлива. Можно было подойти и помять ее оболочку, но как насчет попасть внутрь? Поверхность капли не имела идеальной прозрачности. Она довольно причудливо преломляла свет, поэтому оценить расстояние между объектами, расположенными внутри странной сферы, было занятием бесперспективным. Зато можно было точно сказать, какие именно объекты находились внутри. Григорий отчетливо различил пару небольших полукруглых ангаров, выкрашенных в белый цвет, один сферический купол, напоминающий каплю в миниатюре, тоже белый, и нечто, похожее на гигантский погреб. Собственно именно в ворота погреба (насколько их можно было рассмотреть отсюда) раздолбанная бетонка и упиралась.
Мезенцев еще раз попытался проникнуть своими экстрасенсорными щупальцами внутрь капли-сферы, и опять не преуспел. Похоже, Кондратьев был прав, и неведомые хозяева этого объекта предусмотрели-таки пси-защиту.
- Вот это размах, - заявил, наконец, Кондратьев. Суперсолдат позволил себе первым проронить слово, разглядывая удивительно завораживающую конструкцию.
- Что это? - пролепетала девушка, и на памяти парней это были ее первые слова, сказанные ей самой, а не в ответ на их вопросы.
Григорий предпочел промолчать, тем более что вопросы задавать было по меньшей мере неразумно, а ответов он сам не знал. Поверхность капли располагалась всего в пяти метрах от ребят, и ее просто-таки тянуло погладить, потрогать, попробовать продавить. Пришло ощущение, что ни к какой защите она все же не имеет отношения, а является последствием все того же катаклизма. Что же образует ее поверхность? Особое силовое поле? Странным образом преобразованный воздух или некая неизвестна субстанция?
- Я бы не стал так опрометчиво…, - попытался предупредить Мезенцева Михаил, видя, что тот собирается дотронуться рукой до поверхности капли.
Но предупреждение не сработало. Григорий дотронулся до капли и…
И ничего, в общем-то, не произошло. Как он и предполагал, поверхность странной прозрачной сферы прогнулась под давлением его ладони, правда проникнуть внутрь так и не удалось. Пока что.
Теперь за эксперименты взялся уже Кондратьев. В прозрачную оболочку он несколько раз тыкнул стволом своего автомата с прежним эффектом. Оболочка проминалась, но не пропускала внутрь себя инородный предмет.
- Странно, - резюмировал Михаил, осматривая прибор бесшумной и беспламенной стрельбы, навинченный на ствол, - никогда такого не видел. Оболочка довольно плотная, словно полиэтиленовая пленка, точнее пакет, в который воду налили.
- Много ли из того, чему мы здесь стали свидетелями, ты видел раньше?
- Естественно нет. Но все же нам надо что-то с ней делать. Ответы на наши вопросы лежат внутри… эм… купола.
Григорий несколько раз прошелся пальцем по гладкой поверхности капли, постучал по ней, приложил ухо.
- Если б удалось измерить натяжение, можно было бы рассчитать силу, которую необходимо приложить, чтобы проникнуть…
- У тебя, надо полагать, с собой целый лабораторный комплекс имеется? - усмехнулся Кондратьев.
- Нет, - смущенно ответил Григорий.
- Тогда отбрасываем предложение. Марина, есть идеи?
Девушка отрицательно мотнула головой. Она и не думала, что бравые военные вообще спросят ее мнения. Кроме того, психологический груз от пережитого за последние дни слишком сильно давил на нее, и Марина прилагала чудовищные усилия, чтобы окончательно не сломаться. Она видела, что стало с остальными ребятами из ее группы, видела, как здоровые, полные жизни люди превращались в нечто среднее между коматозником и трупом. Она сама едва не свихнулась, но теперь у нее появилась надежда, и эта надежда сейчас стояла рядом с ней и соображала, что же делать дальше.
- Хорошо, - наконец молвил Михаил, - попробуем грубую силу.
- Давай только взрывчатку тратить не будем, - предложил Григорий.
- Конечно, не будем, - согласился Кондратьев, - автоматы нам на что?
Он отошел на десяток шагов, вскинул автомат, прицелился и произвел одиночный выстрел. Пуля, не встретив на своем пути практически никакого препятствия, прошла прозрачный барьер насквозь и исчезла где-то внутри периметра. Пулевое отверстие, однако, так и не было обнаружено - видимо поверхность барьера (или что это было на самом деле) имела свойство самозатягивания.
- Теперь у тебя тоже есть шанс попасть туда, - усмехнулся Григорий. - Нужно лишь разогнать тебя до скорости пули.
- Не смешно, - огрызнулся Кондратьев.
"Калаш" он закинул за спину, подошел к капле вплотную, повел носом, будто принюхивался к чему-то, напоминая при этом голодного волка, и вдруг совершенно неожиданно "выстрелил" перед собой рукой. Кулак без особых проблем прошел сквозь барьер, и с ним ничего не произошло. Барьер остался на своем месте, плотно обжав руку суперсолдата со всех сторон, а его кулак никуда не исчез.
Кондратьев довольно оскалился и столь же резко вогнал в каплю вторую руку. Второй его удар, правда, был нанесен не кулаком, а ребром ладони, точнее плотно сжатыми пальцами в форме копья. Немного подождав, он медленно извлек свои руки из пространства купола, и как следует осмотрел их. Никаких видимых изменений, дефектов, мутаций или чего-то подробного обнаружено не было, и Кондратьев предложил использовать себя в качестве подобного кролика.
- Что ты задумал? - насторожился Григорий. - Поясни, будь добр.
- Ничего такого, с чем бы мы с тобой не справились.
В этот момент, не дожидаясь ответа, он прыгнул вперед и через мгновение оказался по ту сторону барьера.
- Твою мать, - выругался Григорий и тут же прикусил язык, посмотрев на девушку, - можно же было предупредить, а не действовать на уровне детского сада.
Михаил ничего ему не ответил, возможно, границу барьера звуки не пересекали. Потоптавшись какое-то время на месте, Кондратьев дотронулся до поверхности капли с той стоны и сделал неожиданный шаг вперед.
- Ну как, понравился фокус?
Довольный собой он посмотрел сначала на Марину потом на Григория.
- Нет, не понравился, - грубо ответил ему Мезенцев. - Мог бы и предупредить, что собираешься делать.
- А я думал, ты сообразил, - невинным голосом сказал Михаил. - Но эксперимент еще не закончен.
Мезенцев мгновенно сделал шаг назад.
- Э-э, мил человек, мне что-то туда не хочется…
- Да успокойся ты, видишь, со мной ничего не случилось…, наверное.
- Что значит наверное?
- А сейчас ты меня осмотришь своим паранормальным зрением, проверишь там ауру и прочее и скажешь, все ли со мной в порядке или есть отклонения.
Марина, услышав о паранормальном зрении и ауре, сделала удивленные глаза.
- Это вы о чем? - поинтересовалась девушка.
Похоже, что Григорий вызвал у нее неподдельный интерес. Она совершенно не помнила обстоятельств своего пробуждения, что с одной стороны радовало парня, с другой печалило. Видимо, только сейчас она начала понимать, что люди, с ног до головы обвешанные оружием, не совсем военные, точнее не типичные военные.
- Видишь ли, дорогая Мариночка, - начал объяснять Кондратьев, - мы довольно специфические личности, прям как из фантастических фильмов. Есть регулярная армия, наименее подготовленная и боеспособная, есть специальные подразделения различной направленности, а есть мы.
- Суперсолдаты что ли? - недоверчиво спросила девушка.
Мезенцев и Кондратьев переглянулись. Улыбнулись.
- Соображает девочка, - сказал Михаил, делая небольшой поклон. - Суперсолдат Михаил Кондратьев, модель номер один. К вашим услугам, мадам.
Он галантно взял ее руку и поцеловал.
- Вы меня разыгрываете? - спросила девушка робким голосом.