Не долго думая, молодой герой решил пойти по первому пути. Но, как это часто бывает, даже самые совершенные планы, порой, корректируются по ходу действий. У Мезенцева же плана и вовсе не было, поэтому дальнейшие события начали развиваться немного не так, как он рассчитывал. Круговорот беспорядочных чужих воспоминаний, мыслей и чувств вдруг сменился чем-то осознанным. Это было лицо человека, причем очень четкое, яркое. Лицо периодически брало в руку шприц, наполненный какой-то гадостью, и тихо, монотонно о чем-то говорило. Эту речь Григорий разобрать так и не смог, однако инстинктивно понял, что ему следует сделать в следующее мгновение.
Еще не до конца осознавая, к какому финалу могут привести его дальнейшие действия, молодой человек что было сил ударил на ментально-психическом уровне, стараясь заглушить в сознании юной террористки образ человека со шприцом.
Немного погодя, выяснилось, что это подействовало. Смертница застыла, глупо разинув рот, и уставилась куда-то прямо перед собой. На станции в радиусе нескольких десятков метров уже практически никого не было, и Григорий беспрепятственно переместился немного вперед, обходя живую бомбу справа.
Из носа на гранит пола упало несколько капель крови, но молодой человек этого даже не заметил. Колоссальное напряжение внутренних сил не позволяло ему отвлекаться на посторонние мелочи. Сейчас цепко ухватившись за перепаханное бесконечным насилием, наркотиками и психокодированием сознание шахидки, Мезенцев пытался переподчинить его собственной воле, и это давалось ему колоссальными усилиями. Руки тряслись, тело не слушалось, рвотные спазмы вот-вот должны были прорваться наружу сквозь железобетонные волевые заслоны, глаза застилала кроваво-красная пелена. Кровь отдельными жирными капельками сочилась из носа и обильно орошала гранит станции Московского метрополитена.
- Не смей… этого… делать, - чеканя каждый слог, произнес парень, глядя террористке прямо в глаза. Он старался говорить как можно спокойнее и четче, чтобы присовокупить к мысленному рапорту еще и акустическое повелевание.
Руки смертницы дернулись. На секунду показалось, что она все-таки закоротит контакты, однако этого не случилось, просто мышцы ее тела начали непроизвольно сокращаться, утратив связь с собственным мозгом.
- Отдай мне детонатор, - решил развить успех Мезенцев и отправил смертнице новый приказ. Ему очень хотелось верить, что он держит живую бомбу под полным контролем. Григорий откровенно боялся, что удача ему изменит, и в следующее мгновение все пойдет наперекосяк, поэтому спешил.
Девушка робко дернула правой рукой, остановилась, снова подалась вперед.
- Стой на месте, - приказал ей Мезенцев. - Протяни свою правую руку и дай мне детонатор.
Кровь из носа уже не просто капала, а лилась тонким ручейком. Голова гудела сотней растревоженных ульев. Страшно болело в затылке, виски сдавило так, что пульсация крови в них, казалось, была видна боковым зрением.
Шахидка медленно протянула руку перед собой, но разжимать ладонь не спешила, правда и сжимать ее не торопилась.
Борясь с соблазном схватить опасный предмет, Григорий вновь приказал:
- Разожми ладонь, так чтобы я полностью видел детонатор.
Террористка несколько секунд стояла как вкопанная. Ее глаза по-прежнему смотрели куда-то вдаль, как бы сквозь парня. Зрачки заполнили собой практически всю радужную оболочку и сейчас казались двумя бездонными провалами в Ад. Сухие, обветренные, местами лопнувшие губы еле заметно подрагивали, мышцы лица порой сводила короткая судорога. Выглядела она, прямо сказать, жутко.
- Разожми ладонь и отдай мне детонатор, - повторил свое требование Мезенцев.
На сей раз шахидка дернулась всем телом, медленно, словно нехотя раскрыла ладонь. Так и есть, самодельный детонатор походил на тренажер для кистей рук. Две деревянные палки, соединенные слабенькой, но все же пружиной имели металлические контакты, от которых тянулись тонкие оголенные провода. Стоило закоротить контакты, и электрическая цепь бы замыкалась, приводя в действие взрывное устройство. Все элементарно просто. Науку отправлять на тот свет себе подобных люди изучили довольно глубоко.
Боясь спугнуть смертницу, молодой человек медленно поднял свою руку и так же медленно прикоснулся к адскому выключателю. Ничего не произошло. Взрыв не грянул. Шахидка подобно безмозглому зомби таращилась на парня, но стояла столбом, словно парализованная.
Мезенцев аккуратным движением взял в руки детонатор, стараясь ненароком не закоротить цепь. Пол дела было сделано, но оставалась еще смертница и самодельная бомба на ее поясе. В воспоминаниях террористки Григорий увидел, некоторые ее особенности. Взрывными устройствами, тем более террористов, он никогда не интересовался, поэтому обилие металлических шариков, гвоздей и прочих поражающих элементов Мезенцева очень даже смутило. На секунду он представил себе последствия взрыва и похолодел. Крупный пересадочный узел рисковал стать братской могилой для многих десятков ни в чем не повинных людей.
Посчитав, что террористка сама по себе не представляет серьезной опасности (обыкновенная малолетка, которой недавно стукнуло всего семнадцать), Григорий решил заняться бомбой.
- Сними с себя взрывное устройство и аккуратно, медленно положи на пол, - последовал приказ Мезенцева.
Если б молодой человек понимал хоть что-то в минно-взрывном деле, он никогда бы не отдал такой опрометчивый приказ, но на его счастье террористы, похоже, не рассматривали варианты задержания смертницы или ее добровольной сдачи властям, а, посему, не стали вводить в адскую машинку механизмы неизвлекаемости.
Уже более послушно, хотя по-прежнему пользуясь рваными, конвульсивными движениями, шахидка расстегнула пояс со взрывчаткой и опустила его на холодный гранит. С отвращением посмотрев на опасный предмет, Григорий схватился обеими руками за обкладки детонатора и рванул их в разные стороны. Детонатор разлетелся, отодвигая, тем самым, угрозу взрыва еще дальше.
Теперь предстояло что-то сделать с шахидкой. И вот здесь Мезенцев, которого уже хорошенько шатало, крепко задумался. Он никак не мог решиться на какие-то конкретные действия. Вырубать террористку физически ему отчего-то мешал глупый кодекс чести, Молодой человек ненавидел, когда кто-то где-то бил женщин, даже если они того заслуживали. Не мог он ударить безоружную террористку, не мог причинить ей вред, даже несмотря на то, что она пыталась взорвать уйму народа. Да и не она вовсе пыталась это сделать, а те, кто стоял за ее спиной, те, кто готовил ее к последнему дню своей жизни. Сейчас Мезенцев это хорошо видел, листая ее воспоминания. Да, были среди смертниц те, кто добровольно шел мстить за погибших братьев, мужей или отцов, встававших на скользкий путь бандитизма, но сейчас перед молодым человеком стояла, по сути, несчастная жертва тех же самых террористов, сделавших из живого человека живую, запрограммированную бомбу.
С другой стороны, физическое воздействие было очень надежным. Полиции отчего-то поблизости до сих пор не наблюдалось. Даже патрули, составленные и солдат срочной службы внутренних войск, и те отсутствовали, а дожидаться приезда компетентных органов Мезенцев желал в гордом одиночестве с полностью обезвреженной террористкой на руках. Григорий уже понял, что смыться по-тихому, как это было в случае с маньяком, не удастся. Там был пустырь, территория, куда практически никто никогда не захаживал. В метро на каждом шагу понатыканы видеокамеры. Мезенцева в любом случае бы вычислили, а в нашем государстве существовал риск из героя превратиться в первого подозреваемого, поэтому скрываться от следствия было себе дороже, тем более по делу, связанному с терроризмом.
Придя к выводу, что остается лишь один выход из ситуации, молодой человек вновь использовал свои способности. Находясь на грани физического и психического истощения, у него все же хватило сил послать в сторону террористки последний рапорт.
- Спать, - приказным тоном прохрипел Мезенцев.
Глубоко выдохнув, он наконец-то позволил себе немного расслабиться, видя, как шахидка неуверенно, но все же оседает на гранитный пол.
И здесь что-то мазнуло по спине Григория. Сам того не ведая, молодой человек не обернулся посмотреть, чей же взгляд скользнул по его фигуре, причем взгляд очень не добрый, а посмотрел в сторону лежащей рядом с ним самодельной бомбы.
Сердце, подобно спортивному автомобилю, рвануло с места на форсаже. Моментально стало настолько темно в глаза, что Григорий на пару секунд потерял способность видеть окружающий мир. Он понятия не имел, как в первый раз не смог заметить этой очевидной детали, но сейчас этот промах мог стоить ему жизнь. Слава
Богу, только ему одному - людей поблизости не наблюдалось. Отсутствие опыта в минно-взрывном деле сказалось в самый неподходящий момент. Григорий при первом беглом осмотре проворонил еще один детонатор, закрепленный на самой взрывчатке. Только детонатор этот не имел проводов, и, судя по всему, активировался дистанционно.
- Телефон… Контролер, - прошептал Мезенцев, понимая, что сейчас произойдет.
Непонятно, чьи же мысли пришли ему в голову, и были ли это вообще мысли. Он вдруг в одно мгновение осознал всю схему заготовленной на сегодня трагедии. Бомбу в людном месте, а крупный пересадочный узел для подобного подходил как нельзя лучше, должна была активировать шахидка, однако на случай, если ей этого по каким-то причинам не удастся сделать, на самой станции бомбу должен был взрывать контролер. И он уже не был запрограммированным на убийство мирных жителей зомби, он был самым настоящим бандитом, варваром двадцать первого века. Он был террористом.
Времени оглянуться и установить паранормальный контакт с боевиком не оставалось. Да и сил на это, откровенно говоря, у Мезенцева уже не было. Да, будь он в форме, не выжит, как лимон, он смог бы обезвредить боевика. Сейчас Григорий представлял границы собственных сил и возможностей куда четче. Именно поэтому он не стал тратить оставшиеся в его распоряжении мгновения и крохи сил (не психических, а физических) на обезвреживание террориста, а вложил все, что у него оставалось в единственно правильное с его точки зрения действие. Прыгнув вперед, одновременно группируясь для кувырка, Григорий подхватил готовое уже взорваться взрывное устройство и бросил его в проем между поездом и краем платформы. Непонятно почему, но состав до сих пор не трогался с места, видимо машинист, как и пассажиры, поспешил покинуть тесные помещения вагона.
Мезенцев успел совершить лишь пару прыжков в сторону от рокового состава метро, когда за его спиной рвануло. Даже несмотря на то, что бомба, фактически, была изолирована от окружающего пространства бетоном платформы и металлом поезда, в вагоне разом вынесло все стекла, а с двух ближайших к эпицентру взрыва колонн в некоторых местах сорвало облицовку. Страшно было себе даже представить, что же могло произойти, сработай взрывчатка так, как планировалось.
Но выбитые стекла и отлетевшая в паре мест гранитная облицовка, фактически, явились единственными видимыми последствиями взрыва. Мезенцев, лежа на холодном полу, обернулся в сторону поезда. Его даже не контузило. Он с глупой ухмылкой на лице повращал головой вправо-влево, кое-где замечая людей, не успевших еще отойти от шока. Только теперь он смог, наконец, рассмотреть, что же происходило в округе, пока он обезвреживал смертницу. Оказывается, народ на станции все же присутствовал, просто прятался по углам. Кто-то залег в проходах между сиденьями и сейчас с опаской поднимался, чтобы посмотреть, что же произошло. Кто-то спрятался за колоннами, некоторые сумели убежать на лестницы перехода. Были и те (судя по всему, с других станций), кто ничего не поняли, и сейчас с любопытством в глазах взирали на лежащего парня, валявшуюся рядом женщину, одетую непонятно во что, и странный вагон с побитыми стеклами.
Григория это уже мало заботило. Увидев в отдалении долгожданный наряд полиции, Мезенцев позволил себе отключиться.
Дело было сделано.
Глава 5
Живые капканы
Пламени костра уже давным-давно не было видно, однако жар от него по-прежнему ощущался. Кондратьев не боялся быть замеченным, разводя костер здесь, в небольшом углублении меж двух скал, и теперь наслаждался последними волнами тепла. Рядом с кляпом во рту сопел пленный американец, то всплывая из небытия сознания и пытаясь понять, где он находится, и что вообще вокруг него происходит, то отключаясь на продолжительное время.
За жизнь ЦРУшника Михаил не опасался. Будучи подкованным в военно-полевой медицине, он знал, какие ранения могут оказаться смертельными, а какие нет. Да, американец сейчас чувствовал себя плохо (сказывались наркотики, которыми того накачали), но не смертельно, поэтому Кондратьев не обращал на него никакого внимания. Он должен был доставить единственного свидетеля чудовищного преступления одного государства против другого в компетентные органы, и не дать никому помешать ему этого сделать. А таких желающих в округе насчитывалось великое количество.
Почти полчаса назад он выходил на связь с координатором операции и узнал, что звено двадцать вторых "Туполевых" нанесло массированный ракетно-бомбовый удар по указанной Михаилом цели, а раз так, то за оставленные там ядерные устройства уже можно было не переживать. В данный момент Кондратьеву надлежало сосредоточить все свои умения и знания на американском спецназе, который пока еще ничем себя не проявил, но наверняка в скором времени должен был заявиться, чтобы как минимум устранить опасного свидетеля, а как максимум попытаться прихватить с собой еще и непонятного русского, так ловко сорвавшего все планы Ленгли и Госдепа США.
Удивительно, но пленный ЦРУшник ничего не знал о спецкомандах, призванных подстраховывать операцию на территории России. Михаил оторвался от преследователей, проехав на конфискованном внедорожнике километров семь. Заминировав машину, спецназовец взвалил на себя американца и спустя минуту растворился в окружающей местности. Вскоре на месте, где Кондратьев оставил автомобиль, прогремел взрыв. Довольно усмехнувшись, диверсант растормошил ЦРУшника и принялся допрашивать пленного, особо не заботясь о сохранности его тела. Михаил умел проводить форсированные допросы в полевых условиях, поэтому Джеймс Линкс - так звали плененного сотрудника ЦРУ - сломался практически мгновенно.
Оказывается полковник Линкс работал не только на Ленгли, но и руководил полевыми агентами на Восточноевропейском направлении в такой секретной организации как АНБ. Пожурив Джеймса за то, что тот сидел одновременно на двух стульях, спецназовец узнал, из каких таких мест террористам чуть было не свалился на голову презент в виде двух советских ракет с ядерной боевой частью. В принципе, история, рассказанная господином Линксом, вполне себе вписывалась в современные российские реалии, и услышанное не стало для Михаила большим откровением. Несколько охочих до больших денег и прочих радостей жизни военных, не самой последней масти, продались с потрохами западным агентам, едва только услышали о тех райских благах, которые им светили. Кругленькие суммы в банках на Каймановых островах, очень солидная жилплощадь в Европе и на территории США, моментальное американское гражданство для них и всех членов их семей, безбедная старость и все в таком духе - для этих людей Родина обладала определенной ценой, и стоило кому-то заплатить, Родина тут же менялась на другую, более богатую. Эти имена Михаил хорошо запомнил, и дал себе зарок непременно поквитаться с ублюдками, попытавшимися продать террористам ядерное оружие. Ведь знали же, что они отнюдь не фейерверки собираются запускать. Любому школьнику понятно, зачем террористам понадобились аж две боеголовки, однако человеческие жизни для предателей никогда ничего не стоили. Все, о чем они заботились, так это о себе.
Американец продолжал делиться секретной информацией, и, слушая его, Кондратьев мог лишь поаплодировать стоя тем людям, кто затеял и спланировал на территории Отечества сею операцию. Поаплодировать, а потом пристрелить, естественно, поскольку хитрые, коварные враги собирались спровоцировать революцию в ядерной державе, не больше, не меньше. В последнее время политическая обстановка на территории России резко обострилась. Одни митинги оппозиции сменялись другими, призывы к вооруженному свержению власти сыпались на обывателей с экранов телевизоров и радиоприемников, со страниц утренних газет, из Интернета. И за этим, как понял спецназовец, так же стояла длинная рука Запада. В нужный момент, когда обстановка накалялась до предела, должны были произойти несколько крупных вооруженных восстаний в разных городах России, а после этого в двух из них должны были громыхнуть те самые ядерные взрывы, что доказывало бы полную бесконтрольность и неподчинение стратегических ядерных сил Российской Федерации центральным органам власти, да и вообще кому бы то ни было. А дальше на территории одной шестой части суши объявлялась гуманитарная катастрофа. Войска НАТО во главе с бравыми американцами входили бы в Россию, делили бы ее на протектораты, назначали марионеточное правительство и начинали бы высасывать из наших недр все, что только можно и нельзя. Величайшее в истории человечества государство после такого надругательства, фактически, переставало существовать, что и нужно было хитрым мордам из Государственного Департамента и Конгресса.
Правда, полковник отказался назвать имена непосредственных руководителей операции за рубежом, ссылаясь на то, что ему, простому исполнителю, верхушку пирамиды не видно. В это можно было поверить, тем более что никаких доказательств тех или иных лиц к причастности к вооруженному свержению власти в независимом государстве, скорее всего, не сохранилось. На просьбу Михаила самому предположить круг подозреваемых, Джеймс Линкс ответил следующее:
- Если иметь ввиду только эпизод с ядерными боеголовками, то Конгресс здесь, скорее всего, не причем. Конгрессмены вообще не любят связываться с такими вещами. Есть, конечно, отдельные люди, которые очень желают уничтожить вашу страну, но остальные относятся к вам более сдержано. Думаю, что за теракты ответственность должны нести верхушка ЦРУ, АНБ и некоторые лица из Министерства обороны, возможно, сам министр, не знаю. В любом случае, никаких документов, подтверждающих их причастность ко всему здесь произошедшему, нет.
Михаил согласно кивнул, и спросил следующее:
- Конгресс, все же, к чему-то причастен?
Полковник сплюнул на землю густую слюну вперемешку с кровью, вытер губы дрожащей рукой.
- Политическая оппозиция в России финансируется из их кошелька, точнее, с их ведома. Они пробивают статьи в бюджете США, они дают или не дают деньги разведке на все их шалости, так что в чем-то они безусловно виноваты, но не в ядерном терроризме точно.