Не стоит удивляться видимой жестокости человека, который в своей жизни ничего больше не знал, кроме как воевать и убивать. То, что для нормального человека неприемлемо, кажется дикостью и зверствами, для любого спецназовца (не будем сейчас брать Кондратьева) норма жизни и норма поведения. Спецназовец по сути своей - хладнокровная, расчетливая биологическая машина, предназначенная для выполнения очень специфических задач, и в его работе без убийства себе подобных просто не обойтись.
- Откуда ты знал, что они боевики? - спросил полковник, садясь в автомобиль. На трупы людей с оружием он взглянул мельком и даже не поморщился, вляпавшись при посадке в чью-то кровь. Он тоже был профессионалом и убивал в своей жизни ни раз.
- Угадал, - мрачно пошутил Кондратьев.
- А если б они были мирными гражданами?
Тронувшись с места, Михаил с удивлением в глазах посмотрел на Джеймса Линска.
- Ну, ты даешь, полковник, - хохотнул спецназовец. - Не ты ли обеспечивал прикрытие операции, в результате которой в ядерном огне должно было сгореть миллиона два, три, четыре ни в чем не повинных граждан?
Американский агент тут же заткнулся и внутренне весь съежился. От проклятого русского можно было ожидать всего на свете.
- Бойся-бойся, - прекрасно понял его состояние Кондратьев. - И следи в следующий раз за языком, а то я тебе его оторву.
Минут сорок ехали молча и без приключений, а потом из-за ближайшей горы вынырнула пара двадцать восьмых "Мишек" с однозначными намерениями уничтожить всех, кто ехал в японском внедорожнике.
- Валим отсюда! - заорал Михаил, понимая, что против новеньких штурмовых вертолетов даже у него не будет шансов.
Не останавливая "Лендкрузер", он выпрыгнул наружу, сгруппировался и уже спустя секунду готов был продолжать бой. Американец провозился с выброской гораздо дольше. Машина практически остановилась, когда тот соизволил покинуть ее салон.
И вовремя, поскольку в следующее мгновение с пилона ведущего сорвалась управляемая ракета.
Пара секунд полета и внедорожник разлетелся на части от мощного взрыва. Ракета способна была прошить броню любого из основных боевых танков ведущих держав мира, не говоря уж о гражданском автотранспорте.
- Быстрей, в зеленку, - заорал Михаил, видя, что полковник Линкс находится в добром здравии и способен двигаться.
- У них же тепловизоры, это не поможет! - заартачился американец.
- Будем здесь сидеть, расстреляют как куропаток.
Он подбежал к Линксу дернул того за рукав, протягивая ему некий тюбик.
- Раздевайся до трусов и мажься, только быстрей!
- Что это? - спросил полковник, снимая майку.
- Термоизоляционный гель. Мне он нужен только на открытых поверхностях, а тебе - везде.
Полковник весьма споро разделся, и начал обмазываться чудо-гелем и это все на бегу да по горной местности. Жить, видимо, очень хотел.
- Почему ты не предложил мне эту мазь раньше, когда на нас охотились силы специальных операций США?
- Потому что ты был наживкой. Ты был лампочкой в темноте, а они мотыльки.
- А если б меня убили? - возмутился американец.
- Ну, ведь не убили же. - Кондратьев строго взглянул на Джеймса. - Пошевеливайся, а то точно убьют… и меня вместе с тобой.
Маневр с термоизоляционным гелем сработал. Штурмовики несколько раз прошли почти над самыми головами людей, спрятавшихся в густых зарослях, постреляли, пошвыряли ракетами где-то в стороне, и удалились.
Однако расслабляться было еще рано.
Из-за той же горы появилась уже тройка вертушек. Присмотревшись как следует, Кондратьев определил МИ-17 и пару сопровождения, составленную из двадцать четверок.
- Черт, этих нам еще не хватало, - выругался Михаил, заставляя агента прибавить ходу.
- Кого их? - спросил Джеймс Линкс, не особо рассчитывая на ответ.
Однако Кондратьев отозвался немедленно:
- Скорее всего, группы спецназа ГРУ. Загонщики. Вертушки передали, что отстрелялись в молоко, и следует проверить наличие активных целей. Вот эти команды и будут проверять. Наверняка по команде высадятся с крокодилов и человек шестнадцать - двадцать с транспортника.
- Они настолько опасны?
Михаил хмыкнул, собираясь соврать, но в последний момент передумал и ответил правду:
- Я не в духе не от того, что эти парни могут меня прищучить, а потому что они свои. Мы для них террористы, причем особо опасные, так что разговаривать с нами они вряд ли станут. И, как ты, наверное, уже понял, меня воротит от мысли стрелять по своим. Вот по американцам - другое дело.
Кондратьев краем глаза посмотрел на полковника, оценивая его реакцию. Тот, казалось, еще более осунулся, пробубнил себе под нос что-то нелицеприятное, но возмущаться таким провокационным заявлениям не стал.
Тем временем, спецназовец определил окончательное направление их маленькой группки и изо всех сил старался оторваться от волкодавов. По-началу, это ему очень хорошо удавалось, но потому американец начал сильно уставать, и на него уже не действовали пинки и страх умереть немедленно.
Пришлось тащить полковника Линкса на себе, что Кондратьева очень не радовало. Как ни крути, а маневренность его резко снижалась, а спецназ ГРУ, шедший по пятам, поблажек никому никогда не давал. Опытные охотники, излазавшие вдоль и поперек весь Северный Кавказ, так просто сдаваться не собирались. Отступать они не умели и задания привыкли выполнять до конца, поэтому постепенно начали нагонять Михаила и американца.
И не избежать бы Кондратьеву еще одного боя, если б не приятный сюрприз в лице одного из генералов, ответственных за всю операцию. Кондратьев уже собирался прятать полковника и начинать активные действия против военной разведки, как прямо над ним в небе объявился еще один вертолет в сопровождении пары двадцать восьмых "Мишек", из которого достаточно бодро и ловко выпрыгнул мощного телосложения человек с генеральскими погонами на плечах.
Он пристально посмотрел на обвешенного оружием спецназовца, перевел взгляд на еле стоящего на ногах полковника ЦРУ, еле заметно улыбнулся, одними уголками губ и, не произнося ни слова, приложил к правому виску ладонь, первым приветствуя Михаила.
Кондратьев выдохнул, немного расслабившись, и в ответном жесте вскинул свою правую руку.
Глава 6
Проводник
Небо. Синее-синее. Манящее, такое ласковое, таинственное, непознаваемое. В него так приятно смотреть. Невозможно оторвать глаз от этой всепоглощающей засасывающей душу лазури. Нереально себе представить что-то такое же возвышенное и притягательное. Но сейчас оно серое, неживое. Сейчас не хочется на него смотреть. Нет, оно не вызывает отторжение, и оно не закрыто облаками, просто оно кажется серым и безжизненным.
За стеклом мчащегося по дороге автобуса сплошная зеленая пелена. Зелень еще свежая, весенняя. Она еще не успела запылиться, не успела постареть, она радуется жизни, своей молодости, даря здешним птицам и зверюшкам хорошее настроение. Однако она тоже кажется серой и безжизненной. Смотришь на нее, как на сплошное полотно, всегда одинаковое, бесконечное, скучное.
Мезенцев закрыл глаза, прислонил голову к стеклу, сделал вид, что задремал. Тяготы последних дней давили на плечи титаническим грузом, и радоваться всеобщему веселью, откровенно говоря, не было сил.
Виктория сдержала обещание, и теперь маршрутный автобус вез без малого двадцать человек на празднование ее Дня Рождения. Ор и хохот стоял неимоверные. Кто-то кого-то разыгрывал, кто-то над кем-то подтрунивал, шутил. Никто не сидел на месте в предвкушении отличного отдыха, тем более что он должен был продлиться и ночью. Однако Григория это мало волновало. Вновь и вновь его мысли возвращались в тот день, кода он, приложив колоссальные усилия, спас людей от взрыва террористки-смертницы.
Практически сразу после геройского подвига Мезенцева забрала к себе полиция, вот только допросить его не успела, потому что молодой человек перекочевал в руки блюстителей порядка повыше рангом. Им вплотную занялось ФСБ, что было в общем-то неудивительно. Во-первых, Мезенцев обезвредил террористку, а терроризм - это вотчина службы безопасности, во-вторых, Григорий обезвредил ее, мягко говоря, нетрадиционным способом, и федералы желали разобраться еще и в этом вопросе.
Сначала его допрашивали на предмет того, кто он есть на самом деле, что знает про бандгруппу, действующую на территории Центральной России, и почему он, собственно говоря, полез в это дело. Потом вопросы постепенно поменяли свое направление, и следователи начали интересоваться возможностями Мезенцева. Чтобы по сто раз не объяснять, чем он владеет, и что умет, Григорий решил один раз все показать, искренне при этом желая, чтобы его наконец-то оставили в покое.
Мезенцева хорошо кормили, однако домой не отпускали, предоставив в распоряжение Григория камеру относительной комфортабельности с телевизором, мягкой кроватью, душем и отдельным санузлом. В общей сложности в ней он провел часов пять, не больше, все остальное время дознаватели пытались понять, что же представляет собой странный молодой человек.
Демонстрация особых возможностей Григория возымела над людьми в погонах должный эффект, и многие из них начали поглядывать на парня откровенно с опаской. Особенно удался фокус с самоубийцей - так окрестил его сам Мезенцев. А суть фокуса была крайне проста. Григорий просто приказал одному из генералов достать свое оружие, и застрелиться. Когда же генерал на полном серьезе вынул свой табельный пистолет, приставил его к виску и взвел курок, Мезенцев отменил команду. После подобной экзекуции на бедного генерала было больно смотреть.
Григорий ожидал, что его на долгие годы упекут в какую-нибудь лабораторию, где будут денно и нощно исследовать и подвергать всяческим экспериментам, в том числе и не совсем гуманным, однако этого не произошло. Мезенцева посадили в дорогущий комфортабельный автомобиль, отвезли домой и сказали, что в ближайшее время с ним свяжутся, при этом намекнув, что он теперь не выездной. За границу молодой человек не собирался, хотя был не прочь посмотреть другие страны, моря и континенты, поэтому отнесся к этому предупреждению спокойно.
Непонятно что наплели фсбшники начальству на работе, но Вениамин Петрович, генеральный директор фирмы, в которой трудился Григорий, поздно вечером в четверг позвонил парню на мобильник и разрешил не выходить в пятницу на работу. Мезенцев, не долго думая, поступил так, как ему велели, и проспал почти весь следующий день. Однако в субботу двадцать пятого мая пришлось выполнять обещание, данное коллегам по работе, и идти на вечеринку в честь Дня Рождения Вики. Так Мезенцев оказался среди тех, кто в настоящий момент катил в металлическом чреве маршрутного автобуса куда-то загород.
- Ты заснул что ли? - обратился к Григорию Алесей, сидящий рядом.
Он беспрестанно болтал с Денисом, который расположился сразу за ними, поэтому до поры до времени не тревожил Мезенцева своим присутствием. Все знали, что молодой человек попал в ту неприятную историю с неудавшимся террористическим актом, что Григория целых два дня допрашивали в мрачном здании на Лубянке, и никто из коллег по работе не пытался влезть в душу Мезенцева.
Григорий открыл глаза, посмотрел на соседа.
- Вздремнул. Укачало, - тихо ответил молодой человек. - А что, мы уже приехали?
- Подъезжаем, - серьезно ответил ему Алексей и как-то по-особому взглянул на Мезенцева. - Расскажешь?
- О чем?
- Ну, как это о чем…, о том, что с тобой недавно произошло.
Григорий отвернулся от Алексея, снова посмотрел в окно.
- Я дал подписку о неразглашении.
- Да ладно тебе, кто узнает-то?
Мезенцев пожал плечами.
- Мало ли…
- Да не переживай, - не отставал Алексей, - мы ж умеем держать язык за зубами. Давай колись, что там произошло.
Наверное, Григорию все же пришлось бы кое-что рассказать навязчивому приятелю, но на его счастье автобус свернул с проезжей части на лесную дорогу, и все разом стали готовиться к выходу. Алексей мигом переключил свое внимание с Мезенцева на рюкзак и Дениса, и Григорий с облегчением вздохнул. Нарушать секретные договоренности он и в самом деле не хотел.
База отдыха, которой владел очередной приятель распрекрасной Виктории, оказалась местом весьма комфортабельным, респектабельным и уютным. В пространстве леса расположились бани и сауны, два бассейна с душевыми и раздевалками, большой спортзал, несколько кафе, боулинг и бильярд клубы, небольшой кинотеатр, видимо для своих, конференц-зал на триста мест и семь площадок для игры в пейнтбол. В общем, любителям активного и не очень отдыха было где развернуться. Сам хозяин всего этого великолепия встречал гостей с огроменным букетом красных роз, цена которого наверняка была заоблачная.
Вновь Мезенцева неприятно удивила реакция собственной психики. И чего он так распереживался по поводу этого довольно симпатичного широкоплечего парня с радушной улыбкой и ослепительно выглядящей рядом с ним Вики? В конце концов, это ее жизнь, и он никогда не претендовал на то, чтобы находиться возле этой прекрасной особы. Леониду, так звали друга Виктории, возможно, повезло. В свои тридцать три (информация волей-неволей сама постучалась в голову Григорию) он стал весьма крупным и удачливым бизнесменом, обзавелся четырехкомнатной квартирой в престижном жилом доме на Кутузовском проспекте, загородным домом в респектабельном коттеджном поселке на Калужском шоссе, двумя автомобилями премиум класса и жил, по большому счету, ни в чем себе не отказывая. Не удивительно, что Вика попалась в его сети, однако в этом заключалась и другая сторона медали. Леониду, возможно, и не повезло, поскольку подобных ухажеров у Виктории насчитывалось уже с десяток. Никто бы не дал гарантии, что их отношения, а они у них были, и Мезенцев это отчетливо видел, продлятся достаточно долго. Так чего ж он переживает? Почему ему неприятно видеть обнимающихся Леонида и Вику?
Разместились достаточно быстро. Перво-наперво, решили нагрузить свое тело, ну а потом уже и все остальное, поэтому отправились пулять друг в друга краской. Вика долго уговаривала Леонида присоединиться к ним. Хозяин базы долго отнекивался, ссылаясь на какие-то там дела, но, в конце концов, пал под натиском неуемной девушки и согласился на пару партий.
Быстро разделились на три команды (красных, синих и желтых) и начали игрушечную войну. На площади в десять тысяч квадратных метров были сооружены всякие разные строения из дерева, и вот посреди этого великолепия горстке людей предстояло друг друга понарошку убивать. Так получилось, что Григорий попал в одну команду с Викторией, Наташей, Денисом и Алексеем, чему был с одной стороны рад, а с другой озадачен. Что греха таить, воевать за девчонок ему нравилось больше, чем против них, хотя с их подготовкой (а пейнтбол, это не только умение метко стрелять и быстро бегать) играть против них оказалось бы легче, чем с ними. С другой стороны Мезенцева мучил вопрос, отчего Вика и Наташа не пошли в команду к тому же Леониду?
В общем, с хаосом мыслей в голове Григорий по уши погрузился в игру, и практически тут же заметил, что находится со всеми в неравных условиях. Нет, он не стрелял на уровне снайпера антитеррористического центра ФСБ, не владел тактикой спецназа, не был чересчур силен, ловок, быстр или вынослив. В этих аспектах Григорий был крепким середнячком среди всех присутствующих, но вот с органами чувств ему крупно повезло. Точнее с нетрадиционными чувствами, поскольку, видеть, осязать, обонять, слышать и чувствовать вкус Мезенцеву приходилось как всем. Зато он мог похвастаться энергетическим зрением, дальновидением и телепатией, точнее ее половиной.
Прошло всего несколько минут после начала игры, были условно убиты трое игроков, а Григорий уже точно знал, кто где находится и на основе этих данных мог планировать дальнейшие свои действия и действия своей команды. А еще Мезенцев способен был к нетрадиционным атакам. Он мог заставить человека на некоторое время ослепнуть или заставить противника застрелить своего. Он мог усыпить игрока чужой команды, а мог сделать себя или собрата по оружию невидимым для оппонента.
Трудно сказать, почему Мезенцев захотел пустить вход эти нечестные приемы. Скорее всего, виной была элементарная ревность, или зависть, а, может быть, и то, и другое, но все время пока с ними играл Леонид, команда Григория непременно побеждала, причем достаточно быстро, легко и с минимальными потерями. Условно застреленными уходили только девчонки и то пару раз. А вот Викиному ухажеру пришлось очень и очень нелегко. Несколько раз он поскальзывался и спотыкался на ровном месте, стрелял в своих, врезался в деревья, возникавшие прямо на его пути из ниоткуда. Прекрасно видя, где находится хозяин базы отдыха, Мезенцев всегда и без особых хлопот подкрадывался к нему с флангов или сзади и с особым удовольствием всаживал в его могучую спину по десятку красящих шариков.
В конце концов, Леонид, посетовавший на плохой день и неудачное расположение звезд на небе, покинул игру и занялся своими делами. С чувством выполненного долга, Мезенцев прекратил жульничать, и еще часов пять люди носились как угорелые, с равным успехом условно уничтожая друг друга.
Потом было время вкусного превкусного обеда за большим столом в одном из местных кафе, за которым в торжественной обстановке многие пожелали Виктории долгих лет жизни и всего наилучшего. Мезенцев по обыкновению промолчал, наслаждаясь приятной вялостью мышц во всем теле.
Потом была баня, водные процедуры в бассейне и на горках, а потом…
А потом на территорию базы заехали два автомобиля БМВ седьмой серии с мигалками и серьезными государственными номерами, из которых вышли не менее серьезные дяди, под стать автомобилям, и обратились к хозяину базы.
Было время ужина, все гости собрались в зале кафе, заказывали себе выпить и закусить, и тут вдруг такое. Торжественное веселье вмиг улетучилось. Собравшиеся приутихли, не зная чего ждать от серьезных людей. Знал лишь Мезенцев, и не потому что умел читать мысли людей, а потому что на одной из этих машин его доставили домой после допроса. Водителя он тоже запомнил.
Не дожидаясь пока его вызовут фсбешники, Мезенцев поднялся из-за стола и сам подошел к ним. Настроение, поднятое отлично проведенным выходным днем, куда-то исчезло. Он знал, что предстоит что-то серьезное, причем в ближайшее время, иначе за ним бы не стали заезжать.
- Уже? - коротко бросил он, кивком поприветствовав знакомого водителя.
- Да, - моментально отозвался тот, жестом приглашая Григория проследовать в салон автомобиля. - Времени совсем нет.
Садясь в автомобиль, Мезенцев еле сдержался, чтобы не прочесть мысли кого-нибудь из федералов. Наверное, остановили его лишь многозначительные взгляды коллег по работе, терзавшие спину парня. Он оглянулся, коротко улыбаясь. На краткое мгновение поймал заинтересованные взгляды Наташи и Вики, усмехнулся.
- Все вы одинаковы, - прошептал он себе под нос и плюхнулся на заднее сидение.
Машины тут же сорвались с места, выехали на шоссе, споро набрали темп.
- Куда едим-то? - решился, наконец, спросить Мезенцев.
Ему никто не ответил. Никто даже не обернулся в его сторону.
Григорию это не понравилось. Если им от него что-то понадобилось, то могли хотя бы вести себя поприличней. Видимо, нынешних агентов ФСБ хорошим манерам не учили.