Франсис Карсак - псевдоним Франсуа Борда (1919-1981), французского ученого-палеоантрополога, специалиста по геологии четвертичного периода, одного из наиболее известных писателей-фантастов Франции.
Во второй том полного 4-томного собрания сочинений автора вошли романы "Робинзоны космоса" и "Бегство Земли" (впервые на русском языке печатается без купюр), рассказы "Генезис", "Бедные люди", "Человек, который говорил с марсианами", "Реванш марсиан", "Человек, который захотел стать Богом", "Штриховка", "Пращур", а также "Разговор с Франсисом Карсаком", опубликованный в фанзине "Lunatique" (№ 33, ноябрь 1967 г.).
Содержание:
Франсис Карсак. Робинзоны космоса 1
Робинзоны космоса 1
Пролог 1
Часть первая. Катаклизм 1
Глава 1. Предзнаменование 2
Глава 2. Катаклизм 3
Часть вторая. Робинзоны космоса 4
Глава 1. Развалины 4
Глава 2. Одиночество 6
Глава 3. Гидры 8
Глава 4. Сила против насилия 9
Часть третья. Завоевание 12
Глава 1. Суд 12
Глава 2. Организация 14
Глава 3. Разведочные работы 18
Глава 4. Ссви 20
Глава 5. Возвращение 25
Глава 6. Сражение с гидрами 26
Четвертая часть. Города 28
Глава 1. Исход 28
Глава 2. Самолет 29
Глава 3. Фиолетовая смерть 31
Глава 4. Я открыл неведомые земли 32
Глава 5. Опасность 34
Глава 6. Начертанный путь 37
Эпилог 38
О романе "Робинзоны космоса", частичной карте Теллуса, ссви, сслвипах и американцах. 38
Общество ссви 39
Общество сслвипов 40
Война между ссви и сслвипами 40
Прибытие землян 41
Американцы 41
Бегство Земли 42
Часть первая. Потерпевший кораблекрушение в океане времени 42
Глава 1. Странное происшествие 42
Глава 2. Контуры будущего 45
Глава 3. Солнце вот-вот взорвется! 48
Глава 4. Величайшее из дел человеческих 50
Часть вторая. Катаклизм 52
Глава 1. Венерианские джунгли 52
Глава 2. Фаталисты 55
Глава 3. Отлёт 57
Глава 4. Nova Solis 60
Часть третья. Великие сумерки 64
Глава 1. Заговор 64
Глава 2. Сражение в жидком воздухе 65
Глава 3. Власть 67
Глава 4. Путешествие 69
Часть четвертая. Одиссея Земли 70
Глава 1. Место занято! 70
Глава 2. Снова в путь! 74
Глава 3. Тельбирийцы 76
Глава 4. Психотехническая война 80
Эпилог 82
Хронология 83
Генезис 83
Бедные люди 83
Человек, который говорил с марсианами 84
Реванш марсиан 85
Человек, который захотел стать богом 86
Штриховка 86
Пращур 88
Разговор с Франсисом Карсаком Entretien avec Francis Carsac 89
Франсис Карсак. Робинзоны космоса
Москва
УДК 821.161.1 ББК 84(4Фр) К26
Карсак Франсис
К26
Робинзоны космоса; Бегство Земли: Романы. Рассказы. - М.: Черная река, 2017. - 480 с. ил. - (Классика зарубежной фантастики. "Франсис Карсак. Полное собрание сочинений").
УДК 821.161.1 ББК 84(4Фр)
© Самуйлов Л., перевод, 2017
© Мельников Е., иллюстрации, 2017
Робинзоны космоса
Предупреждение
Персонажи данной истории являются вымышленными, любые совпадения имен или портретных черт с реальными людьми - случайными.
Пролог
Я не стану описывать здесь ни историю катаклизма, ни историю завоевания Теллуса: все это, изученное в мельчайших деталях, вы найдете в трудах моего брата. Я просто хочу рассказать о своей собственной жизни. Быть может, вам, моим потомкам и потомкам моих товарищей, живущим в этом мире по праву рождения, будет интересно узнать впечатления и страдания человека, родившегося на другой планете и перенесенного сюда в результате беспрецедентного и так еще и не объясненного явления, человека, едва не отчаявшегося, прежде чем он смог осознать, сколь чудесное приключение уготовила ему судьба.
Для чего я пишу эту книгу? Вероятно, сейчас лишь немногие из вас захотят ее прочесть, так как суть ее всем известна. Но я пишу ее главным образом для будущих поколений. Я помню, как на неведомой вам Земле, затерянной где-то в космосе, историки высоко ценили свидетельства людей, являвшихся непосредственными участниками тех или иных событий прошлого. Пройдет пять или шесть веков, и моя книга тоже будет представлять интерес, ибо это рассказ очевидца Великого Начала.
В те времена, с которых начинается мой рассказ, я еще не был тем согбенным и немного вздорным стариком, каким являюсь сейчас. Шестьдесят лет тому назад мне было всего двадцать три! Да-да, целых шестьдесят лет пронеслось с тех пор стремительным потоком. Я знаю, что уже сильно сдал: движения мои утратили былую точность, я быстро устаю и уже мало что люблю в этой жизни - разве только моих детей, внуков, быть может, еще чуть-чуть геологию да погреться на солнце - или, скорее, на солнцах , ибо их здесь вам светит целых два. Вот почему я спешу продиктовать моему внуку Пьеру - мои собственные руки слишком дрожат, чтобы писать - незаменимую и уникальную историю человеческой судьбы. В этом мне помогает дневник, который я вел на протяжении всей своей жизни и который я уничтожу, как только задача моя будет окончена. Все, что важно, будет сказано здесь. А что до остального, то мне вовсе не хочется предавать порой немного садистскому любопытству историков свои скромные радости и печали.
Диктуя, я смотрю в окно, за которым колышется на ветру пшеница, и иногда мне кажется, будто я снова на моей родной Земле, - но ровно до того момента, как я замечаю, что деревья отбрасывают две тени...
Часть первая. Катаклизм
Глава 1. Предзнаменование
Прежде всего, кто я такой. Конечно, вы, мои ближайшие потомки, это и так знаете. Но скоро ваши дети и дети ваших детей забудут даже о том, что когда-то я вообще существовал. Много ли сам я знаю о собственном прадеде?
В том июле 1985 года заканчивался мой первый год работы ассистентом-лаборантом на геологическом факультете в Бордо, одном из городов Земли. Мне тогда было двадцать три, и, хотя красавцем меня не называли, скроен я был ладно. Если сейчас, согбенный старик, я и выгляжу жалко в этом мире юных гигантов, то на Земле мои 1 м 83 см и широкоплечая фигура внушали уважение. Это для вас 1 м 83 см - всего лишь средний рост! Если хотите знать, что я собой представлял, посмотрите на моего первого внука Жана. Как и он, я был молодым брюнетом с большим носом, длинными руками и зелеными глазами.
Год назад я был очень рад своему назначению и возвращению в лабораторию, где за несколько лет до того впервые зарисовал окаменелости. Теперь меня забавляли ошибки студентов, путавших схожие виды, которые человек искушенный различал тотчас же и без труда.
Итак, наступил июль. Экзамены закончились, и, вместе с моим братом Полем, я готовился отправиться на каникулы к нашему дяде Пьеру Бурна, директору только что построенной в Альпах обсерватории, гигантское (5 м 50 см в диаметре) зеркало телескопа которой отныне позволяло французским астрономам на равных соперничать с их американскими коллегами. Дяде должны были помогать его ассистент Робер Менар, необычайно сведущий и неприметный мужчина лет сорока, и целая армия астрономов, вычислителей и техников, которые к моменту катастрофы либо еще не прибыли на место, либо находились в отпуске или в какой-нибудь поездке. Словом, рядом с дядей тогда, помимо Менара, были только два его ученика - брат и сестра, Мишель и Мартина Соваж, с которыми я тогда еще не имел чести быть знакомым. Мишеля нет с нами уже шесть лет, а ваша бабушка Мартина, как вы знаете, покинула меня три месяца назад. В то время я и не предполагал, однако же, какие чувства свяжут нас в будущем. По правде сказать, при моем довольно-таки замкнутом характере, я бы вполне удовлетворился компанией дяди и брата - Менара в расчет я не брал, - и потому заранее рассматривал этих двоих как неприятное приложение - даже несмотря, или скорее, напротив, именно по причине их молодости: Мишелю тогда было тридцать, а Мартине - двадцать два.
О первых признаках приближающегося катаклизма я узнал 12 июля 1985 года, в шестнадцать часов. Я уже практически собрал чемоданы, когда в дверь позвонили. Я открыл и увидел перед собой моего кузена Бернара Верильяка, геолога, как и сам я. Тремя годами ранее он принимал участие в первой международной экспедиции "Земля-Марс", а в прошлом году отправился в новую.
- И откуда ты на сей раз? - спросил у него я.
- Прошли без посадки по эллиптической орбите Нептуна. Как какая-нибудь комета.
- Удачно слетали?
- Конечно! Сделали кучу потрясающих снимков. Правда, на обратном пути нам пришлось туго.
- Возникли какие-то неполадки?
- Да нет. Нас немного снесло. По словам штурмана, все происходило так, будто в нашу солнечную систему вторглась огромная, но совершенно невидимая масса материи.
Он взглянул на часы.
- Двадцать минут пятого. Ну, мне пора. Счастливо отдохнуть! Сам-то когда собираешься с нами? Следующая цель: спутники Юпитера. Работы там, как понимаешь, хватит и для двух геологов - а может, и их окажется мало! Получишь прекрасную тему для диссертации - из тех, каких еще ни у кого не бывало. Ну да ладно, обсудить это мы еще успеем. Как-нибудь летом я намерен наведаться к твоему дяде.
Дверь за ним закрылась. Больше мы так никогда и не свиделись! Старина Бернар!.. Вероятно, он уже умер. Сейчас ему было бы девяносто шесть. Знал бы он, что меня ждет, он бы со мной наверняка не расстался!
В тот же вечер мы с братом сели в поезд и уже на следующий день, часа в четыре пополудни, прибыли на вокзал... впрочем, название этого места, которое я не записал, а сейчас уже и не помню, не так уж и важно. Это была маленькая, незначительная станция. Нас ожидали. Долговязый блондин, еще более высокий, чем я, стоявший, прислонившись к капоту авто, помахал нам рукой. Мы подошли, и он представился:
- Мишель Соваж. Ваш дядя извиняется, что не смог вас встретить, но у него важная и срочная работа.
- Что-то новое среди туманностей? - спросил мой брат.
- Да нет, не среди туманностей. Скорее уж, во всей Вселенной. Вчера вечером я хотел сфотографировать туманность Андромеды - есть там одна недавно открытая сверхновая звезда. Сделав расчет, я включил автоматику большого телескопа, но, к счастью, из чистого любопытства заглянул в "искатель" - маленькую подзорную трубу, укрепленную параллельно с большим объективом. И Андромеды там не оказалось! Я ее обнаружил. в восемнадцати градусах от ее обычного положения!
- Ну и ну! - живо откликнулся я. - А знаете, не далее как вчера Бернар Верильяк сказал мне.
- Так он вернулся? - перебил меня Мишель.
- Да, с орбиты Нептуна. Так вот, он говорил, что они ошиблись в расчетах или же что-то отклонило корабль на обратном пути.
- Мсье Бурна это будет крайне интересно...
- Бернар обещал заскочить летом в обсерваторию, пока я могу написать ему, попросить, чтобы сообщил подробности.
Пока мы так болтали, а машина стремительно неслась по долине. Рядом с шоссе бежала железная дорога.
- Что, поезд идет теперь до самой деревни?
- Нет, эту линию проложили совсем недавно к заводу легких металлов, который достался нам по наследству. К счастью, он полностью электрифицирован - шел бы дым, пришлось бы переносить либо завод, либо обсерваторию.
- И большой он, этот завод?
- На данный момент - триста пятьдесят рабочих, но в будущем их должно стать как минимум вдвое больше.
Мы выехали на извилистую дорогу, поднимавшуюся к обсерватории. У подножия небольшой горы, на которой она стояла, раскинулась высокогорная долина с маленькой симпатичной деревушкой. Чуть выше деревни виднелся поселок из сборных домиков, сгрудившихся вокруг завода. Вдаль, за гребни гор, уходила линия высокого напряжения.
- Ток идет от плотины, построенной специально для завода, - объяснил Мишель. - Мы сами получаем электричество от нее.
Прямо у подножия холма, на котором стояла обсерватория, возвышались дома моего дяди и его ассистентов.
- А за эти два года тут многое изменилось! - заметил мой брат.
- Вечером за столом намечается большая компания: ваш дядя, Менар, вы двое, я и моя сестра, биолог Вандаль.
- Вандаль? Я знаю его с самого детства! Он старый друг нашей семьи.
- Он здесь с одним из своих коллег по Медицинской академии, знаменитым хирургом Массакром.
- Занятная фамилия для хирурга! - пошутил мой брат Поль. - Б-р-р-р! Не хотел бы я у него оперироваться.
- И напрасно. Это лучший хирург Франции, а может быть, и всей Европы. С ним, кстати, приехал один из его друзей - и одновременно учеников, - антрополог Андре Бреффор.
- Тот самый Бреффор, что занимается патагонцами? - спросил я.
- Так точно. Словом, каким бы просторным дом ни был, все комнаты сейчас в нем заняты.
Сразу же по прибытии я прошел в обсерваторию и постучался в дверь кабинета дяди.
- Войдите! - проревел он, но, увидев меня, смягчился. - А, это ты!..
Он поднялся из кресла во весь свой гигантский рост и стиснул меня в медвежьих объятиях. Таким я вижу его и сейчас: седые волосы и брови, черные как уголь глаза, широкая черная-пречерная борода, веером опускающаяся на жилет.
Робкое "добрый день, мсье Бурна!" заставило меня сделать полуоборот: у своего стола, заваленного листками с алгебраическими формулами, стоял Менар. То был невысокий, щуплый человечек в очках, с козлиной бородкой и огромным морщинистым лбом. Под столь незначительной внешностью скрывался человек, свободно владеющий дюжиной языков и способный извлекать немыслимые корни, человек, которому самые дерзкие теории физики и математики были так же ясны, как мне - бурдигальские горизонты в окрестностях Бордо. В этом мой дядя, превосходный исследователь и экспериментатор, не годился Менару даже в подметки, зато вдвоем они составляли могучую пару в области астрономии и атомной физики.
Стрекот пишущей машинки привлек мое внимание к другому углу.
- Ах, да! - спохватился дядя. - Забыл тебя представить. Мадемуазель, это мой племянник Жан, бездельник, так и не научившийся точному счету. Позор нашей семьи!
- Не один же я такой, - возразил я. - Поль в арифметике смыслит не больше меня!
- Тут ты прав, - признал дядя. - И это при том, что их отец щелкал интегралы как орехи! Хиреет наш род, хиреет...
Впрочем, с ними тоже не все так плохо. Жан обещает стать прекрасным геологом, а Поль, я надеюсь, кое-что все же понимает в этих его ассирийцах.
- В индусах, дядюшка, в индусах!
- Да какая, в принципе, разница - что одни полный сброд, что другие! Жан, это Мартина Соваж, сестра Мишеля, наша ассистентка.
- Как поживаете? - произнесла девушка, протягивая мне руку.