- Вот, - сказал Ледебер, улыбаясь и демонстрируя отсутствие двух передних зубов. - Но вам еще нужно убедить ее выпить. Каким образом вы собираетесь это проделать?
Ответа у Габриеля Бейнса пока еще не было.
- Посмотрим, - сказал он и протянул руку к стакану с возбуждающим снадобьем.
* * *
Покинув Ледебера, Бейнс завернул в единственную торговую точку Гандитауна. Он припарковался у деревянного строения в форме купола, краска с которого давным-давно облупилась, а вход и стоянку для транспорта захламили кучи выброшенных за ненадобностью картонных коробок. Все прилавки были сплошь загромождены выщербленными или помятыми консервными банками. Именно здесь альфианские торгаши избавлялись от огромного количества залежалых товаров.
Он приобрел бутылку альфианского бренди, а затем, расположившись в кабине своего турбомобиля, откупорил ее, отлил часть содержимого, а взамен добавил темной жидкости с большим осадком - того самого возбуждающего снадобья, которым его снабдил гебовский святой. Обе жидкости более или менее смешались. Удовлетворенный проделанным, он плотно закупорил бутылку, завел двигатель и поехал дальше.
Сейчас, размышлял он по дороге, не очень подходящее время, чтобы полагаться только на свои врожденные способности. Как подчеркнули некоторые члены совета, он не слишком выделялся в этом отношении. А выдающееся мастерство было необходимо для выживания.
Ему без труда удалось обнаружить корабль, прибывший с Земли; он возвышался сверкающей безукоризненной чистотой и полировкой корпуса металлической башни над мусорными кучами Гандитауна. Увидев его, он тотчас же направил туда свой турбомобиль.
В нескольких сотнях метров от корабля его остановил вооруженный часовой-землянин в серо-зеленой военной ближайшей калитки, как увидел Бейнс, высунулось направленное на него дуло крупнокалиберного пулемета.
- Ваши документы, пожалуйста, - сказал часовой, с опаской разглядывая его.
- Доложите доктору Риттерсдорф, - сказал Бейнс, - что прибыл полномочный представитель руководящего совета, чтобы сделать окончательное предложение с целью предотвращения кровопролития с обеих сторон. - Он сидел, напряженно выпрямившись, за баранкой своего турбомобиля, глядя прямо перед собой.
После переговоров по интеркому часовой повернулся к Бейнсу.
- Можете пройти, сэр.
Еще один землянин, также в форме, с пистолетом у пояса, орденами и медалями на груди, провел его к рампе, которая полого поднималась к открытому входу в корабль. Через полминуты он с мрачным видом, громко стуча каблуками по металлическому полу коридора, разыскивал каюту 32-Н. Он очень неуютно чувствовал себя, зажатый между двумя близко расположенными стенами и невысоким потолком. Ни о чем он так страстно не мечтал теперь, как о том, чтобы снова оказаться в незамкнутом пространстве, где можно было дышать свободно. Но - теперь уже слишком поздно. Он нашел нужную дверь, остановился перед ней в нерешительности, затем постучался. Содержимое бутылки в пакете под мышкой слегка булькнуло.
Дверь отворилась. Перед ним стояла доктор Риттерсдорф все в том же чуть-чуть тесноватом свитере, черной юбке и таких волшебных босоножках. Она изумленно оглядела гостя.
- Простите, сейчас припомню… - Вы - мистер…
- Бейнс.
- Да-да, верно. Паран. - И обращаясь скорее к себе, добавила. - Параноидальная шизофрения. О, прошу прощения, - она покраснела. - Я совсем не хотела вас обидеть.
- Я прибыл сюда, мадам, - сказал Габриель Бейнс, - для того, чтобы провозгласить тост. Вы не хотите присоединиться ко мне? - он прошел мимо нее в крохотную каюту.
- Тост за что?
Бейнс недоуменно пожал плечами.
- А разве не ясно за что? - Он позволил лишь самому ничтожному оттенку раздражения проявиться в своем голосе.
- Значит, вы не станете оказывать сопротивление? - Проникновенно, ровным тоном сказала Мэри. Закрыв дверь, она сделала шаг навстречу Бейнсу.
- Два стакана, - сказал он умышленно смиренным, приглушенным голосом. - О’кей, доктор? - Он извлек из бумажного пакета бутылку с разбавленным с альфианским бренди и стал отвинчивать колпачок.
- Я считаю, что вы поступили очень мудро, - сказала доктор Риттерсдорф. Она теперь казалась еще более прелестной, когда торопливо искала стаканы. Глаза ее возбужденно блестели. - Это очень хороший знак, мистер Бейнс. В самом деле.
Торжественно, все еще изображая из себя пораженного, Габриель Бейнс стал разливать бренди из бутылки, пока оба стакана не наполнились до краев.
- Значит, мы можем, не опасаясь нападения, совершить посадку на Высотах Да-Винчи - спросила доктор Риттерсдорф, подняв стакан и чуть пригубив из него.
- Да, да, разумеется, - согласился он безразличным тоном, и тоже отхлебнул из стакана. Вкус был омерзительный.
- Я уведомлю об этом ответственного за безопасность нашей миссии, - сказала она. - Мистера Мэйджбума. Чтобы никакая случайность… - она вдруг примолкла.
- Что-то не так?
- Со мной происходит что-то совершенно необычное… - доктор Риттерсдорф нахмурилась. - Что-то встрепенулось во мне. Глубоко внутри. Если бы я со всей определенностью не знала… - Вид у нее стал очень смущенный. - Ничего страшного. Не беспокойтесь, мистер… Бейнс, верно? - Она быстро осушила стакан до дна. - Я ощутила такое неожиданное для меня самой возбуждение. Как мне кажется, это все связано с теми тревогами, что я испытывала. Мы так не хотели увидеть здесь… - Речь ее стала заплетаться. Пройдя в угол каюты, она уселась в кресло. - Вы подбавили что-то в этот напиток. - Поднявшись, она выронила из рук стакан. Затем как можно быстрее метнулась к красной кнопке на противоположной стене каюты.
Когда она оказалась с ним рядом, он обхватил ее за талию. Полномочный представитель межкланового совета Альфы-III-М2 сделал решающий ход. На радость или горе, но замысел его был уже приведен в действие как часть их обшей борьбы за право на существование.
Доктор Риттерсдорф укусила его за ухо, едва не отхватив мочку.
- Эй, - слабо запротестовал он.
Затем удивился:
- Что вы делаете?
После чего сказал:
- Варево Ледебера в самом деле сработало.
И добавил:
- Но, как мне кажется, есть предел всему.
Прошло какое-то время, и он произнес, задыхаясь:
- По крайней мере, должен быть.
Раздался стук в дверь.
Чуть-чуть приподнявшись, доктор Риттерсдорф крикнула:
- Убирайтесь!
- Это Мэйджбум, - послышался приглушенный голос из коридора.
Резво вскочив на ноги, при этом высвободившись из объятий, доктор Риттерсдорф подбежала к двери, заперла ее на защелку, после чего резко развернулась и, с искаженным страстью лицом, бросилась - так, во всяком случае, ему показалось - на него. Он зажмурил глаза и приготовился к удару ее тела.
Приведет ли все это, однако, к тому, что они добьются, чего хотели? В политическом отношении…
Навалившись на нее всем своим телом, буквально пригвоздив ее к полу, чуть правее груды одежды, которую она поспешно с себя сбросила, Бейнс прохрипел:
- Послушайте, доктор Риттерсдорф…
- Мэри. - На этот раз она укусила его за губу. Зубы ее клацнули с поразительной силой, он сморщился от боли и непроизвольно зажмурил глаза. И это оказалось роковой ошибкой. Ибо в то же мгновенье он был перевернут на спину. Затем он почувствовал, что лежит совершенно распластанный, будто пригвожденный к полу - ее острые коленки глубоко вонзились в нижнюю часть его живота. Руками она обхватила его голову чуть повыше ушей и, намотав его волосы на пальцы, что было силы тянула их вверх, как будто в ее намерения входило оторвать его голову. И в то же самое время…
Ему удалось очень слабым голосом крикнуть:
- Помогите!
Тот, кто был по ту сторону двери, однако, по всей вероятности, уже ушел. Ответа не последовало.
Бейнс представил себе красную кнопку на стене, которую Мэри Риттерсдорф едва не нажала - собиралась нажать, но теперь, в этом уже не было ни малейшего сомнения, ни при каких обстоятельствах не нажмет в ближайший миллион лет. - Он начал дюйм за дюймом продвигаться в направлении кнопки.
Ему так и не удалось до нее дотянуться.
И что совсем меня убивает, подумал он в отчаянии, это то, что вдобавок ко всему, все происходящее сейчас на полу каюты 32-Н не приведет ни к каким существенным политическим последствиям.
- Доктор Риттерсдорф, - проскрежетал он, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, - будьте же благоразумны. Ради Бога, давайте поговорим, ладно? Пожалуйста.
На этот раз она укусила его за самый кончик носа. Он почувствовал, как сомкнулись ее острые зубы. Она только громко рассмеялась. От этого долгого, раскатистого смеха у него мороз пошел по коже.
Похоже, от этого-то я и погибну, решил он в конце концов. Прошло, как ему показалось, бесконечно долгое время, в течение которого никому из них не удалось вымолвить ни слова. От этих ее укусов. Она закусает меня до смерти, и я ничего не смогу поделать. У него возникло такое ощущение, что ему удалось расшевелить глубоко скрытое сексуальное буйство самой вселенной, которое теперь обрушилось на него своей непреодолимой мощью. Это была стихийная, изначальная, но огромная сила. Это она пригвоздила его к ковру здесь, на полу каюты, лишив его возможности спастись. Если бы только кто-нибудь вломился сюда, кто-нибудь из вооруженных часовых, например…
- Ты знаешь, - прошептала Мэри Риттерсдорф, увлажняя слюной его щеку, - что ты самый красивый мужик из всех, что когда-либо жили? - При этом она чуть отстранилась от него, устраиваясь на его туловище поудобнее, все еще продолжая сидеть на корточках. И тут он своей возможности уже не упустил - откатился в сторону, затем, прямо, как был, на четвереньках метнулся к заветной кнопке и стал вслепую поспешно шарить рукой по стене, пытаясь нажать ее, вызвать кого угодно - будь то землянин или сам дьявол.
Тяжело и часто дыша, Мэри ухватила его за лодыжку, подтянула к себе, вновь распластав его на полу. Неловко дернувшись, он ударился о ребро какого-то металлического ящика и громко застонал. Он почувствовал тьму поражения, звенящую пустоту полнейшего уничтожения первооснов его личности - ни о чем подобном он даже не подозревал за всю свою жизнь - и поэтому оказался совершенно не готов достойно встретить такого рода опасность.
Издав торжествующий смех, Мэри Риттерсдорф перевернула его на спину и с новой силой набросилась на него; ее голые колени снова глубоко погрузились в его плоть, грудь соблазнительно раскачивалась прямо над его лицом, она же с непонятно откуда берущейся у нее силой сомкнула пальцы вокруг его запястий и буквально распяла на полу своей каюты. Ей, по всей вероятности, было абсолютно все равно, находится ли он еще в сознании. Это он понял прежде, чем тьма, в которую он все больше погружался, стала совершенно непроницаемой. Последняя мысль промелькнула в его мозгу, - окончательное и бесповоротное решение. Когда-нибудь, каким-угодно образом он еще рассчитается с этим святым гебом Игнасом Ледебером, за все, что с ним произошло. Пусть даже это будет самым последним, данным ему в этой жизни.
- О, какая же ты все-таки прелесть, - звенел, оглушая его, ликующий голос Мэри Риттерсдорф всего лишь в сантиметре от его левого уха. - Я могла бы съесть тебя с потрохами. - Она задрожала с головы до ног, по всему ее телу прошла экстатическая волна пароксизма, напоминающая землетрясение.
У него возникло ужасное предчувствие, что доктор Риттерсдорф еще только начала. А варево Ледебера здесь совершенно ни при чем, так как на него оно никак не повлияло. Габриель Бейнс плюс варево гебовского святого, в совокупности, просто предоставили возможность вырваться на свободу тому, что еще до того было в душе доктора Риттерсдорф. И ему очень повезет, если так называемый "любовный напиток" не обернется самым настоящим смертоносным зельем.
И все-таки по-настоящему сознания он не терял ни на одно мгновенье. Поэтому до него стало доходить, правда, чуть позже, что ураган страсти, в самом эпицентре которого он все это время находился, начал мало-помалу затихать. Искусственно вызванный смерч все больше и больше терял свою силу, а затем наконец, после нескольких последних судорожных вспышек, утихомирился полностью. После чего - посредством сил, природа которых для него так и осталась неясной - он оказался перенесен с пола каюты доктора Риттерсдорф в какое-то совершенно иное место.
Лучше бы я умер, сказал он себе. Очевидно, как песок сквозь пальцы, пробежал и последний срок, милостиво предоставленный землянами, а ему так и не удалось их остановить. И где же теперь он сам? Бейнс осторожно приоткрыл глаза.
Было темно. Он лежал под открытым небом, вверху тускло мерцали звезды, а вокруг повсюду возвышались горы мусора, которые составляли поселок гебов Гандитаун. Он неистово вглядывался в темноту, но нигде контуров корабля землян различить не мог. Значит, по всей вероятности, он улетел, чтобы совершить посадку в Да-Винчи.
Дрожа от холода, он с трудом сел. Куда это, во имя всего, что было святым для всех представителей рода человеческого, могла подеваться его одежда? Неужели она даже не удосужилась вернуть ее? Это казалось ничем неоправданной концовкой. Он снова откинулся на спину, закрыл глаза и стал проклинать все и вся… в том числе и себя, полномочного представителя паранов в руководящем совете. Это чересчур, с горечью подумал он.
Его внимание привлек какой-то звук справа. Он снова открыл глаза, на этот раз уже совершенно осмысленно всматриваясь в темноту. Через несколько секунд ему стаю ясно, что к нему приближается, то и дело подпрыгивая на кочках, какой-то экипаж допотопной, безнадежно устаревшей конструкции. Теперь он уже различал и кусты, Мэри Риттерсдорф низвела его до уровня незадачливого персонажа древних народных сказаний. Он возненавидел ее - но все еще оставшийся в нем страх перед ее беспощадными зубами, куда более сильный, чем ненависть, не сдвинул его даже с места. А то, что к нему приближалось, - всего лишь типичный гебовский автомобиль с двигателем внутреннего сгорания. Он уже отчетливо различал его желтые фары.
Поднявшись на ноги, он стал махать руками, чтобы автомобиль остановился, сам встав точно по центру едва просматривавшейся тропинки, протоптанной гебами для выгона скота здесь, на самой окраине Гандитауна.
- В чем дело? - спросил водитель-геб с типичной для своего клана подчеркнутой медлительностью; вырождение затронуло его в такой степени, что он уже пренебрегал какой бы то ни было осторожностью.
Бейнс подошел к дверце машины и сказал:
- На меня напали.
- О? Очень плохо. И отняли у вас одежду? Садитесь. - Геб с силой стал стучать кулаком по дверце позади себя, пока она со скрежетом не открылась. - Я отвезу вас к себе и подберу вам какую-нибудь одежду.
- Я бы предпочел, чтобы вы отвезли меня к жилищу Игнаса Ледебера, - мрачно заметил Бейнс. - Мне нужно поговорить с ним. - Но, если все это там уже было, погребенное в подсознании этой женщины, тогда в чем же он сможет упрекнуть гебовского святого? Никто не сумел бы предугадать этого. И если бы снадобье обычно подобным образом воздействовало на женщин, то Ледебер, безусловно, прекратил бы употреблять его.
- Кто это? - спросил геб, трогаясь с места.
Такой вопрос красноречиво свидетельствовал почти о полном отсутствии общения между отдельными членами общины, что было весьма тревожным симптомом. Бейнс понял что это лишний раз подтверждает правильность поставленного Мэри Риттерсдорф диагноза. Тем не менее, он взял себя в руки и описал как можно подробнее местонахождение лачуги гебовского святого.
- А, понял, - сказал водитель, - это тот малый, кому принадлежат все кошки. Только вчера переехал одну из них. - Он сдавленно хихикнул. Бейнс закрыл глаза и застонал.
Вскоре они остановились у тускло освещенной лачуги гебовского святого. Водитель снова после нескольких крепких ударов кулаком открыл дверцу. Бейнс неуклюже выбрался из кабины. Каждый сустав его мучительно ныл, а страдания от миллиона укусов, которыми в необузданной своей страсти наградила его Мэри Риттерсдорф, все еще были невыносимыми. Превозмогая боль, он шаг за шагом пересек захламленный двор и в мерцающем желтом свете автомобильных фар нашел дверь лачуги, разогнал скопище кошек с дороги и тихонько постучался в дверь.
Увидев Бейнса, Игнас Ледебер затрясся от хохота.
- Ну и досталось же вам - вы истекаете кровью! Я сейчас достану вам кое-какую одежду, а Элси, может быть, подыщет что-нибудь, чем смазать укусы или, черт его знает, что это еще… Похоже на то, будто она обработала всего вас маникюрными ножницами. - Все еще продолжая хихикать, он шаркающей походкой направился куда-то в заднюю часть лачуги. Целая орда чумазых детишек бесцеремонно разглядывала Бейнса, пока он стоял у масляного радиатора, пытаясь согреться. На детей он не обращал никакого внимания.
Позже, когда сожительница Ледебера натерла мазью многочисленные следы от укусов - сгруппировавшиеся в целые созвездия вокруг носа, рта и ушей, - а Ледебер выложил в качестве одежды хоть и рванье, но относительно чистое, Габриель Бейнс произнес:
- Я разгадал, что она из себя представляет. Она, очевидно, относится к орально-садистскому типу женщин. Вот почему все вышло не так, как я предполагал, - Мэри Риттерсдорф, рассудил он, была в той же мере, если не больше больна, как и любой поселенец на Альфе-III-М2. Только ее душевное заболевание до сих пор было в скрытом состоянии.
- Земной корабль улетел, - заметил Ледебер.
- Я знаю. - Бейнс начал одеваться.
- Было видение, - сказал Ледебер. - где-то час тому назад. Прибывает еще один корабль с Земли.
- Военный? - предположил Бейнс. - Чтобы уничтожить Высоты Да-Винчи? - Его очень волновало, пойдут ли земляне на то, чтобы сбросить водородную бомбу на поселок маниев, - во имя психотерапии.
- Это крохотный разведчик, - успокоил ею Ледебер. - В соответствии с моими представлениями, соотнесенными с изначальными силами. Как пчелка. Он совершил стремительную посадку вблизи поселка поли Гамлета.
Бейнс сразу же подумал об Анетте Голдинг. Он мог только надеяться и молиться, чтобы с ней ничего не случилось.
- У вас есть хоть что-нибудь, на чем я мог бы добраться до Адольфвилля?
Тут от вспомнил о своем собственном турбомобиле, оставленном неподалеку от места приземления корабля. Да ведь он мог бы дойти туда пешком, черт возьми. И не стоит ему ехать, решил он, в свой родной поселок. Не лучше ли отправиться в Гамлет и удостовериться в том, что Анетту не изнасиловали, не избили или не убили. Если ей нанесено хоть какое-нибудь зло, то…
- Я подвел всех, - сказал он Ледеберу. - Я заявил в совете о своем плане, и они, естественно, положились на меня, потому что я - паран. - Он еще не собирался сдаваться. Его острый ум парана снова был полон самых различных замыслов, как всегда замечательных и эффективных. Он и в могилу сойдет точно так же, строя планы борьбы с противником.
- Вам не помешало бы хоть немного перекусить, - предложила сожительница Ледебера, - прежде, чем вы куда-нибудь тронетесь. Здесь у нас остались тушеные почки. Я уже собралась было скормить их кошкам, вот, пожалуйста, угощайтесь.