- Дополнительные сведения здесь действительно необходимы, и если мистеру Хьюлитту доверили секрет моего пребывания в этом городе, то причина моего нахождения на Земле станет лишь небольшим добавочным обстоятельством…
- Извините, Ваше Превосходительство, - прервал его Фокс, - но мы не должны затрагивать подобные темы при посторонних, пока все необходимые приготовления не завершены.
"Охват вокруг передних ног 46 дюймов", - записал Хьюлитт, и, сдерживая раздражение, сказал:
- Если вы хотите, чтобы материал, отделка и украшения одежды соответствовали обстоятельствам - и, несомненно, весьма важным, - то мне действительно нужно знать процедуру.
После секундной паузы Скреннагл и его устройство-переводчик издали странные звуки. Вероятно, то был эквивалент покашливания. Подняв голову и торжественно выпрямившись, Скреннагл заявил:
- Как полномочный представитель Дафы и Галактической Федерации на Земле, я буду вручать свои верительные грамоты в Сент-Джей-мс-корте во время обычной в таких случаях церемонии. Вечером того же дня состоится прием с участием королевы. Официально я лишь посол, но мне будут оказаны такие же почести, как главе иностранного государства, прибывшему с официальным визитом. Прием будут освещать средства массовой информации, у меня будут брать интервью после официального…
Хьюлитт уже не слушал Скреннагла - портного охватила столь сильная ярость, что слова посла превратились в бессмысленный шум. Извинившись перед клиентом, он повернулся к Фоксу:
- Могу я поговорить с вами наедине?
Не дожидаясь ответа, он вышел из примерочной, подошел к двери и распахнул ее, пропуская Фокса вперед. Потом захлопнул дверь - настолько резко, что разбившееся стекло со звоном посыпалось на плитки крыльца.
- И вы хотите, - яростно прошипел он, - чтобы я сшил попону?
- Можете мне не верить, - столь же эмоционально ответил Фокс, - но я разделяю ваши чувства. Однако прошу учесть, что это событие может стать важнейшим в истории человечества, и оно обязано пройти хорошо! И не только с точки зрения Скреннагла. То, как мы встретим его здесь, станет эталоном и примером для правительств всего мира, и мы не имеем права дать им малейший повод для критики. Кое-кто за рубежом полагает, что гость должен был нанести первый визит именно им, и они будут рады любой возможности обрушить на нас лавину критики. Понимаете?
Электрик в подозрительно чистом комбинезоне, услышав звук бьющегося стекла, поднялся на крыльцо. Фокс раздраженно махнул ему, предлагая удалиться, и продолжил:
- Разумеется, послу следует иметь подобающее случаю одеяние. Мне это понятно не хуже, чем вам. И в то же время мы не можем выставить Скреннагла на посмешище, сделать его похожим на гибрид лошади и дрессированного шимпанзе. Мы не имеем права рисковать, даже в мелочах.
Немного успокоившись, он добавил:
- Естественно, Скреннагл желает произвести хорошее впечатление, но и мы должны произвести хорошее впечатление на него. Поэтому во многих отношениях будет, вероятно, разумнее облачить его в попону, пусть даже это воспримут как недостаток нашего воображения. И вот что я вам скажу, Хьюлитт: если вы и впрямь желаете сшить нечто более сложное для первого инопланетного посла, то это должно получиться идеально. Вы способны взять на себя такую ответственность?
У Хьюлитта исчез голос - сказались крайняя взволнованность и откровенная радость от поставленного ему вызова. Вызова, брошенного его профессии. Он кивнул.
Фокс с явным облегчением вздохнул и торжественно произнес:
- Вы берете на себя немалую часть возложенной на меня ответственности. Я благодарен вам, и если у вас имеются предложения, которые могут помочь…
- Даже если это не мое дело? - спросил Хьюлитт, и, помедлив, пояснил: - Не портновское дело, вот что я хотел сказать.
- Слушаю, - настороженно произнес Фокс.
- Мы только что обсуждали тему наряженных лошадей, - начал Хьюлитт. - Мой клиент гораздо больше похож на лошадь, чем на человека. Он слишком опытный дипломат, чтобы жаловаться; но поставьте себя на его место и подумайте, какое впечатление произведут на него вся эта помпа, пышность, переезды с места на место и…
- Скреннагл уже изучил личностные аспекты нашей цивилизации и приспособился к ним. Во время еды он лежит, поджав под себя ноги, и тогда его торс располагается на высоте, удобной для еды и разговоров. Что касается туалетных приспособлений…
- Я подумал о том, что он станет испытывать, если его будут перевозить запряженные лошадьми экипажи, или же увидит всадников. Я посоветовал бы вам в нарушение традиций воспользоваться автомобилем, а не каретой, а почетный караул и охрану подобрать не из кавалерии. Ведь между Скреннаглом и лошадьми имеется определенное физиологическое сходство. Не такое близкое, разумеется, как между людьми и обезьянами, но, по-моему, будет лучше, если он не увидит животных, слишком его напоминающих. Как вы полагаете?
- Еще бы! - воскликнул Фокс и негромко выругался. - Ну почему это никому не пришло в голову?
- Кое-кто только что об этом подумал, - заметил Хьюлитт, распахивая дверь и приглашая Фокса вернуться в примерочную, где, тихо постукивая копытами по полу, ждал клиент, важнее которого еще не было ни у одного земного портного.
- Прошу извинить за задержку, сэр, - вежливо произнес Хьюлитт, - но теперь я ясно представляю, чего ждут от меня и от вас, сэр. Однако прежде чем продолжить измерения, могу я поинтересоваться, нет ли у вас аллергии к определенным материалам или особо чувствительных участков тела, которые могут вызвать дискомфорт?
Скреннагл взглянул на Фокса, и тот ответил за него:
- Мы весьма тщательно исследовали эту проблему и составили длинный список веществ и предметов, которые могут вызвать проблемы - а некоторые и весьма серьезные проблемы, - если окажутся в длительном контакте с кожей Его Превосходительства.
Ситуация такова. Внеземные патогенные организмы не могут существовать в человеческом теле, и наоборот. Это означает, что мы не можем заразиться от Скреннагла, а он равным образом невосприимчив к нашим микробам. Однако чисто химические реакции - вопрос совершенно иной. Любое синтетическое волокно и вообще любая синтетика, использованная для пошива одежды, вызовет у Его Превосходительства сыпь или гораздо более резкое раздражение. Вы поняли?
Хьюлитт кивнул. Нижнее белье посла, его рубашки, галстуки и носки придется делать из чистой шерсти, хлопка или натурального шелка; подойдут также шерстяная камвольная ткань и твид. Потребуются костяные пуговицы и металлические, а не нейлоновые застежки-молнии. Все окантовочные, подкладочные и набивочные материалы также нужны натуральные, а шить придется старомодными хлопчатыми нитками, а не синтетикой. Да, он ясно видел проблему, но, как и большинство крупных проблем, она раскладывалась на множество мелких.
- Одна из причин, почему мы выбрали именно вас, - пояснил Фокс, - состоит в том, что вы привержены традиционному стилю, а значит, умеете выжать все возможное из натуральных тканей и материалов. Правда, мне не давала покоя мысль, что вы окажетесь настолько старомодны, что неподходящим образом отреагируете на… необычного клиента. И рад отметить, что вы не проявили даже намека на ксенофобию.
- Я прочел немало фантастики, пока она не стала слишком заумной, - сухо отозвался Хьюлитт и повернулся к Скреннаглу: - Мне придется произвести еще кое-какие измерения, сэр, поскольку я буду Шить для вас нечто более сложное, чем попона. По ходу дела я стану предлагать на ваше рассмотрение эскизы задуманных предметов туалета. Раскрой, примерки и отделка также займут некоторое время, если вы хотите, чтобы работа была сделала на совесть. - Взглянув на контуры тела инопланетянина, он подумал, что переделки и примерки потребуются серьезные. - Я, разумеется, стану работать исключительно над вашим заказом. Но не вижу никакой возможности справиться с работой быстрее, чем за десять дней.
- У вас двенадцать дней, - с облегчением произнес Фокс. - А разбитое стекло мы вам быстро заменим. И повесим объявление, что в мастерской… гм… смена интерьера. Мы сфотографировали дверь вашей мастерской, когда собирали о вас сведения, поэтому сумеем воспроизвести все в точности. В конце концов, я косвенно виноват в том, что вы лишились стекла на двери.
- Позвольте с вами не согласиться, - вмешался в разговор Скреннагл. - Поскольку исходной причиной ваших проблем стал именно я, то буду вам признателен, мистер Хьюлитт, если вы позволите заменить разбитое стекло материалом с моего корабля - в память о моем визите. Этот материал прозрачен и выдерживает как удары метеоритов, так и мелкие житейские потрясения.
- Вы очень добры, сэр, - ответил Хьюлитт.
"От плеча до запястья 35 дюймов", - записал он в блокнот.
Потребовалось почти три часа, пока мастер не удовлетворился проделанной работой. Целых полчаса он обсуждал с клиентом работу его мускулатуры и суставов, а также особенности покроя в районах шеи, груди, подмышек и промежности.
Когда Скреннагл и Фокс ушли, Хьюлитт запер входную дверь, прошел мимо кладовых на первом этаже и поднялся наверх в свою квартирку рассказать новости жене.
После несчастного случая, который произошел восемнадцать лет назад, миссис Хьюлитт стала инвалидом. Она могла ходить около трех часов в день, не испытывая слишком больших страданий, и приберегала эти три часа, чтобы поужинать и поговорить потом с мужем. Все остальное время она разъезжала по квартирке в кресле на колесиках, наводила чистоту, готовила, шила - если для нее находилась работа с иголкой в руках - или спала, потому что по ночам ей спалось плохо.
Муж рассказал ей об инопланетном клиенте и необходимости временно хранить эту новость в строжайшем секрете. Миссис Хьюлитт с интересом рассмотрела наброски выкроек и прикинула требуемое количество ткани и материалов, однако не поверила ни единому слову мужа и даже пристыдила его за глупую шутку. Она напомнила ему, что в молодости ей пришлось выполнять заказ одного из театров - им для спектакля потребовалась одетая лошадь. Да, заявила она, ей пока не ясно, зачем нужно такое количество костюмов и особенно нижнего белья, но они наверняка предназначены для какой-нибудь сложной пантомимы или фарса. А застегивающаяся на молнию ширинка, неодобрительно добавила она, наверняка означает, что предстоящее шоу окажется еще и непристойным.
- Ничего подобного, дорогая, - невозмутимо возразил Хьюлитт. - Зрелище будет весьма впечатляющим, а наши костюмы ты обязательно увидишь по телевизору.
И Хьюлитт, увидев довольное и взволнованное лицо жены, решил ничего не добавлять к сказанному.
Первые три дня и большую часть ночей, предшествовавших примерке, миссис Хьюлитт испытывала удовольствие от работы, хотя и сказала однажды, что иногда у нее возникает желание отказаться от столь причудливого заказа. На это муж возразил, что заказ, независимо от предназначения костюмов, требует высочайшего профессионального мастерства и качества отделки, что он стал вызовом его опыту и, к тому же, будет оплачен весьма достойно. Но, откровенно говоря, и сам он уже начал сомневаться, не взвалил ли на себя непосильную ношу.
Проблема заключалась в том, что ему предстояло придумать, раскроить и сшить костюм, в котором лошадь должна выглядеть похожей не на человека, а на безупречно одетую благородную лошадь. Идея казалась безумной, но Скреннагл был слишком важной личностью, чтобы допустить ошибку.
Как Хьюлитт и предполагал, первая примерка показалась заказчикам чуть ли не катастрофой. Бесформенные и неотглаженные брючины для передних и задних ног были сшиты наметочными стежками, а эмбрион пиджака с единственным рукавом выглядел горькой насмешкой. Из-под подкладки торчала вата, плечи топорщились, лацканы кривились. Орудуя иголкой, мелком и булавками, Хьюлитт умело излучал уверенность и ободрение, но от его взглядов не укрылось, что ни Фокс, ни Скреннагл не поддались на его уловку.
Чиновник выглядел до отчаяния встревоженным и мрачным, а мимика посла почти наверняка была эквивалентом тех же эмоций.
Свои сомнения Хьюлитт держал при себе и несколько улучшил настроение заказчиков, продемонстрировав два первых комплекта белья; оба превосходно пришлись по фигуре. Мастер объяснил, что сшить их оказалось относительно просто, потому что здесь был применен эластичный облегающий материал. Но когда и Фокс, и Скреннагл предложили вернуться к прежней идее - белье, а поверх него попона, - Хьюлитт предпочел не услышать намека и назначил вторую примерку через четыре дня.
Пиджак Скреннагла был задуман как крупная и сложная форма, облегающая не только передний торс, но и все тело до основания задних ног. Спереди он был обрезан прямо, а по бокам тянулся на два дюйма ниже места соединения ног и тела. Но именно пиджак из-за своей длины и большой площади делал ноги в брючинах непропорционально тонкими.
Хьюлитт сумел уменьшить площадь пиджака, пустив вдоль спины фальшивые складки, разделяющиеся в районе хвоста; умело расположенные вытачки заставили ткань облегать контуры тела. Зато брюки пришлось распарывать и кроить заново. Штанины стали вдвое шире вверху и плавно сужались, достигая внизу примерно двойного диаметра копыт. Из-за этого Хьюлитт был вынужден изменить способ их крепления к спине и переделать ширинку, зато внешне костюм стал намного элегантнее.
Во время второй примерки Хьюлитт с удовольствием обнаружил, что ему удалось справиться со складками, образующимися на пиджаке во время движения клиента. Но в глазах Фокса и Скреннагла костюм продолжал выглядеть нелепицей. Когда Хьюлитту стало очевидно, что они склоняются к прежнему - и явно ошибочному - решению, он отчаянно попытался отвлечь их мысли.
- Нам очень повезло, - сказал он, радостно улыбаясь, - что на вас прекрасно смотрятся рубашки шестнадцатого размера, равно как и шляпа восьмого размера. Шляпу вам придется больше держать в руках, чем носить, да и перчатки тоже, ведь они не совсем подходят…
- А вам не кажется, - внезапно перебил его Фокс, - что вы пытаетесь совершить невозможное, мистер Хьюлитт?
К нему присоединился и Скреннагл, который тихо сказал:
- Не сочтите мои слова критикой ваших профессиональных способностей - я уверен, что вы вполне сумеете справиться с любым заказом, но разве вам не кажется, что попона, которую мы уже обсуждали, стала бы разумным компромиссом? А заодно избавила бы вас от тяжкого бремени ответственности.
- Я не ищу легких заказов, - заявил Хьюлитт, хотя на самом деле пресловутое бремя ответственности с каждым днем казалось ему все непосильнее. - Я взялся одеть вас соответственно предстоящим торжествам, сэр, и вы можете полностью положиться на мой опыт.
Однако, - быстро продолжал Хьюлитт, - у меня возникла небольшая проблема с обувью. Нетрудно скроить и сшить черные шерстяные носки без пяток, но туфли земного типа будут смотреться неуместно, к тому же вы будете ощущать дискомфорт при ходьбе. Нельзя ли покрасить ваши копыта нетоксичной краской - черной и глянцевой для формальных приемов и коричневой для прогулок? Вам также нужны подошвы, поскольку стук копыт может не соответствовать протоколу.
Нужно подумать и о хвосте, - добавил он. - У вас длинный и роскошный хвост…
- Спасибо, - вставил Скреннагл.
- …но вы им постоянно шевелите, а это может отвлечь ваших собеседников. Мистер Фокс сообщил мне, что движения хвоста непроизвольны. Насколько я понимаю, ваш хвост можно сравнить с прической людей. Люди украшают свои волосы, особенно в торжественных случаях. Волосы можно завить, заплести, украсить, расчесать и смазать маслом. Если вы не возражаете, сэр, ваш хвост можно заплести белыми или серебряными ленточками, затем свернуть аккуратным кольцом и закрепить особой застежкой.
- У меня нет возражений, мистер Хьюлитт. Кстати говоря, на Дафе мы поступаем сходным образом.
- Все это детали, Хьюлитт, - сказал Фокс. - Важные детали, должен признать, но…
- Надо подумать также и о наградах, сэр, - продолжил Хьюлитт. - Это разноцветные ленточки или кусочки гравированного металла, указывающие, что лицо, носящее их, - или его предки - совершило некий выдающийся поступок. На вечерних приемах будет немало людей в форме или официальных костюмах, к которым полагается надевать имеющиеся награды. Мне хотелось бы, чтобы и вы надели подобный знак отличия, - серьезно произнес Хьюлитт, - но желательно, чтобы он не был изобретен "к случаю". Вы можете предложить что-либо подходящее, сэр?
Ненадолго задумавшись, Скреннагл ответил:
- У моей расы нет эквивалентов этим наградам. Но у меня есть переводчик - покрупнее медальона, который сейчас на мне, и украшенный эмблемой Федерации: я пользуюсь им, когда необходимо переводить одновременно речь нескольких собеседников. Правда, это лишь инструмент, необходимый для исполнения моих профессиональных обязанностей.
- Но ведь вашу профессию не назовешь обычной, верно?
- Верно, - с толикой гордости подтвердил Скреннагл.
- Вы не будете против, если мы прикрепим ваш переводчик к разноцветной ленте?
- У меня нет возражений.
- Спасибо, сэр, - поблагодарил Хьюлитт и торопливо продолжил:
- Утренний костюм будет готов рано утром в назначенный день, а вечерний - в тот же день после полудня. Прогулочный костюм и аксессуары к нему, которые не потребуются, пока вы не нанесете все официальные визиты, мне будет гораздо легче закончить, когда я наберусь опыта после первого костюма…
- Которым станет хорошо скроенная и со вкусом украшенная попона, - твердо произнес Фокс.
- Можете мне довериться, сэр, - закончил Хьюлитт, проигнорировав слова чиновника.
- Я верю вам больше, чем любому другому на этой планете, мистер Хьюлитт…
Клиенты давно ушли, а Хьюлитт все размышлял над заключительными словами Скреннагла. Работая вместе с женой, перекраивая и отделывая первый костюм, он не мог избавиться от тревоги.
Посол - персона чрезвычайно важная, но и он, подобно представителям других правительств, желает произвести хорошее впечатление. С другой стороны, и сам он будет анализировать свои впечатления от людей, с которыми встретится. И, будем реалистами, его мнение будет важнее, потому что распространится на все человечество. Вероятнее всего, Скреннагл достаточно важная персона и имеет право решать, стоит ли его планете и всей Федерации поддерживать отношения с Землей, или же надолго забыть об этой планете.
И именно это существо с другой планеты ему, тщеславному и небогатому портному, предстоит одеть для важнейшего события в истории человечества. Он, разумеется, покажет все, на что способен, но журналисты всегда любили высмеивать важных персон. Дай им малейший шанс, и они разорвут Скреннагла в клочки; посол улетит, и ни он, ни его друзья никогда не вернутся на планету, обитатели которой не обучены хорошим манерам.
Множество раз, распарывая шов и переделывая его заново, или придавая карманам закругленные края - особенность всех костюмов, сшитых в его мастерской, - он задумывался над тем, не отложить ли ему на пару часов работу, чтобы сделать попону. Так, на всякий случай. Он раздумывал над этим подолгу и всерьез, но, размышляя, продолжал уже начатое. И когда они с женой поздно ночью легли спать, чтобы подняться ни свет ни заря и работать дальше, он так и не смог принять решения.