- И тебя, конечно, - заверил Лефро. - Но ты будешь выведен неплохим, в сущности, парнем, который втайне давно уже жалеет, что ввязался в эту историю. Ведь так оно и есть, правда?.. А книга, между прочим, вот здесь, наполовину уже готова. - Было слышно, как штурман похлопал себя по лбу.
Только теперь Горн наконец понял, что его собеседник не шутит. Кто бы мог подумать!.. Опытный космический штурман, пользующийся полным доверием воротил "Компании", - замаскированный разоблачитель!.. Это было так неожиданно и невероятно, что в первый момент Горн даже не нашелся, что сказать. Но стоило ему на миг представить себе последствия скандала, который собирался вызвать Лефро, как на скулах его выступили красные пятна, и в голосе зазвучали недвусмысленно угрожающие нотки.
- Ты эти штуки брось!.. Жалею я там или нет, а денежки свои хочу получить сполна.
- Эх, старик, - укоризненно вздохнул Лефро. - И зачем тебе столько денег? Ну, скажи, что ты с ними будешь делать?
Честно говоря, это был вопрос, на который и сам Горн до сих пор не мог себе толком ответить. То есть кое-какие планы у него, конечно, были. Купить себе дом на берегу моря. Ну и чтоб было на чем рыбачить. В общем, пару лет спокойно, ни о чем не думая, погреться на солнышке, стряхнуть с себя пыль космических странствий… И хотя дальше его воображение не шло, Горн убеждал себя, что в любом случае всегда неплохо иметь про запас ворох монет. Раз уж дело все равно сделано и запроданную душу назад не выкупишь…
- Пойми, что Курт со своей неуемной жадностью - просто дурак, продолжал убеждать Лефро. - Ведь каждому ясно, что наша страна не может долго оставаться последним на Земле заповедником миллионеров.
- И в предвидении грядущих перемен я должен вернуться на Землю нищим. Так, что ли?
- Ну, зачем же нищим… Я вот хочу тебе предложить: иди ко мне в соавторы. Вместе мы это сделаем лучше…
- Ладно, хватит!.. - Горн протянул руку к заслонке. - Смотри, штурман, опасную ведешь игру. Боюсь, что ты переоцениваешь мое благородство.
- Скорее, ты его недооце… - начал было Лефро. Но Горн уже не слушал. Рывком задвинув заслонку, он встал и, оглядев свою каморку, шагнул к двери. Повернув ручку, он с удивлением почувствовал, что ему что-то мешает. Дверь словно придерживали снаружи. Это продолжалось какую-то секунду. Стоило Горну нажать посильнее, как дверь распахнулась, пропустив его в рубку. И он лицом к лицу столкнулся с Куртом Зигертом.
Первое, что бросилось в глаза Горну, были два маленьких грушевидных предмета, зажатые в руке второго пилота. Зигерт быстро опустил их в карман, но Горн успел разглядеть характерные шишечки на концах. "Акустические присоски! - мелькнуло у него. - Так вот что, значит, было с дверью!.. И, конечно, не в первый раз… А ты, дурак, и не догадывался, что они у него есть…"
- Я все слышал.
Курт произнес это медленно и раздельно, словно ощупывая на вес каждое слово. Колючие, настороженные глаза неотрывно глядели прямо в зрачки Горна.
- Да ну? - Горн заставил себя усмехнуться. - И какие же ты сделал выводы из полученной информации?
- Те же самые, что и ты. - Курт бросил быстрый взгляд на дверь каюты Лефро. - Если мы позволим этому писаке живым ступить на Землю…
Горн почувствовал сухость во рту. Жаркая волна прокатилась по телу, оставив звучать в мозгу одно, острое, как нож: "Убийца… Убийца… Проклятый убийца…"
- Вот что, Курт Зигерт. - Рука Горна сама собой легла в карман, сжав рукоятку пистолета. - Запомни: если с Лефро что-нибудь случится, ты тут же отправишься вслед за ним. Обещаю тебе… А теперь иди отдыхать. Я заступаю на вахту.
Минуту они молча стояли друг против друга. Потом, не сводя глаз с Горна, Курт боком отодвинулся к своей каюте и быстро исчез за дверью. Горн тяжело опустился в пилотское кресло.
О большей точности трудно было и мечтать. Корабль стоял среди сжатого поля, окруженного невысокими лесистыми холмами, почти в самом центре обозначенного на карте квадрата. Этот принадлежащий "Компании" укромный уголок был выбран для посадки не случайно: таможенники - даже если бы среди них вдруг оказались неподкупные или своевременно неподкупленные ребята - по всем расчетам не могли появиться здесь раньше, чем через полтора-два часа после приземления. Время, более чем достаточное для того, чтобы охранники "Компании", неотлучно дежурившие на холмах, успели принять у "туристов" драгоценный груз и переправить его в безопасное место.
Однако прошло уже около часа, как Горн с Лефро и Курт, обмениваясь настороженными взглядами, вышли из люка, а те, кто должен был их встречать, все еще не появились. Вместо них на краю поля, там, где проходила дорога, теснилось с десяток мужчин, которых по одежде можно было принять за фермеров. Не сводя глаз с корабля, они о чем-то переговаривались. Слов нельзя было разобрать, но весь вид этих людей явно не выражал дружелюбия.
Жадно вдыхая прохладный осенний воздух, Горн встревоженно вглядывался в незнакомцев. Местные жители? Но как они могли проникнуть сюда, на столь тщательно всегда охраняемый участок? И где сама охрана?
- Уж не дружки ли Курта Зигерта? - тихо произнес стоявший рядом Лефро. Готовые ко всему, они все последние часы старались ни на шаг не отходить друг от друга. - Смотри, вон еще…
Он указал на другой конец поля. Там между кустов показалось еще несколько фигур. И с первого взгляда было ясно, что это тоже не служащие "Компании"…
- Не из его ли банды? - полушепотом повторил Лефро. - Я не удивлюсь, если окажется, что охрана перебита. Они могли сговориться с Куртом перед отлетом - и ждать…
Горн покачал головой.
- Что-то не похоже. Мне кажется, для него это не меньшая неожиданность.
Стоявший чуть поодаль Курт и в самом деле выглядел не на шутку обеспокоенным. Казалось, он хочет о чем-то спросить своих спутников, но не решается заговорить первым.
Между тем людей на поле становилось все больше. Группами и в одиночку они подходили со всех сторон. Толпа - теперь уже можно было назвать ее так - все придвигалась к кораблю, и во враждебности ее уже не приходилось сомневаться. Горн и Лефро, а за ними и Курт отошли к самому люку. И в этот момент в небе появился стремительный прозрачный вертоплан.
Круг над полем и посадка были делом минуты. Горн сразу же узнал приземистого толстого человека в серой шляпе, первым сошедшего на землю. Это был сам Сидней Фрог, генеральный директор "Компании межпланетного туризма". Но, странное дело, вид у него был такой, словно не он, а пятеро сошедших следом плечистых мужчин были здесь главными. Директор был так растерян, что, подойдя к "туристам", даже не заметил, что их стало только трое. А может быть, и заметил, но ему просто было сейчас не до того.
- Вот эти господа, - без предисловий начал он, указывая на своих спутников, - уполномочены властями произвести обыск, и вы должны беспрекословно выполнять все их указания…
- Имейте в виду, - перебил его один из незнакомцев, - вы можете быть освобождены от наказания только при условии безоговорочной передачи всех эльфов. Если попытаетесь утаить хотя бы одного, будете отвечать по всей строгости закона.
Сказав это, он без лишних объяснений полез в люк. Один из его товарищей последовал за ним. Трое остались у корабля, сдерживая подступавшую толпу.
Более неожиданную и необъяснимую встречу трудно было себе представить. Ошеломленные члены экипажа в полной растерянности смотрели то на директора, то друг на друга. Первым пришел в себя Горн.
- Скажите же, ради бога, что у вас тут произошло? - обратился он к Фрогу. - Неужели "Компания"…
- Лопнула, - мрачно махнул рукой толстяк. - Полгода назад в Индии ухитрились расшифровать смысл танцев эльфов. И на нашу беду…
- Лопнула?! - казалось, до Курта только сейчас дошел смысл фразы. Он весь подался вперед. - Вы сказали - лопнула?!
- Я сказал то, что вы слышали, - сухо ответил Фрог. - "Компании" больше нет.
- А как же наши…
Курта перебил полный жадного любопытства Лефро:
- Что же все-таки удалось узнать об эльфах?
Толстяк глянул на него с удивлением:
- Именно это вас сейчас больше всего интересует?.. Ну, в общем, оказалось, что их танцы - подробный рассказ о каком-то далеком мире мыслящих существ, миниатюрными копиями которых и являются эльфы. Кстати, эти открыватели, чтоб им было пусто, доказывают, что некогда эльфы существовали и на Земле. Будто бы где-то на севере Европы…
- Ну да, не случайно же они и попали именно в скандинавскую мифологию! - воскликнул Лефро. - Честное слово, я всегда верил таким предположениям… Помните, профессор Юхансен утверждал, что в древности в Скандинавии было очень много эльфов, а потом на заре христианства благочестивые люди, по всей видимости, быстренько истребили подозрительных человечков как один из видов нечистой силы - и память о них осталась только в сказках… Так вы говорите, что эльфы оказались всего-навсего копиями?
- Да, считают, что они были оставлены побывавшей когда-то в Солнечной системе экспедицией на память будущим людям. Или переданы из звездной дали лучевым способом. Но нам-то с вами от этого не легче…
Фрог сделал паузу и, глядя на толпу, затопившую поле, со вздохом заключил:
- Короче говоря, вот уже полгода, как принят закон, запрещающий частную собственность на эльфов. Все частные коллекции конфискованы и переданы Международному комитету…
- Выходит, мы не получим ни гроша? - сам удивляясь собственному спокойствию, спросил Горн.
Фрог развел руками:
- К сожалению, ничем не могу помочь…
- Не торопитесь сожалеть, директор!.. - Голос Курта дрожал от сдавленной ярости, как крышка над котлом высокого давления. - Вам все-таки придется поделиться своими миллионами с бедными контрабандистами. По крайней мере, один из них получит свою долю по контракту, чего бы ни стоило!..
- Слушайте, уважаемый, - один из дюжих молодцов в штатском повернулся к Курту, - давайте-ка немного потише… А насчет миллионов - вы, между прочим, не по тому адресу. Насколько мне известно, ваш бывший директор после банкротства честно добывает свой хлеб на посту коммивояжера фирмы "Ультразвуковые зубочистки". Так ведь, кажется?
Потупившись, Фрог кивнул головой. Зеленые глаза Курта сверкнули диким блеском.
- Так получай!.. - выкрикнул он, выхватывая пистолет. - Получайте все, будьте вы прокляты!..
Правая рука Горна метнулась в карман, но острая боль в плече перехватила ее на полдороге. Сзади громко вскрикнул Фрог. Бросились врассыпную обступившие корабль зрители. И тут же выстрелы смолкли. Молодцы в штатском не успели даже пустить в ход оружие: последнюю пулю Курт послал себе в лоб.
Двое из зрителей остались лежать недвижимо. Отделавшийся легкой царапиной Фрог вслух благодарил всевышнего. Лефро был невредим. Он быстро перевязал рану товарищу.
- Ну вот и не нужна оказалась твоя книга… - проговорил Горн.
Лефро покачал головой.
- Нет, старик, думаю, что как раз - нужна! Ну так как, идешь в соавторы?
Двери
"Он прожил 147+12 лет".
(Из документов того времени)
Порывистый ледяной вечер бил прямо в лицо, но старик словно не чувствовал холода. Высокий и прямой, он неподвижно стоял на краю берегового обрыва, глядя на уходящие к горизонту бесконечные нагромождения льдов. У него оставалось еще десять минут. И этот леденящий ветер был для него прощальным прикосновением жизни Широкого мира, который навсегда останется позади, когда за ним в последний раз закроются тяжелые двери Дома Продолжателей.
В последний раз… Как незаметно он промелькнул, этот, казавшийся вначале таким томительным, "месяц сосредоточения"! Месяц одиноких прогулок по пустынному заснеженному берегу, долгих раздумий в ничем не нарушаемой тишине комнаты, где он жил, почти не видя людей. Стена тишины… Даже врач, осматривавший его каждый вечер, за все время произнес лишь несколько слов. А хранители, которых он изредка встречал в гулком безлюдном вестибюле, казалось, вообще не замечали его присутствия.
Нет, старик не обижался на них. Он знал: так нужно. Человек, готовящийся предстать перед Продолжателем, должен отрешиться от всего постороннего. Только тогда оснащенная тончайшими нейронными анализаторами машина сможет "прочесть" и впитать в свой криогенный мозг все содержимое его разума, все самые сокровенные замыслы. Впитать, чтобы стать его посмертным мыслящим двойником, вместилищем его духовного "я", вырванного в последнюю минуту из угасающего тела… Да, ради этого стоило прожить последний месяц в одиночестве. Непонятно было только одно: почему именно здесь?
Старик уже не раз задавал себе этот вопрос, И не находил ответа. Уединенность? Да, конечно, он знал, что сверхчутким приборам, скрытым там, за толстыми стенами, противопоказано даже отдаленное соседство повседневной человеческой техники. Ни один корабль, ни один летательный аппарат не имеет права приблизиться к острову без специального разрешения. Сто километров таков радиус запретной зоны… Но разве мало уединенных клочков суши в других морях Земли? Почему нельзя было построить Дом Продолжателей где-нибудь в Океании, на одном из затерянных островков, глядящихся своими пальмами в тихие воды лагун? Ему так хотелось бы сейчас посидеть на теплом песке, в последний раз слушая шум набегающих волн… Что же заставило строителей выбрать тогда, полстолетия назад, именно этот кусок скалистой тверди, в сердце Арктики, еще остававшемся во власти льдов? И почему все, что связано с этим местом, с самого начала окружено какой-то непонятной атмосферой тайны?
Старик бросил последний взгляд на закованный в белый панцирь океан, и повернул к Дому. И снова, как каждый раз все эти дни, невольно замедлил шаг, захваченный властной величественностью гигантского здания. Суровый и грубоватый в своей простоте усеченный конус, словно вырубленный из одного монолита черного Лабрадора, горной вершиной возвышался над островом. Было что-то дерзкое в этой одинокой черной громаде, взметнувшейся к холодному небу среди ослепительной белизны льдов, - дерзкое, как сами пульсирующие в ней волны живых человеческих мыслей, бросивших вызов смерти и времени.
"Но эта сумрачность, эта чернота стен… - подумал старик. - Зачем? Можно подумать, что они сознательно стремились, чтобы идущие сюда острее ощутили холод надвигающегося…" Он на секунду остановился, не в силах побороть щемящей тяжести в сердце. Жизнь… Она вдруг встала перед ним во всем своем сказочном великолепии - радостная, счастливая жизнь, шумящая в далеких зеленых просторах Светлые корпуса института на берегу лесного озера, ветви берез, заглядывающие в окна лабораторий, милые, родные лица друзей и учеников…
Усилием воли старик отогнал нахлынувшие видения. Подойдя к Дому, он полной грудью вдохнул холодный воздух и, не оглядываясь, открыл массивную окованную медью дверь. Молчаливый хранитель уже ждал его в вестибюле.
* * *
Движущийся пол неторопливо нес их по широкому пустынному коридору, мягкой чуть заметной спиралью поднимающемуся вверх. Мертвая тишина стояла вокруг. Словно во всем огромном здании не было никого, кроме них двоих.
"О чем он сейчас думает? - опрашивал себя старик, глядя на спокойное, какое-то отрешенное лицо своего молодого провожатого. - Конечно, ему нельзя со мной говорить… Но старается ли этот юноша понять состояние человека, которого ведет в последний путь к Продолжателю? Впрочем, как бы он ни старался, ему трудно представить себя на моем месте. Ведь сам он, вероятно, чувствует себя практически бессмертным. Он знает: там, далеко впереди, за предельным рубежом лет, которые теперь стали называть "первым сроком", его ждет "второе бытие". Еще одна непочатая жизнь".
Второе бытие… Старик подумал о том, как удивительно преобразило оно всю психику людей, это великое открытие нейрофизиологов, научившихся "реставрировать" мозг. Давно ли казалось, что, избавив человека от болезней, раздвинув границы его жизни почти до полутора столетий, медицина исчерпала свои возможности, что она навсегда остановилась перед последней непреодолимой стеной, имя которой "естественная смерть". Самые чудодейственные методы омоложения организма становились бесполезными, когда начиналось необратимое старческое перерождение коры больших полушарий мозга… И вот оно перестало быть необратимым!
Старик вспомнил, как лет десять назад он присутствовал на одной из первых операций по нейроактивированию. Должно быть, профессор Оливарес не без умысла пригласил его тогда в свой геронтологический центр: он знал, что жизнь старого ученого приближается к финишу, и, видимо, хотел показать, на что он может рассчитывать… Собственно, старик увидел лишь заключительный этап операции. Перед ним на экране микропроектора были неузнаваемо обновленные многодневным лучевым активированием клетки мозга, впитывающие последние дозы биостимуляторов. Проработавшая больше века тончайшая нервная ткань почти на пороге распада возрождалась к новой жизни.
А потом ему показали седого человека с молодым лицом, очнувшегося от долгого сна в белом безмолвии операционной. Это было похоже на сказку. Мог ли он тогда подумать, что эта операция так скоро станет обычной в тысячах клиник мира!..
Вот уже несколько лет, как на Земле никто не умирает. Никто, если не считать жертв редчайших трагических случайностей… и тех немногих, кто получает право явиться сюда, в Дом Продолжателей… Каждый год миллионы достигших предельной старости переходят во "второе бытие". И этот период всеобщего бессмертия будет длиться еще много десятков лет. Пока первые ветераны нового бытия не приблизятся к той конечной черте, откуда уже не может быть возврата…
Старик опустил голову, стараясь не смотреть на уплывающие назад стены. Да, все имеет конец.
Не надо быть биологом, чтобы понимать: жизнь, как бы ее ни растягивали, не может продолжаться вечно. Топливо постепенно выгорает… Ведь и "второе бытие" люди обретают дорогой ценой. Там, в этом новом существовании, они уже не могут по-настоящему заниматься ни наукой, ни искусством: омоложенный нейроактивированием мозг не в силах работать с прежним напряжением. Им приходится выбирать себе спокойные, несложные профессии, этим излеченным от старости людям, которых все чаще можно встретить на всех широтах планеты…
И все-таки - это жизнь. Синее небо и голоса птиц, тепло человеческой дружбы я светлая радость труда - пусть другого, чем прежде. Еще одна жизнь в распахнутых просторах Земли, в великом братстве пятнадцати миллиардов разноликих братьев и сестер. Столетиями казавшаяся несбыточной мечтой возможность заглянуть в будущее, увидеть своими глазами далеких потомков… Пусть нет бессмертия, но перед безбрежностью этой жизни сам извечный человеческий страх небытия должен казаться новому поколению чем-то призрачно нереальным. Наверно, ему просто незнакомо это чувство. И конечно, молчаливому юноше, стоящему рядом, трудно понять того, кто через несколько минут войдет в комнату, из которой не выходят.
Старик зябко поежился. "Неужели трудно было сделать здесь хотя бы потеплее? - с досадой подумал он, всем телом ощущая неприятный сырой холодок, заползающий под одежду. - И эти тускловатые светильники в потолке… Не может быть, чтобы у них не хватало энергии".