"Временной рукав" Васнецова
Адреналин, закипающий в крови, услужливо мобилизовал внутренние ресурсы, готовя Васнецова к решающему броску. Сидя за столиком в кафе, напустив на себя невозмутимый вид, он наблюдал за тем, как шестеро полицейских садятся в бронированный грузовик и выезжают со двора музея.
С этого момента внимание разведчика было приковано к служебному входу, в дверях которого с минуты на минуту должен был появиться человек со свертком в руках. Условный знак – опущенная занавеска, сигнал, который должен был подать ван дер Гус, как только злоумышленник покинет здание музея в обнимку с шедевром. Время шло, секундная стрелка на наручных часах сделала очередной бесполезный круг, но в окне ничего не происходило. Рядом с Петром скопилась куча исчирканых шариковой ручкой салфеток: чтобы скоротать время, он рисовал на них забавные смеющиеся рожицы и пытался придумывать им имена. Это Билли, скалящий зубы, мультяшный пират и по-своему неплохой парень, а вот это Емеля, простой русский мужик, мечтавший, лежа на печи, пользоваться всеми благами и удобствами цивилизации. Нарисовать заветную щуку Васнецов не успел. Занавеска в окне внезапно дернулась и плотно закрыла блестящие на солнце стекла.
Бросив несколько купюр на столик, Петр выскочил из кафе и быстро пошел по направлению к входу в музей. Он успел вовремя. Толстая деревянная дверь распахнулась настежь, и на улицу, сгибаясь под тяжестью длинного тубуса с торчавшими из него швабрами, вышел давешний незнакомец. Оглянувшись по сторонам (спрятавшегося за газетным ларьком Васнецова авантюрист не заметил) и уверившись в отсутствии слежки, мифический Джонсон устремился к автобусной остановке.
Разведчик поспешил следом, расстегивая на ходу пиджак, под полой которого был спрятан пистолет. Мигом проскочив квартал, они пробежали по мосту и оказались на другом берегу канала. Там "американец" стал пробиваться сквозь толпу гуляющих по улице зевак в сторону узкого переулка, заканчивающегося тупиком, и чуть было не скрылся из поля зрения. Петр ускорил шаг, поэтому в тупичок они вошли почти одновременно.
– Не тяжело? – ехидно поинтересовался Васнецов, нацелив на незнакомца ствол пистолета.
– Нет, – улыбнулся Джонсон. – А вы, милейший, с оружием-то обращаться умеете? Как бы не поранились.
Обменявшись любезностями, игроки застыли друг напротив друга. Каждый из них ждал, когда оппонент сделает свой ход, и пытался предугадать и предотвратить действие.
– Ладно, – наконец сдался Васнецов и повел пистолетом в сторону. – Давайте картину и расходимся.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – попятившись, расплылся в улыбке незнакомец. – Я простой уборщик, грабить меня бесполезно. Все что у меня есть, так это несколько гульденов в кармане да горсть мелочи на автобус.
– Бросьте прикидываться, – напирал Васнецов, ни на секунду не выпуская липового брюнета из вида, – я знаю, что вы и ваш приятель Эрик ван дер Гус совершили полчаса назад. И снимите парик, наконец, он вам абсолютно не идет, не ваш типаж.
– Какой парик? – продолжая пятиться, глупо улыбался Джонсон. – Какой гусь? Я не завожу никаких гусей. Вы меня с кем-то спутали, милейший. Уберите, уберите пистолет, иначе я позову полицию.
– Зови, – Петр пожал плечами и дернул затворную раму, дослав патрон в патронник. Черное хищное дуло метнулось вверх, уставившись в переносицу человека в робе. – Если ты сделаешь хоть один шаг, клянусь богом, я нажму на курок.
Но вместо того чтобы опустить тубус на землю и мирно поднять руки, незнакомец крутанулся на месте и, придав ускорение клиринговой амуниции, бросил ее в лицо Васнецову. Тот вынужден был отпрыгнуть в сторону и тем самым потерять выгодную позицию. Швабры и щетки громко застучали по мостовой.
Воспользовавшись замешательством противника, "уборщик" бросился вперед и боднул разведчика головой в живот, попытавшись при этом выбить у него из рук пистолет. Секундная заминка, и вот уже оба, потеряв равновесие, упали на асфальт и, вцепившись друг в друга мертвой хваткой, принялись кататься по холодным камням.
Удары градом сыпались на бока и голову Петра, он едва успевал увертываться и ставить блоки. Пистолет, задетый чьей-то ногой, улетел в дальний конец тупика. Противники рычали и рвали друг на друге одежду. В считанные секунды дорогой добротный наряд Петра превратился в жалкие лохмотья. Роба "уборщика" в этом отношении пострадала меньше: она лишилась карманов и лямок, но в остальном уцелела.
Силы борцов оказались примерно равны. Получив одинаковое количество тумаков и затрещин, они отвалились в разные стороны и, меряя друг на друга злобными взглядами, попытались отдышаться и прийти в себя.
– Ты же не полицейский, – наконец прошипел Кларк. В ходе драки он потерял все свои маскировочные атрибуты. Очки в тонкой оправе со вставленными в них простыми стеклами, раздавленные, лежали неподалеку. Парик, прикрывающий яркую рыжую шевелюру, слетел и теперь валялся в луже, оставшейся от прошедшего накануне ливня.
– А ты не американец, – скорчил гримасу Петр.
Передохнув еще немного, соперники вновь принялись мутузить друг друга. Удар, второй, третий! Драка грозила скорее обессилить соперников, чем принести кому-либо из них победу.
Вновь раскатившись в разные стороны, они, тяжело дыша, вытирали кровь с разбитых губ и бровей.
– Да, я не полицейский, – губы процедил Васнецов. Хитрый удар в правый глаз начисто лишил его части обзора, ребра гудели, будто по телу прошелся паровой каток.
Напротив Петра, прислонившись спиной к кирпичной стене, сидел ирландец. Он находился в не менее плачевном состоянии. Точные удары Петра рассекли ему бровь, голова у него кружилась, скорее всего он получил сотрясение мозга, когда приложился головой о булыжники мостовой.
– А я не американец, – прохрипел он, стараясь унять поток крови, застилавший лицо. – Что тебе надо, чертов ублюдок?
– "Девушку с жемчужной сережкой", – ответил Петр. – Ты положил ее в тубус и под шумок вынес из музея.
– И как же я это совершил? – зашелся в кашле Габриель, пытаясь встать и придать своему телу вертикальное положение.
– Очень просто, – уцепившись пальцами за выступающую кирпичную кладку, Петр поднялся на ноги. – Твой подельник Эрик подменил оригинал копией, пока ты устраивал представление с электричеством. Потом ты, пользуясь свободным проходом для служащих музея, поместил картину в тубус и, сделав охране ручкой, покинул здание…
– Тебе бы книжки писать. Какая фантазия…
Произнеся последние слова, ирландец сделал бросок в направлении валявшегося неподалеку пистолета. Увидев это, Петр, превозмогая боль в поломанных ребрах, рванул вперед, вцепился в ноги Кларка и повалил его на землю. На этом, собственно, их драка закончилась. Бывший уборщик попытался вывернуться, но ударился головой о стену и, потеряв сознание, рухнул на землю, увлекая за собой противника.
Несколько секунд Васнецов лежал, не веря своей удаче. В какой-то момент он уже начал сомневаться, что сможет выиграть этот бой. Рыжий оказался на удивление крепким парнем и нанес ему несколько весьма чувствительных ударов руками и ногами по самым неприятным и уязвимым точкам.
Пощупав пульс и убедившись, что противник всего лишь отключился, а не отдал богу душу, Петр поднял с земли тубус и вытащил на свет картину. Достав из внутреннего кармана пиджака утреннюю газету, он плотно завернул в нее сокровище. Потом, подумав, снял изорванный в драке пиджак и подложил его под голову поверженного врага.
Кобуру и пистолет разведчик выкинул в мусорный контейнер. Лишенный верхней части гардероба, он справедливо рассудил, что ношение огнестрельного оружия на улицах может вызвать интерес у местных органов правопорядка. Впрочем, происхождение синяков и кровоподтеков на лице тоже способны заинтересовать полицейских.
Бросив последний взгляд на бесчувственное тело противника, Петр поковылял в сторону оживленной улицы. Ловя на себе косые взгляды прохожих, он добрел до остановки, присел передохнуть и, чувствуя, что теряет сознание, мертвой хваткой вцепился в заветный пакет. Удары, нанесенные ирландцем, все-таки достигли цели.
"Временной рукав" Виноградова
Громкий стук в дверь заставил полковника отвлечься от телевизора. Получив ключи, он тут же зашел в номер и, плотно затворив за собой дверь, отправился в ванную. Сбросив с себя насквозь пропотевшую и испачканную землей одежду, он встал под обжигающе холодные струи душа и, закрыв глаза, попытался сосредоточиться. Временное убежище позволяло перевести дух, привести себя в божеский вид, но и только. Полковник был уверен, что едва он покинул холл, чертов мальчишка за стойкой бросился оповещать полицию о крайне подозрительном постояльце, имеющем на руках солидную порцию наличности.
Засветив перед парнем деньги, полковник совершил оплошность, которую еще предстояло исправить, но перед этим следовало все-таки немного отдохнуть.
Смыв с себя пот и грязь, Виноградов обмотал вокруг бедер белое пушистое полотенце и, пройдя в комнату, включил телевизор. Тут в дверь постучали.
– Кто там? – произнес он по-английски.
– Обед, сэр. Вы заказывали обед.
Голос за дверью показался полковнику подозрительным. Вежливый, но уверенный, он мог принадлежать управляющему, рекламному агенту или скажем, полицейскому, а уж полицейских Виноградов хотел видеть в самую последнюю очередь.
– Да, секунду, я не одет.
Осторожно опустившись на пол, Виноградов с неким извращенным удовольствием убедился в своей правоте. В тонкую щель между дверью и полом можно было отчетливо различить две пары форменных ботинок на толстой каучуковой подошве.
– Я подожду, сэр, – тут же согласился голос из коридора.
– Да-да, пять минут.
В ванной он, отшвырнув безнадежно испорченный пиджак, начал судорожно натягивать брюки. Рубашку в мелкой россыпи бурых пятен также проигнорировал, она явно выбивалась из общей картины, так что пришлось ограничиться майкой. Настойчивый стук в дверь повторился. Виноградов, не обращая на него внимания, влез в ботинки и, схватив сверток, бросился в спальню.
– Сэр, с вами все в порядке?
– Да-да, секунду.
Кляня себя за вопиющую беспечность, Всеволод схватил со стола графин и, встав сбоку от двери, резко распахнул ее. Первый удар пришелся на офицера, который легкомысленно ринулся в дверной проем, подставив под удар ничем не прикрытую голову. Графин, подобно тяжелой булаве, обрушился на черепную коробку несчастного и рассыпался на тысячи мелких сверкающих осколков. Бросив взгляд на оседающего на ковер стража правопорядка, Виноградов с разбегу припечатал плечом дверь, за которой стоял напарник первого полицейского, а затем, выскочив в коридор, нанес ему удар в кадык. Обшаривать лежащие на полу тела было некогда. Глухой стук толстых подошв по дощатому полу коридора и вой сирен, доносившийся с улицы, спутал все карты.
Виноградов метнулся обратно в комнату и, отодвинув стальную задвижку, вздернул раму вверх. Высунув голову в окно, осмотрел возможные пути отступления. Хлипкий забор огораживал территорию вокруг отеля. Люди за дверью оживленно разговаривали по-голландски. Перемахнув через подоконник, он мягко приземлился на тщательно подстриженный зеленый газон. В три прыжка оказался возле забора, перелезть через который не составило труда. Нужно было во что бы то ни стало оторваться от погони. Ведь осталось каких-то полтора часа до переброски!..
– Стойте, полиция!
Пригибаясь к земле, Всеволод понесся по узкой улице, петляя между прохожими и велосипедистами. Позади слышались крики и ругань, полицейские в номере поняли, что упускают подозреваемого.
Раздались хлопки выстрелов, стреляли, очевидно, вверх, но узнавать как дальше поведут себя невезучие стражи правопорядка, времени у Виноградова не было. Переулок, улица, снова переулок. Сбив какую-то нерасторопную старушенцию, полковник выбежал на широкий проспект.
Последнее, что он увидел в этой жизни, стала толстая хромированная решетка доверху забитого остро пахнущим сыром грузовичка. Водитель ехал на разрешающий сигнал светофора и не успел среагировать на выскочившего под колеса пешехода.
В следующую секунду произошло то, о чем долго еще судачили зеваки, а религиозные деятели разводили руками. Ударившись о радиаторную решетку старенького фургона, незнакомец, одетый явно не по погоде (из одежды на нем были только брюки, туфли и тонкая белая футболка) отлетел на несколько метров и, врезавшись в лотки с фруктами, затих. Тонкие серебристые молнии побежали по телу пострадавшего, обволакивая его и сверток, который он бережно, будто младенца, прижимал к груди. Мгновение, и тело исчезло, растаяло подобно миражу!..
Еще через несколько секунд на перекрестке появились два взмыленных полицейских. Один метнулся к водителю фургона, другой – к лоткам с фруктами.
– Он только что был здесь, – прохрипел потрясенный водитель, указывая куда-то вперед. – Я не виноват, он выскочил будто ниоткуда.
Полицейский обошел автомобиль и с сомнением провел пальцем по погнутой решетке.
– Что там? – крикнул он напарнику, беседовавшему с хозяином лотков.
– Ничего! – ответил тот.
– Что? Совсем ничего? – поразился первый полицейский.
– Почти. Пара ботинок на мостовой. Парня действительно сильно приложило. С такими травмами не выживают.
– Тогда продолжим поиски, черт возьми. Очевидно, он отполз куда-то в проулок.
– Да успокойтесь вы, босс, – легкомысленно отмахнулся младший по званию. – Спецназ уже перекрывает городок. Никуда он не денется.
"Временной рукав" истинный
Выйдя из здания музея, Кларк бодро зашагал по улице в сторону автобусной остановки. Пройдя несколько метров, он изменил свои планы: тубус со швабрами оказался слишком тяжелым для длительных прогулок. Кларк пересек перекресток и, перейдя через мост, очутился в тихом неприметном переулке.
Горы пыли, несколько мусорных контейнеров да голые бельевые веревки – вот и все свидетели. Что же, свидетели надежные, если что, не сдадут и на допросе вряд ли что-то покажут. Габриель достал картину и, приставив ее к стене, начал стаскивать робу. Вскоре ненужный камуфляж полетел в мусорный контейнер, туда же он кинул очки и парик. Шарики из ваты, которые он держал за щеками, просто выплюнул на мостовую.
Через пять минут из переулка вышел совсем другой человек. Душа его пела, мысли были стройны и ясны, он уже обдумывал проекты, которые намеревался воплотить в жизнь, когда на его счет свалится кругленькая сумма. Американца Джонсона больше не существовало. Он канул в Лету вместе с надоевшим париком и натирающими переносицу очками. Теперь на арену вышел Дариус Олди, ирландский предприниматель, посетивший Гаагу с целью заключения контрактов на поставку сыра. При себе Дариус имел паспорт с действительной годовой визой и три тысячи гульденов наличными. Свои дела в Нидерландах предприниматель уже завершил и сейчас торопился в порт с целью отплыть на небольшом частном суденышке, зафрахтованном им накануне. Самолетами Олди летать не любил, он боялся высоты и закрытого пространства. Морем было существенно дольше, но спокойнее для психики. Под мышкой у Дариуса был сверток, плотно упакованный в лист сегодняшней газеты. Очевидно, в нем находились уставные документы и контракты, которые он успел заключить, пребывая в Нидерландах.
Мельком глянув на часы, он поднял руку, остановил проезжавшее мимо такси, назвал адрес и умчался прочь. Игра в этой стране была закончена. Пора было делать ноги.