- Я позвал вас сюда, - продолжал Президент довольно спокойно, хотя руки его дрожали, - чтобы сообщить об этом решении. Я признаю, что результаты прошлогодних выборов были подтасованы. Это моя вина, и мой народ давно наказан за мою вину многими годами гражданской войны. Мне ничего не остается, как просить прощения у моего народа за все, что было совершено за прошедший год, и за все, что было совершено мною для того, чтобы народ отвернулся от меня на выборах. Я ухожу в отставку и передаю вам пост законно избранного Президента, Я не прошу ни о чем для себя, но я прошу, чтобы к людям, мне преданным, была проявлена вся возможная мягкость.
Майор Ишеддар шевельнулся еще раз и убрал пистолет в кобуру.
Президент встал, и я заметил, что это уже довольно старый сутулый человек с медленной походкой. Полковник стоял неподвижно: он явно не был уверен, что это не злая шутка и что его сейчас не застрелят.
За его спиной на вышитом гобелене царь Дасак V принимал от коленопреклоненного полководца Идассы клятву верности.
Президент подошел к полковнику, вынул какую-то бумагу - вероятно, прошение об отставке - и медленно опустился на колени. Один из гвардейцев поспешно подоткнул ему под колени подушечку. Господин Президент на коленях отдал полковнику прошение об отставке и положил свои руки под его руки.
Порыв ветра качнул люстру, и царь Дасак V подмигнул мне с гобелена. Полковник помог Президенту встать.
Через два часа во дворе замка началась пресс-конференция. Журналистов было еще совсем немного, но машины их ползли и ползли по горной дороге, как пауки по ниточке. У телекамер на стенах замка разбегались глаза. Мы пошли вниз, и я оказался рядом с полковником.
- Простите за скунса, мистер Денисон, - сказал он.
- Ничего.
- Я приказал вас убить, когда понял, что вы не хотите оставаться с нами.
Я только вздохнул.
- Я обязан как-то за это извиниться… - начал полковник. В эти мгновение мы вышли из здания, и нам в лицо замелькали фотовспышки.
- Денисон, - закричал изумленно один из репортеров, - смотрите, он жив!
Я даже попятился от журналистов.
- Господин Денисон, - сказал рядом полковник, - находится здесь как официальный представитель "Анреко". Я должен сказать, что в течение последних недель он в качестве моего личного друга приложил максимальные усилия, чтобы доказать руководству "Анреко", что мы не просто отпетые бандиты, а законное правительство, с которым можно и нужно иметь дело, и я должен сказать, что без миротворческих усилий господина Денисона сегодняшнее примирение не состоялось бы.
В эту самую секунду во двор въехали две машины одна за другой, и из одной высадился Серрини, из другой - наш исполнительный директор Филипп Деннер. Деннер вытаращил глаза, услышав слова полковника. Репортеры бросились к ним.
- Ваши комментарии! - закричал один репортер.
- Как согласовать слова полковника с приказом об увольнении Денисона? - закричал другой.
Деннер только хлопал ресницами.
- Ни о каком увольнении, - сказал Серрини, - не было и речи. Это просто временная мера, связанная с трудностью переговоров. Господин Денисон с начала и до конца действовал с полного одобрения "Анреко". - И он подмигнул мне, а впрочем, может быть, просто зажмурился от фотовспышки.
Через четыре часа Антонио Серрини, майор Ишеддар и я сидели в одной из гостиных замка, примыкавших к центральной зале. Пресс-конференция уже заканчивалась.
- А вы знали, что будет? - спросил я Ишеддара.
- Да, - сказал майор и опрокинул в себя плоскую кружечку.
Я не мог удержаться:
- Вы перехитрили сами себя, майор, - сказал я. - Ван Роширен - не агент компании. Я оказался у полковника не по ее поручению. Компания не устраивала покушения на Президента. Вы слишком много меня били и слишком много верили во всемогущество компании. На самом деле она еще меньше, чем Президент, понимала, что происходит.
Чем больше я говорил, тем больше убеждал себя, что в этом-то все дело. Майор молча глядел на меня.
- Дурак, - сказал майор. - Пока речь шла о тебе, ты из кожи вон лез, чтобы убедить меня, что все, что ты делал, ты делал не по расчету, А как только речь заходит о другом человеке, ты и верить не хочешь, что это так! Или ты думаешь, будто потомок наших царей будет принимать решения, помня о торговцах из небесной дырки?
Дверь распахнулась, и на пороге появился ван Роширен. Он сиял.
- А телеграмму вы, стало быть, перехватили? - спросил я майора.
Я прикусил язык, но было уже поздно. Я вздохнул и сказал:
- Ван Роширену. Один ваш охранник послал ему телеграмму: "Вас вызывают в замок на Бродячем Перевале. Это ловушка. Умоляю, не приезжайте. Человек с ограниченным словарным запасом".
Майор повернул свою красивую голову и стал глядеть на ван Роширена. Проповедник заморгал озадаченно.
- Я получил телеграмму, - сказал он, - и сразу понял, что она от Денисона. Но там было сказано не совсем так. Там было сказано: "Это не ловушка. Умоляю - приезжайте".
Майор Ишеддар истерически засмеялся.
- Вздор, - сказал я, - я видел текст, который был отправлен.
Ван Роширен полез куда-то под синюю рясу и вытащил оттуда измятый бланк. Я взял у него бланк. Там было написано: "Это не ловушка. Умоляю приезжайте".
- Слушайте, - сказал я, - это исключено. Это автоматическая связь. То, что считывается в передающем устройстве, то и выходит наружу в приемном устройстве. Идеальных приемников не бывает, но нет таких помех, чтобы переставить "не" из одного предложения в другое!
Майор Ишеддар продолжал истерически смеяться.
- Это невозможно! - закричал я, глядя на телеграмму. - Существуют физические законы!
- Несомненно, - сказал проповедник, наклонив голову, - существуют физические законы, но кроме них существуют еще и чудеса. Что стоит Тому, кто переменяет души, переменить слова в телеграмме?
Ишеддар внимательно изучал телеграмму.
- Похоже, - процедил он сквозь зубы, - вы получили свое обещанное чудо на бланке, господин начальник отдела связи.
А Серрини ткнул меня локтем под бок и зашептал:
- Деннер сел в лужу, уволив тебя. Боже, в какую лужу! Когда старый Гарфилд сообразит, что ты - единственный человек в руководстве "Анреко", который - личный друг полковника и новых министров… Вот увидишь, он уволит Деннера, а тебя посадит на его место!
И как Серрини сказал, так и случилось.