- Но даже во сне ты будешь следить за мной. Не так ли, брат? - Заметив, что Вольф нахмурился, Лувах торопливо добавил: - Не сердись, Ядавин. Нам с тобой удалось прожить так долго лишь потому, что мы никогда не теряли веры в лучшее будущее. И у нас были на то основания. Я часто с печалью вспоминаю, как когда-то все мы, братья и сестры, жили вместе. Мы росли, учились и играли. Мы были чисты, невинны и любили друг друга. А теперь нас превратили в алчных, ненасытных волков, готовых перегрызть друг другу глотки. Но почему? Почему? У меня есть ответ на этот вопрос. Потому что властители сошли с ума. Они возомнили себя богами, хотя все время были простыми людьми и ничем не отличались от этих дикарей. Им просто посчастливилось стать наследниками великой цивилизации, и они слепо используют ее науку и технологию, не понимая даже принципов, стоящих за ними. Они, как злые дети, забавляются, создавая и разрушая целые миры. Великие мудрецы, одарившие их могуществом, давно обратились в прах, их знание и наука на грани вымирания, а добро, присущее космическим силам, низведено до злобных утех властителей, которые пестуют свою неуемную гордыню.
- Мне это известно, брат, - сказал Вольф. - И, возможно, даже лучше, чем тебе, потому что еще недавно я был таким же эгоистичным и порочным существом, как остальные. Но мне пришлось многое пережить, и когда-нибудь я расскажу тебе о своих приключениях. Переживание изменило меня и превратило в человека, которого, я надеюсь, ты оценишь по достоинству.
Илмавиры опустили с абуты огромные шароподобные лестницы с тяжелыми грузами. К ним привязали награбленное добро и с помощью направляющих тросов втянули в отверстия нижней части летающего острова. Туда же подняли планеры, которые можно было починить. Затем наверх полезли абуталы, закончившие грабеж.
На Роберта надели кожаный корсет, привязанный к паре пузырей, и он начал подниматься. Вольф держал лучемет наготове, поскольку абуталы могли воспользоваться случаем и попытаться убить его. Однако тревоги и опасения оказались напрасными. Роберта втянули в отверстие, две улыбающиеся женщины подхватили его под руки, оттащили в сторону и освободили от лямок. Пузыри унесли в темное нутро огромного помещения, где, очевидно, находилось хранилище шаров.
Когда все властители оказались на летающем острове, Дагарн и его жена Ситаз повели их по винтовым пролетам лестниц на верхнюю часть острова. Ступени были сделаны из легких, тонких как бумага, но очень прочных затвердевших оболочек газовых пузырей. На абуте, где вес играл решающую роль, применялись лишь самые легкие вещи. Эта особенность, как позднее обнаружил Вольф, повлияла даже на разговорный язык. В целом речь абуталов почти не отличалась от языка предков. Тем не менее произношение некоторых звуков изменилось, и появились новые слова, связанные с весом, формой, гибкостью, размерами, вертикальными и горизонтальными направлениями движения. Они использовались для определения понятий, о которых старшее поколение даже не догадывалось. Все имена существительные, а также некоторые прилагательные применялись только с соответствующими новыми определениями. Вдобавок абуталы разработали более подробную терминологию для морской и воздушной навигации.
Лестничная клетка представляла собой ствол шахты, вырезанный в густом переплетении корней. Поднявшись наверх, Роберт оказался в центре некоего амфитеатра. Полом служили широкие полосы затвердевших оболочек, а покатые стены состояли из огромных пузырей, скрепленных друг с другом корнями. На огромной палубе имелось только одно строение - длинная, открытая со всех сторон беседка с соломенной крышей. Это общественное здание предназначалось для увеселений и торжеств. Здесь же находились плоские камни, на которых каждая семья готовила себе пищу. Повсюду носились морские крысы и разгуливала домашняя живность, а в небольшом бассейне в центре палубы играли тюлени, которых разводили на мясо.
Ситаз, жена вождя, показала гостям их жилье. Комнаты представляли собой крошечные спаленки, вырезанные в толще корней. Пол и стены покрывали оболочки пузырей. Отверстия в полу позволяли спускаться вниз по складным лестницам. Свет проникал через люк или шел от небольших ламп, заправленных рыбьим жиром. Места едва хватало, чтобы сделать пару шагов от стены до стены. Каждая комната имела нишу в стене, где в углублении, похожем на гроб, лежал тюфяк из тюленьей кожи, набитый перьями морских птиц. Большая часть дневной и ночной жизни острова проходила на "главной палубе". Ни о каком уединении не могло быть и речи. Единственным исключением являлся капитанский мостик.
Вольф ожидал, что абуталы поднимут якоря и тут же отправятся в путь. Но Дагарн заявил, что придется немного подождать. Во-первых, прежде чем начинать полет над открытым морем, острову необходимо набрать высоту. Бактерии, которые вырабатывали газ, при усиленной подкормке работали очень быстро, но, по расчетам Дагарна, на заполнение пузырей требовалось около двух дней, и только тогда расход газа на маневры не стал бы влиять на высоту.
Во-вторых, при вторжении абуталы понесли значительные потери. Для оперативного управления островом не хватало людей. Поэтому Дагарн предложил последовать обычаю, к которому абуталы прибегали в крайне редких случаях, и восполнить численность населения завербованными фрииканами. Убедившись, что "гости" благополучно разместились, вождь илмавиров решил спуститься на плавающий остров. Вольф из любопытства последовал за ним, а Вала напросилась в провожатые. Роберт так и не понял, что побудило ее к этому - любознательность или желание не спускать с него глаз. Скорее всего, свою роль сыграли оба мотива.
Дагарн объяснил вождю фрииканов свои требования, и тот удрученно махнул рукой, давая понять, что теперь ему уже все равно. Предводитель илмавиров собрал уцелевших жителей, огласил предложение о вербовке, и, к удивлению Вольфа, многие из них согласились. Вала сказала, что эти два народа обычно враждуют между собой, но сейчас фрииканы потерпели поражение. Кроме того, молодых людей влекла романтика жизни на летающем острове.
Дагарн осмотрел добровольцев и выбрал тех, кто хорошо проявил себя в бою, но в основном отдал предпочтение женщинам, особенно тем, у кого были маленькие дети. После этого последовала церемония ритуальной пытки, которая состояла из легкого прижигания паха у избранных мужчин и женщин. Обычно захваченного врага пытали и мучили до смерти, но, если он выказывал исключительную смелость и стойкость, его принимали в племя. Однако в критических ситуациях пытки были чисто символическими.
Позже, когда остров поплывет по воздушным просторам, новобранцам предстояло принять участие еще в одной церемонии, во время которой каждый из них смешает свою кровь с кровью илмавиров. Это предотвратит возможную месть и предательство, поскольку кровное братство считалось здесь священным.
- Есть и другая причина для пополнения команды, - заметила Вала. - Жители островов, как плавающих, так и летающих, склонны к инцесту. Поэтому, чтобы избежать вырождения, пленников часто принимают в племя.
Вала теперь вела себя с Вольфом очень дружелюбно и старалась проводить с ним все время. Она снова начала называть его словом "уивкрат", которое на языке властителей означало "милый". При любом удобном случае Вала льнула к нему всем телом и даже пару раз дарила легкий поцелуй. Вольф на это никак не реагировал. Он не мог забыть, как пятьсот лет назад, в самый разгар их любовной связи, она пыталась убить его.
Роберт отправился к шестиграннику, через который попал на этот остров. Вала пошла вместе с ним. На ее расспросы он отвечал, что хочет еще раз поговорить с Теотормоном.
- С этим морским слизняком? Чего ради он тебе потребовался?
- Возможно, он мне что-нибудь расскажет.
Они приблизились к вратам. Теотормон не появился, и Вольф подошел к краю острова. Почва под ногами раскачивалась и проседала. По всей вероятности, пузыри здесь прилегали друг к другу не очень плотно.
- Интересно, сколько таких островов на планете и каков их максимальный размер? - спросил он.
- Я не знаю, - ответила Вала. - С тех пор как меня забросило сюда, мы видели издали парочку, но фрииканы говорили, что их очень много. Туземцы упоминали о Матери островов - относительно большом куске суши, о котором они слышали. Еще есть множество летающих островов, и их размеры ничем не отличаются от абуты илмавиров. Но зачем нам обсуждать такие скучные вещи, когда мы могли бы поговорить друг о друге?
- И о чем же, например? - спросил Вольф.
Она повернулась и придвинулась к нему. Ее губы почти касались его подбородка.
- Почему бы нам не забыть того, что случилось между нами? В конце концов, прошло столько времени, а мы были тогда молоды и глупы.
- Сомневаюсь, что ты изменилась с тех пор, - сказал он.
Вала улыбнулась.
- Откуда тебе это знать? Позволь мне доказать, что я стала другой. - Вала обняла Роберта и прижалась лицом к его груди. - Я другая во всем, кроме одного. О, какая страсть сжигала меня в ту пору. Ты помнишь? И стоило мне увидеть тебя вновь, как я поняла, что любовь в моем сердце так и не угасла.
- Зачем же ты пыталась убить меня в постели? - спросил он.
- Ах, ты об этом! Милый мой, я думала, ты спутался с этой мерзкой и хитрой Алаграадой. Мне казалось, что моя любовь предана. Как ты можешь обвинять женщину в том, что она сходила с ума от ревности? Ты же знаешь, какая я ужасная собственница.
- Вот это я знаю очень хорошо, - сказал он, отталкивая Валу. - Ты с детства любила только саму себя. Все властители эгоистичны, но ты в этом отношении - непревзойденный лидер. Понять не могу, что я в тебе тогда нашел.
- Мерзавец! - закричала она. - Ты любил меня, потому что я Вала. Я - Вала, и этого достаточно!
Он покачал головой:
- Возможно, когда-то так оно и было. Но теперь все изменилось. И никогда не повторится.
- Ты любишь другую! Я ее знаю? Это, случайно, не Анана, моя глупая и кровожадная сестра?
- Нет, - ответил он. - Анана кровожадна, но не глупа - даже Уризену не удалось заманить ее в ловушку. По крайней мере, я не вижу здесь нашей любимой сестры. Или с ней что-то случилось? Она умерла?
Вала пожала плечами и отвернулась.
- Я ничего не слышала о ней уже триста лет. Но твое беспокойство доказывает, что она тебе не безразлична. О, Анана! Кто бы мог подумать?
Вольф не стал разубеждать ее. И счел неразумным упоминать о Хрисеиде. Хотя Вала никогда с ней не встречалась, такими вещами рисковать не стоило.
Вала повернулась к Вольфу:
- А что случилось с той девчонкой с Земли?
- С какой еще девчонкой? - спросил он, застигнутый врасплох.
- С какой девчонкой? - передразнила она его. - Я говорю о Хрисеиде, той глупышке-смертной, которую ты похитил с Земли около двух с половиной тысяч лет назад. Там рядом находился город, который назывался Троя - или как-то в этом роде. Потом ты сделал ее бессмертной, и она стала твоей возлюбленной.
- Как и несколько тысяч ей подобных, - небрежно ответил он. - А почему ты вспомнила о ней?
- О, я знаю! Я все знаю! Ты и впрямь стал выродком, мой братец Вольф-Ядавин.
- Откуда тебе известно мое земное имя? Да, теперь я предпочитаю называться именно так. А что ты еще узнала обо мне? И главное, откуда?
- Я всегда была любопытна и старалась получить любую возможную информацию о каждом из властителей, - ответила она. - Вот почему мне удалось прожить так долго.
- И вот почему погибло так много других людей.
Ее голос снова стал нежным, она улыбнулась ему:
- У тебя нет причин для ссоры со мной. Почему бы нам не оставить прошлое в прошлом?
- А кто ссорится? Ты права: что прошло, то прошло. На то оно и прошлое. Но властители не помнят добрых дел и никогда не забывают своих обид. И пока ты не убедишь меня в обратном, я буду относиться к тебе, как к прежней Вале - такой же красивой и даже более прекрасной, чем раньше, но по-прежнему с черной и прогнившей душой.
Она попыталась улыбнуться.
- Ты, как всегда, слишком резок. Но, возможно, поэтому я тебя и люблю. Ты лучший из всех мужчин. И я считаю тебя первым в числе моих любовников.
Она ожидала, что он вернет ей комплимент, но Роберт ответил:
- Людей в любовников превращает любовь. И я любил тебя. Но эти времена прошли.
Он повернулся и зашагал по краю берега, изредка оглядываясь. Она шла за ним на расстоянии двадцати шагов. То тут, то там почва проседала под ногами.
Вольф остановился, подождал Валу и разочарованно сказал:
- На дне, должно быть, много пещер. Как же нам вызвать Теотормона?
- А никак. Пещер здесь действительно много. Иногда погибает целая группа пузырей - от болезни, возраста, или их объедают рыбы, которым нравится вкус оболочек, - и тогда возникают пустоты, хотя со временем их заполняет новая поросль.
Роберт принял ее слова на заметку. Если дела сложатся слишком плохо, человек всегда может укрыться под островом. Но Вала, очевидно, догадалась, о чем он подумал, - этот дар выводил Вольфа из себя, когда они были супругами.
- Я бы туда ни за что не полезла. Вода буквально кишит пожирателями плоти.
- А как же тогда удается жить Теотормону?
- Не знаю. Возможно, он слишком быстр, силен, и рыбам его не одолеть. И потом, он полностью приспособлен к такой жизни - если только это можно назвать жизнью.
"Жаль, что не удалось повидаться с Теотормоном", - подумал Вольф и зашагал обратно в джунгли. Вала поспешила за ним. Роберт позволил сестре идти сзади, зная, что, пока он нужен ей, она не решится на убийство.
Но не прошел Вольф и нескольких ярдов, как его сбил с ног сильный удар. Сначала он подумал, что на него набросилась Вала. Он откатился в сторону, пытаясь вытащить лучемет из кобуры, и увидел того, кто швырнул женщину ему в спину. На него летело огромное, блестящее и мокрое тело Теотормона. Массивная туша навалилась на Роберта, и от четырехсотфунтовой тяжести перехватило дыхание. Теотормон уселся на поверженного брата и яростно заколотил по его лицу плавниками. Первый же удар поверг Роберта в полубессознательное состояние, второй - погрузил в бездну тьмы.
Глава 5
Вольф на несколько секунд лишился чувств, но частичку сознания ему удалось сохранить. Высвободив руки, он крепко ухватился за оба плавника и развел в стороны покрытые скользкой слизью конечности. Как только к нему вернулась способность соображать, он рывком вывернул их. Теотормон завизжал от боли, приподнялся, и Вольф тут же воспользовался этим. Он оттолкнул от себя выпиравшее брюхо, откатился в сторону и, согнув правую ногу, изо всех сил пнул. Теперь дыхание перехватило у Теотормона.
Роберт вскочил на ноги и ударил противника еще раз. Конец туфли угодил в самое слабое место монстра - в голову. Теотормон схватился за лоб и опрокинулся на спину. Вольф ударил его в челюсть, а затем пнул в живот. Зеленые, как мох, глаза остекленели и закатились, ноги подогнулись, прикрывая пах.
Но морской зверь не сдался, и, когда Роберт подошел поближе, чтобы закончить расправу, Теотормон нанес ему удар огромной ступней. Вольф ухватился было за нее, но не удержал и отлетел назад. Монстр вскочил, пригнулся и прыгнул. Роберт метнулся навстречу, выставив правое колено. Удар пришелся Теотормону в подбородок, и оба вновь упали на землю. Вольф выскользнул из-под противника, потянулся за лучеметом, но кобура оказалась пустой. Его брат поднялся на ноги. Соперники стояли лицом к лицу, тяжело дыша, - их разделяло шесть футов. Только сейчас они начали ощущать боль от полученных ударов.
Когда-то с помощью особых процедур Роберт удвоил естественную силу своих мышц. Его кости окрепли и вполне соответствовали приобретенной силе. Но через это прошли все властители, поэтому, вступая друг с другом в рукопашный бой, они обладали примерно одинаковой мощью. Уризен придал телу Теотормона другую форму, и тот был тяжелее Вольфа на добрых сто шестьдесят фунтов. Однако силу его Уризен увеличивать не стал, поэтому Вольфу пока удавалось давать отпор. Тем не менее вес имел для поединка большое значение, и Роберт в этом уже успел убедиться. Он знал, что, если Теотормон еще раз воспользуется своим преимуществом, встреча может закончиться печально.
Немного отдышавшись, чудище прорычало:
- Сейчас я выбью из тебя дух, Ядавин. А когда ты потеряешь сознание, унесу твое тело в море, затащу в пещеру под островом, и мои рыбки будут поедать тебя заживо.
Роберт осмотрелся вокруг. Вала стояла невдалеке - на ее лице сияла возбужденная улыбка. Он не стал тратить силы и время на просьбы о помощи, а бросился вперед и подпрыгнул, надеясь ударом обеих ног свалить Теотормона наземь. Тот на мгновение замер от неожиданности - и присел. Именно на это и рассчитывал Роберт, целясь ему в живот. Но Теотормон оказался проворнее и пригнулся еще ниже. Вольф пролетел над чудовищем - его туфли скользнули по мокрой спине - и приземлился на ягодицы позади противника. Мгновенно перекатившись по земле, он вскочил. Теотормон развернулся и прыгнул, ожидая застать Вольфа лежащим, но, к своему огорчению, получил очередной удар в челюсть.
И Теотормон не устоял. Его темная тюленья шкура окрасилась кровью, вытекавшей из лопнувшей губы, разбитой челюсти и сломанного носа. Он лежал на земле, тяжело дыша и всхлипывая. Роберт несколько раз ударил его по ребрам и, убедившись, что тот не скоро встанет, отошел.
Вала захлопала в ладоши и закричала:
- Ну ты ему и дал! Недаром я тебя когда-то любила… и до сих пор люблю.
- Почему же ты мне не помогла?
- А тебе не требовалась помощь. Я знала, что ты выбьешь из этого рыдающего увальня все его дурацкие мозги.
Вольф быстро осмотрел траву - лучемет исчез. Вала как ни в чем не бывало стояла на месте.
- Почему ты не пырнул его ножом?
- Зачем? - удивился Роберт. - Я не хотел его убивать. Мы возьмем его с собой.
Ее глаза удивленно расширились.
- О Лос! Какая от него польза?
- Нам могут пригодиться его способности.
Теотормон застонал и сел. Присматривая за ним краем глаза, Вольф продолжал свои поиски.
- Ладно, Вала. Давай его сюда, - наконец сказал он.
Раздвинув складки мантии, она вытащила лучемет.
- А ведь я могу сейчас убить тебя.
- Тогда поспеши и не трать время на глупые угрозы. Тебе меня не испугать.
- Ах так! Тогда получай! - яростно крикнула она и вскинула лучемет.
"Зря я так раздразнил ее, - пронеслось в голове у Вольфа. - Властители горды - слишком горды и очень быстро реагируют на оскорбления".
Но она направила оружие на Теотормона, и белый луч рассек конец одного из плавников. Заклубился дым, запахло горелой плотью. Теотормон упал на спину, разинув рот в беззвучном крике и выпучив от боли глаза.
Вала, улыбаясь, передала лучемет Вольфу. Тот выругался и сказал:
- Какая ты злая, Вала. Злая и глупая. Я же говорил тебе, что однажды он может склонить чашу весов в нашу пользу. И, возможно, от него будет зависеть, жить ли нам дальше.
Вала медленно подошла к поверженному существу и склонилась над ним. Осмотрев его, она приподняла плавник с обугленным концом.
- Он еще жив… пока. Если ты хочешь, его можно спасти. Но плавник придется ампутировать - он обгорел почти наполовину.
Роберт молча зашагал прочь.