Сюрреалистическое путешествие в параллельные жизни.
Луковкин Кир
В паутине
Надпись черным фломастером на двери:
"Не делайте этого.
Не упорствуйте, остановитесь. Оно и правда того не стоит.
Но, если все же…. Смотрите в оба".
Один мой знакомый, Ванька Никифоров, известный в определенных кругах под псевдонимом "Паук" боялся этих самых насекомых до жути. Но его прозвали так не за арахнофобию, а за врожденную скрытность от всех. К псевдонимам сам-то я отношусь с большим подозрением, хотя лично знавал одного Пингвина и двух Чефиров, один из которых впоследствии сел за мелкую кражу. Буду величать его сим прозвищем и впредь - для пущего удобства. Пожалуй, можно еще добавить, что он очень любил носить толстовку с изображением мохнатого красного тарантула в боевой стойке.
Странный паренек. Сидишь с ним, пиво пьешь в кабаке, может запросто так встать и уйти. Или, скажем, столкнешься где-нибудь на улице - пройдет мимо, будто тебя не существует. На большинство вопросов отвечает "не знаю" или "да так, есть одно дело". При встрече смотрит на тебя так, будто видит первый раз в жизни, говорит куда-то в сторону. Ведется на все без исключения, даже самые примитивные шутки. Ну, например. Приходит 1 числа в универ, мы ему, - иди в 45-ю, у нас там по расписанию. Он и пошел. А там 5 курс сидит. Стучится: можно войти? И заходит. Спокойно просидел с пятикурсниками пару, слушая лекцию по коммерческому праву. Иногда и болезненно реагирует, один раз Толяну чуть морду не набил за то, что тот при девушках отпустил нецензурную хохму по поводу его сексуальных способностей.
Паук - нечто среднее между городским панком и зубрилой. Нет, очки он не носит. Экзамены сдает на пятерки, зато бухает с таким остервенением, что за человека становится страшно, а на пьяную голову он есть грозный аргумент в выяснении отношений со всякой уличной сволочью. Зато трезвым представляет собой безобидное и трусливейшее существо. Правду любит говорить в глаза, за что страдает. Наивен. Простой как ситцевые трусы. Читает Стивена Кинга, слушает "металл". Играет в компьютерные игры с большим количеством виртуальной крови и виртуальных же трупов. Смотрит сериал "Зачарованные".
Суббота. Паук доволен собой, день удался - он хорошо поработал сегодня на занятиях. Хотя "уголовку" на дух не переносит. Да еще и стипендию выдали. Родителям сказал, что триста (на самом деле вдвое больше). Вечером договорились с курсом пойти в ночной клуб. Причина веская - родному факультету исполняется двадцать лет. Чем не повод?
Веселуха планируется на всю ночь, так что надобно выспаться. А по телеку как назло показывают концерт одной очень известной металлической банды; ну, грех не посмотреть. До концерта еще час, Паук сверил часы, заправился, принял душ, выгладил штаны и рубашку, напевая себе под нос песенку AC/DC "Back in Black". Отражение в зеркале сказало ему, что он крутой малый. Да, я крут! - восклицает он, изображая тяжелый риф на несуществующей гитаре. Надеюсь, повезет познакомиться с какой-нибудь глупенькой цыпочкой. Сейчас посмотрю концерт, потом часок порублюсь в Doom II, и вперед. Концерт проходил в Германии, немцы восторженно подпевали суровым волосатым дядькам, облаченным в кожу и шипы, действо освещалось факелами и вспышками фейерверков, на гигантском экране проносились апокалипсические пейзажи, скелеты гремели костями, смерть размахивала косой, летали куски мяса, охранники усмиряли особо рьяных, инженер за сценой читал газету. Внезапно на середине просмотра звонит телефон.
- Да! - говорит в трубку Паук.
- Привет.
- А, здорово…. Ну как дела?
- Послушай, мне нужен твой совет.
- Э-э-э… А что случилось?
- Вот смотри. Человек категорически не хочет ставить зачет уже третий раз. Тут понятно, деньги требует. Но у меня их нет, а если бы были, все равно бы не отдал их этой стерве. Да это и неважно. Если она уперлась, ей же хуже. Я намерен решать вопрос по-другому. Думаю, ты меня понял.
- Чего уж тут непонятного, - улыбается Паук, поглядывая на телевизор: реклама кончилась, концерт продолжается.
- Нужно довести до ее сведения, что с ней цацкаться никто не будет. Я в случае необходимости подключу людей, по мозгам она получит. Зараза, она думала, что это так пройдет, да не на того напала. Ирония в том, что я-то в действительности никто, и связей у меня практически нет. Еще матери позвонила, представляешь?
- Ага… - Паук зевнул.
- Ну ничего, - вздох, - Я сегодня крик поднял на этаже, народ из аудиторий повысовывался! Прихожу к ней. Почему не ставите зачет. Нет, говорит, только с комиссией и в кабинет засеменила, дверь хочет закрыть, а я дверь ногой удержал и говорю: зачем врать? Чего вы добиваетесь? У вас нет никаких оснований не ставить мне зачет, и не было никаких правомочий закрывать ведомость. Или я чем-то хуже остальных? Что вы себе позволяете, орет, я сообщу о ваших выходках родителям! Немедленно уберите ногу! Даже не надейтесь, говорю, я это так не оставлю. И нечего меня тут пугать, я вам не маленький мальчик, понятно?! Ты знаешь, я думал, я ее прямо там в коридоре задушу, честное слово! И дверью как е…..ну, развернулся и ушел. Вот, не знаю, что теперь, как решать вопрос, лично с ней разговаривать бессмысленно…. Вот она, система. И причем многим она так сессию запарывает, двоих из-за нее отчислили.
- Да…. - глубокомысленно говорит Паук.
- Бывают же люди, а? Как таких вообще на работу берут?
- Слушай, э-э-э, мне тут надо идти.
- Уж думаю конверт ей послать с угрозой. Может, подействует. Дочка малолетняя, все-таки есть за что опасаться.
- Это вариант. Ты извини, но мне надо….
- Ладно, счастливо.
Паук пропустил две самые коронные песни. Достал из серванта чипсы, принялся грызть. Вот у некоторых проблемы…. Однако, размышлял он об этом недолго - нужно было еще до наступления вечера пройти в игре восьмой уровень.
Спустя час Паук возится в прихожей.
- Ну что, пошел?
- Ага.
- Позвонишь. Ты на всю ночь?
- Да, мам.
- Смотри, осторожнее. Ты меня понял?
- Да, мам.
- Держись поближе к своим.
- Мам!
- Ну все, иди.
Центр города. Десять вечера. Добропорядочные граждане растекаются по домам, офисы и магазины закрыты, улицы сковывает легкий морозец. Паук выпрыгивает на остановке недалеко от клуба, издали ему кричат:
- Эй! Какие люди! Давай рули сюда!
Он приблизился. Все уже собрались, кое-кто уже набрался, стоит, качается.
- Вовка, не стерпел?
- А чего ждать? Мы тут еще недалеко с пацанами два часа сидели, - икает, - будешь?
Пауку под нос суют бутылку ржаной водки. На этикетке изображены колосья и русское поле. Он отказался, торопиться некуда. От Вовки тащит перегаром и табаком, а еще нечищеными зубами, и от этого запаха Пауку становится дурно, он отпихивает второкурсника подальше, тот издает утробный звук и лезет за сигаретой. Клуб откроется через десять минут. Студенты болтают о жизни, шутят. У входа стоит женщина лет сорока, похожа на сутенершу из амстердамского борделя, взгляд холодный, цепкий. Оглядывает публику.
- Как там дела с организацией? - интересуется Паук у Юла.
- Нормально, - отвечает, - Маринка сейчас насчет музыки договаривается, преподавателям стол накрыли, КВНщики репетируют за сценой.
- А что с билетами? По-моему не все продали.
- Некоторые не явились, - кивает Юл, - видимо, не смогли. Лично я пригласил десять человек, не пришел только один, так что ко мне никаких претензий. Да ладно, - машет рукой, - потом подтянутся. Прикинь, Маринка наехала на устроителя!
- Правда? - Паук поглядывает на девчонок.
- Пригрозила ему своими друзьями, ну тот и уступил. Видок у нее…. - Юл изображает над головой круговорот.
- Ничего, - усмехнулся Паук, - ей полезно.
Звонит мобильник, Паук вытаскивает свой старенький телефон.
- Алло, привет, - слышит он веселый девичий голос, - как дела?
- Привет, отлично!
- Там еще не началось?
- Пока нет, но скоро начнется. Поторопись.
- Лечу со скоростью света!
Отбой.
- Ты с кем там? - интересуется подошедший В.
- С женщиной моей мечты.
- Понятно. Ну что, зажжем сегодня? - В. Изображает непристойный жест, - Юрфак рулит!
- Да, детка! - подыгрывает ему Паук.
- Юрфак мощь!! - доносится со всех сторон.
Кто-то затянул блатную песню про Мурку, ему дружно подпевают. Подходят новые люди, знакомятся, выясняют, кто кого знает. Вован неумолимо опустошает бутылку, запивая ее газировкой "Тархун". До утра не дотянет, думает про него Паук. Толпа перед клубом растет. Наконец двери открываются, и люди с радостным бормотанием вваливаются внутрь. Охранники профессионально обыскивают входящих, у одной девки нашли бутылку спирта, инцидент ограничился досадливой руганью. Паука просканировали, и вот он несется по лестнице на второй этаж, к танцполу, весь в предвкушении грядущей ночи. Мальчики и девочки сейчас непривычно трезвые, а потому какие-то скромные и тихие. Глаза горят, смех, взгляды. В отдельной ложе расположился преподавательский состав, кушают фрукты, потягивают вино, - еще одна причина цивильного поведения. Но это ненадолго, в полночь пробьет набат, и все встанет на свои места. Начнется бал, маскарад закончится. Паук сообщил домой о своем прибытии, заказал какой-то тоник и влился в ближайшую беседу. Тоник закончился, и он отправился к друзьям, те расселись за столиком в конце зала, там же звенели бутылками историки, - кто-то умудрился таки пронести, - в сумраке замелькали сигаретные огоньки. Прелюдия.
Паука почему-то преследовало неуловимое чувство растяжения времени. Ему казалось, что прошло полчаса, на самом же деле десять минут. Еще ему казалось, что это будет продолжаться вечность, и аплодисменты ведущему, и плоские шутки местной команды КВН, и песенка Тимоти на синтезаторе в стиле группы "Руки вверх", и пиво в бокале тоже никогда не закончится. А потом свет окончательно померк, двухметровые динамики взревели, исторгая электронный бит. Пауку даже показалось, что он не дышит. Друзья опустошили первую бутылку портвейна, затем каждый отправился по своим делам. "Пойдем!" - тянут его за френч, он поднимается и идет.
Паука окружал пульсирующий дискотечный сумрак. Паук признался себе, что ходил на дискотеки исключительно ради того, чтобы напиться. Паук был чемпионом по литрболу, обычно через час после старта он первым отрубался и первым после откачки бежал блевать в туалет. А потом снова пил. Теоретически напиться можно везде, и я как-то спросил его, почему именно на танцполах, на что он ответил: атмосфера способствует. Всем по барабану, кто ты и что ты, все отрываются, понимаешь, никто не обращает на тебя внимания. Свобода творчества!
Паук не умел танцевать, ничего не понимал в хаусе, трансе и рэйве. Он просто прыгал, стараясь не налететь на движущиеся рядом тела.
Торжественная речь - на помост пригласили декана. Факультет ждет блестящее будущее. Ура! Оглушительные аплодисменты.
Потом ведущий устроил викторину. Разыграл билеты на драму с Ричардом Гиром в главной роли.
Потом дали второй залп дискотечных хитов.
Потом был показ мод: девчонки в кожаных одеждах дефилировали по сцене, им свистели подвыпившие.
Потом чуть не разразилась драка из-за разбитой рюмки. Еле разняли.
Потом музыка почему-то остановилась и Маринка с воплями отправилась разрешать ситуацию.
Потом Паук затрудняется описывать последовательность событий: вроде бы приехала С., он потанцевал с ней, пропустили по 50 г. коньяку, послушал ее душещипательную историю про поездку в Самару и как она вчера сломала ноготь, вот, полюбуйся. Да, ужасно. Вован отключился где-то между часом и двумя ночи, чего и следовало ожидать. Правда, он никому не мешал, тихо спал себе за столиком с потушенным окурком в руке. Паук старался подолгу не сидеть на одном месте, курсировал от бара к туалету, от туалета к курилке, от курилки в зал, от зала к танцполу. Время шло. Самые ответственные уехали. Самые безбашенные только разгонялись. Паук выпивал, курил, танцевал, болтал о всякой ерунде. Перед ним с невероятной скоростью мелькали лица, его тянула одновременно сразу в несколько сторон. Он признался себе, что возможно, стремится получить от вечеринки максимум удовольствия, и поэтому слишком торопится. Понемногу здесь, понемногу там; в общем, Паук понял, что, пожалуй, хватит. В какой-то момент его подкосило. Его замутило, происходящее превратилось в месиво звуков, цветов и запахов. Он приземлился на диванчик, за свой столик. Наступил критический момент.
- Что-то мне…хреново… - прошептал он кому-то, лица не было видно.
- Иди освежись.
- Нее, еще не так пл…плохо.
- Подыши, может, полегчает.
И Паук принялся старательно дышать, наблюдая раскрасневшимися от дыма глазами за происходящим. В голову лезла всякая дурь. Общая теория относительности Эйнштейна…. Санчес прыгнул на столик, принялся раздеваться, свет прожектора упал на него, зал захлопал. "Давай, мужик!" - кричали студенты. Санчес остался в одних трусах, он и их хотел стащить, но Паук и В. вовремя спихнули стриптизера вниз. Народ подустал, на танцполе остались дергаться самые выносливые. Одна из первокурсниц танцевала, причем неплохо, вместе со своей тенью на стене, это было похоже на тщательно отрепетированный ритуал перед жертвоприношением. Каждое движение отточено, словно наделенное неким смыслом. Язык тела. Паук не знал, что она говорила окружающим своим танцем, но видимо, нечто важное. Опять дурь. Лучше покурить. Как часто мы стараемся различить смысл там, где его на самом то деле нет. Это называется самообманом. А там, где он есть, мы его не видим. Сказал кто-то слово, а мы не придаем ему значения. Вдруг это слово могло что-то изменить в нашей жизни? Паук почувствовал печаль. Ну, допился.
- Чего грустим? - садится С.
- Да так, придти в себя пытаюсь.
С. курит дорогие дамские сигареты с ментолом, С. состоятельная девочка, думал он, наблюдая, как она прикуривает от чужой зажигалки.
- Да брось ты! Все нормально. Вечер удался! Декан и преподаватели остались довольны.
- Угу.
- Видишь того клоуна в меховом пиджаке?
- Ну?
- Адамом зовут. Он здесь главный. Он гей.
- Понятно…
- Что?! - наклоняется она к нему, в нос ударяет аромат духов.
- Понятно, говорю!!
Помолчали.
- Все-таки в "Ультре" лучше. Здесь все как-то по-деревенски и пространства маловато.
- Не сомневаюсь.
- А мне родители скоро тачку купят. Если сессию сдам на "отлично". Права есть.
- Я за тебя рад, - Паук приобнял ее, она не сопротивлялась, - покурим вместе?
Она дала ему затянуться своим ментолом.
- М-м-м…молодой человек, я узнаю о вас много нового.
- Я сам о себе узнаю много нового. Вообще-то ментол вреден для сердца.
- Ой, да знаю, знаю. Слушай, я скоро пойду.
- Прямо сейчас?
- Нет, я еще посижу с тобой. Хочу пообщаться.
И они принялись общаться. Она говорила ему какие-то комплименты, он говорил ей, что она хорошая девушка, потом она принялась обсуждать всех, кто попадется на глаза. Краем уха слушая ее болтовню, Паук почувствовал, что отлегло. Вот и замечательно. К первокурснице пристроился лысеющий мужик, явный пижон, с отвратительно болтающимся брюхом, он делал вертикальные жесты согнутыми в локтях руками и этим напоминал не то мокрицу, не то таракана, вставшего на задние лапы. Вскоре она исчезла. Паук оглянулся - на задних рядах покоились штабеля его спящих однокурсников. К нему села какая-то девчонка. Они встретились глазами. Он пододвинулся к ней вплотную и, не совсем отдавая себе отчет, поцеловал ее. Она не двигалась, внимательно следила за ним, отвечая легкой взаимностью. Его это нисколько не смутило, наверно из-за алкоголя в крови. Минут через пять она сказала:
- Пойдем, потанцуем?
- Иди, я тебя догоню.
Паук не помнит, в какой это произошло момент. Он закрыл глаза, всего лишь на секунду, но эта секунда изменила все. Музыка захлебнулась, голоса умерли, помещение растворилось во мраке. Но часть музыки продолжала греметь в голове Паука, у которого засосало под ложечкой из-за отсутствия под ногами пола. Паук проваливался вниз. Пульс его участился, он хотел открыть глаза и не смог. Он хотел закричать и не смог. Наверное, он умер. Жалко родных, особенно мать….
1
Треск ломаемых веток и глухой удар о землю.
- Сеня, гадкий мальчишка, что ты натворил!! - слышит он грудной женский голос, его тельце подхватывают на руки и куда-то тащат, - Миленький, не ушибся.
На него смотрела женщина с кудрявыми волосами. Потом посадила на стул, не переставая приговаривать:
- Сейчас мы тебе ранку промоем, ты смотри не плачь, мой хороший.
Паук сообразил, что надо кивнуть. Женщина смотрела на него со все возрастающей тревогой. Он ощутил жгучую боль в правом колене - кожа содрана, нарыв покрыт песком, течет кровь. Он понял, откуда тревога и незамедлительно зарыдал. Теперь все встало на свои места.
Пока его обхаживали, он разглядывал нехитрый интерьер жилища, занавески пастельных тонов, скатерть на столе, яблоки на латунном блюде, самовар, телевизор, кастрюлька, миска с неочищенной картошкой, старушка с бесконечно глубокими глазами, помутневшими от возраста, включенный телевизор. Пахло куриным супом. Солнечный, летний день. Птички поют, мычит домашняя скотина.
- Яблочко хочешь?
- Хочу, - говорит он.
- Что надо сказать?
- Спасибо, - отвечает он и надкусывает плод. Смотрит на женщину. Та ласково улыбается, нежно гладит его. Женщина совершенно не похожа на его родную мать.
- Ну, иди. Больно? - она отпускает его.
- Нет.
- Смотри, будь осторожнее.
- Хорошо, - лепечет он и шагает к выходу. Головой он едва достает до ручки двери. Ссадина еще припекает, но не так сильно.
Ох уж эти дети, никакого спасения от них нету. Вчера тоже чуть с моста не свалился, когда в район пошли деньги с книжки снять. Бананы я ему больше не даю, после того случая. Он у меня вообще рвотик, ест часами. Ну, чего смотришь? Про тебя, про тебя. Ты только глянь, стоит, как будто дверь открыть не может. Вот артист! Даже не думай, у меня и без тебя дел полно.
Повернуть ручку ему стоило некоторого труда, но он справился. Он, конечно, мог подслушать женские сплетни, но они не казались такими уж интересными.
Что-то в мире было не совсем так. Небо отсвечивало зеленым вместо положенного ему голубого. В палисаднике играли дети, девочка и два мальчика, причем один показался Пауку сильно знакомым.
- Сеня, Сеня прифол! - сказал, размахивая совком, тот что еле держался на ногах, очевидно самый младший. Победоносно воткнув совок в песочный кулич, он шлепнулся оземь. Девочка была занята игрой в куклы, самый старший мальчик, лет восьми, сосредоточенно выкладывал из элементов мозаику. Картина насчитывала несколько сотен элементов и была наполовину готова. По двору бродили ожиревшие куры. На подоконнике валялся черно-белый кот.
Малец отряхнулся, вручил Пауку какой-то подозрительный сучок, заверив его, что это волшебный жезл и вернулся к строительству куличей. Девчонка усадила кукол за игрушечный столик и, подняв на него свои зеленые глаза, спросила:
- Ты чего стоишь, как с Луны свалился?