- Друг мой, вначале у нас было два возможных объяснения: майор Райс либо сошел с ума, либо устроил грандиозную мистификацию. - Он размял пальцы, пока генерал переваривал вступление. - Теперь, когда мы знаем, что его сообщения касаются реальных людей, мы вынуждены признать, что это какая–то мистификация. Их имена и адреса майор выяснил до вылета. Бог знает, чего он хочет добиться. Бог знает, что мы можем сделать, чтобы его остановить. Думаю, это ваша проблема.
- Так он что, пытается сорвать проект? - нахмурился генерал. - Ну посмотрим, богом клянусь, еще посмотрим.
- Не спать, сержант, - генерал хлопнул по спине задремавшего радиста. - Вызывай Райса, пока он не откликнется, понял?
Радисту пришлось назвать свой позывной только раз.
- Это "Альфа Браво Фокстрот". Слышу вас, "Дельта Эхо Чарли". - Голос у майора был усталый.
- Это "Дельта Эхо Чарли", - сказал генерал Дейн. - Нас достали эти твои голоса. Как понял, "Альфа Браво Фокстрот"? Мы не хотим больше о них слышать. Мы раскусили твою маленькую игру. Я не знаю, что ты там задумал, но обещаю, что спущу тебя на Землю и упрячу в санаторий строгого режима с такой скоростью, что у тебя дух захватит. Мы поняли друг друга? - Генерал со злостью откусил кончик новой сигары. - Прием.
- Вы проверили те имена и адреса? Прием.
Генерал посмотрел на Грошингера, который нахмурился и покачал головой.
- Конечно. Только это ничего не доказывает. Ну, есть у тебя с собой список с именами и адресами. Что это доказывает? Прием.
- Так проверили, говорите? Прием.
- Я говорю, чтобы ты кончал с этой херней. Сейчас же. Забудь про голоса, ты понял? Давай переходи к погоде. Прием.
- Просветы над зонами Одиннадцать, Пятнадцать и Шестнадцать. Плотная облачность над зонами Один, Два и Три. Над остальными зонами небо чистое. Прием.
- Так–то лучше, "Альфа Браво Фокстрот", - сказал генерал. - Без этих голосов значительно лучше, правда? Прием.
- Тут какая–то старуха, говорит с немецким акцентом. Доктор Грошингер там? Мне кажется, она называет его имя. Просит не волноваться так из–за работы, не…
Грошингер перегнулся через радиста и вырубил приемник.
- Это самая подлейшая выдумка, какую я только слышал.
- Давай все–таки послушаем, - сказал генерал. - Ученый ты или нет?
Грошингер с вызовом глянул на генерала, включил приемник и отошел назад, скрестив руки на груди.
- …говорит что–то по–немецки, - продолжал голос майора Райса. - Я не понимаю ее, могу только повторять, что слышу: Аллес гебен ди гойтер, ди унендлихен, ирен либлинген, ганц. Алле…
Грошингер выключил звук.
- Алле фрейден, ди унендлихен, алле шмерцен, ди унендлихен, ганц, - прошептал он. - Так оно оканчивается.
Он сел на раскладушку.
- Это любимое стихотворение моей матери. Что–то из Гете.
- Я могу еще раз его встряхнуть, - предложил генерал.
- Зачем? - Грошингер улыбнулся и пожал плечами. - Космос полон потусторонних голосов. - Он нервно хохотнул. - Придется править учебники по физике.
- Это знамение, сэр, знамение, - выпалил радист.
- С чего вдруг "знамение"? - спросил генерал. - Подумаешь, космос полон духов. Меня это не удивляет.
- Тогда вас уже ничто не удивит, - ответил Грошингер.
- Так точно. Хреновый был бы я генерал, если бы всему удивлялся. По мне, так Луна сделана из сыра. Подумаешь. Мне нужен человек, способный сообщить, попадают ли в цель мои снаряды. И плевать я хотел на то, что творится там в космосе.
- Сэр, как же вы не понимаете?! - не унимался радист. - Это знамение! Когда люди узнают об этих душах, они забудут о войне. Они вообще обо всем забудут, кроме духов.
- Расслабься, сержант, - сказал генерал. - Никто о них не узнает, ты понял?
- Такое открытие невозможно удержать втайне, - возразил Грошингер.
- С чего это ты так уверен? Как ты собираешься рассказывать миру о голосах, не сообщая о полете в космос?
- У них есть право знать, - сказал радист.
- Если люди узнают, что мы запустили эту ракету, начнется Третья Мировая. Скажи мне, ты этого хочешь? У врага не будет иного выхода, кроме как попытаться стереть нас в порошок прежде, чем мы сможем использовать майора Райса. И у нас тоже не будет иного выхода, кроме как попытаться стереть их в порошок. Ты этого хочешь?
- Нет, сэр, - сказал радист. - Не этого.
- Зато мы сможем провести серию экспериментов, - предложил Грошингер. - Узнать побольше об этих духах. Отправить Райса на более высокую орбиту, выяснить, слышны ли и там голоса, и какое…
- Только не на деньги ВВС, - оборвал его генерал Дейн. - Его туда не за этим отправили, мы не в игрушки играем. Он нужен нам на своем месте.
- Ладно, ладно, - согласился Грошингер.
- Давай послушаем, что он там говорит. Сержант, включить звук.
- Есть, сэр. - Радист принялся вертеть ручки. - Кажется, он молчит, сэр.
Шипение приемника сменилось гулом в динамике.
- Связь налажена. "Альфа Браво Фокстрот", это "Дельта Эхо Чарли"…
- Кило Два Икс Виски Лима, это Виски Пять Зулу Зулу Кило из Далласа, - донеслось из динамика. Голос был выше, чем у майора Райса, и имел характерный южный выговор.
Ему ответил бас:
- Это Кило Два Икс Виски Лима из Олбани. Отлично, W5ZZK, слышу вас отлично. Как меня слышите? Прием.
- Связь отличная, K2XWL, на шкале 25 гигагерц. Сейчас попробую подстроить…
Их прервал голос майора Райса.
- Плохо вас слышу, "Дельта Эхо Чарли". Голоса превратились в сплошной гул. Я успеваю ухватить лишь фрагменты. Грантленд Уитмэн, голливудский актер, кричит, что племянник Карл подделал его завещание. Он говорит…
- Повторите, K2XWL, - сказал южанин. - Я вас не расслышал. Прием.
- W5ZZK, я ничего не говорил. Так что там насчет Грантленда Уитмэна? Прием.
- Голоса угомонились, - продолжал майор Райс. - Остался только один. Вроде бы молодая женщина. Такой тихий голос, почти неслышный. Не понимаю.
- Что происходит, K2XWL? Как слышите, K2XWL?
- Она называет мое имя. Вы слышали? Она зовет меня по имени, - сказал майор Райс.
- Черт подери, глуши частоту! - заорал генерал. - Включи свист или что там еще! Сделай что–нибудь!
Утренний поток машин перед университетским зданием на секунду превратился в сигналящую и ругающуюся пробку - доктор Грошингер, который возвращался в свой кабинет, задумчиво пересек улицу на красный свет. Он удивленно огляделся, пробормотал какие–то извинения и поспешил дальше. Только что он в полном одиночестве позавтракал в круглосуточной забегаловке в полутора кварталах от университета и неспешно вернулся назад. Ученый надеялся, что часовая прогулка прояснит мозги, но чувство беспомощности и непонимания никуда не делось. Имеет мир право знать или нет?
Новых сообщений от майора Райса не поступало. Частота, согласно генеральскому приказу, глушилась. Теперь на частоте 25 000 мегагерц непрошеный наблюдатель услышал бы постоянный гул. Вскоре после полуночи генерал Дейн доложил обо всем в Вашингтон. Возможно, скоро придут распоряжения относительно майора Райса.
Грошингер остановился на освещенном солнцем пятачке недалеко от входа в здание и снова перечитал передовицу под броским заголовком "Загадочное радиосообщение раскрывает возможный подлог". В статье говорилось о двух радиолюбителях, которые баловались, совершенно незаконно, с предположительно неиспользуемыми ультракороткими волнами и, к своему удивлению, услышали, как кто–то говорит о голосах и завещании. Этих ребят не остановило то, что они нарушили закон, воспользовавшись незарегистрированной частотой, слишком горячая была новость.
Теперь радиолюбители всего мира будут паять приемники, чтобы тоже слушать эту частоту.
- Доброе утро, сэр. Погодка что надо, - приветствовал его сдавший дежурство охранник, веселый ирландец.
- Да, прекрасное утро, - согласился Грошингер. - На западе возможна облачность. - Он подумал, что бы сказал охранник, узнай он всю правду. Наверное, рассмеялся бы.
Когда он вошел в кабинет, секретарша вытирала пыль со стола.
- Вам бы поспать не мешало, - сказала она. - Вы, мужчины, совершенно о себе не заботитесь. Вот будь у вас жена…
- Я в жизни не чувствовал себя лучше, - ответил Грошингер. - Есть новости от генерала Дейна?
- Он искал вас минут десять назад. Полтора часа проговорил с Вашингтоном. Сейчас пошел к радистам.
Она имела очень приблизительное представление о сути проекта. Грошингер снова подавил порыв рассказать ей про майора Райса и голоса, чтобы увидеть, какой эффект это произведет на кого–то еще. Может, его секретарша воспримет новость так же, как и он - пожмет плечами? Может, таков дух новой эры, эры атомной, водородной и бог–еще–знает–какой бомбы, - ничему не удивляться? Наука дала людям мощь, достаточную для уничтожения своей планеты, а политика предоставила им твердую гарантию, что эта мощь найдет себе применение. После такого удивление вышло из моды. Но доказательство существования потустороннего мира станет, наверное, сравнимым шоком. Возможно, миру нужна именно такая встряска, чтобы сойти с самоубийственного исторического пути.
Генерал Дейн устало поприветствовал вошедшего в командный пункт Грошингера.
- Будем его сажать, - сказал он. - Больше мы ничего сделать не можем. Все равно, пользы от него - ноль.
Динамик монотонно гудел на малой громкости. Это работала глушилка. Радист заснул прямо за столом, положив голову на руки.
- Вы пытались с ним связаться?
- Дважды. Он окончательно съехал с катушек. Я пытался сказать ему, чтобы сменил частоту, чтобы передавал сообщения кодовыми словами, но он бубнил, что не слышит меня, постоянно упоминал женский голос.
- Что за женщина?
Генерал как–то странно посмотрел на Грошингера.
- Говорит, что жена. Маргарет. Думаю, это любого выбило бы из колеи. А мы тоже, умники… выбрали парня без семьи. - Он встал и потянулся. - Отойду на минуту. И не вздумай трогать аппаратуру.
Дверь за генералом захлопнулась.
Шум разбудил радиста.
- Они готовят посадку.
- Я знаю, - сказал Грошингер.
- Это убьет его, да?
- После входа в атмосферу он сможет управлять кораблем.
- Если захочет…
- Вот именно - если захочет. ЦУП включит тормозные двигатели и сведет корабль с орбиты. Дальше все в руках Райса. Он должен принять управление и совершить посадку.
Повисло молчание. В комнате раздавался только приглушенный гул динамика.
- Он не захочет жить, понимаете? - внезапно выпалил радист. - Вы бы на его месте захотели?
- Я не уверен, что это можно понять, не испытав самому, - ответил Грошингер. Он пытался представить мир будущего. Мир, находящийся в постоянном контакте с духами, где нет разделения на живых и мертвых. Это обязательно случится. Другие люди, исследователи космоса, откроют миру эту дорогу. Превратится он в рай или ад? Придурки и гении, преступники и герои, обычные люди и безумцы, все они навечно останутся частью единого человечества - со своими советами, обидами, коварством и уговорами.
Радист опасливо оглянулся на дверь.
- Хотите послушать его?
Грошингер покачал головой.
- Сейчас все слушают эту частоту. У нас будут большие проблемы, если выключить глушилку.
Он не хотел снова услышать майора. Он был обескуражен, раздавлен. Смерть, лишенная тайны, - что она даст человечеству? Подтолкнет его на самоубийство или подарит новую надежду? Отвернутся ли живые от своих правителей, обратившись за советом к мертвецам? К Цезарю, Карлу Великому, Петру I, Наполеону, Бисмарку, Линкольну, Рузвельту? К Иисусу Христу? Стали ли мертвые мудрее своих…
Прежде чем Грошингер успел что–то предпринять, сержант выключил передатчик, глушивший частоту.
Голос майора Райса мгновенно заполнил комнату, громкий, завораживающий.
- …тысячи, их тысячи. Они повсюду. Висят в пустоте, переливаясь, как Северное сияние, чудный, восхитительный туман, окутывающий Землю. Я вижу их, слышите? Теперь я их вижу. Я вижу Маргарет. Она машет мне и улыбается, туманная, божественно красивая. Если бы вы это видели, если бы…
Радист снова включил глушилку. В коридоре послышались шаги.
В комнату вошел генерал Дейн. Он смотрел на часы.
- Через пять минут корабль пойдет на посадку. - Он засунул руки в карманы и весь как–то сник. - В этот раз мы потерпели неудачу. Богом клянусь, в следующий раз мы сделаем все как надо. Человек, который отправится туда в следующий раз, будет знать, с чем имеет дело. Он будет готов к этому.
Генерал приобнял Грошингера за плечи.
- Тебе предстоит самая ответственная в твоей жизни работа, друг мой, - не болтать насчет всех этих духов, ты понял? Нам не нужно, чтобы враг узнал о нашем космическом корабле, и нам не нужно, чтобы они знали, с чем столкнутся, если попробуют сами запустить ракету. Безопасность этой страны зависит от нашей способности хранить секреты. Я ясно выразился?
- Да, сэр, - ответил Грошингер, благодарный за избавление от проблемы выбора.
Он не хотел оказаться человеком, который поведает миру эту новость. Лучше бы он вообще не имел никакого отношения к запуску Райса в космос. Грошингер не знал, как повлияет на человечество контакт с мертвецами, но влияние это будет ошеломительным. Теперь же, как и все другие, он просто будет ждать следующего витка этой истории.
Генерал вновь посмотрел на часы.
- Корабль сошел с орбиты.
В пятницу, 28 июля, в 13:39 британский лайнер "Каприкорн", направлявшийся в Ливерпуль и находившийся в 280 милях от Нью–Йорка, сообщил о водяном столбе на горизонте по правому борту. Некоторые пассажиры утверждали, что видели некий блестящий объект, упавший с неба. Подойдя к месту падения, экипаж "Каприкорна" обнаружил убитую и оглушенную рыбу, вспененную воду, но никаких обломков.
Газеты предположили, что с "Каприкорна" видели неудачные испытания экспериментальной ракеты.
В Бостоне доктор Бернард Грошингер, молодой ученый–ракетчик, работавший на ВВС, заявил, что феномен, наблюдавшийся с борта "Каприкорна", вполне мог быть падением метеора.
- Такое очень даже вероятно, - сказал он. - Тот факт, что объект достиг поверхности Земли, станет, я думаю, одним из самых громких научных событий года. Обычно метеоры полностью сгорают, не успев долететь даже до стратосферы.
- Простите, сэр, - прервал его репортер. - А что лежит за стратосферой? В смысле, есть ли у этого пространства название?
- Знаете, сам термин "стратосфера" не слишком строгий. Это просто наружный слой атмосферы. Невозможно определенно сказать, где он кончается. А за ним… можно сказать, мертвая зона.
- Мертвая зона? Так и называется? - заинтересовался репортер.
- Ну, если вам нужно что–то позагадочнее, можем перевести название на греческий, - с улыбкой предложил Грошингер. - Танатос, по–гречески, кажется, смерть? Может быть, вместо "мертвой зоны" вы предпочтете термин "танасфера"? Оно имеет некий оттенок научности.
Репортер вежливо рассмеялся.
- Доктор Грошингер, когда в космос будет запущена первая ракета? - спросил другой корреспондент.
- Ребята, вы читаете слишком много комиксов, - ответил Грошингер. - Спросите об этом лет через двадцать, и тогда, может, мне будет что вам сказать.
Мнемотехника
Альфред Мурхед небрежно швырнул отчет в лоток с исходящими документами и улыбнулся при мысли, что сумел сверить все данные, не обращаясь к справочникам и записям. Еще полтора месяца назад он бы так точно не смог. Но теперь, по окончании корпоративных курсов по развитию и тренировке памяти, имена, факты и цифры запоминались "на раз". Цеплялись к мозгам, как репей - к эрдельтерьеру. На самом деле эти двухдневные курсы косвенным образом помогли разрешить почти все проблемы и сложности в его в общем–то и не особенно сложной жизни. Все, кроме одной: его неспособности подступиться к Эллен, красавице–секретарше, по которой он молча страдал два года.
- Мнемотехника - это система специальных приемов, служащих для облегчения запоминания, - начал свои объяснения инструктор, - что достигается, прежде всего, путем образования искусственных ассоциаций. В мнемотехнике мы используем две элементарные психологические аксиомы: то, что нам интересно, мы помним дольше, чем то, что нам неинтересно, и визуальные образы, то есть, картинки, запоминаются лучше, чем "голые" факты. Я сейчас поясню на примере. И нашим подопытным кроликом будет мистер Мурхед.
Инструктор зачитал совершенно бессмысленный набор слов:
- Дым, дуб, седан, бутылка, иволга, - и попросил Альфреда их запомнить. Альфред смущенно заерзал на стуле.
Инструктор продолжил рассказ о приемах запоминания, а потом ткнул пальцем в Альфреда.
- Мистер Мурхед, повторите мой список слов.
- Дым, иволга… э… - Альфред пожал плечами.
- Не огорчайтесь. Это совершенно нормально, - сказал инструктор. - А теперь мы попробуем немного помочь вашей памяти. Попробуем создать мысленную картинку, представить себе что–то приятное - что–то, что нам хотелось бы запомнить. Дым, дуб, седан… мне представляется человек… мужчина… он отдыхает в тени под дубом. Он курит трубку, а чуть поодаль, на заднем плане, стоит его автомобиль, желтый седан. Вы видите эту картинку, мистер Мурхед?
- Э… да. - Альфред представил себе человека под дубом.
- Хорошо. Теперь что касается "бутылки" и "иволги". На траве рядом с мужчиной стоит бутылка с холодным кофе, а на ветке дуба поет иволга. Думаю, эта картинка запомнится нам без труда. А вы как считаете?
Альфред неуверенно кивнул.
Инструктор принялся рассказывать о чем–то другом, а потом вновь прервался и попросил Альфреда повторить список слов.
- Дым, седан, бутылка… э… - Альфред смотрел в сторону, чтобы не встретиться взглядом с инструктором.
Когда смех в классе стих, инструктор сказал:
- Вы, наверное, решили, что мистер Мурхед только что доказал нам полную несостоятельность мнемотехники. А вот и нет! Он подвел нас к еще одному важному пункту. Ассоциативные образы, которые помогают нам запоминать, - это дело сугубо индивидуальное. У каждого человека они свои. Разумеется, мы с мистером Мурхедом - два совершенно разных человека. И я не должен был навязывать ему мой ассоциативный ряд. Я повторю список слов еще раз, мистер Мурхед, и теперь я хочу, чтобы вы представили свою собственную картинку.
В конце занятия инструктор вновь "вызвал" Альфреда. Альфред выпалил все слова одним духом, как будто читал алфавит.
Это была замечательная методика, размышлял Альфред. Настолько хорошая, что он теперь до конца своих дней не забудет этот бессмысленный набор слов. Картинка по–прежнему стояла перед глазами, как наяву: они с Ритой Хейворт лежат на траве под огромным раскидистым дубом и курят одну сигарету на двоих. У них с собой есть бутылка отменного вина. Альфред наполняет Ритин бокал, и пока она пьет, пролетавшая мимо иволга задевает крылом ее щеку. А потом они с Ритой целуются. А что касается "седана" - седан он пока одолжил Али Хану.