В стальное брюхо тяжелого глайдера одна за другой шлепнулись две пули.
– Хватит! – крикнул Вяльцев. – К транстайму! Связь по радио.
– Второй Главному. Акимов на борту глайдера. Приготовиться к принятию машины и немедленному старту.
– Главный Второму. Вас понял. Провожу очередной маневр.
Пыль внизу уже осела. Из переулка выскочил грузовик, резко затормозил. Из кабины выскочил человек в штатском, а из кузова посыпались солдаты с карабинами в руках. Воины с копьями, задумчиво стоявшие у костров, молчаливо и спокойно взирали на грузовик и на развалины бывшего ресторана "Осенний лист". Внизу металось Ответственное Лицо и что-то орало.
– Хватит! – сказал Вяльцев. – Посмотрели, и хватит. Загадка древней цивилизации! Милые спокойные дзяпики!
– Никакая это не древняя цивилизация, – сказал Акимов. – Это черт знает что такое, а не цивилизация. Может, она здесь и была когда-нибудь, но только не сейчас.
– Что ты хочешь сказать?
– А ты посмотри, что у них творится! Юбочки из лиан и паровозы, копья и автоматы, каменные письма и хрусталь. Продолжать можно до бесконечности. Никакая это не цивилизация древних!
– Похоже, – согласился Вяльцев.
– Это что-то постороннее. Чуждое… Это… это чье-то вмешательство.
– Пришельцы?
– Пришельцы или ушельцы, не знаю. Но только это что-то не наше.
– Пришельцами все можно отлично объяснить, – сказал Вяльцев. – И здесь, и в нашем времени. Чуть что, сразу – пришельцы! А ведь когда мы увидели их в первый раз, то здесь была самая примитивнейшая первобытная община.
– Была, – согласился Акимов. – И хижин у них таких, как сейчас, не было. Землянки стояли и какие-то навесы. А когда вы прибыли на втором глайдере, у них уже все изменилось. Ты тогда еще посмеялся надо мной. А я не стал возражать. Думал, показалось. Еще бы, сразу такая удача. От радости можно было многое просмотреть.
– Подожди… Юрий! Ты что-то начал говорить мне…
– Да, да.
– Пока есть время, давай!
– Пока есть время… Это правда. Все дело во времени. Я – дзяпик. И я могу вам сказать, что до вашего прибытия здесь все было по-другому. Каменный век. А потом началось. Это письмо с приказом организовать СКБ математических машин. Ведь никто тогда не понял, что это такое. Что такое СКБ? Что такое математическая машина? И слов-то таких не было. А потом все понеслось, как лавина. Марафонский конкурс на замещение вакантных мест начальников, совещания, приказы, колготки, платья, туфли на платформе, экскаватор, тракторы, паровозы, гранитные бордюры. И дзяпики, дзяпики, дзяпики! Их стало во много раз больше, чем раньше. Да и сами Капики мгновенно выросли. Не могло это произойти само по себе. Тут кто-то всем руководит.
В днище глайдера долбанула пуля. Удар был сильнее, чем предыдущие.
– Вот гады! – сказал Вяльцев. – На этом же месте обстреляли, когда летел в Капики. На этой стороне реки. То стреляют, то подпускают на расстояние вытянутой руки. Не поймешь, что им надо… Продолжай.
– Тут кто-то всем руководит с определенной целью.
– А я Акимова знала и раньше, – сказала Таня. – Мы с ним должны были пожениться.
Вяльцев сморщил лицо.
– Я подтверждаю это, – сказал Акимов. – Мы знакомы с Тоней уже несколько лет.
– В том-то и дело, – сказал дзяпик. – Я тоже знал вас раньше. И Вяльцева, и Акимова, и Чекина, и Силуэтова.
– Как?! – крикнул Вяльцев.
– Я даже Николая Васильевича Разова помню. И СКБ Пространства и Времени.
– Не может этого быть! – снова крикнул Вяльцев.
– Не может, – согласился дзяпик. – Но ведь Тоня прекрасно водит глайдер, а я кое-что понимаю в теории темпорального поля. У вас ведь с системой образования волновода времени были неполадки? И конденсаторы с нулевой утечкой квантов времени закуплены из неликвидов.
– Правильно, – сказал Вяльцев – Что же это тогда такое?
– Я думаю, что мы – это вроде копий, с помощью которых кто-то хочет прорваться в ваше время. А вы явились поводом. Ведь волновод времени существует.
– Да. Пока мы не возвратимся назад.
– Тогда возвращайтесь немедленно и больше не приходите. Забудем друг о друге.
– Нет! – крикнула дзяпичка.
– Пойми, хорошая девушка, – сказал дзяпик. – Там, в их времени есть другая, настоящая Тоня. И она тоже любит Анатолия.
– Они не могут быть такими жестокими
– Они все могут. И мы еще не вполне знаем, на что они способны. Другого выхода нет. Вам нужно немедленно уходить.
– Кто ты? – спросил Вяльцев.
– Я – Юрий Петрович Вельский. Только в этом странном наряде меня трудно узнать. Да я и не старался, чтобы меня узнали. Это Тоня не выдержала. Но она ничего не знала. Простите ее.
– Это неправда! – выкрикнула Тоня.
– Я уничтожу их! Я найду их! – сказал Акимов. – Я остаюсь!
– Нет, – сказал Вельский. – Ты уйдешь. Даже если ты их и сможешь уничтожить, что очень маловероятно, скорее всего, исчезнем и мы. Ты хочешь этого?
– Нет. Но и оставить вас здесь просто так не могу.
– Ну, мы с Тоней здесь не одни. Нас много. Только мы еще не разобрались, что же здесь происходит. А вам тут делать нечего.
– Акимов, – сказал Вяльцев. – Мы возвращаемся. Энергия у нас на исходе. Но мы вернемся. Обещаю тебе. Обещаю вам.
– Толя! Я без тебя не смогу жить.
– Тоня. Пойми, ты убиваешь и себя, и его, – пытался втолковать дзяпичке Несмышленыш-Юрий.
– Я не могу понять.
– Акимов! Это приказ! Если ты попытаешься что-нибудь выкинуть сейчас, останусь и я. А без нас транстайм снова в прошлое не пройдет. Ты это отлично знаешь. Приказ!
– Хорошо. Но я хочу проститься с ней.
– Быстро! Второй Главному. Видим транстайм. Приготовиться к возвращению в свое время. Как только легкий глайдер войдет в ангар, открывайте дверь и выбрасывайте этого типа как можно дальше. Импульс пуска я дам с тяжелого глайдера. Все понятно?
– Главный Второму. Вас понял. Приступаю к исполнению.
– Тоня! Юрий! Нам надо пересесть. То есть, мне надо пересесть в тяжелый глайдер.
– Пора и нам, – согласился Вельский. – Вот здесь чуть меньше народу. Здесь и высадимся.
Глайдеры один за другим шлепнулись на какую-то строительную площадку. Они стояли бок о бок. Где-то непрерывно ревел грузовик и раздавались редкие выстрелы.
– Это за вами, – сказал Вельский. – Дай руку, Тоня. – И он помог девушке выбраться из глайдера. Она стояла босая, в одном обрезанном внизу ножницами платье, с распущенными волосами. А глаза ее сухо блестели.
Вяльцев перепрыгнул через борт своего глайдера в тяжелый, переключил управление транстаймом на себя. Акимов соскочил вниз, подбежал к девушке, прижал ее к груди.
– Все, Толя. Уходи. Возвращаться не надо.
– Я приду! Приду, чтобы рассчитаться с ними.
– Нет, Толя. Забудь. Никогда не вспоминай об этом. Прощай.
– Прощайте! – крикнул дзяпик Вельский.
Грузовик ревел уже где-то совсем рядом, но, казалось, не продвигался вперед. Выстрелы прошивали воздух.
– Акимов!
– Тоня! Я вернусь!
– Прощай, Толя!
Акимов прыгнул в легкий глайдер, и обе машины сорвались с места.
– Стой! Приказ об организации… – крики приближались.
Но Вяльцев и Акимов этого уже не слышали.
– Тоня, нам лучше не попадаться им на глаза. – Дзяпик схватил девушку за руку и потащил в сторону. На стройплощадке было уже почти темно.
– Первый Главному. Приготовьтесь! Иду на посадку!
Глайдер Вяльцева тормозил очень резко. Ангар транстайма распахнулся.
– Привет! – добродушно кричали дзяпики. – Оставайтесь здесь еще на месяц. Мы уже сегодня премию заработали.
Тоня с Вельским взобрались на небольшой холмик.
– Я хочу посмотреть, как он уйдет туда.
– Что мне с тобой делать? Ты сама убиваешь себя.
– Я хочу посмотреть на это.
Дзяпики с радостными приветствиями прыгали вокруг транстайма. Крики и звуки выстрелов приближались.
– Внимание!
Глайдер Вяльцева вошел в ангар и остановился в сантиметре от противоположной стены.
– Выкидывай!
Глайдер Акимова стремительно приближался к ангару. До транстайма оставалось не более метра. Акимов сощурил глаза, вдавил педаль торможения до отказа и откинулся на спинку сиденья.
Глайдер остановился.
Ночь окружала Акимова. И звезды слабо мерцали через прозрачный колпак.
Транстайма в этом мире прошлого больше не существовало.
Акимов дернул шеей. Он честно выполнил приказ. Или у Вяльцева дрогнула рука, и он мгновением раньше нажал кнопку, или произошло что-то еще.
18
Ничего не понимая, Вяльцев посмотрел на открытые створки ангара. Там, где только что к транстайму приближался глайдер Акимова, стояла трибуна, а над ней, картинно жестикулируя, возвышался начальник СКБ Николай Васильевич Разов. Через прозрачный колпак глайдера Виктор отчетливо видел его одухотворенное лицо. За трибуной возвышался стол президиума. И снова: вспышки фотоламп, стрекот кинокамер и рукоплескания, взорвавшиеся, как только транстайм появился в гараже СКБ Пространства и Времени.
Да. Транстайм внезапно вернулся в свое время. Вяльцев удивленно посмотрел на кнопку обратного старта. Нет, он не нажимал ее! Не нажимал! Ведь глайдер Акимова еще не успел войти в ангар!
Акимов!
Акимов остался!
Акимов остался там, у дзяпиков!
Вяльцев отбросил колпак глайдера и выскочил из машины.
– Научная организация труда… – услышал он слова Николая Васильевича. – Научный подвиг…
Вяльцев бросился в коридор, не дослушав конца фразы своего начальника! К черту! Что произошло? Кто вернул транстайм?
В тамбуре еще стоял обалдевший Силуэтов, безуспешно пытавшийся закрутить стопоры двери. Фигура Чекина мелькнула в проеме рабочей кабины.
– Кто?! – крикнул Вяльцев.
В два прыжка очутился он у дверей. Чекин что-то пытался поднять с пола, но не мог, не хватало сил.
– Что случилось, Слава? – Виктор подбежал к Чекину.
На полу, рядом с пультом лежал все тот же злополучный дзяпик, только теперь на нем был еще и черный пиджак. Один ботинок на толстой микропористой подошве валялся на пульте. Второй, зацепившись шнурком за тумблер, плавно покачивался. Дзяпик улыбался торжественно и немного строго.
– Это он, – сказал Чекин.
– Перехитрил все-таки. Гад!
– Виктор Григорьевич, – сурово сказал дзяпик. – Вы не имеете права так со мной разговаривать. Я вам в отцы гожусь.
Вяльцев нагнулся над лежащим в неудобной позе дзяпиком.
– Да это же… Господи! – Голос Виктора сорвался. – Слава! Да это же… Невероятно. Павел Алексеевич!
– Изволил вернуться в свое время, – торжественно сказал Павел Алексеевич. Это был он – начальник производственного отдела Павел Алексеевич Маханов. – А вы, мальчики, напрасно волновались. Все в порядке.
Виктор тряхнул Маханова за плечи и с помощью Чекина поставил довольно-таки увесистое тело Павла Алексеевича на ноги.
– Развяжите руки, – спокойно сказал Павел Алексеевич. – Вы еще за это ответите.
– Но каким образом вы оказались здесь?
– Через посредство… так сказать.
Чекин развязал провод, и Павел Алексеевич спокойно уселся в кресло, снял с пульта оба ботинка и начал не спеша зашнуровывать их на своих ногах. Брюк на нем, по-прежнему, не было. Завязки кальсон нелепо торчали над черными ботинками.
– Встречают, надо полагать? – спросил Маханов.
– Встречают что надо, – сказал Вяльцев. – Невероятно. И как это я раньше не догадался. Павел Алексеевич! Дорогой! Ну как это только вам удалось? – И Вяльцев захохотал так, что Чекин с недоумением посмотрел на него: уж не рехнулся ли и этот начальник. В дверях стоял растерянный Силуэтов.
– Акимов?
– Не успел Акимов. Кто запустил транстайм?!
На панели загорелся сигнал вызова.
– Вяльцев! Говорит Вельский.
Вяльцев бросился к микрофону.
– Вельский!
– Да. С прибытием!
– К черту, Вельский! Катастрофа. Акимов остался там, у дзяпиков.
– У дзя… У кого? Не может быть!
– Вельский! Я возвращаюсь! Немедленно.
Быстрым взглядом осмотрел он глазки детектора неисправностей. Все. Поздно. Вышла из строя система образования волновода времени. Чертовы конденсаторы! Вяльцев ударил кулаком по кнопке пуска в прошлое. С таким же успехом он мог бы удариться и головой о стенку.
– Акимов!
– Пропустите меня к уважаемому начальнику СКБ, – чуть нетерпеливо попросил Павел Алексеевич.
– Стойте! – Вяльцев взял Маханова за плечо. Тот недовольно дернулся, но Виктор держал его крепко. – Стойте! Это вы? Вы! Ведь это вы произвели преждевременный запуск?!
– Мой ботинок, – поправил начальник производственного отдела. – Падая с потолка, я ударил одним каблуком о блокировку, и таким образом она оказалась снята, а другим по кнопке пуска. Как видите, можно и со связанными руками управлять вашей шарманкой.
– Он же ведь каждый раз падал все ближе к пульту! – сказал Силуэтов. – Он же это нарочно делал. А мы лишь ему помогали.
– Пропустите! – сказал Маханов. – Вы срываете мероприятием
– Вытолкните его в шею! – сказал Вяльцев.
– Теперь это уже ни к чему. Теперь я сойду и сам.
– Пусть идет. – И в микрофон; – Вельский! Давай срочно сюда. Инженеры есть?
– Да. Спят уже три дня.
– Почему спят?
– Так ведь, чтобы не пропустить момент, здесь все эти три дня находятся гости.
– Прекрасно. Эпохальное событие! Срочно в транстайм. И человек пять инженеров.. Новые конденсаторы не достали?
– Нет.
– Плохо. Давай. Теперь спать будет некогда.
Павел Алексеевич Маханов торжественно одернул пиджак и направился к выходу из транстайма.
– Несколько дней он продержится, – сам себе сказал Вяльцев. – Глупо. Как глупо все получилось.
– Виктор Григорьевич, я предупреждал, – тихо произнес Силуэтов.
– Да, Антон. Да. – Вяльцев выглядел сейчас ужасно уставшим и постаревшим. – Оправдываться я не намерен.
– Я пойду посмотрю, что там с конденсаторами, – сказал Чекин.
– Иди. Я сейчас тоже приду. Только вот Вельского подожду.
– Я с тобой, – сказал Силуэтов Чекину.
В рабочей кабине остался один Вяльцев. Павел Алексеевич Маханов спокойно распахнул двери тамбура и предстал перед встречавшими во всей своей торжественности.
В первое мгновение все увидели просто человека, который стоял в проеме дверей транстайма. И этого было достаточно. Радостно, оглушительно и приветственно всколыхнулась толпа встречающих. Начальник СКБ Разов проталкивался к загородке, и вид его был вполне подходящим для приема поздравлений.
Десятки кинокамер, фотообъективов и телекамер только успевали запечатлевать историческое событие.
– Товарищи дзяпики! – сказал Маханов, подняв руку.
Но в еще не успевшем затихнуть шуме его не расслышали.
Мгновение прошло, и тут до всех присутствующих стало доходить, что в дверях тамбура стоит не Вяльцев или кто-нибудь из его экипажа, а человек, не участвовавший в эксперименте.
– Павел Алексеевич! – вздрогнул Разов. – Какими судьбами?
– Через посредство… так сказать…
Окружавшие Разова растерянно спрашивали:
– Разве состав группы был изменен?
– Господи! Павел Алексеевич! Но… но ведь…
– Маханов! – кричали в толпе.
– Но ведь Маханов только что выступал с трибуны?!
– Еще пять минут назад он был здесь.
Маханов широко расставил руки и рухнул в дружеские объятия начальника СКБ. И тот тепло, как блудного, но любимого сына, прижал его к своей груди. Встреча состоялась.
– Ничего не понимаю, – сказал Разов. – Объясните же наконец.
– Еле вырвался, – застонал Маханов – Еле вырвался из рук супостатов. Вязали! Верьвми вязали! Голодом морили. Аки волки издевались, терзали и душу и бренное тело мое.
– Да успокойтесь вы, Павел Алексеевич.
Маханов глухо рыдал на груди начальника СКБ.
– Врача! – крикнул Разов.
– Не надо, не надо никакого лекаря, – попросил Маханов, вытирая мужественные слезы радости и горя.
– Ведь вы только что говорили с трибуны, Павел Алексеевич. Как же так?
– Через посредство, милый мой, через посредство… А Вяльцева и всю его шушеру разогнать! Наказать!
– И все-таки врача, – попросил Разов. К ним уже бежали с носилками. После непродолжительных уговоров Павла Алексеевича удалось уложить на них. Он лежал торжественный и строгий, успокоившийся, как на смертном одре, сложив руки на груди крест-накрест, в блестящих полуботинках и сверкающих первозданной белизной кальсонах, в черном пиджаке и галстуке, но без рубашки а задумчиво грыз дужку очков.
– Почему не выходит Вяльцев? – спросил начальник СКБ.
Через толпу продирался Вельский с несколькими инженерами.
– Что случилось? – кричали репортеры.
– Неисправность системы образования волновода времени.
– Где Вяльцев?
– Почему они не выходят? – обеспокоено спросила Тоня у Валентины.
– …остался… неисправность… Акимов…
– Что там с Акимовым?
– Акимов остался в прошлом. Неисправность. Пропустите!
– Нет! – крикнула Тоня. – Толя!
В дверях показался Вяльцев, он молча смотрел на всех, кусал губы, дергал кадыком, кулаки его то сжимались, то разжимались.
– Ну?! – крикнул начальник СКБ.
Вяльцев пожевал губами, облизнул их.
– Акимов остался там… Транстайм неисправен… Пробиваться будем к нему… Акимов… Он должен… он выдержит…
– Толя!
Вяльцев посмотрел в сторону, откуда донесся крик. Кричала Тоня. А Валентина держала ее за плечи.
– Прошу всех разойтись, – сказал Вяльцев. – Сейчас начнем устранять неисправность. Николай Васильевич, прошу вас, приложите все свое влияние. Срочно нужны конденсаторы.
– Вяльцев! Ну, Вяльцев! Да ты без фокусов не можешь!
– Николай Васильевич, делайте со мной, что хотите. Под суд, на расстрел, куда угодно, но только прежде нужно вернуть Акимова.
– Как это произошло?
– Долго рассказывать. Случай! Нелепость! Спросите уважаемого Павла Алексеевича.
– А он-то как оказался в транстайме?
– Загадка. Вы поищите тут еще одного Павла Алексеевича. Их теперь должно быть двое.
– Еще не лучше! Объясните!
– Сам не все понимаю. Да и не время сейчас.
– Мне лучше знать, время или не время!
– Я требую конденсаторы. Только конденсаторы. Ничего больше.
– Николай Васильевич! Будет пресс-конференция? – крикнули из толпы журналистов.
Вельский с инженерами уже стоял у транстайма..
– Влазь, Юрий Петрович. – Вяльцев посторонился.
– А как с людьми каменного века?
– Нашли цивилизацию?
– Нашли, – устало сказал Вяльцев. – Да еще какую!
Доктор исторических наук Иннокентий Викентьевич усиленно заморгал ресницами. Свершилось. Пробраться через загородку он и не мечтал. Не тот возраст, не те силы.
– Вот что, Вяльцев, – сказал Николай Васильевич. – Ты мне только одни подарочки преподносишь. Могут твои инженеры тут без тебя обойтись?
– Могут. Пройти в кабинет?
– Сообразителен. Прошу в кабинет. Расскажешь чуть подробнее, что произошло.