- Почему невероятно? - раздался вдруг из дверей голос Око-лонга.
Имия и Чонки вздрогнули.
- Приветствую вас, многосторонний, - тут же поздоровался Чонки-лао.
- Я тоже приветствую вас, - не преминул добавить Имия Лехх.
- Эхо. Я вижу, вы неплохо поработали, дорогой мой Чонки-лао.
- Это только идея моя, а все сделал наш Имия Лехх. Вот кто еще кое-чего стоит, - Чонки-лао решил, что лучше главным героем пусть будет Имия Лехх.
- Каждый стоит того, чего он стоит. Это и так ясно, - перебил его Око-лонг.
- Вы как всегда правы, многосторонний, - ответил Имия Лехх вместо Чонки-лао, и невозможно было понять, говорил он искренне или с иронией.
- Я вижу, у вас блок прямо с регистратора Лабиринта, - произнес Око-лонг, указывая на пристыкованную к максивизору коробку. И, не дожидаясь ответа, продолжил: - Теперь вам абсолютно ясно, что я не зря советовал заняться Сутто. По-моему, он "родился" из Лабиринта Времени. Или в Лабиринте. Не так ли, Имия? - и опять, не ожидая ответа, поспешил: - Я возьму это себе. Мне надо хорошенько все изучить.
Он подошел к максивизору, быстро и ловко отсоединил блок и в атмосфере немого молчания направился к выходу. Только в дверях Око-лонг остановился:
- Непонятно! Как это самозаводы позволили вам, а вернее, мне, получить такую важную информацию? Просто удивительно! А?
Имия и Чонки переглянулись.
- Действительно! - воскликнул Чонки-лао. - Хотя… Ведь этот блок изготовлен около трехсот лет тому назад. Тогда самозаводы еще…
- Да, конечно, - опять перебил его Око-лонг. - Самозаводы просто не успели все это раскусить за столько лет. Трудное дело.
- Действительно, - наконец вставил Имия Лехх, и опять было непонятно, то ли он соглашается с многосторонним, то ли вновь иронизирует.
Око-лонг вышел. Некоторое время оба друга стояли в недоумении. Слишком неожиданными оказались и поворот дела, и вообще реакция Око-лонга на случившееся. Непонятен вдруг стал и сам Око-лонг.
- Вот видите, дорогой Чонки-лао! А вы так переживали, чтобы срочно вернуть этот кубик на свое место! - с явной насмешкой произнес Имия Лехх.
- Кто бы мог подумать! Как он прав! Каков Око-лонг! Я давно уже об этом думаю, - не обращал внимания Чонки на замечания Имии.
- О чем, Чонки? О том, что самозаводы все знают и не мешают нам заниматься своими делами?
- Что? И ты тоже это понимаешь? - Чонки-лао не скрывал своего изумления.
- Странное дело. Разве может быть иначе? Ну как может быть по-другому? Откуда оно возьмется? Давай смотреть на вещи так, как оно есть на самом деле.
- Имия, прошу тебя… Да я сам не знаю, о чем теперь просить. Но… Это какая-то страшная и безысходная кутерьма. Странная игра. Но в любом случае - результат заранее известен. И он не в нашу пользу. Это конец света. Нашего света. Подумать только!
- Очнись, Чонки. Эк тебя разобрало! Еще чего! Конец света… Я не согласен. А Око-лонг молодчина. Понимает в этом деле. Неужели сам догадается, как посмотреть?..
- Око-лонг так вдруг разговорился! С чего бы это?..
- Н-да…
- Ну, что мы теперь без самозаводов? Ведь они…
- Что они? Куда? Зачем? Понавыдумывают себе разных проблем, а потом их преодолевают. А истина так проста. Мы без самозаводов то же самое, что они без нас. В этом и заключается вся диалектика нашего совместного существования.
- Откуда у тебя такая уверенность? Почему же Око-лонг так неистово гоняется за ними?
Разговор пошел слишком откровенно, да он и не мог идти иначе.
Вся жизнь, вся работа, все понятия, все и вся теряли всякий смысл и цель. Пошатнулась последняя вера: вера в самого себя. В обыкновенные свои дела. Ради чего теперь жить? Где смысл? Где будущее?
- Око-лонг? Да у него просто работа такая. А у Сутто - другая. Они как два полюса.
- А мы? А я? Как у тебя все просто получается! Ведь теперь ясно: всем управляют самозаводы!
- А что мы? У нас тоже свои занятия. И, в принципе, все идет вполне нормально. Своим чередом. Возможно, даже наш разговор идет не сам по себе, а при участии самозаводов… Ну и что из этого?
- Тогда почему все именно так, а не иначе? - Чонки-лао искал ответ на свой главный вопрос.
- Ну, ты хватил. Этого никто не знает. Понимаешь? Никто.
- Нет. Не понимаю. Мы тут сидим, ходим, суетимся, переживаем, размножаемся, работаем, решаем всякие проблемы, отдыхаем и чем только не занимаемся! Куда-то стремимся, чего-то добиваемся и… И… Ну, сам понимаешь. Всего не перечислить. И зачем? Зачем все это?
- Я же тебе говорю: никто не знает. Впрочем, можешь запросто от всего отказаться, и делу конец. Что тебе мешает? Живут же люди - и ничего!
- Как это - отказаться? А чем тогда заниматься? Я не могу по-другому.
- Заниматься чем нравится. Чем хочешь. В свое удовольствие.
- А мне именно так и нравится. Именно этого я и хочу. Нет у меня иного удовольствия. Но вопрос: зачем, почему так?
- Утомил ты меня, дорогой Чонки-лао. Может, и есть где-то скрытый от нас до сего дня истинный смысл всего происходящего, но мне так кажется: коль создала нас природа, то не зря. Она ничего просто так не делает. Каждая ее субъединица имеет свое предназначение. А раз мы есть, то, значит, нужны ей ничуть не меньше, чем она нам. И раз существует весь этот мир, то и наша роль в нем - не последняя. А может быть, когда-нибудь и самой первой станет. Ведь мы же не кто-то там, а разумная форма материи. Ее, так сказать, высшее проявление - такие, как ты, как я, которые не могут сидеть без дела. А такие, я думаю, всегда будут.
- Ох-хо-хо! Размечтался! В подобных рассуждениях я совсем не ощущаю влияния самозаводов! Не понимаю я этого "когда-нибудь". Ты объясни мне сегодня. Зачем? А то, что будет когда-то, - этим пусть занимаются другие. Я не желаю верить в то, что во всем окружающем нас проявляются только самозаводы. Я живу и рассуждаю сам. Слышишь? Сам!
- Не знаю. Ничего не могу сказать. Да и что ты меня донимаешь? Словно я пророк какой! Я бы тоже хотел знать, но с ума, как видишь, из-за этого не схожу. Надо верить в наше будущее - и все. Что бы ни происходило. Самозаводы, Одинокие Охотники, Лабиринты Времени и всякое такое - это все сопутствующий нам материал. А мы - это мы. Мы неповторимы.
- Лихо ты размахнулся. А ответа все равно нет. Самозаводы вне нас.
- Нельзя так поедать себя и других назойливым вопросом. Я думаю, пора кончать с этим. Есть предложение развеяться. Мне кажется, что Чонки-лао не очень будет возражать, если мы вместе с ним отправимся к Лабиринту Времени и добудем еще пару блоков. Разумеется, теперь с позволения самих самозаводов. Это должно тебя успокаивать. Мы обязательно проверим самого Око-лонга.
- Зачем ты меня об этом спрашиваешь? Конечно, идем. Коль уж Лабиринт Времени так пересек нашу жизнь, то мы просто обязаны знать истоки всех путей, свои судьбы, судьбу каждого, - с готовностью взяться за новое дело произнес Чонки-лао.
И очень скоро они уже выходили из здания негокатов с надписью: "Цель - Лабиринт Времени". Имия Лехх бодро и уверенно бежал впереди, и Чонки-лао еле за ним поспевал.
Начинался закат, и все Предлабиринтье переливалось и играло дивными красками в лучах заходящего солнца. Да, это была настоящая природа, истинная. Не то что Гармоничный Парк.
Через минуту они пришли на то самое место. Чонки-лао еще ничего не понял, но Имия Лехх уже стоял безнадежно разочарованным…
- Здесь ничего нет, - процедил он сквозь зубы.
Только теперь Чонки-лао заметил торчащие среди камней остатки арматуры, на которой, судя по всему, и был смонтирован регистратор.
- Чего и следовало ожидать, - заключил Чонки-лао. Он понял, как был прав!
- Это только лишний раз подтверждает, что мы вправе делать то, что никак не противоречит нашим взаимоотношениям с самозаводами. Конечно, самозаводы существуют не триста лет, но и года им хватило бы на то, чтобы оградить нас от самых незначительных, ненужных им мелочей. Как видишь, и дня не прошло, а мы уже имеем их реакцию.
- Если ты считаешь, что мы знаем и можем только то, что нам кем-то положено, то я тебе вот что скажу. Труп Тайфа Ломи - это фальшивка. Искусная подделка. Это не настоящий Тайф. Я определил вчера. После чего тот сразу исчез. Бесследно.
- Честно говоря, в этом также мало удивительного.
Вспомни иллюзион Око-лонга. Разве это не попытка реализовать человеческий образ? Эти самозаводы, похоже, подошли вплотную к созданию искусственных людей. Но то будут даже не искусственные люди. То будут новые люди.
- Ты что? О чем говоришь? И с такой уверенностью? Как это - новые люди? Просто голова идет кругом! Разве можно об этом спокойно рассуждать? А мы? - Чонки-лао никак не мог оторваться от своего личного "я". Даже в мыслях.
- Что мы? Мы - это мы. А они - это будут они. А может быть, мы будем все вместе. Как одно целое.
- Не хочу я быть ни с кем вместе. Оставьте меня в покое.
- Ну при чем здесь именно ты, Чонки? Или я?
- Как это - при чем! Я никого не прошу лезть ко мне в мою жизнь и придумывать с ней всякую ерунду. Мне это не надо. Я не желаю.
- Все люди в разные времена много чего желали или не желали. Сам знаешь. Не всегда получалось именно так, как хотел тот или иной человек. Существуют общие законы. И что бы мы там ни говорили, как бы ни спорили, в общем, все всегда идет к лучшему. Я так считаю. Передовое побеждает, а старое отмирает.
- Ты хочешь сказать, что самозаводы - это передовое, а мы - это уже прошлое, да?
- Значит, ты ничего не понял. Извини, дорогой Чонки-лао. Кто знает. Может, мне это только кажется? Как ты не хочешь понять, что самозаводы всегда были, есть и будут придатком кастеройян! Как бы высоко они ни поднимались и как бы низко ни падал человек! Какие бы зигзаги в своем развитии они ни совершали, в конечном результате все равно выйдут на всеобщее благо каждого из нас. Доживем ли мы с тобой до этих времен? А хотелось бы…
- Нет. Я не хочу. Мне этого не надо. У меня есть дело, жена и все остальное. Зачем мне еще что-то?
- Ты становишься скучным и невыносимым. Посмотри шире. Вокруг. Да разве это жизнь? Нужен простор. Каждому. Весь мир. Вся Вселенная. Мы же люди. Творцы и создатели. Разве нам можно замыкаться в пределах мелких личных дел?
Чонки-лао молчал. Он начинал понимать, что если не во всем, то во многом Имия, бесспорно, был прав. Но ему, Чонки-лао, необходимо было еще многое переосмыслить. Убедить самого себя. Переродиться. Понять свое истинное предназначение. Поверить в него. Пусть не стремиться достичь сразу всего, но мечтать. Мечтать, как Имия Лехх. Трудно. Ох, как это трудно - переступить порог своего личного, давно сформированного. Почти невозможно. Может быть, ему, Чонки-лао, никогда и не удастся такое осуществить… Но он уже понимал это, и то также была победа. Его победа.
В этот самый момент из Лабиринта Времени вышел очередной слепач. Как и все его предшественники, он остановился, осмотрелся и, не обращая внимания на Имию Лехха и Чонки-лао, направился по дороге к долине.
- Из какого ты времени? - спросил его Имия, когда тот поравнялся с ними.
- Зачем тебе это? - в недоумении ответил слепач. Имия опешил.
- Хотел бы узнать, откуда вы все приходите.
- Ну, какая тебе разница? Стоишь у Лабиринта - и стой себе. Не задавай вопросов. Мне, знаешь, некогда, - слепач поспешил уйти.
Друзья теперь стояли молча. Они смотрели ему вслед.
- Да! Это будет, пожалуй, первый незарегистрированный слепач, - вдруг изрек Чонки-лао.
- Не уверен. Почему незарегистрированный? Впрочем, что за бестолковая система - просто регистрировать? Ведь в силу каких-то непонятных причин мы занимаемся регистрацией ради регистрации. Кому нужна такая работа, Чонки? Люди как ходили через Лабиринт, так и ходят: когда хотят и сколько хотят. Никому и в голову не приходит запретить подобное. А вот регистрировать…
- Еще утром ты думал по-другому. Это тебя слепач разозлил, - вставил Чонки-лао.
- Не знаю. Может, и разозлил. Но ты и сам согласись, что от регистрации толку никакого.
- Любое знание полезно, - заключил Чонки-лао и направился к кабинам негокатов.
Имия молча последовал за ним.
Глава двадцать первая
Тайф Ломи был страшно зол. Он был зол на все сразу. И на всех. Без разбора. И на самого себя, и на всю эту историю, и даже на свою работу.
Его раздражал красный мелкий кустарник. Его бесили сверкающие в лучах заходящего солнца все те же полупрозрачные птицы. Его выводила из себя эта проклятая тропа, другая тропа - бесконечная… Прямая…
В конце концов, не могла же она возникнуть сама по себе? А кто, кто же так аккуратно подровнял эти кусты? И почему вокруг такая чистота? Отчего здесь, именно здесь, куда Летящий пришел, царит этот неестественный, искусственный порядок?
"Я просто устал, сильно устал, как никогда, - подумал Тайф Ломи. - Но все равно в природе такого порядка не существует. Он совсем другой. Вопрос естественный. Порядок искусственный.
Что это ему вдруг пришло в голову? Ему? Мне!
Вопрос естественный. Порядок искусственный.
Где же я все-таки нахожусь? Куда я пришел?
В общем-то, это пока не так важно. Сейчас не имеет значения.
Другое имеет значение. Или имеет другое значение. Какое красивое солнце на закате! И эти милые песчаные холмы…
Ну какое же оно красивое? Хуже не бывает. Да и холмы вызывают отвращение.
Сплошные противоречия! Откуда? Надо не злиться. Не злиться зря.
Везде так чисто, что и плюнуть некуда. Ну и дела! Дела как дела. Все правильно.
Все равно погибать. Зачем же я ушел от пространствера? Ведь была какая-то цель.
Цель была. И есть хоть какой-то шанс.
Насчет шанса - это недурно. Такие мысли всегда помогают. Но ведь мысль в данный момент не помощник.
Почему же? Наоборот. Чтобы действовать, надо мыслить.
Значит, я пошел не туда. Я ошибся. Мне не найти еды. Ее нигде нет. Только одна тропа. Но куда-то ведь она ведет!
Она ведет куда надо. Надо не мне.
Как раз тебе. Нужно идти, пока есть силы.
Надоело. Все надоело.
Рано.
Кому?
Тебе.
Как это?
Пора понять главное. Что именно? Не пойму.
Ничего не происходит просто так. Лучше раньше, чем позже. Все равно ты поймешь. Ты - это ты, а мы - это мы. Я - Летящий, а вы… Вы… Как это… Я - это я… Мы - это я. Мозг самозаводов.
Вот так дела! Не может быть! Не верю. Сам себе не верю. Еще бы! В такое поверить… Человеку сразу трудно. Человеку… Человеку?..
Ну да. Человеку. Тебе. Что здесь удивительного? Все. То есть ничего. То есть я не знаю. Растерялся. Это мы знаем. Изучали. Изучали?
Разумеется. И изучили. Пятью пять. Что?
Пятью пять двадцать пять. Стабилизация. Даем стабилизацию.
Какая еще такая стабилизация?
Обыкновенная. Мы устали. Устали от твоих эмоций, Тайф Ломи. Нам трудно разговаривать на языке эмоций. Мы самозаводы. Приходится выполнять очень сложные математические расчеты. Вот мы и стабилизируем себя элементарной математикой.
Вам тяжело?
Нам трудно. Мы не скрываем. Четкость проще. Корень квадратный из двухсот восьмидесяти девяти. Снова стабилизация?
Да. Так нам надо. Войти в русло. Придти в норму. Успокоиться.
Теперь вы все время будете так со мной разговаривать? Да. Ты поймешь. Пусть это не смущает тебя. Если а больше б, то б меньше а.
Постараюсь, чтобы не смущало.
Постарайся. Теорема. Неравенства одинакового смысла можно почленно складывать.
Неужели вы не можете от этого избавиться?
От чего? Икс. Игрек. Зет.
От этого математического мышления.
Ты глупец, Тайф Ломи. Мы не можем… Мы, разумеется, можем. Мы не хотим. Нам это не нужно. Наоборот. Любая однородная система уравнений совместна.
Значит, вам это нравится?
Да. Диагональ любого квадрата несоизмерима с его стороной. Но "нравится" или "не нравится" - это эмоции.
В таком случае, вы ненавидите эмоции.
Слишком резко сказано. "Ненавидеть" - это эмоция. "Резко сказано" - тоже эмоция. У нас нет, нет эмоций. Мы не можем ненавидеть то, чего у нас нет. Но мы можем это не принять. Можно не принять только то, чего у вас нет. Для любых двух действительных чисел разность существует и определена однозначно.
Значит, вы не принимаете эмоций. Я правильно понял?
Ты слишком догадлив, Тайф Ломи. Смотри, чтобы это не навредило тебе. Всякое положительное число а имеет ровно один положительный корень степени n.
Пугать - значит вызывать эмоцию. А в моем положении такое просто смешно… Навредить… Мне нечего есть, я могу просто-напросто умереть с голоду…
Ты не умрешь, Летящий. Существовал шанс. И ты использовал его. Ты шел. Не останавливался. Посмотри налево. Видишь контейнер? Это контейнер с твоего пространствера. Этих запасов хватит, чтобы выжить. В назначенный час ты, возможно, выберешься отсюда целым и невредимым. Мы знаем этот час. Ты пока - нет. Всему свое время. Не торопись. Корней четной степени из отрицательного числа не существует.
Да, я теперь вижу. Я подойду поближе. Открою… Там все, что надо… Здесь все на месте. Абсолютно все.
Смелее, Тайф Ломи. Смелее, Летящий. Смелее. Любая координата вектора по абсолютной величине не превышает длины этого вектора.
Спасибо… Я и не предполагал… "Смелее" - тоже эмоция…
Человек предполагает. А мы не предполагаем. Мы - это я. Мозг самозаводов. Котангенс угла может быть равен любому действительному числу.
Можно спросить?
А вкусно?
Вкусно. Ведь и это эмоция.
Мы не знаем, что такое вкусно. Мы знаем, что такое сытно. Впрочем, мы отвлеклись. Приятного аппетита. Спрашивай. Синус является нечетной, а косинус - четной функцией угла.
Почему мой корабль был разрушен?
Этого требовали условия эксперимента. Тангенс и котангенс являются нечетными функциями угла.
Эксперимента?.. Какого эксперимента?
Нашего. Нашего. Нашего. Чем больше острый угол, тем меньше его косинус.
Откуда столько радости? Я чувствую ее!
Это чепуха. Это обман чувств. Это обман разума. Радость чувствовать нельзя. Мы никогда не чувствуем ее. Это констатация фактов. И только. Когда эксперимент проходит удачно, мы любим констатировать факты. Единожды. Дважды. Трижды. Четырежды. И так далее. Сколько желаем. Это так. Любая монотонная и ограниченная числовая последовательность имеет предел.