Санитары закурили. Им было неловко и в то же время приятно оттого, что такой важный человек тратит на них время. Лейф поболтал с ними о мелочах - большей частью обсуждая слухи о скором Конце Времен и явлении Предтечи. Мельком он упомянул и Ингольфа, сказав, что хочет провести вскрытие сам. Имен санитаров Лейф не спрашивал - он и так помнил всех, кто работал в огромном госпитале больше недели. К тому времени как беседа закончилась, он убедил санитаров в полной своей верносущностй - и в том, что тело на каталке принадлежало именно Хельги Ингольфу. И в том, и в другом они поклянутся даже на допросе у уззитов.
Когда санитары скрылись в лифте, Лейф зашел в патанатомию. Заперев дверь изнутри, он сдернул с трупа простыню, стянул смирительную рубашку и запихнул ком ткани в печь. Каталку он подтащил к столу и перевалил тело на каменную плиту. Натянув халат, маску и перчатки, Лейф выложил на столик несколько скальпелей и ножницы Мейо. С ловкостью, свидетельствующей о большой практике, он рассек кожу от надключичной впадины до лобкового симфиза, отодвинул мышцы и, перекусив ножницами ребра, откинул переднюю стенку грудной клетки, как подъемный мост.
Прежде чем закрыть лицо покойной, Лейф внимательно посмотрел на нее. Даже мертвенно-синюшное и вялое, оно сохраняло долю прижизненной красоты.
Лейф вздохнул про себя, подумав о прошедшей славе мира, о том, что совсем недавно эта плоть была живой и теплой, эти губы смеялись, целовали и пели, а затем, обругав себя за опасную сентиментальность, отпустил ребра и вновь взялся за скальпель.
Увиденное поразило его. Видимый на рентгенограмме объект был, без всякого сомнения, не опухолью, а естественно выросшим органом.
"Но какую функцию выполняет этот орган? - подумал Лейф. - И откуда он появился? А главное - что означает? Что Алла Даннто мутант? Или что она вовсе не человек?"
Теорию о неземном происхождении Аллы Даннто Лейф лелеял с той минуты, как Траусти показал ему снимки. Вполне возможно, что КХВ Пограничья обнаружил на одной из ново-открытых планет новый вид разумных существ и использует их теперь в тайной войне против гаек. Возможно, эти существа обладают какими-то способностями или умениями, недоступными людям. Тогда странные органы Аллы как-то связаны с этими способностями.
Придумать можно было бы и иное объяснение, но Лейфу это не удавалось.
Однако нет времени теоретизировать. Сейчас надо выяснить как можно больше о функции этого органа, и побыстрее - Лейф торопился узнать, прибыла ли замена покойной Алле. Потом можно будет вернуться для подробного исследования.
Лейф опустил штатив с микроскопом. Массивный инструмент можно было передвинуть только при помощи сервомоторов, но он позволял детально осмотреть исследуемый орган. Только через окуляр Лейф мог различить тонкие нити нервов, шедшие от переднего конца серого с черно-красными пятнами органа вдоль стенки влагалища. Подвигав микроскоп, Лейф внимательно осмотрел и орган, и нервы, но ничего не добился.
- Ага! - выдохнул он.
Повинуясь своей интуиции - именно способность принимать решения бессознательно делала Лейфа великим врачом наряду с опытом и умением, - он поднял штатив с микроскопом и снял с полки инструмент, измеряющий электрические токи в живой ткани. Возможно, орган еще не отмер окончательно. Если прижать к его поверхности вилочку электрода и осторожно сжать несколько раз…
При каждом нажатии индикатор показывал четыреста миллиампер.
Интуиция не подвела Лейфа. Этот орган служил биологическим источником электричества - пьезоэлектричества, поскольку вырабатывал его при нажатии. А нервы передавали ток вдоль влагалища.
По-видимому, в живом теле Аллы ток вырабатывался под действием сокращений мышц. А идущий по нервам ток, в свою очередь, вызывал мышечные сокращения. Что запускало этот замкнутый круг, Лейф не знал и гадать не собирался. Но четыреста миллиампер - весьма значительная сила тока, и проводящие нервы довольно толстые. Для чего же это биологическое устройство предназначено?
Он это выяснит. Та, кто займет место покойной, должна быть подобна ей во всем!
Эта мысль заворожила Лейфа. Он поспешно обмыл тело от крови, завернул в чистую простыню и засунул в холодильную ячейку Заперев холодильник, он выкатил в коридор пустую каталку, а на ее место в морге поставил другую, где лежало тело Хельги Ингольфа. Приподняв простыню, Лейф удостоверился, что Ава не забыла вырезать на груди покойника две зловещие буквы и всадить в тело стилет.
Лейфу это не нравилось. Он предпочитал простые планы, которые можно окинуть одним взглядом. Сложные планы нелегко выполнить осторожно. Остаются следы, по которым пойдут наделенные тонким чутьем гончие-уззиты.
Хорошо, что генерал Ицкович его не видит, подумал Лейф. Иначе он оказался бы в Марсее быстрее, чем выговорил "Иуда-Меняла"!
Очевидно, Ава приказала санитарам оставить тело в коридоре под тем предлогом, что Шант или кто-то еще занят вскрытием и не хочет, чтобы его беспокоили.
ГЛАВА 7
Едва выйдя из лифта на первом этаже, Лейф понял, что слишком долго провозился с телом Аллы. По коридору ему навстречу шел очень высокий - на полголовы выше Лейфа - сутулый человек, такой сутулый, что казалось, будто он пытается догнать падающую с плеч голову. Лицо его было длинным и тонким - тонкие губы, острый нос, глаза в колодцах глазниц. Вылитый Данте, только светловолосый.
Тонкие, полупрозрачные пальцы уззита сжимали выполненную в виде crux ansata рукоять заткнутого за черный пояс хлыста. Серые глаза, как звери, выглядывали из-под кустистых бровей. И при виде Лейфа они не потеряли хищной настороженности.
- Кандельман! - воскликнул Лейф.
Уззит вместо приветствия кивнул и подошел к двери 113 палаты. Толкнул - дверь не отворилась. Кандельман раздраженно постучал.
- Пожалуйста, не шумите, - негромко предупредил Лейф. - Не надо беспокоить госпожу Даннто.
- Она еще жива? - произнес Кандельман неожиданным басом.
Выражение его лица не изменилось, однако Лейфу показалось, что Кандельман этим немало удивлен.
- А почему нет? - Лейф поднял брови. - У нее всего лишь перелом предплечья, неглубокая рана живота плюс шок от потери крови. Сейчас она получила успокоительное.
- Странно, - пробормотал двойник Данте. - Мне сказали, что она мертва или умирает.
- Кто это сказал? - резко осведомился Лейф. "Если Траусти или Палссон разболтали…"
- Один из моих людей. Он оказался на месте происшествия почти сразу. И он был уверен, что госпожа Даннто не выживет.
- Ваши люди плохо знают медицину, - ответил Лейф.
Взгляды двоих мужчин скрестились.
- Я хочу увидеть ее и удостовериться, что с ней все в порядке, - проговорил уззит.
- Я вас в этом заверяю, - ответил Лейф.
- Я настаиваю.
- Вы говорите с личным врачом Аллы Даннто, - заметил Лейф. - Архиуриэлит сказал, что я лично отвечаю за нее.
- Даннто?
- Да.
Кандельман выдернул из-за пояса семихвостую плетку и принялся чуть угрожающе помахивать ею.
- Ну хорошо, - сдался он, - но могу я, по крайней мере, поглядеть на нее через куб?
- Куб не работает. - Лейф нагло ухмыльнулся.
Кандельман тупо уставился на него; наверное, первый раз в его жизни кто-то осмелился насмехаться над уззитом.
- Почему?
- Спросите дежурного теха.
- Кто дежурный?
- Не знаю, - ответил Лейф. - Но я могу перечислить вам всех больничных техов. Это очень просто. Их всего шесть. А надо нам вчетверо больше.
- Я знаю, что техов не хватает, - перебил его Кандельман. - Последнее время все ломается на глазах, а квалифицированных ремонтников не хватает. Нам нужны новые школы для техов.
- А почему молодежь должна валом валить на такую опасную работу?
- Что вы имеете в виду?
- А вот что, - сказал Лейф. Сердце его заходилось от восторга. Уззит тихо зверел. - Если что-то выходит из строя, подозревают не машину, нет. Подозревают теха. Он автоматически обвиняется в саботаже. Он враг верносущности, а возможно, агент жидов или пограничников. Его увозят и допрашивают. Пока его допрашивают, на плечи его и без того измученных товарищей падает дополнительный груз работы и ответственности. Если ответы нашего теха не удовлетворят уззитов - а вопросы их построены так, что даже невиновный собьется и тем подставит себя под удар, - его отправляют к Ч. Где бы это ни было.
Но если его и отпустят, он остается под подозрением. Он нервничает. Если авария происходит вновь - а она происходит, потому что не хватает и запчастей, и техов, - его обвиняют вновь, и он возвращается в уззитскую допросную. А в результате многие техи увольняются, то есть пытаются это сделать. А церкводарство не позволяет им уйти, если только у них не понизится Моральный Рейтинг. Тех, так сказать, зажат между Предтечей и Противотечей. Если он намеренно начнет работать хуже, его обвиняют в многоложестве, и смотри выше.
Конечно, он может вести себя так, что иоах даст ему меньший Моральный Рейтинг и его переведут в разнорабочие. Но это значит потерять удобства, большую квартиру, хорошую еду, престиж. И тех остается на работе. Но он нервничает. Работа страдает. Теха берут под наблюдение, и он все равно оказывается в допросной.
Лейф болтал не переставая, пытаясь отвлечь внимание Кандельмана.
Уззит взмахнул плеткой.
- Я так понимаю, вы обвиняете церкводарство?
- Это я, ламедоносец? - Лейф потер рукавом значок. - Вы же знаете, что это невозможно. Нет, я просто объясняю, почему так тяжело найти техов.
- Торлейфссон! - позвал Кандельман, оборачиваясь.
Из-за угла показался молодой парень с квадратными плечами и квадратной физиономией. Лейф узнал его - он был в числе тех троих, кого Лейф усыпил в гостиной пентхауза прошлым вечером. Уззиты тогда очнулись и сбежали еще до того, как Лейф отпустил неудачливую соблазнительницу.
- Слушаю, абба, - отозвался Торлейфссон.
- Найдите, кто отвечает за кубы на этом этаже. Выясните, что случилось с кубом в 113, но пока не арестовывайте. Потом нам, возможно, придется его задержать.
Лейтенант козырнул и ушел.
- Сандальфон просил меня расследовать это дело, - проговорил Кандельман, поворачиваясь к Лейфу. - Я не могу вмешиваться в процесс лечения его жены, но я требую, чтобы вы, по крайней мере, позволили мне удостовериться, что госпожа Даннто в этой комнате.
Врач поднял брови:
- Что вы подразумеваете?
- Баркер, я никогда и ничего не принимаю на веру. Пока у меня есть только ваше слово, что она там. Я словам не верю - только своим глазам.
- Некоторые вещи лучше принимать на веру, - сообщил Лейф, - иначе и свихнуться недолго.
Он постучал в дверь.
- Ава, открой! - позвал он негромко.
Лейф надеялся, что у Авы хватит сообразительности понять, почему он не стучит, как условлено. Не стоит привлекать внимания гончей в человеческом облике, чьи глаза гложут его спину.
Дверь чуть приоткрылась. Лейф придержал ее, чтобы его супруга не распахнула ее настежь, протиснулся в щель боком. Кандельман заглянул ему через плечо.
- Вот и она, - сообщил Лейф. - Удовлетворены?
Кандельману не было причин возражать. Женщина на кровати могла похвастаться той же копной рыжих волос, что и Алла Даннто. Лицо ее в тусклом свете ночника походило на лицо покойницы как две капли воды.
Кандельман молча втянул воздух сквозь зубы. Лейф захлопнул дверь у него под носом и облегченно вздохнул.
- Давно она пришла? - спросил он.
- Через минуту после того, как ты смылся. Я уже думала, ты не вернешься.
Лейф подошел к кровати. Женщина открыла глаза и приветствовала его полуулыбкой. Лейф молча улыбнулся в ответ, думая, что из всех неожиданностей этого дня последняя берет первый приз.
Девушка не просто напоминала Аллу Даннто. Никогда в жизни Лейф не видел такой красоты - кроме как на лице покойной Аллы. В голове у него зазвенело.
- Вам… передали что-нибудь для меня? - пробормотал он.
- Ничего. Только чтобы вы все время называли меня Аллой - пока моя сестра не оправится и не займет свое место.
Лейф надеялся, что хорошо скрыл изумление. Так, значит, правды ей не сказали. Бедная девочка. Но без этого не обойтись. Если ей придется не только играть чужую роль, но и скрывать скорбь… Лейф чуть заметно пожал плечами и порадовался, что не ему придется сообщать девушке о смерти сестры. Он не выносил женских слез - настоящих.
- Я смотрю, ты наложила на руку шину, Ава, - выговорил он. - Хорошо, но мало. Боюсь, придется довести дело до конца.
Ава взялась за трубку переговорника. Лейф сдернул простыню с Аллы. Огромные серо-голубые глаза девушки широко раскрылись, она попыталась что-то сказать.
- Развяжите тесемки, - перебил ее Лейф. - Мне необходимо осмотреть вас.
- Зачем это?
Даже встревоженный, ее голос оставался нежным контральто. Лейф ощутил, как этот голос касается его нервов, как арфист - струн, и по позвоночнику доктора пробежала приятная дрожь.
- Ваша сестра получила несколько травм, - объяснил он. - Траусти ее видел и помнит, в каких местах. Мне нужно посмотреть, как я могу изобразить подобные ранения, не причиняя вам серьезного вреда.
Он надеялся, что объяснение звучит убедительно. На самом деле он собирался проверить, насколько самозванка отличается от оригинала.
- Да кто, кроме вас, будет знать об этих травмах? - спросила Алла. - Разве что госпожа Баркер.
- Вы плохо знакомы с медицинской рутиной, - ответил Лейф. - У нас нет времени на споры. Я вам как начальник приказываю - раздевайтесь. Поверьте, - добавил он с обезоруживающей улыбкой, - мне не хочется отдавать вам приказы. Но это необходимо.
Ава отключила переговорник и повернулась к Лейфу, вероятно, недоумевая, к чему тот ведет дело.
Алла явно не собиралась подчиняться.
- Алла, я не кусаюсь, - Лейф перешел на английский. - И вообще моя фамилия Баркер, а не Брюхер.
Девушка попыталась сдержать смешок, но не сумела.
Улыбаясь, Лейф потянулся к тесемкам уродливой больничной робы. Алла-дубль ловко стукнула его в челюсть.
- Ах ты, похотливый козел! - расхохоталась Ава. - Сам напросился!
- Весьма впечатлен первой встречей, - пробормотал полуоглушенный Лейф. - Колено не отшибли?
Алла рассмеялась снова, и звук ее голоса затронул какие-то струнки в душе Баркера.
- Вы мне нравитесь, доктор, хоть и корчите из себя донжуана. Но уж если кто-то и должен осматривать меня, как тельца перед закланием, пусть это будет ваша жена. Понимаете, доктор, я-то знаю, почему вы хотите меня обследовать.
- Тогда вы знаете, что у меня на это чисто профессиональные причины.
- Далеко не чисто, - ответила Алла.
Лейф повернулся к Аве.
- Тебе повезло, детка, - усмехнулся он.
Глаза Авы метали молнии. Лейф расхохотался, точно какой-то тайной шутке, и, когда Ава скривилась, шутливо похлопал ее по спине.
- Во имя Предтечи, Лейф, будь серьезен, - бросила Ава резко.
- Серьезно я отношусь только к шуткам, - ответил он. - Слушай, милая, я возвращаюсь в морг, у меня там есть незаконченное дело… - Он многозначительно махнул рукой в сторону кровати. - …Вернусь, как только закончу. Что бы ни случилось, Кандельмана не впускай.
- Да какого Ч ты не закончил в прошлый раз? - осведомилась Ава.
- Знаю, что я не прав, - ответил Лейф, - но ничего не могу поделать. Ученый победил солдата.
Он бросил последний взгляд на свою "пациентку". Та села, встряхнув головой, откинула волосы назад, гордая, как королева. Лейф приоткрыл дверь и тихонько выскользнул, зная, что никогда больше не сможет покинуть эту женщину без того, чтобы не ощутить всепоглощающего чувства потери. Странно - никогда прежде он не испытывал ничего подобного.
Прежде чем отправиться в морг, Лейф заглянул к патологоанатому. Оставался шанс, что Шант захочет провести вскрытие Ингольфа немедленно. Лейф собирался предупредить его, что собирается вскрыть череп сам. Шант был одним из немногих в больнице, кого Лейф активно не любил, и не делал из этого секрета. Уже не в первый раз он перехватывал у патанатома интересные вскрытия.
Связываться с Шантом по кубу он не хотел - вдруг Кандельман поставил наблюдателя на линию. Будет очень неприятно, если кто-то влетит в морг, пока Лейф препарирует настоящую Аллу Даннто.
Но Шанта на месте не оказалось. Лейф изобразил неудовольствие - дескать, вечно его на месте нет, когда нужен - и ушел. Секретарша передаст Шанту весь разговор, и тот пару дне# будет держаться от главврача подальше.
У дверей морга Лейф проверил "жучок". Магнитная лента не показывала ничего - и неудивительно. Ее стерли, судя по показаниям счетчика на углу коробочки, менее трех минут назад.
Лейф мысленно поблагодарил Аву за то, что та уговорила его поставить "жучок" и здесь. Проверить раз - хорошо, а два - лучше.
Дверь оказалась заперта. Или вошедший стер ленту, уже уходя, или получил от больничного начальства ключ. Вероятно, последнее - уззит за работой, Кандельман или кто-то из его подручных.
Лейф, не колеблясь, вставил ключ в скважину и нажал на кнопку. Радиосигнал ключа нейтрализовал магнитное поле, притягивавшее дверь к стальной раме. Лейф рисковал - вошедший легко мог засечь его, если удосужился позаботиться об этом. Уззиты носили контрольные браслеты; настроенный на частоту ключа, такой браслет издавал сигнал, если поблизости начинал действовать подобный же ключ.
Но, зная высокомерие уззитов, Лейф очень сомневался, что его противник станет утруждаться такими мелочами. В конце концов, уззит имеет право войти куда угодно, за исключением дома ламедоносца.
И он оказался прав. Неслышно закрывая за собой дверь, он увидел, как к ячейке, куда он положил тело настоящей Аллы, склоняется квадратный Торлейфссон. Ячейка уже была открыта, но вытащить ее содержимое уззит не успел.
В безжалостном свете ламп на каталке виднелось обнаженное тело Ингольфа. Из груди покойника торчала рукоять стилета, и даже с другого конца комнаты видны были две кровавые буквы. Торлейфссон сделал открытие.
Уззиты обычно были вооружены мини-автоматами, разрывные пули которых, несмотря на малую дальнобойность, способны были проделать в человеке очень большую дыру. Лейф не дал Торлейфссону шанса применить оружие. Кошачьими шагами приближаясь к склоненному над Аллой противнику, он вытащил из внутреннего кармана длинный скальпель.
Лейф старательно создавал себе репутацию эксцентричного типа. Среди его странностей было и то, что он не носил обычных высоких ботинок, предпочитая им кеды. Коллеги полагали, что Лейф стремится к удобству. Они были не совсем правы. Лейф стремился к бесшумности, и теперь он неслышно приближался к уззиту. Он не выдал себя ни звуком. Но Торлейфссон все равно обернулся - наверное, из врожденной подозрительности.
Вскинув скальпель, Лейф ринулся к уззиту. Торлейфссон с рычанием потянулся к кобуре на поясе, потом, сообразив, что достать автомат вовремя он не успеет, попытался перехватить занесенную для удара руку. Ему это почти удалось: лезвие миновало его горло. Но за успех следовало платить - скальпель пробил его ладонь насквозь.