Вход в лагерь обозначала подковообразная арка, изогнувшаяся прямо над дорожкой. "Аквамарин" было написано на ней. Ни заборов, ни каких-либо других знаков, обозначивших бы территорию лагеря, больше не было видно. Только деревья здесь росли чаще и среди них попадались знакомые породы, явно завезенные с Земли: сосны, акации, пальмы, увитые длинными плетьми лиан.
Ровные, мощеные песчаником дорожки были пусты. Яркие насекомые, похожие на стрекоз, вились над клумбами, раздавался стрёкот цикад, а где-то вдалеке гремела музыка, и невнятно разносились усиленные и искаженные громкоговорителем голоса.
Голова растянувшейся за время долгого подъема цепочки остановилась. Кинув спортивную сумку под большой стенд у края дорожки, Ильсур Айсович поджидал всю группу.
- Оставайтесь пока здесь, а я схожу, узнаю, где все, и куда нам идти дальше. Вожатская, и административный корпус вроде выше по центральной аллее, - он кивнул на стенд за своей спиной, на котором красочно была изображена схема лагеря.
- Я с вами, - сказала я, выходя вперед.
- Рюкзак не оставишь? - спросил Ильсур Айсович.
- Давай, - подхватил кто-то.
- Нет… Нет, - повторила я не вполне уверенно. Мне не хотелось никого обидеть, однако я чувствовала, что вещи мне следует забрать с собой.
Но Ильсур Айсович лишь безразлично пожал плечами и пригласил:
- Тогда идем.
Мы скоро и молча - сказывалась накопленная за день усталость - шли по центральной аллее. Миновали ряд беседок, с десяток тропинок, бегущих к спрятанным в низинах или возвышающимся на грядах корпусам. Я насчитала ровно пятнадцать штук. Пятнадцать бараков модульной сборки. Тех самых, в которых жили здесь первые колонисты Аквариса. Обогнув по касательной стадион, мы вышли к просторной круглой площадке, на которой разворачивалось театрализованное действо.
Невозможно было вот так с ходу понять, что означали все эти персонажи, облаченные в самодельные маскарадные костюмы, но было видно, что и дети, и взрослые веселятся от души.
- Ну и где тут кого искать? - Ильсур Айсович стоял, почесывая волосатую грудь.
- Я знаю замдиректора в лицо, - ответила я, сгружая рюкзак с плеч на землю, - мы говорили по видеочату. Минуту, я её найду.
Я сомневалась, что та строгая, в струнку вытянутая женщина, что проводила со мной собеседование, станет участвовать в подобном мероприятии, и потому, обойдя зрительские трибуны и группку техников у музыкальной аппаратуры, я скоро увидела её сидящую в компании двух не менее представительных дам.
- Здравствуйте, - крикнула я, подойдя ближе. Грохот музыки здесь был нестерпим.
- Вы уже приехали! - закричала мне в ответ заместитель директора лагеря, Любовь Викторовна Старченко. - А мы только что говорили о вас! - Она обернулась к сидящим рядом женщинам и крикнула им, - знакомьтесь, это ваша помощница до конца потока!
- Я не одна, - прокричала я, морщась от бьющих по ушам басов, - Ильсур Айсович ждет вас на центральной аллее. И я вроде как пообещала ему, что пойду в отряд к ним.
- Нет, нет! - Любовь Викторовна взяла меня под локоть, уводя от грохочущих установок, - это лучшие педагоги в этом секторе космоса. У них прекрасный послужной список, - она понижала голос по мере того, как мы отдалялись от площадки, - многолетний опыт работы с детьми, правительственные награды и премии. Их имена будут прекрасно смотреться в отчете, который мы пошлем в институт. А для детдома мы найдем кого-нибудь еще. Завтра прибывает новая смена вожатых.
"Скорее моё имя будет прекрасно смотреться в их послужном списке, когда они вернутся домой", подумала я, понимая, что уж кто-кто, а замдиректора прекрасно знала, как именно я сдала тесты.
- Жаль, я думал, вы посмелее, - сказал мне Ильсур Айсович, когда Любовь Викторовна сообщила ему, что работать я буду в другом отряде. - Только к чему было тогда соглашаться? Раз не хотели идти к нам.
Упрёк был так несправедлив, что я вспыхнула. Поднявшаяся было волна возмущения едва не перехлестнула через край, а потом я поняла, как именно со стороны выглядит и моё нежелание оставить рюкзак с отрядом, и эти несколько минут наедине с замдиректора лагеря…
Закусив губу, я промолчала.
Глава 8
Ночь в вожатской. Напарник. Распределение по отрядам
- Места для вас пока еще нет, - говорила Любовь Викторовна, отпирая дверь в вожатскую, - вы прибыли на день раньше, так что эту ночь поспите здесь. Зато завтра с утра вам не придется никуда идти, планерки проводятся тут же.
Она засмеялась мелко и, толкнув слегка створку, сделала приглашающий жест в дверной проем.
- А свет где включается? - спросила я, проходя в непроглядную темень вожатской.
- Там на столе лампа. Диван продавлен, спать на нем невозможно. Есть мягкое кресло или, если хотите, можно сдвинуть несколько стульев. Ночи тут теплые, но на диване есть плед. Располагайтесь.
- Благодарю, - ответила я, и дверь за моей спиной захлопнулась. Раздался один поворот ключа. Я обернулась и ничего не увидела. Тьма в помещении сгустилась окончательно.
Крепко сжав и раскрыв ладонь, я медленно пошла вперед, подсвечивая себе наладонником. Лампа на столе не работала. Я несколько раз щелкнула выключателем в холостую. Найдя кресло, я устроилась полулежа, а ноги взгромоздила на придвинутый поближе стул. До подбородка укрывшись пледом - меня знобило от нервного перенапряжения - я закрыла глаза.
Но еще долго по территории лагеря разносилась музыка, слышались крики и смех. Кто-то пробегал мимо вожатской, звонко шлепая сланцами по пяткам, проходили целые толпы, и тогда можно было различить "а вот!", "а ты помнишь?!", "а я…" - шум и гомон не затихал до трех часов ночи, и лишь тогда в лагере воцарилось относительное спокойствие. Поскольку никто не пытался проникнуть в вожатскую, я окончательно уверилась в том, что дверь была закрыта, дабы не выпускать наружу меня. Это умозаключение наводило на грустные мысли. Мне всё больше и больше казалось, что, опоздай я хоть на неделю, моё место в лагере так и осталось бы за мной. Смутно беспокоили те две дамы, которых я видела мельком…
Так в тревожных раздумьях я проворочалась часов до четырех, пока, наконец не заснула.
Утром меня разбудили сигналы точного времени, транслировавшиеся по громкоговорителям на весь лагерь. С трудом разлепив глаза я, наконец, увидела содержимое вожатской. Два стола стояли, сдвинутые в центре тесной комнатки. Образуя букву "Т" торцом к ним был приставлен третий, письменный стол, со множеством выдвижных ящичков. К одной стене был придвинут коротенький, очень низкий, вероятно снятый с ножек, диван и кресло, в котором расположилась я. Другую подпирал забитый пухлыми папками шкаф. На верху шкафа пылились свернутые в рулоны плакаты. Оставшееся пространство занимали вплотную притиснутые друг к другу стулья: расставленные вдоль стен, задвинутые за столы и сгрудившиеся в проходах. Я удивилась, как мне удалось пройти вчера через всю вожатскую, не налетев ни на что в полной темноте.
В помещении вовсе не было окон, но свет свободно проникал внутрь сквозь многочисленные щели в стенах. Доски, из которых был сколочен этот сарайчик, прилегали друг к другу очень неплотно.
Я выглянула в одну такую щель. Хотя задорный детский голос вёл зарядку, командуя через громкоговоритель: "ноги на ширине плеч, руки на пояс, повороты в стороны. И раз! И два!" - лагерь совершенно очевидно спал.
Встав, заправив пледом продавленный диванчик и поставив на место стул, я медленно пошла вдоль стен, завешенных стенгазетами, плакатами, почетными грамотами и фотографиями. Речевки, стихи, детские рисунки, весело улыбающиеся детские лица. Я тоже улыбалась, глядя на них. Вчерашние тягостные раздумья показались напрасными и пустыми. А когда с очередной фотографии на меня глянули вдруг знакомые лица, я поняла, что моя поездка уже не была напрасной.
Толпа людей в одинаковых комбинезонах с известными по всему обитаемому космосу эмблемами первопроходцев на груди и рукавах - устремившийся к солнцу Икар - стояла на фоне длинного двухэтажного здания, на котором крупными буквами было написано "Блок 1". Среди этих людей были и мои родители. Обнявшись, широко улыбаясь, они смотрели прямо в камеру.
Комок подкатил к горлу.
Я подняла руку с браслетом и отсканировала изображение себе на КПК.
В замке щелкнул проворачиваемый ключ. Я резко развернулась, спрятав руки за спину.
- Доброе у-у-утро! - с характерной интонацией педагога, много лет проработавшего с детьми, протянула Любовь Викторовна, входя. - А, вы уже встали! Отлично. Пересменка тоже уже приехала, так что вы пока знакомьтесь, а я приведу остальных.
И развернувшись, она тут же вышла вон. Зато в освободившийся дверной проем, согнувшись в три погибели, чтоб не удариться головой, вошел светловолосый молодой человек под два метра росту, облаченный в форму курсанта военно-космического училища.
- Здрас-с-сьте, - сказала я, оглядывая его с головы, покрытой серебристым беретом, до обутых в высокие берцы ног.
- Доброе утро, - поздоровался он, окидывая меня ответным, цепким взглядом бледно-голубых глаз. Было в этом взгляде что-то оценивающее. - Мы будем работать на одном отряде, - добавил он.
- А как же, - я сделала неопределенный жест в сторону закрывшейся двери. Число людей, собиравшихся работать со мной, начинало зашкаливать.
- Маргарита Михайловна моя мама, а Елена Степановна её подруга. - Очевидно, это были имена тех двух женщин, с которыми я так и не успела вчера познакомиться. - Они остались в корпусе. Здесь и так народу будет предостаточно. Мы возьмем два отряда на четверых.
- На шестерых, - поправила я. - Одному отряду полагается один воспитатель и два помощника воспитателя. Минимум. - Должностные инструкции я знала на зубок.
- Думаю, мы прекрасно справимся сами, - ответил он, проходя и садясь за стол. - К чему нам лишние люди?
"Лишние люди?", хотела переспросить я, но не успела. Дверь открылась и в вожатскую вошел Ильсур Айсович.
- Здравствуйте, - сказали мы с курсантом одновременно.
Ильсур Айсович скользнул по мне безразличным взглядом и, шагнув к курсанту, протянул тому руку.
- Ильсур Айсович, детский дом "Улыбка", луны Минеры.
- Артур, - встал, отвечая на рукопожатие, курсант.
- Военная академия Ареса, я полагаю? - Ильсур Айсович кивнул на нашивку на рукаве.
- Так точно, - ответил Артур, присаживаясь, и улыбнулся скупо.
Ильсур Айсович сел рядом. Я обошла стол и заняла место напротив.
- Как устроились? - спросила я, глядя в глаза человеку, так демонстративно игнорировавшему моё присутствие.
- Да уж лучше чем вы, - он усмехнулся, обвел выразительным взглядом вожатскую со всем её бедным убранством, - спали в кроватях.
"Один ноль в вашу пользу", подумала я, улыбнувшись кисло.
Курсант глядел удивленно, явно не понимая, что происходит.
- Кстати, Артур только что сообщил мне, что мы будем работать вместе, - добавила я.
- У вас большой педагогический опыт, Артур? - тут же обернулся к нему Ильсур Айсович.
- Нет, - ответил тот, несколько смутившись. - Но армия, это в некотором смысле школа жизни, - продолжил он увереннее и, переведя взгляд на меня, завершил, выразительно нажимая на каждое слово, - и я надеюсь привить детям кое-что хорошее.
"Два ноль", подумала я, понимая, что только что испортила отношения с еще одним человеком, своим напарником, сделав его пешкой в личных разборках.
И прежде чем я успела окончательно продуться в сухую, дверь снова распахнулась, и вожатская начала наполняться народом. Нагруженные рюкзаками, чемоданами, сумками, прибывшие быстро заполняли тесное пространство комнатки, рассаживались вокруг стола, а когда все места были заняты, то и вдоль стен и, наконец, кто-то так и остался стоять в дверном проеме, поскольку ему не хватило места.
- Извините, разрешите, позвольте, - замдиректора с трудом протискивалась по заставленному вещами проходу к своему месту во главе Т-образной конструкции из столов, где сидел уже молодой человек, такой же высокий, как и курсант Артур, но, в отличие от курсанта, худой как жердь. - Ваня, - Любовь Викторовна произнесла это с такой укоризной, что молодой человек тут же, спохватившись, вскочил из-за стола и ретировался назад. Стал, ссутулившись у стены. Его макушка скребла потолок.
- Приветствую вас в "Аквамарине", - сказала замдиректора, присаживаясь. - Согласно штатному расписанию ежедневные планерки проводятся дважды, в половину восьмого утра и в пол двенадцатого ночи и длятся двадцать пять минут ровно. Но поскольку сегодня ситуация не штатная, мы закончим гораздо быстрее.
Начавшееся было перешептывание стихло, когда Любовь Викторовна обвела аудиторию взглядом.
- Поскольку лагерь не в состоянии оплачивать рейсы, в распорядке нашей работы периодически имеют место быть некоторые… накладки. - "Проблемы", скорректировала я мысленно. - Нынешняя пересменка вожатых идет в середине потока. Это значит, что сегодня вы заступаете на отряды, которые неделю до вас вели другие, уехавшие этим утром вожатые.
Поднялся возмущенный гул голосов, и Любовь Викторовна хлопнула по столу раскрытой ладонью, требуя тишины.
- Я понимаю, что это вызовет некоторые трудности, но решить эту проблему лагерь пока не в состоянии, - крикнула она, и выдержала паузу, дожидаясь, пока замолчат все. - Лагерное расписание на сегодня скорректировано с учетом сложившихся обстоятельств. - Выдвинув верхний ящик стола, она достала оттуда пачку листов. - Все мероприятия, кроме отбоя, сдвигаются на час. Дискотека, соответственно, на сегодня отменяется. Расписание вы можете найти на стендах перед каждым из корпусов. Через пятнадцать минут, - она бросила взгляд на наручные часы, - подъем и зарядка, через полчаса завтрак. Дежурит сегодня старший отряд, ребята уже накрывают столы в столовой. После того, как я зачитаю списки распределения по отрядам, вы отправляетесь в свои корпуса будить детей. Сегодня же к вечерней планерке вы должны сдать мне полные списки отрядов. В двух экземплярах.
- А разве предыдущая смена не сдавала уже эти списки? - спросил кто-то из толпы у дверей.
- Это работа, которую вы делаете для себя, - ответила Любовь Викторовна и, надев болтавшиеся на шее очки, принялась громко читать. - Первый отряд. Рыбальченко, Галкин, Михайлюк…
Глава 9
Утро первого дня. Знакомство с отрядом
- Два отряда, дети десяти-одиннадцати и двенадцати-тринадцати лет, - рассказывал курсант по пути к нашему корпусу. - Первый этаж. Младшие в правом крыле, старшие в левом.
- А кто на втором? - спросила я, задыхаясь. Курсант, скоро вышагивая на своих длинных ногах, задал такой темп, что я едва поспевала за ним.
- Отряды постарше. Старших всегда размещают наверху. Во избежание несчастных случаев. Знаете, чтоб с перил не свалился никто, с лестницы не упал.
- Ага, - ответила я, - останавливаясь и окидывая взглядом корпус.
Просторный вход на первом этаже вёл в общую рекреационную зону. Лестницы справа и слева вели на второй этаж. Два длинных балкона опоясывали здание. На перилах кое-где были развешаны полотенца.
- Надо будет запретить сушить вещи на улице, - пробормотал Артур, проследив мой взгляд, и добавил, поясняя, - детдом.
- Н-да, - согласилась я, вспомнив историю разобранного на запчасти автомобиля.
- Ну, я пошел будить мальчиков, вы будите девочек. Вещи можно пока оставить в холле, все равно сейчас вам будет не до того.
Я кивнула, прикидывая, как скоро смогу я сегодня добраться до душа.
В холле обнаружился круглый пластиковый стол кислотно-зеленого цвета и стопка сложенных друг в друга кресел, возвышающаяся под самый потолок. Две двери вели в правое и левое крыло корпуса, другие две, расположенные прямо напротив входа, могли похвастаться табличками с извечными буквами "М" и "Ж". Холл, казавшийся просторным с улицы, на самом деле был тесен. Иллюзию пространства создавали зеркала на стенах. Я скинула рюкзак, бросила его прямо у входа и, взбежав по коротенькой, в пару ступенек лесенке, открыла дверь в правое крыло корпуса, где обнаружился длинный коридор, одна стена которого была завешена шторками. Приподняв одну, я увидела затемненную еще спальню. Детская ладонь упиралась прямо в стекло. Ребёнок спал на втором уровне двухъярусной кровати. "Мальчики", вспомнила я короткий рассказ Артура о внутреннем убранстве корпусов, и прошла дальше по коридору, ко второй двери. Прежде чем войти стукнула по косяку раз.
Спальня девочек была просторнее. Кровати в ней были самые обычные. Рядом с каждой красовалась заставленная косметикой тумбочка, а девчонки сидели уже на кроватях, причесываясь и наводя марафет.
- Доброе утро, девочки, - поздоровалась я и замолчала, ожидая ответа.
- Доброе утро, - раздался нестройный хор двух-трех голосов.
- Я ваша новая вожатая. Меня зовут Татьяна Сергеевна. Через пять минут я жду вас на площадке перед корпусом. Мы идем на зарядку, а потом завтракать.
- Вот еще! - обладательница роскошных, кольцами вьющихся волос, говорила невнятно. Её рот был полон невидимок. - Раньше мы никогда не ходили на зарядку.
Мои худшие опасения начинали сбываться.
- Без разговоров, - сказала я. - Через пять минут закрываю спальню на ключ. - Я продемонстрировала врученный мне Артуром брелок. - Кто не успел, остается в спальне на весь день. Пять минут, - повторила я прежде чем выйти.
Визг, поднявшийся за закрывшейся дверью, наглядно продемонстрировал непопулярность моих методов. Я поспешила выйти на улицу.
Встающее солнце насквозь прошивало ажурные кроны деревьев, бросало на белые дорожки зеленоватые резные тени. Утро было прохладное. Это была приятная, освежающая прохлада. После практически бессонной ночи она бодрила. Тронув браслет КПК, который выполнял и функции хронометра, я подошла к стенду, где была нарисована всё та же схема лагеря, пустовал блок объявлений, была наклеена газета, сплошь залепленная фотографиями детей и их вожатых. Те обнимались, держались за руки, делали что-то вместе…
- Какой идиот придумал пересменку в середине потока, - пробормотала я, помня, что пересменка эта вызвана объективными причинами. "А "Водолей" фрахтует целые суда для доставки на планету и детей, и обслуживающего персонала базы", пришла непрошеная мысль.
Рядом обнаружился распорядок дня, и я тут же отсканировала его на наладонник.
Как только я завершила сканирование, браслет запищал. Пять минут прошло, и никто так и не появился на площадке перед корпусом. Вздохнув, я направилась обратно, поднялась по ступеням, миновала коридор и, не открывая двери, заперла её на ключ.
Из-за двери не донеслось ни звука.
Я снова вышла, обогнула корпус и нашла там вторую лестницу, ведущую на балкон первого этажа. Выйдя из спальни, на перилах расселись девочки. Часть из них была одета в спортивную форму, что внушало некоторые надежды.
- Девчата, я не шучу, - сказала я, поднимаясь ко второй двери спальни. - Давайте, быстренько все на площадку перед корпусом. - Заглянув в пустую спальню, я заперла её. Девчонки недружно и медленно, но пошли, наконец, вниз. - Скоренько, скоренько, - обогнала я их.