Ассоциация Селена
Луна-Сити
Инвестиции
Офис Председателя
Старый Купол
А ниже - заголовок "Отчий дом", сочинение Адама Селена и так далее.
Все отпечатки пальцев, которые там были, появились уже после отправки поэмы. Текст был напечатан на "Ундервуд офис электростатор", то есть на самой распространенной в Луне модели. И все равно таких машинок было не очень много, поскольку их импортировали. Опытный детектив мог бы идентифицировать машинку и обнаружил бы ее в городском офисе Администрации в Луна-Сити. Вернее будет сказать - машинки, так как в офисе их было шесть и мы печатали по пять слов по очереди на каждой. Операция стоила нам с Вайо бессонной ночи, и мы решили, что риск неоправданно велик, хотя Майк был на стреме и прослушивал все телефоны. Больше мы такого не повторяли.
Но Альварес не был опытным детективом.
Глава 11
В начале 2076 года работы у меня было невпроворот. Во-первых, я не мог игнорировать клиентов. А во-вторых, массу времени отнимала партийная работа, хотя я передал в другие руки все, что сумел. И все равно приходилось решать бесконечное число вопросов и рассылать сообщения вверх и вниз. Пришлось сократить время на физические упражнения с грузилами и отказаться от мысли получить разрешение на пользование центрифугой Комплекса - той самой, с помощью которой ученые-землееды продлевали срок пребывания в Луне. Хотя я раньше на ней тренировался, в этот раз мне не хотелось рекламировать свою подготовку к поездке на Терру.
Упражнения без центрифуги менее эффективны, но особенно утомительными они казались из-за того, что я не знал, имеет ли смысл ими заниматься. Согласно расчетам Майка, в тридцати процентах прогнозов развития событий появлялась необходимость в лунаре, способном выступить от лица Партии и совершить путешествие на Землю.
Я не представлял себя в роли посла - во-первых, образование подкачало, а во-вторых, дипломат из меня никудышный. Самой подходящей кандидатурой был, естественно, проф. Но проф был стар и мог не перенести полета на Землю. Майк сказал нам, что у человека в возрасте профа, с его комплекцией и так далее, шанс прилететь на Терру живым меньше сорока процентов.
Но проф тренировался напряженно и с энтузиазмом, стараясь выжать из своих жалких шансов все возможное, так что мне не оставалось ничего другого, кроме как навешать на себя грузила и приступить к работе, чтобы быть готовым заменить профа, если его старое сердце не выдержит. Вайо занималась тем же на случай, если что-то помешает моему полету. Делала она это преимущественно ради того, чтобы разделить со мной тяготы - Вайо всегда предпочитала логике мужество.
А кроме бизнеса, партийных дел и тренировок была еще и ферма. Семья потеряла благодаря бракам трех сыновей, хотя и получила взамен двух отличных ребят - Фрэнка и Али. Потом ушел работать в "ЛуНоГоКо" Грег - он стал главным мастером-бурильщиком на строительстве катапульты.
Там он был незаменим. Чтобы нанять и правильно расставить по местам людей, приходилось изрядно попотеть. На большинстве видов работ мы могли использовать и беспартийных, но ключевые позиции должны были занимать партийцы, причем не только политически надежные, но и компетентные. Грег не хотел уезжать из дома; на ферме он был нужен, да и бросать свой приход ему было жаль. Но все-таки согласился.
Это опять превратило меня в лакея на половинном жалованье при поросятах и цыплятах. Ганс был отличным фермером, он безропотно тянул за двоих. Но Грег управлял делами фермы с тех самых пор, как Дед ушел на покой, и новая для Ганса ответственность тревожила его. В общем-то, по старшинству это дело должно было перейти ко мне, но Ганс как фермер далеко превосходил меня, да и любил он сельское хозяйство больше. Так что у нас давно подразумевалось, что Грега когда-нибудь заменит именно он. Я помогал ему, поддерживал его решения, а также вкалывал в те часы, которые удавалось урвать от других дел. В результате мне и почесаться некогда было.
В конце февраля я вернулся из долгой поездки - Новолен, Тихо-Андер, Черчилль. К этому времени как раз закончили прокладку туннеля через центральную каверну, и я решил наведаться в Гонконг-в-Луне и наладить деловые контакты, поскольку теперь я мог пообещать клиентам срочный сервис в случае необходимости. Раньше это было невозможно, так как луноход на отрезке Эндсвиль - Билютихэтчи курсировал только в темную половину лунного месяца.
Но бизнес служил лишь прикрытием политических целей: связь с Гонконгом у нас была очень слабой, хотя Вайо делала все, что могла - по телефону, разумеется. Она высоко ценила второго члена своей ячейки, "товарища Клейтона", который, судя по данным файла "Зебра", был совершенно чист. Мы ввели Клейтона в курс дела, предупредили о гнильце в организации и посоветовали начать строить новую сеть ячеек, не теряя членства в старом подполье.
Однако телефон - это совсем не то, что личный контакт. Гонконг должен был стать нашим оплотом. Он меньше других поселений зависел от Администрации. Во-первых, потому, что его силовые установки не контролировались Комплексом. А во-вторых, Гонконг не слишком интересовала торговля с помощью катапульты, так как до прокладки метро он не был включен в общую транспортную сеть. И в финансовом отношении он был крепче других - банкноты Банка Гонконга-в-Луне котировались куда выше официальных купонов Администрации.
Гонконгские доллары, пожалуй, не были "деньгами" в юридическом смысле. Администрация их не принимала; когда я летал на Землю, мне приходилось приобретать купоны, чтобы заплатить за билет. Но с собой я брал гонконгскую валюту, которую на Земле можно было обменять с небольшой потерей, тогда как купоны там вообще не котировались. Деньги или нет, но гонконгские банкноты не были бюрократическими бумажками - за ними стояли честные китайские банкиры. Сотня гонконгских долларов соответствовала 31,1 грамма золота (старая тройская унция), и его действительно можно было получить в главном офисе банка - золото привозили туда из Австралии. А не хотите золота - получите товары: бытовую воду, сталь нужных марок, тяжелую воду для реакторов - в общем, что душе угодно. Все это можно было приобрести и за купоны, но Администрация постоянно взвинчивала цены. Я не специалист в области финансов, и когда Майк попытался меня просветить, у меня чуть голова не лопнула. Я просто знаю, что мы были рады заполучить эти "неденьги", тогда как купоны брали без всякой охоты и не только потому, что ненавидели Администрацию.
Так что Гонконг, по идее, должен был стать партийной цитаделью. Должен был - но пока что не стал. Мы решили, что мне имеет смысл рискнуть и пойти на личный контакт, даже частично раскрыться, поскольку человеку с одной рукой замаскироваться не так-то просто. Это был риск, угрожавший в случае провала не только мне: следы неминуемо привели бы к Вайо, Ма, Грегу и Сидрис. Но кто сказал, что революция - спокойное занятие?
Товарищ Клейтон оказался молодым японцем - то есть на самом деле не таким уж и молодым, просто все они выглядят юными, пока внезапно не становятся старичками. Не чистокровным - была у него и малайская примесь, и еще какая-то, но имя было японское, а дома тщательно соблюдались японские обычаи; все определялось "гири" и "гиму". На мое счастье, у Клейтона было множество "гиму" в отношении Вайо.
Предки Клейтона не были ссыльными. Они "добровольно", как и многие другие, поднялись по трапам кораблей под дулами автоматов, когда Великий Китай стал создавать свою Империю. Но это ни в коем случае не порочило Клейтона - он ненавидел Смотрителя так же люто, как любой старый лагерник.
Сначала мы с ним встретились в чайном домике - по-нашему, что-то вроде пивнушки - и часа два трепались обо всем, кроме политики. Он ко мне пригляделся и пригласил домой. У меня всего одна претензия к японскому гостеприимству: эти японские ванны, в которые ты погружаешься до подбородка, наполняются чистым кипятком.
В сущности, я почти ничем не рисковал. Мама-сан была сведуща в гримировке не хуже Сидрис, а моя "представительская" рука сошла за настоящую, поскольку кимоно скрывало шрам. За два дня я посетил четыре ячейки в качестве "товарища Борка", преображенного благодаря гриму, кимоно и таби, и даже если среди присутствующих были стукачи, они не смогли распознать во мне Мануэля О’Келли. Я прибыл в Гонконг набитый фактами, бесконечными цифрами и прогнозами и говорил только об одном - о голоде, который ждет нас через шесть лет, в 2082 году. "Вы еще счастливчики, вас это коснется позже. Но теперь, когда туннель построен, все больше и больше ваших фермеров начнут выращивать пшеницу и рис и отправлять их к голове катапульты. Вот тогда наступит и ваш черед".
Это произвело впечатление. Прежняя организация, судя по тому, что мне доводилось видеть и слышать, в основном нажимала на ораторское искусство, зажигательную музыку и эмоции, походя в этом отношении на церковь. Я же сказал совсем просто: "Такие дела, товарищи. Проверьте эти цифры. Я их вам оставлю".
С одним из товарищей я встретился с глазу на глаз. Это был инженер-китаец, которому было достаточно посмотреть на вещь, чтобы тут же сообразить, как ее сделать. Я спросил его, видал ли он когда-нибудь лазерную пушку размером не больше ружья? Оказалось, не видал. Я упомянул, что паспортная система в наши дни весьма затруднила контрабанду. Он задумчиво сообщил в ответ, что это вряд ли касается перевозки драгоценных камней и что он через неделю собирается в Луна-Сити, в гости к своему кузену. Я сказал, что дядя Адам будет рад с ним познакомиться.
В общем, получилось, что съездил не зря. На обратном пути сделал остановку в Новолене, зашел в старомодный кабачок "Подрядчик" - я его давно заприметил, пунш у них классный, - сел за столик и случайно столкнулся с собственным папашей. Мы с ним дружим, хотя и не страдаем, если не видимся год-другой. Посидели, поболтали за пивом с бутербродами, а когда я встал, родитель мой выдал:
- Рад был тебя повидать, Манни. Свободу Луне!
Я ответил ему тем же, поскольку был слишком удивлен, чтобы отмолчаться. Такого аполитичного циника, как мой папаша, поискать. Раз уж он так заговорил, значит, наша кампания набирает силу.
Итак, я вернулся в Луна-Сити воодушевленным и не слишком усталым, так как после Торричелли всю дорогу проспал. На станции "Южная" пересел на кольцевую, потом спустился вниз и через Боттом-Эли, чтобы не толкаться на Казвее, направился домой. По дороге завернул в судебный участок судьи Броуди, просто так, поздоровкаться. Это мой старый приятель, нас с ним вместе оперировали. Потеряв ногу, он стал судьей, и хорошим к тому же: в то время в Луна-Сити он был единственным судьей, которому не приходилось подрабатывать на стороне - букмекером или страховым агентом.
Когда двое противников являлись к нему на суд, а примирить их ему не удавалось, Броуди возвращал им гонорар и, если они решали выяснить отношения в поединке, бесплатно выступал в качестве рефери, продолжая при этом уговаривать драчунов воздержаться от ножей и попытаться прийти к мирному соглашению.
В зале заседаний Броуди не оказалось, хотя его цилиндр стоял на столе. Я собрался было уходить, но тут в зал ввалилась группа stilyag, а среди них одна девица и пожилой мужичок, которого они тащили силком. Мужичок был здорово потрепан, но по одежке сразу видно, что турист.
Туристы бывали у нас даже в те времена. Не орды, но все-таки. Они прилетали с Земли, останавливались на недельку в отелях и отправлялись обратно с тем же кораблем или оставались еще на неделю. Большинство, погуляв денек-другой по городу и обязательно совершив никому не нужную вылазку на поверхность, проводило досуг в азартных играх. Лунари, как правило, их игнорировали - пусть себе, мол, развлекаются, каждый сходит с ума по-своему.
Старший из ребят - лет восемнадцати, явно главарь ватаги, - спросил у меня:
- Где судья?
- Не знаю, здесь его нет.
Он растерянно пожевал губу. Я поинтересовался:
- Что-нибудь случилось?
- Да вот, хотим ликвидировать этого субчика, - ответил он с серьезным видом. - Но желательно, чтобы суд утвердил.
- Поищи в ближайших пивнушках, - посоветовал я, - надо думать, судья где-нибудь там ошивается.
- Послушайте, - встрял парнишка лет четырнадцати, - а вы случайно не gospodin О’Келли?
- Точно.
- А почему бы вам не рассмотреть наше дело?
Старший оживился:
- Вы согласны, gospodin?
Я задумался. Конечно, время от времени мне случалось выступать в роли судьи, да и кто в ней не выступал? Но такого уж жгучего желания брать на себя ответственность у меня не было. Однако слова юноши насчет ликвидации туриста меня насторожили. Такое дело могло вызвать шум.
Я решил вмешаться и обратился к туристу:
- Вы принимаете меня в качестве судьи?
Он удивился:
- А разве у меня есть выбор?
- Разумеется, - ответил я вежливо. - Если вы не захотите принять мой вердикт, я и в дело вникать не стану. Но я вас не неволю. Речь-то в конце концов идет о вашей жизни, не о моей.
Он удивился еще больше, но не испугался, в глазах искорки загорелись.
- О моей жизни, вы говорите?
- Очевидно. Вы же слышали, ребята сказали, что намерены вас ликвидировать. Может, вы предпочитаете подождать судью Броуди?
Он ни минуты не колебался. Улыбнулся и сказал:
- Я принимаю вас как судью по моему делу, сэр.
- Как вам будет угодно. - Я посмотрел на старшего парня. - Кто участвовал в ссоре? Только ты и твой дружок?
- Нет-нет, судья. Мы все.
- Я пока еще не ваш судья. - Я обвел их взглядом. - Все ли вы просите меня быть вашим судьей?
Они закивали. Никто не сказал "нет". Главарь повернулся к девушке и произнес:
- Не молчи, Тиш. Ты принимаешь судьей О’Келли?
- Чего? Ах да, конечно!
Девчонка была пошловатым созданием лет четырнадцати - пухлявенькая, смазливая и пустая; тип шлюшки, что из нее, видимо, и получится в будущем. Такие девицы предпочитают царить в своре stilyag, замужество их привлекает гораздо меньше. Нет, stilyag я не осуждаю: женщины в Луне дефицит, вот ребята и слоняются по коридорам. Днем-то они вкалывают, а вечерами им не к кому спешить домой.
- О’кей, судья одобрен, и вы все обязаны повиноваться моему вердикту. Теперь договоримся об оплате. Готовы раскошелиться, мальчики? Прошу иметь в виду, что я не собираюсь выносить приговор о ликвидации за какие-то жалкие гроши. Так что складывайтесь, иначе я просто отпущу его на свободу.
Главарь похлопал глазами, потом ватага сбилась в кучу. Через минуту он подошел ко мне и сказал:
- Денег у нас маловато. Пять гонконгских с носа - вы согласны? Их было шестеро.
- Нет. Просить суд вынести приговор о ликвидации за такую цену просто непристойно.
Они снова сбились в кучу.
- Пятьдесят долларов, судья?
- Шестьдесят. По десятке с каждого. И еще десятка с тебя, Тиш, - повернулся я к девчонке.
Тиш возмущенно вылупила глаза.
- Давай, давай, - сказал я ей. - Дарзанебы.
Она поморгала и полезла в сумочку. Деньги у нее были. У таких девок они всегда водятся.
Я собрал семьдесят долларов, положил их на стол и спросил у туриста:
- Покроете?
- Извините?
- Ребята платят мне семьдесят гонконгских долларов за приговор. Вы должны дать столько же. Если не можете, откройте бумажник и докажите; в этом случае останетесь моим должником. Но таково ваше долевое участие. В общем-то, дешевка за высшую меру. Но у ребят нет денег, так что вам повезло.
- Понял. Думаю, что понял. - Он выложил семьдесят долларов.
- Спасибо, - сказал я. - Нужны ли какой-нибудь из сторон присяжные?
У девчонки загорелись глаза:
- Еще бы! Пусть уж все будет по правилам!
- В таком случае я, пожалуй, тоже "за", - сказал землеед.
- Пожалуйста, - говорю я. - Хотите защитника?
- Да, конечно. Думаю, адвокат мне не помешает.
- Я сказал "защитник", а не адвокат. У нас тут адвокатов нет.
Он опять заулыбался.
- Я полагаю, защитник, если бы я пожелал такового, был бы столь же… гм… неформальным, как и вся процедура?
- Может, да, а может, и нет. Я действительно неформальный судья, вот и все. Так что выбирайте.
- М-м-м… пожалуй, я положусь на вашу неформальность, Ваша честь.
Тот парень, что был постарше, спросил:
- Это… насчет присяжных… Вы им сами отстегнете? Или придется нам?
- Я им заплачу. Я согласился судить за сто сорок чистыми. Ты что - никогда в суде не бывал? Но я не собираюсь швырять деньги на роскошь, без которой вполне смогу обойтись. Шесть присяжных, по пять долларов каждому. Посмотри, нет ли кого в переулке?
Один из ребят вышел и крикнул:
- Нужны присяжные. Плата пять долларов!
Собралось шесть мужиков - типичных обитателей Боттом-Эли. Мне-то один черт, мне они нужны были только для мебели. А вообще, если хочешь стать судьей, лучше этим заниматься в приличном районе - там есть шанс заполучить в присяжные солидных людей.
Я сел за стол, надел цилиндр Броуди - и откуда только он его выкопал? Не иначе как в чьих-то отбросах порылся.
- Суд начинает заседание, - произнес я. - Назовитесь и изложите суть.
Старшего парня звали Слим Лемке, девчонку - Патриция Кармен Жукова, остальных не помню. Турист подошел к столу, покопался в бумажнике и сказал:
- Вот моя карточка, сэр.
Она у меня хранится до сих пор. Там было написано:
СТЬЮАРТ РЕНЕ ЛАЖУА
Поэт-путешественник - солдат удачи
Суть дела была трагикомична: прекрасный пример того, почему туристам не следует шататься без гидов. Разумеется, гиды их просто грабят, но туристы для того и существуют, разве нет? Этот, например, из-за отсутствия сопровождающего вообще чуть жизни не лишился.
Он забрел в пивную, которая у stilyag считается чем-то вроде клуба. Эта шлюшка начала к нему клеиться. Мальчики, как положено, не стали вмешиваться: выбирает дама. Что-то он ей шепнул, она захихикала и ткнула его кулачком в живот. Он принял это совершенно нормально, совсем как лунарь… но ответил чисто по-земному: обнял за талию и привлек к себе, очевидно намереваясь поцеловать.
Хотите верьте, хотите нет, но в Северной Америке это вполне в порядке вещей; я там и не такого навидался. Тиш, естественно, удивилась, может быть, даже испугалась. И вскрикнула.
Парни накинулись на туриста и изрядно его оттрепали. А затем решили, что он должен заплатить за свое "преступление" по всем правилам. То есть через суд.