- Думаешь, надо обратиться за помощью?
- Хорошо бы. Но слишком рискованно. Надо поскорей изловить этого сукина сына.
- А что будет, если мы его не изловим?
Бульдог неприязненно взглянул на партнера:
- Сам знаешь что.
- Лишь бы только подойти к нему на выстрел!
- Ну, хватит прохлаждаться. Пошли.
Как только они вышли, Кэрд тоже нагнулся над фонтанчиком, которым не успел воспользоваться до этого. Он пил умереннее, чем иммеры, хотя жажда мучила его не менее сильно. У двери он стал на колени и высунул голову так, чтобы видеть своих преследователей. Теперь он преследовал их. Они не бежали, а просто шли быстрым шагом по конвейеру. Как видно, решили, что Кэрд, раз они его не видят, прячется за ящиком. И, конечно, надеются, что он совсем выбился из сил и будет отдыхать, пока они его не догонят.
Был риск, что они оглянутся назад, но приходилось рискнуть. Кэрд выбежал из конторки, заткнув отвертку и молоток за пояс. Поднялся по ступенькам на дорожку над восточным конвейером, перелез через перила и соскочил на ящик. Быстро слез и затаился между двумя ящиками. Теперь, если иммеры оглянутся, они не заметят света, вызванного его маневром, так близко от себя - если не обратят внимания, что их световой круг шире, чем должен быть. Кэрд молился, чтобы не обратили.
Высунув голову за свой ящик, он увидел, что иммеры перелезают через другой. Он подождал, пока они окажутся на той стороне, и перебрался через свой. Они шли, а он бежал. И догнал их, когда они лезли через очередной ящик. Молоток и отвертку он держал в руках.
Когда он оказался за спиной у Бровастого, шедшего позади, тот повернул голову. Кэрд стукнул его молотком по виску сильнее, чем намеревался. И бросил свои орудия, уже не беспокоясь о шуме. Бульдог, уже залезший на ящик, оглянулся, услышав грохот. Кэрд, одной рукой подняв Бровастого, другой выхватил пистолет из его кобуры.
- Стоять! - сказал он, отпустив тело Бровастого. Оружие было поставлено на полную мощность, и Бульдог знал это.
- Я не хочу тебя убивать, - продолжал Кэрд, - хотя и следовало бы. Вы-то собирались меня убить.
"Да прикончи ты его, - сказал Репп. - Гады они все, пускай одним гадом станет меньше".
"Не надо!" - крикнул Ишарашвили.
- Подними левую руку. Выше. Вот так. А теперь медленно, очень медленно, достань правой пистолет. Положи на ящик рядом с собой. Теперь отвернись и не смотри на меня, пока я не скажу.
Бульдог дернул шеей, но послушался и стал смотреть прямо перед собой. Помедлив немного, он взял двумя пальцами пистолет за рукоятку и положил его на ящик. Потом поднял правую руку, как и левую.
- Теперь слезь с ящика и отойди футов на двадцать. Руки держи высоко. Не оборачивайся. Я умею обращаться с этой штукой. И стреляю хорошо.
Бульдог подчинился. Кэрд быстро влез на ящик и положил его пистолет себе в сумку. Потом слез, подошел к Бульдогу и ударил его по макушке рукояткой своего пистолета. Бульдог обмяк.
"Не надо!" - снова крикнул Ишарашвили.
- Пошел ты, - буркнул Кэрд. Он снял диск-звезду с шеи Бульдога и тоже положил в сумку. Вдруг пригодится, хотя вряд ли. Он перекатил тело на западный конвейер и перелез к Бровастому. Спрятав в сумку его звезду, Кэрд и его переместил на западное направление. Молоток и отвертка могли еще понадобиться, и Кэрд подобрал их. Сумка раздулась и стала очень тяжелой, но Кэрд не собирался пока таскать ее на себе. Он постоял минуту, глядя на световое пятно и двух бесчувственных людей в нем. Потом лег. Он сам не заметил, как закрыл глаза, и только чей-то крик его разбудил.
Его окликал какой-то тип с дорожки.
- Внеплановая инспекция! - крикнул Кэрд в ответ. - Ваше счастье, что вы не спали! - Он сел и ухмыльнулся. Рабочий повернулся и ушел в конторку. Кэрду некогда было беспокоиться о том, что тот предпримет дальше. Скоро надо будет пересесть. Иначе конвейер пронесет его под Ист-Ривер и увезет в Бруклин.
После девяти пересадок Кэрд прибыл к месту своего назначения. Несколько раз ему приходилось ехать в обратном направлении. У одного рабочего он украл завтрак. Четыре раза он сходил, чтобы попить из фонтана, и дважды спускался по лесенке на нижний этаж. Он смыл бумагу с пораненной щеки, обмыл от грязи лицо и руки.
Он чувствовал большую усталость, добравшись, до выходной трубы. События этого дня и шести предыдущих, напряжение, неуверенность в будущем, драки, беготня и препирающиеся голоса внутри измотали его. Его до предела растянули на дыбе и до предела спрессовали в компакторе.
И все же, выйдя в Центральный парк рядом со статуей Алисы в Стране Чудес, он сразу почувствовал себя бодрее, и надежда ожила в нем. Ведь и Алиса, провалившись в норку, вышла невредимой из многих опасностей. Кэрд надеялся, что ему не придется путешествовать еще и по Зазеркалью.
Он собирался затаиться где-нибудь в парке и переночевать. Смотритель Ишарашвили, чьей памятью он пользовался, знал несколько подходящих мест. А завтра он попытается уйти в дикие леса Нью-Джерси. Там, в восточной части штата, скрывалось немало беглых. Возможно, они примут Кэрда к себе. А если не примут, ему придется поголодать. Он не умел выживать в природных условиях. Даже в компании других он должен будет жить, как загнанный зверь.
И все-таки он будет жить. Когда-нибудь он вернется в город и введет новое удостоверение в банк данных. Пока что эта идея имела для него такой же вкус, какой предположительно мог быть у тараканьего дерьма.
В Центральном парке подобным мыслям не было места. Гроза, к изумлению Кэрда, прошла, оставив лишь несколько черных туч на западе. Воздух пьянил, а скорость ветра не достигала и пяти миль в час. Мир выглядел так, как он выглядит всегда после хорошего дождика - словно Бог переделал его по своему вкусу. Птица-кардинал заливалась своим "туирт, туирт, туирт - твок, твок, твок" с ветки дуба. Белка с апельсинового дерева честила большого черного кота, который храбро пробирался по мокрой траве.
Ясное небо означало также, что "небесным глазам" Центральный парк виден как на ладони.
Кэрда это не беспокоило. Он Шел по извилистой, окаймленной цветами дорожке мимо статуй Фродо и Смога, Ленина, Трусливого Льва и Дороти, Ганди, Дон Кихота, Спинозы, Рипа ван Винкля, Вуди Аллена и Джона Генри. Ему встретилось несколько человек, которые прятались здесь от дождя, а теперь вышли. Ни смотрителей, ни органиков пока не попадалось, хотя они могли быть где-то поблизости.
Пройдя несколько сот футов по тропинке под сплошным сводом ветвей, Кэрд ушел в сторону. Этот участок не был закрыт для публики, но мало кто отваживался по нему гулять. В парке он выделялся, словно бельмо, покрытое яркой, ядовитого вида растительностью. Каменные изваяния животных, затаившиеся в самой гуще папоротника и лопухов, казались какими-то бесформенными. Ландшафт изображал джунгли Амазонки так, как их видел старофранцузский художник Анри Руссо. Желтые глаза сверкали с пятнистых морд сквозь ветви чудовищных кустов. Носатая обезьяна, в которой дизайнер, кажется, воплотил черты нелюбимого им политика, глупо таращилась с дерева.
Кэрд продирался сквозь заросли, поднимаясь в гору. Он прошел мимо черного гранитного божка, приземистого, массивного, полуприсевшего на лягушачьих ногах, с оскаленным получеловечьим, полуягуарьим лицом, и оказался на вершине холма. Спускаясь с другой стороны, он увидел вокруг сплошные сосны и березы. Здесь обитали фигуры чудищ родом с дальнего севера: баба-яга, чернобоги, чудо-юдо, кощеи, лешие и кикиморы. У подножия холма Кэрд, по щиколотку в грязи, перешел через болотце, из которого торчали головы русалок, сказочных водных жительниц с длинными зелеными волосами.
Это был огороженный участок, который публика могла посещать только с экскурсоводом. Между изгородью и ручьем, впадающим в болотце, был проем шириной в два фута. Кэрд опустился на колени в воду, приподнял загородку и пролез под ней. По берегам ручья густо росли деревья, защищавшие его от "небесных глаз".
Еще полмили - и он придет к пещерке у подножия холма, хорошо укрытой в кустах.
Пройдя несколько сот ярдов по извилистому ручью, Кэрд увидел мостик. Пока что все шло хорошо. Еще несколько минут - и он будет в укрытии.
И тут Кэрд замер.
Под мостом, словно тролль, затаился органик.
Это была женщина. Она стояла, наполовину скрытая кустом, на правом берегу. Единственным утешением служило то, что она смотрела в другую сторону.
"Прячься!" - сказал Ом.
"Вперед! - свирепо вмешался Репп. - Убери ее! Не слушай этого трусливого койота!"
"Откуда ты знаешь, что она тут из-за тебя? - сказал Тингл. - Может, она любовника поджидает".
"Верно, - сказал Дунский. - Она может находиться здесь по целой дюжине причин. Может, просто пописать пришла".
Кэрд старался обращать как можно меньше внимания на шепчущие в нем голоса. Он повернулся и медленно полез вверх по берегу сквозь кусты и высокую траву. Однажды он спугнул стрекозу. Постоял на месте, пока она не улетела, и двинулся дальше. Вскоре он вышел на дорожку, ведущую к мосту. На какой-то миг он будет открыт для "небесных глаз", но сейчас он быстро перейдет дорожку и скроется в зарослях на той стороне. Если женщина-органик еще не вышла из-под моста, он уйдет.
Прячась за кустом, Кэрд посмотрел в обе стороны. Никого.
Он двинулся через дорожку и тут услышал громкое:
- Стой!
Он резко повернулся направо. Из-за поворота появился мужчина-органик с пистолетом в кобуре. Наличие оружия подсказало Кэрду, что оба органика ищут беглеца и этот беглец, возможно, Ишарашвили.
Не желая приводить органика к своему укрытию, Кэрд в панике повернулся и бросился бежать по дорожке. Он пересек мост, слыша, как мужчина кричит своей напарнице, чтобы та вышла и помогла ему. Посмотрев назад, Кэрд убедился, что органик пока не вынул свое оружие. Но скоро он это сделает.
На дорожке лежало что-то, напоминающее о чем-то, случившемся, казалось, давным-давно. У Кэрда в голове мелькнуло связанное с этим имя и тут же забылось.
Собираясь уже нырнуть в кусты, Кэрд опять услышал за собой крик. Но не строгий приказ стоять на месте, а вопль человека, которого, постигла неожиданность. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как органик взмыл над землей, растопырив ноги и молотя руками по воздуху. Затем страж порядка грохнулся на дорожку спиной и остался лежать тихо и недвижимо.
Он наступил на банановую кожуру.
- Рутербик! - вспомнил Кэрд промелькнувшее имя.
Возможно, кожуру здесь бросил вовсе не Рутербик - что бы он стал делать так далеко к северу от Вашингтон-сквер? - но это определенно сделал кто-то похожий на него.
И это ненамеренное прегрешение помогло Кэрду удрать.
Он бросился в лес. Сбоку от себя он увидел конический шлем и рыжеватые волосы женщины-органика, стоявшей раньше под мостом. Потом ее скрыли густые кусты и деревья. Кэрд замедлил бег, не желая быть услышанным, пока не отбежит на несколько сот футов от дорожки. Лавируя в зарослях, он стремился к ручью. Добежав до берега, он стал на четвереньки и выглянул из-за росшего рядом куста. Поначалу он только слышал громкие голоса, но никого не видел. Потом в просвете между деревьями появился мужчина. Это был органик с большим зеленым ранцем на спине.
Из ранца тянулся толстый провод к небольшой пластине у него в руке. В другой руке органик держал длинную трубку с диском на конце, тоже соединенную с ранцем. Он водил этой трубкой из стороны в сторону, вверх и вниз.
Кэрд тихо застонал. В трубке помещалась аппаратура, улавливающая тепло человеческого тела, его запах, дыхание и сердцебиение.
Только бы перейти ручей и добраться до пещеры. Если бы он мог это сделать еще до дождя…
"Если бы да кабы! - вскричал Репп. - У тебя два пистолета! Дерись, парень, дерись! Пусть заговорит оружие!"
"Нет, нет!" - закричал Ишарашвили.
Внутри у Кэрда вдруг вспыхнул свет, за которым последовала тень. Свет хлынул у него из глаз, ослепив его, а потом в глазах стало совсем темно из-за накрывшей их тени. Кэрд задрожал. Что происходит? Неужто он разваливается на части, ища спасения в распаде?
"Я вернулся", - сказал голос.
Кэрд закусил губы, чтобы не заговорить.
"Это ты?" - спросил Ом.
"Бог взял меня к себе, и взвесил на весах, и нашел, что я нужен здесь".
"Отец Том!" - сказал Дунский.
"Как, черт возьми, мог выдуманный Бог отвергнуть выдуманную душу?" - сказал Ом.
"Он велел мне вернуться к моему создателю. - Голос Зурвана звучал глубоко и глухо, как звон колокола затонувшего корабля, качаемого течением. - Он вышвырнул меня из царства славы своей обратно в ничто, из которого я произошел".
Кэрду хотелось прикрикнуть на голоса - но если он это сделает, его обнаружат немедленно, и тогда ему конец. Хотя какая разница, молчит он или орет? Все равно его схватят. Вопрос теперь в том, сдастся он без сопротивления или будет стрелять и убивать, пока его самого не убьют.
"Убивать нельзя, - сказал Ишарашвили. - Ты… мы все делали много нехорошего. Не добавляй к этому самое плохое, что есть на свете".
"Лицемер! - завопил Ом. - Лицемер! Все вы лицемеры! Но тут ты, Ишарашвили, раз в жизни сказал правду!"
Голоса кричали свое, а Кэрд лежал неподвижно, положив подбородок на руку. Слепота прошла, но ему казалось, что он видит все сквозь знойное марево. Высокая трава перед ним зашевелилась.
Кузнечик вскочил на зеленый стебель. Он раскачивался вместе с травинкой, крепко держась за нее. Словно яркий метроном - туда-сюда, туда-сюда.
Туда-сюда перед глазами Кэрда. Кузнечик попал в фокус человеческого взгляда и вышел из него. Изображение стало четким, потом расплылось. Но Кэрд успел рассмотреть пурпурные усики, ярко-зеленую головку, золотые глаза, оранжевые ножки и туловище в черную клетку.
- Озма! - простонал он и зарыдал, не видя кузнечика из-за слез.
Он превратился в реку слез, сотрясаемую подземными толчками. Он не мог больше при всем желании справиться с собой. Он рыдал, вцепившись в землю простертыми вперед руками.
Он предал всех - государство, иммеров, своих любимых, своих друзей и себя самого.
Голоса внутри вопили, ревели и раздирали его на части.
Он перевернулся на спину, лицом к деревьям, и смутно осознал, что на него смотрят сверху двое мужчин.
Глава 34
Мир вторника. СВОБОДА, седьмой месяц года Д6-Н4 (шестой день четвертой недели)
Сегодня вторник праздновал Рождество.
Джефф Кэрд смотрел из окна вниз на огромный двор лечебницы. Она помещалась на Западной Сто двадцать первой улице, недалеко от пересечения авеню Фредерика Дугласа и Сент-Николас. Легкий, быстро тающий снег сделал мир бело-зеленым. Это было первое дыхание зимы и, возможно, последнее. Ни во дворе, ни на деревьях не было праздничного убранства, но во многих окнах дома напротив виднелись веточки остролиста или фигурки Санта-Клауса со своим оленем.
- Святой Николай, - сказал Кэрд. - Великий раздаватель подарков. Прямо как наше государство.
Он отвернулся от окна, подошел к столу психика и сел в кресло.
- А Фредерик Дуглас - это раб, который вывел своих людей из неволи. Это я.
- Ваших людей больше нет, - сказала психик.
- Иммеров? - испугался Кэрд.
- Нет, - улыбнулась врач. - Вы прекрасно знаете, что я имела в виду не иммеров, а ваших двойников.
Кэрд молчал, и она спросила:
- Вы по-прежнему испытываете чувство большой потери?
- Да, - кивнул Кэрд, - меня точно выпотрошили. Кузнечик послужил ключом, стимулом, затравкой, катализатором.
- Забавно - я хотела сказать, весьма примечательно - то, что вы вместе с новыми личностями вырастили и новые нервные клетки. Теперь, когда вы ими больше не пользуетесь, они в принципе должны отмереть. Никакого сокращения в вашей нервной системе не наблюдается, однако вы излечились. Излечились от множественного расщепления личности, хочу я сказать.
- Вы в этом уверены?
- А вы разве нет? Разумеется, вы здоровы. Насколько нам известно. Иными словами, если вы не нашли какого-то способа обмануть туман правды. Вы были бы первым, кому это удалось, и я на сто процентов уверена, что вам не удалось.
- Вам известно даже, что я ни разу, ни единого разу не подумал о побеге.
- Не скрою от вас, это еще более загадочное явление, - нахмурилась психик. - Даже если вы не испытывали желания бежать, вы все равно должны были иногда думать об этом. Хотя бы фантазировать. Склонность к фантазии - одна из черт вашего характера. Я не могу этого понять.
- Возможно, я излечился вполне. И государство наконец-то получило своего образцового гражданина.
- Таких граждан не существует, - снова улыбнулась врач, - так же как не существует образцовых государств. Наше общество, правда, настолько близко к совершенству, насколько это возможно. Оно построено на принципах просвещенного деспотизма, но это вынужденная необходимость. Вы ведь знаете историю. И знаете, что еще ни одно правительство не обеспечивало такого изобилия, хорошего жилья для всех, всяческих излишеств, бесплатного образования и медицинского обслуживания…
- Помилосердствуйте, - вскинул руку Кэрд. - Скажите лучше, смогу ли я когда-нибудь выйти отсюда и снова занять свое место в этом обществе.
- Очень возможно. По моему мнению, у вас есть все потенциальные возможности вылечиться полностью. Но…
- Но?
- Есть еще политические соображения. Не хочу вас огорчать, но всемирный совет весьма недоволен, и народ требует наказания.
- Стало быть, даже и в нашем, почти образцовом обществе, - со вздохом сказал Кэрд, - политики толкуют закон по своему усмотрению.
Врач сделала гримасу.
- Есть ситуации, в которых… впрочем, неважно. Сказать по правде, Джефф, вам и прочим иммерам еще повезло, - что вас не каменировали сразу же после суда. И хорошо, что суд вообще состоялся. Вы все могли бы, конечно, избавить государство от лишних расходов, если бы покончили с собой еще перед арестом. У вас были для этого все возможности, но воспользовались ими очень немногие. Все вы слишком хотели жить.
- Еще одна измена, - сказал Кэрд.
Он не чувствовал за собой вины. Чувство вины, как и многое другое, смыли те его слезы. Вода камень точит.
Наступило долгое молчание. Затем врач с заметным нежеланием сказала:
- Мне поручили - точнее, приказали - сообщить вам, что детектив майор Пантея Сник требует разговора с вами. Она хочет поблагодарить вас за то, что вы спасли ей жизнь. В этой просьбе ей, разумеется, было отказано.
- Сник? - улыбнулся Кэрд. - Неужели это правда?
- Зачем бы я стала вам лгать?
- Это так, риторический вопрос. Ну и ну! Знаете, у меня почему-то такое чувство, что я все-таки увижусь с ней.
- И это чувство делает вас счастливым - не знаю только почему. Вы должны понимать, что ни малейшей возможности увидеться с ней для вас не существует. А предчувствия - всего лишь предрассудок.
- А мне кажется, что предчувствия вырабатывает заложенный в нас биологический компьютер. Он просчитывает все варианты нашего будущего и их вероятность. И предсказывает событие, которое электронный компьютер расценил бы как маловероятное. Просто у живого компьютера больше данных, чем у электронного.