Конечно, это Джейсон. Быстро он подъехал, или это я эфиопов столько времени гасил?
- Я не о том, - шипит он, - какого чёрта ты - Боба?
- Мне плевать на ваши отношения, - говорю, - передо мной поставлена задача - и я её делаю. Мы с Кларой прогоняли в реале сцену на балу в Стамбуле. Тут ворвался твой придурок, чего-то орал. Если бы это был ты - выкинул бы сам: в этом варианте Смайли вряд ли бы меня послушал.
- Это был Бист, - машинально говорит Джейсон и умолкает.
А я поворачиваюсь к нему спиной, снова завожу игру и бросаю через плечо:
- Я готов, переход завтра.
Не слышу сзади никакого радостного возгласа - этот парень блестяще владеет своими нервами! А вот настроением - нет. Меня прямо обжигает из-за спины горячая волна, и уже только потом слышу его голос.
- Замечательно, Фрэнк! Не буду тебе мешать!
Секундой позже.
- А с этим придурком я сейчас сам разберусь!
Ещё через секунду.
- Мы заедем к тебе в десять, Фрэнк. Это для тебя не рано?
Всё оставшееся до ночи время пытаюсь опознать пересекающуюся игру. Ничего не выходит: слабые всё-таки у меня программы. А выход в Интернет мне, естественно, обрезали.
Наутро в 8.00 на меня приятно посмотреть. По крайней мере, мне. Таким элегантным себя не помню. Костюм, белая рубашка, галстук. В общем, очень надеюсь, что те несколько шагов, которые нам с Кларой предстоит проделать на виду у всех, не очень оскорбят случайных прохожих мужчин. Не знаю, как вы, а я всегда испытываю негодование, когда красивая женщина идёт под руку - а я на это надеюсь! - с невзрачным мужчиной.
В 9.00 аккуратно снимаю с себя всё это и иду бриться во второй раз. В 9.45 я готов снова.
В 10.00 возле моего офиса множественный скрип тормозов - иного я и не ожидал. Выхожу на улицу, подхожу к своему роверу и задумчиво закуриваю. Через минуту хлопает дверца "вольво", и я слышу шаги; потом меня берут за руку. Это Бист-Смайли, который ненавязчиво тянет меня за собой. Высвобождаю руку и говорю:
- Я поеду на своей.
Зря критикуют старика Дарвина: я точно знаю, что человек всё-таки произошёл от обезьяны. А именно, от гориллы, потому что Бист-Смайли после этих моих слов очень удивляется, потом нерешительно топчется на месте - в общем, налицо все человеческие реакции. Затем подходит к лимузину, открывает дверцу и чего-то даже говорит. Оказывается, умеет!
Снова хлопает дверца - теперь это Джейсон.
- В чём дело, Фрэнк? - недовольно говорит он. - Хорошо, езжай на своей, чего не садишься?
- Напарницу жду, - затягиваясь, поясняю я.
Он, по-моему, что-то мысленно произносит, прежде чем уйти. После этого минут пять вообще никаких событий нет, я даже докурить успеваю. Потом снова хлопает дверца лимузина и выходит Клара. Сегодня она одета… Я снова не могу описать её наряд. Наверное, это покупал ей Доусон. В глазах у Клары вызов, но если она думала, что меня можно чем-то изумить, то это зря: за последние недели я и не такое видел. Я подскакиваю, выпячиваю локоть, она берёт меня под руку, и мы идём к моему роверу. В общем, всё, как я и задумывал. До деталей, потому что по пути нам встречается парочка, и женщина смотрит на меня с явным интересом и, кажется, сочувствием. Клара останавливается перед правой задней дверцей. Я с упрёком во взгляде открываю ей переднюю, и она молча садится. Обхожу ровер со стороны капота и сажусь сам. "Вольво", "Мерс" и "Хаммер" в явной расслабухе. Сейчас, ребята, я вас взбодрю, хоть погреетесь. "Пристегни ремень", - командую я Кларе. Мысленно, конечно: откуда в моём ровере ремни?
Уже через 10 секунд у меня - 100 миль в час. Знаю, что ровер на меня не в обиде, наверняка по-дружески понимает: два месяца я лазил под ним, а потом никогда так не ездил; если гоню - значит, мне надо. Вытерпит и не подведёт. Я не гнушаюсь и заездом на встречную; все машины от меня - в рассыпную.
- Фрэнк, что ты задумал? - испуганно кричит Клара.
- Не бойся, Бьюти, я - Эдвенчер! - рычу я. - И едем мы к подвалу. Просто, пусть ребята поволнуются!
Мне показалось, что она хохотнула. Или это двигун ровера так визжит?
На месте мы первые. Я приглашаю Клару выйти, и мы под руку подходим к двери. Она, конечно, не заперта. Поднимаемся на второй этаж, я отбрасываю щеколду и открываю дверь.
- Мне самому спускаться? - спрашиваю я. - Или поможешь, чтобы я встретил тебя уже внизу?
Надо бы мне догадаться, что она не расположена шутить. Клара молча проходит в дверь, я так же молча беру её за талию и вывожу обратно, потом начинаю спускаться первым. Прохожу две ступеньки, полуоборачиваюсь и протягиваю ей руку. Она принимает это без жеманства, и всю лестницу мы идём так. Проходя мимо стены, я с многозначительным и озабоченным видом пробую её на предмет расшатывания, и Клара всхохатывает - теперь-то уж точно! - а потом спохватывается и смотрит на меня. Не знаю, может быть, в её глазах извинение или ещё что-то, я просто снова отмечаю, что они красивы.
Потом мы проходим подвал и оказываемся у двери. Достаю ключ, отпираю, вспышка сканирует нас обоих; я деликатным жестом приглашаю даму вперёд.
- Нет, Фрэнк, - тихо говорит Клара. - Ты первый. Я в игре только с конца первой стадии.
Конец первой части
ЧАСТЬ 2
1. "Клара" идёт на абордаж. Стадия первая
Я стою рядом с рулевым и смотрю в подзорную трубу. Чего в неё смотреть, если кроме морской глади ничего не видно? Но так надо. Я ведь - капитан. - Развернуть носовой! - командую я. - Стаксель - влево!
Хорошо, что меня никто не слушает, потому что представления не имею, что будет, если развернут носовой, а что такое стаксель и есть ли он у меня - вообще не знаю. Наш бриг - барк? корвет? - трёхмачтовый, и назывался "Испаньола". Ну, как у Стивенсона в "Острове сокровищ". Не знаю, кто у Блейна сидит на разработке игр, но фантазия у него… Перед тем, как выйти из Ньюпорта, я заставил замалевать это название и написать "Клара". Хотя это был решительный шаг, авторитета мне это не добавило; скорее наоборот. Хорошо ещё, что я капитан, а не… Как тут низшие чины-то называются? Которые непосредственно с матросами дело имеют? В общем, хорошо, что я - не они. У меня есть своя каюта, где я - один, и никто не мешает. Прогуливаясь каждый вечер по судну, я слышу пьяные голоса из… где живут матросы, и с ужасом думаю: а ведь кто-то должен туда время от времени спускаться и говорить им "…!!! и ты!!! Идите и проверьте скорость убегания компаса - капитан только что велел"! Уж не знаю, идёт ли после этого кто-то куда-то или просто хором смеются…
Что поделать, я дёргаю их потому, что только я знаю, что вскоре произойдёт: проходил эту стадию 14 раз. И ещё мне очень хочется, чтобы она быстрее закончилась. Потому что со второй стадии я уже буду вместе с Кларой. Сначала, правда, ещё нужно её отвоевать. Она на пиратском судне, полуобнажённая, привязана к грот-мачте.
Вот! Грот-мачта! Я знал, что мой интеллект меня не подведёт! Где-то я про грот-мачту читал. Наверняка и на "Кларе" есть такая! - Шкипер! - ору я.
Не знаю, кто такой шкипер, но кто-то прибегает.
- Слушаю, капитан! - говорит он, вытянув руки по швам.
- Как у нас дела с грот-мачтой? - рявкаю я.
- Стоит на месте, сэр! - он выкатывает глаза ещё больше.
А ведь приятно, чёрт возьми, когда кто-то стоит перед тобой, выкатив глаза, и готов исполнить всё, что ты прикажешь. Я чувствую, что тоже начинаю увлекаться этим. Что бы ему ещё приказать, чтобы снова услышать: "Есть, сэр"?
Опять выручает чтение книжек.
- Если вдруг шторм, - уже просто воплю я, - рубить её к чёртовой матери! Немедленно проверить, лежат ли возле неё топорики и сейчас же доложить!
- Будет исполнено, сэр! - он в испуге убегает.
Он, конечно, не вернётся и не доложит - такое у меня через каждые пять минут. Никто не возвращается и не докладывает, зато все при работе. Лихорадочно думаю, кого бы загрузить ещё. Как назло, на палубе кроме рулевого никого нет. Ага!
- Рулевой!
- Слушаю, сэр!
- Какие у нас румбы?
- Вчерашние, сэр!
- Так, - мягко и с садистской улыбкой констатирую я и тут же рявкаю:
- Почему не сегодняшние? Шкипе-е-р!
Прибегает шкипер, но, по-моему, другой, хотя процедура та же: руки по швам, глаза навыкате.
- Слушаю, сэр!
- Что за бардак на нашей шлюпке? - вкрадчиво спрашиваю я. - Почему плывём по вчерашним румбам?
После этой фразы мы все трое в растерянности. И тут я ещё кое-что вспоминаю.
- Свистать всех наверх! - приказываю я.
Рулевой со шкипером тут же свистят и убегают. Я иду по палубе.
Никто не прибежит, и этих двоих увижу не скоро. Такое тоже было. Поэтому у меня много времени. Я смотрю на море.
Знаете ли вы что-нибудь про море? Да-да, вы правы, многие замечательные писатели про него уже рассказывали. И многие потрясающие певцы про него пели. И вы думаете: "Что тут ещё можно добавить? И что интересного может сказать Эдвенчер"? Согласитесь, подумали так?
А зря. Ни Жюль Верн, ни Майн Рид, ни Александр Грин, ни даже Станислав Лем не знали того, что знаю я. Почему я про Лема сказал "даже"? Потому что он - единственный, кто понял, что море - простите, у него "океан" - живое. Да, и не на Земле, а на Солярисе. Ну, и пусть. Всё равно - он ближе.
А лучше всех про море знаю я. И сейчас вам расскажу. Нет-нет, вы потерпите немножко, ручаюсь, это будет не так скучно, как вы думаете!… Что? Там Клара у пиратов и полуобнажена, а этот философствовать собрался? Знаете, с вашей стороны не очень-то тактично напоминать мне об этом. Это только в книжках так бывает: раз - и освободил; раз - и всех победил… А в жизни? Один мой знакомый 27 лет ждал, когда сможет жениться на той, которую любил с молодости. А она выходила замуж несколько раз, и всё не за него. Была поэтапно девушкой, женщиной, матерью, бабушкой - и всё - не его. А вот он дождался-таки, и полгода назад женился на ней. Оба счастливы - не пересказать! Конечно, думаете: книжный пример! Бросьте вы, это же я вам рассказываю. Неужто мне не верите?
… Вот теперь вы правильно меня поняли. Я пытаюсь болтать обо всём, чтобы только о Кларе не думать. Чем я реально сейчас могу ей помочь? А кто ей Доусон? Послушайте, не бередите мои раны. Очень прошу.
Так я о море. Оно действительно живое. Встаньте на берегу, и вы услышите, что оно с вами разговаривает. Ну да, вы не можете понять, о чём. А ваш годовалый ребёнок вас понимает? А теперь прикиньте, сколько лет вам, а сколько - морю… Так кто вы для него?
И на карте всё неправильно. Вы на неё посмотрите: океаны - Тихий, Атлантический, Север… - чушь. А потом ещё моря - там вообще названий не пересчитаешь. Двойная чушь. Чушь в кубе. В степени. В….
Море - одно. И тому, кто про него ни черта не знает, кажется, что оно бывает разным. Вот сегодня ласковое, а завтра - грозное… Снова чушь. Просто у него каждый миг другое настроение. Вот и всё. Но нет в мире ласковее существа, чем море. Опять не верите? А вы лягте на берегу в штормовое море - оно будет вас ласкать… Что? Бьёт волной и швыряет камешками? Вот чудаки! Так это ж оно с вами играет! Только не суйтесь в него на глубине: оно не терпит, когда мы вмешиваемся в его, для нас совсем непостижимую жизнь… Очень хорошо лечь на песок головой к нему и шептать про свои сокровенные тайны… Оно это любит и никогда никому не выдаст. Зачем это делать? Глупый вопрос: вы же после этого станете для него родным! А потом…
…Простите, я тут, прогуливаясь по палубе, возле пушки наткнулся на тело канонира. Нет, оно не мёртвое, а пьяное - бардак на моём корабле.
Так вот, дальше. Кроме меня про море ещё неплохо знает Кончаловский. В его фильме про Одиссея есть потрясающая сцена. Истосковавшаяся по Одиссею Пенелопа считает, что её муж погиб в море, поэтому приходит на берег и ложится на песок, открыв морю вагину. И море заходит в неё своими волнами. Потому что оно - доброе и всегда помогает.
Вот и сейчас оно не собирается штормить, потому что… Потому что знает, какой я капитан и какая у меня команда; нам и без шторма скоро будет нелегко: пиратский корабль уже виден и без подзорной трубы, несётся к нам, и через пару часов кому-то будет плохо.
Я мчусь в свою каюту за саблей: реальный я представления не имею, в какую сторону надо ею махать, но я же прошёл через виртуализатор!
- Эй, вы, дети свиньи! Помесь черепахи с кашалотом! - ору я. - Ублюдки старой крысы от верблюда! Живо наверх!
Вот что значит рык капитана! В момент вся эта пьяная братия трезвеет и послушно выскакивает с нижней палубы.
- Куда? - свирепею я и без счёта наношу удары рукояткой сабли по головам, одновременно щедро раздавая пинки. - Ползком! Ползком, щучьи дети! Вдоль бортов! Они не должны знать, сколько нас! Притаиться и ждать! И пусть только хоть одна каракатица посмеет поднять голову над бортом - вмиг снесу!
- Открыть пушечные порты! - слышу чёткий и уверенный голос ещё недавно в усмерть пьяного канонира.
- Не сметь! - реву я. - Никаких пушек! Корабль топить нельзя! Будем драться в рукопашную! Зарядить пистолеты! Приготовить кортики! Всем ждать!
На этом ресурс моих эмоций заканчивается и следующую фразу произношу уже почти по-человечески:
- Слушайте, так у меня всё-таки есть шкипер?
- Так точно, сэр! - отзываются сразу трое.
- Так поставьте хоть кого-нибудь к штурвалу! А то ведь плывём чёрт знает куда!
- Будет исполнено, сэр! - рявкает трио голосов. - По каким румбам прикажете плыть?
Я отмахиваюсь, что можно понять и как "отстаньте" и как "по каким угодно".
Не знаю, как моя команда, а сам я ужасно волнуюсь. Что за чёрт? На компьютере я проходил эту стадию 14 раз. С первого раза до последнего со стопроцентным успехом. А сейчас меня даже трясёт.
Пиратский корабль уже совсем близко, и я могу разглядеть на нём почти всё: и "Весёлого Роджера", и зверские лица пиратов, и отвратительную рожу атамана… Не вижу только Клару. Вот дьявол: их корабль тоже трёхмачтовый! Которая из них - грот? Тут меня осеняет.
- Шкипер!… Вот ты, который слева… Почему у нас грот-мачта покосилась?
Я прослеживаю направление его взгляда. Ага, значит, эта: средняя и самая высокая. Раздражённо машу рукой на его недоумённое "Никак нет, сэр!", хватаю подзорную трубу и смотрю. Вот она. Клара. Ох, да твою же в тридцать блейнов через восемь джейсонов в центр Млечного пути! Она и в самом деле полуобнажена!
И я отхожу от того варианта, который у меня с блеском откатан на компьютере.
- Рулевой, оверштаг! Марсовые, наверх! Поднять все паруса! Приготовить крюки: мы сами идём на абордаж!
Откуда у меня прорезались все эти слова, не знаю, и задумываться некогда. Мы разворачиваемся, и мои охломоны, не дожидаясь моей команды, вскакивают на ноги, громко крича и потрясая тесаками. У пиратов явная паника, они даже пробуют развернуться, чтобы уйти, но такое-то точно в игре не заложено!
- Рулевой! - реву я. - К судну по касательной… тьфу ты, Господи! В общем, мягче! Борт в борт!
Получилось не очень мягко, но терпимо. Крючья переброшены и закреплены, я не глядя вырываю у кого-то из своих тесак и с ним и с саблей первым прыгаю на палубу пиратского корабля.
Теперь я холоден и расчётлив. По-видимому, моя импровизация с абордажем ничего в игре не поменяла, и я точно знаю, что надо делать: я должен победить атамана, тогда и битве конец. Полосуя с обеих рук направо и налево, выскакиваю в центр палубы перед рубкой.
- Смоук! - реву я. - Где ты, подлая душа? Иди ко мне, трус!
Тут же в падении прыгаю влево, переворачиваюсь через левое плечо и снова вскакиваю на ноги. Вовремя: на то место, где я только что был, с крыши рубки спрыгивает Смоук. Не сделай я свой манёвр, он прыгнул бы мне прямо на плечи, а так - промахнулся. Он передо мной. Отшвыриваю в сторону тесак и скрещиваю с ним саблю. Нанося удары, он начинает меня теснить - ничего, в начале так и положено. Вот, вот, сейчас… Отклоняюсь корпусом вправо, он промахивается со своим колющим ударом, я мгновенно бью по его сабле сверху и одновременно наношу удар ногой в пах: приём вдохновения, на компьютере я такого не делал! На импровизации мне сегодня везёт: он роняет саблю, хватается руками за… ну, где ему больно, и изумлённо таращится на меня.
Я упираю конец сабли в его горло.
- На колени!
Он покорно выполняет моё требование, и вся моя команда разражается криками восторга.
- Повязать мерзавцев! - коротко бросаю я, швыряю в сторону саблю, разворачиваюсь и иду к Кларе, а чтобы её не смущать, смотрю в сторону. Никаких ударов сзади или выстрелов в спину не боюсь: это же всё-таки игра, и здесь такого не бывает.
Оказавшись перед Кларой, поворачиваюсь к ней спиной и закрываю своим телом. Передо мной снова вся моя команда и повязанные пираты. Ухмыляются, конечно, негодяи: они-то глаз не отводили!
"Надо было дать Блейну по морде", - запоздало думаю я. Игра игрой, но каково женщине стоять в таком виде перед сворой ублюдков? Снимаю с себя капитанский кафтан и прикрываю им Клару, придерживая его руками, затем оборачиваюсь к команде.
- Эй, ты! - киваю одному из шкиперов. - Подойди сюда и держи!
Никогда не думал, что могу разговаривать с таким хамством. Может, я перед Кларой рисуюсь?
Шкипер послушно подходит и придерживает кафтан, пока я, вырвав у него тесак, перерезаю верёвки. Потом отталкиваю шкипера и накидываю на неё кафтан уже нормально.
- Не очень-то ты торопился, Фрэнк! - сердито говорит Клара. - Я простояла так несколько часов!
Я мог бы ей сказать, что с такими претензиями нужно обратиться к Блейну, но молчу. Что тут возразишь - она права. Какого чёрта я пошёл на контр-абордаж чуть ли не в последний момент? Можно это было сделать и раньше. Поэтому просто снова поворачиваюсь к команде и сверлю всех свирепым взглядом.
- Какого чёрта уставились? - продолжаю злобно хамить я. - Что, заняться нечем? Корабль ваш - грабьте!
И не обращая внимания на их радостный рёв, обнимаю Клару за плечи и увожу вниз. Мы подходим к каюте Смоука, я открываю дверь, запускаю внутрь Клару и киваю ей на один из сундуков:
- Здесь у него куча всякой женской одежды, подбери себе что-нибудь.
И, прикрыв дверь, выхожу. Чёрт. Очень хочется курить, а моих "Моррис" в виртуальности нет. "Наверное, у Смоука где-то есть трубка и табак - не зря же его так зовут", - думаю я и опять с запозданием: что-то у меня с реакцией не так. Ждать придётся долго: там ведь женщина одевается. "Чем меньше женщина собирается на себя надеть, тем больше времени ей для этого нужно", - вспоминается мне, и эта фраза меня утешает: не думаю, что Клара после стояния у грот-мачты в таком виде захочет на себя надеть мало, значит, всё произойдёт относительно быстро.
И в самом деле, проходит вряд ли больше часа, когда приоткрывается дверь, и я слышу её голос:
- Фрэнк, зайди сюда!
Я захожу. Наверное, она позвала меня, чтобы спросить, идёт ли ей этот наряд - женщины всегда об этом спрашивают, хотя наше мнение их не интересует. Им просто надо увидеть нашу реакцию - вот и всё.