Эверард кивнул. Карту Тира он помнил прекрасно, и никакой нужды в проводнике не было. Однако для гостя из далекого захолустья будет вполне естественным нанять оного. К тому же этот паренек не позволит другим своим собратьям досаждать ему и, возможно, даст ему пару-тройку полезных советов.
- Хорошо, отведешь меня туда, куда я укажу. Твое имя Пуммаирам?
- Да, господин. - Поскольку мальчишка не упомянул, как было принято, о своем отце, он, по-видимому, его просто не знал. - Могу ли я спросить, как надлежит покорному слуге обращаться к своему благородному хозяину?
- Никаких титулов. Я Эборикс, сын Маннока, из страны, что лежит за ахейскими землями. - Так как никто из людей Маго слышать его не мог, Эверард добавил: - Я разыскиваю Закарбаала из Сидона - он ведет в этом городе торговлю от имени своего рода. - Это означало, что Закарбаал представляет в Тире свою семейную фирму и в промежутках между приходами кораблей занимается здесь ее делами. - Мне говорили, что его дом находится… э-э… на улице Лавочников. Ты можешь показать дорогу?
- Конечно, конечно. - Пуммаирам поднял с земли мешки патрульного. - Соблаговолите следовать за мной.
В действительности добраться до места было нетрудно. Будучи городом спланированным, а не выросшим естественным образом в течение столетий, сверху Тир напоминал более-менее правильную решетку. Вымощенные и снабженные сточными канавами главные улицы казались слишком широкими, учитывая, сколь малую площадь занимал сам остров. Тротуаров не было, но это не имело значения, поскольку с вьючными животными там появляться запрещали - только на нескольких главных дорогах и в припортовых районах, да и люди не устраивали на дорогах мусорных куч. Дорожные указатели, разумеется, также отсутствовали, но и это не имело значения, поскольку почти каждый был рад указать направление: перекинешься словом с чужестранцем, да глядишь - вдруг и продашь ему что.
Справа и слева от Эверарда вздымались отвесные стены - большей частью без окон, они огораживали открытые во внутренние дворы дома, которые станут почти стандартом в средиземноморских странах в грядущие тысячелетия. Стены эти преграждали путь морским ветрам и отражали солнечное тепло. Ущелья между ними заполняло эхо многочисленных голосов, волнами накатывали густые запахи, но все-таки это место Эверарду нравилось. Здесь было даже больше народу, нежели на берегу; люди суетились, толкались, жестикулировали, смеялись, бойко тараторили, торговались, шумели.
Носильщики с огромными тюками и паланкины богатых горожан прокладывали себе дорогу между моряками, ремесленниками, торговцами, подсобными рабочими, домохозяйками, актерами, крестьянами и пастухами с материка, иноземцами со всех берегов Серединного моря - кого тут только не было. Одежды по большей части выцветшие, блеклые, но то и дело встречались яркие, нарядные платья, однако владельцев и тех и других, казалось, просто переполняет жизненная энергия.
Вдоль стен тянулись палатки. Время от времени Эверард подходил к ним, разглядывал предлагаемые товары. Но знаменитого тирского пурпура он там не увидел: слишком дорогой для таких лавочек, он пользовался популярностью у портных всего света, и в будущем пурпурному цвету суждено было стать традиционным цветом одежд для царственных особ. Впрочем, недостатка в других ярких материях, драпировках, коврах не наблюдалось. Во множестве предлагались также изделия из стекла, любые, от бус до чашек - еще одна специальность финикийцев, их собственное изобретение. Ювелирные украшения и статуэтки, зачастую вырезанные из слоновой кости или отлитые из драгоценных металлов, вызывали искреннее восхищение: местная культура не располагала почти никакими художественными достижениями, однако охотно и с большим мастерством воспроизводила чужеземные шедевры. Амулеты, талисманы, безделушки, еда, питье, посуда, оружие, инструменты, игрушки - без конца и края…
Эверарду вспомнились строки из Библии, которые описывают (будут описывать) богатство Соломона и источник его получения. "Ибо у царя был на море Фарсисский корабль с кораблем Хирамовым; в три года раз приходил Фарсисский корабль, привозивший золото и серебро, и слоновую кость, и обезьян, и павлинов".
Пуммаирам не давал Эверарду долго препираться с лавочниками и влек его вперед.
- Позвольте показать моему хозяину, где продаются по-настоящему хорошие товары. - Без сомнения, это означало комиссионные для Пуммаирама, но, черт возьми, парнишке ведь надо на что-то жить, и, судя по всему, до сих пор ему жилось, мягко говоря, не сладко.
Какое-то время они шли вдоль канала. Под непристойную песню моряки тянули по нему груженое судно. Их командиры стояли на палубе, держась с приличествующим деловым людям достоинством. Финикийская "буржуазия" стремилась быть умеренной во всем… за исключением религии: кое-какие их обряды были в достаточной степени разгульны, чтобы уравновесить все остальное.
Улица Лавочников начиналась как раз у этого водного пути - довольно длинная и застроенная солидными зданиями, служившими складами, конторами и жилыми домами. И несмотря на то, что дальний конец улицы выходил на оживленную магистраль, тут стояла тишина: ни лавочек, прилепившихся у разогретых солнцем стен, ни толп. Капитаны и владельцы судов заходили сюда за припасами, торговцы - провести деловые переговоры. И, как следовало ожидать, здесь же разместился небольшой храм Танит, Владычицы Морей, с двумя монолитами у входа. Маленькие дети, чьи родители, очевидно, жили на этой улице, - мальчики и девочки вместе, голышом или почти голышом - бегали наперегонки, а за ними с возбужденным лаем носилась худая дворняжка.
Перед входом в тенистую аллею, подтянув колени, сидел нищий. У его голых ног лежала чашка. Тело нищего было закутано в халат, лицо - скрыто под капюшоном. Эверард заметил у него на глазах повязку. Слепой, бедняга.
Офтальмия входила в число того множества проклятий, что в конце концов делали древний мир не столь уж очаровательным… Пуммаирам промчался мимо него, догоняя вышедшего из храма человека в мантии жреца.
- Эй, господин, - окликнул он, - не укажет ли ваше преподобие дом сидонийца Закарбаала? Мой хозяин хотел бы удостоить его своим посещением… - Эверард, который знал ответ заранее, ускорил шаг.
Нищий встал и сорвал левой рукой повязку, открыв худое лицо с густой бородой и два зрячих глаза, без сомнения, наблюдавших все это время сквозь ткань за происходящим. В то же мгновение его правая рука извлекла из ниспадающего рукава нечто блестящее.
Пистолет!
Рефлекс отбросил Эверарда в сторону. Левое плечо обожгла боль.
Ультразвуковой парализатор, понял он, из будущей, по отношению к его родному времени, эры - беззвучный, без отдачи. Если бы невидимый луч попал ему в голову или в сердце, он был бы уже мертв, а на теле ни одной отметины. Деваться некуда, только вперед.
- А-а-а! - истошно завопил он и зигзагом бросился в атаку, рассекая мечом воздух.
Нищий ухмыльнулся, отступил назад, тщательно прицелился.
Раздался звонкий шлепок. Незнакомец вскрикнул, пошатнулся, выронил оружие и схватился за бок. Пущенный Пуммаирамом из пращи камень покатился по мостовой.
Дети с визгом кинулись врассыпную. Жрец благоразумно нырнул в свой храм. Нищий развернулся и пустился бежать. Спустя мгновение он уже скрылся в каком-то проулке. Эверард понял, что не догонит его. Рана не особенно серьезная, но больно было безумно, и, чуть не теряя сознание, он остановился у поворота в опустевший проулок. Затем пробормотал, тяжело дыша, по-английски: "Сбежал… А, черт бы его побрал!"
Тут к нему подлетел Пуммаирам. Заботливые руки принялись ощупывать тело патрульного.
- Вы ранены, хозяин? Может ли ваш слуга помочь вам? О, горе, горе, я не успел ни правильно прицелиться, ни метнуть камень как следует, иначе вон та собака уже слизывала бы с земли мозги мерзавца.
- Тем не менее… ты… сделал все очень хорошо. - Эверард судорожно вздохнул. Сила и спокойствие возвращались, боль ослабевала. Он все еще был жив. И то слава богу!
Но работа ждать не могла. Подняв пистолет, он положил руку на плечо Пуммаирама и посмотрел ему в глаза.
- Что ты видел, парень? Что, по-твоему, сейчас произошло?
- Ну, я… я… - Мальчишка собрался с мыслями мгновенно. - Мне показалось, что нищий - хотя вряд ли этот человек был нищим - угрожал жизни моего господина каким-то талисманом, магия которого причинила моему господину боль. Да обрушится кара богов на голову того, кто пытается погасить свет мира! Но конечно же, его злодейство не смогло пересилить доблести моего хозяина… - голос Пуммаирама снизился до доверительного шепота: - …чьи секреты надежно заперты в груди его почтительного слуги.
- Вот-вот, - кивнул Эверард. - Ведь если обычный человек когда-нибудь заговорит об этом, на него свалятся паралич, глухота и геморрой. Ты все сделал правильно, Пум. - "И возможно, спас мне жизнь", - подумал он, наклоняясь, чтобы развязать веревку на упавшем мешке. - Вот тебе награда, пусть небольшая, но за этот слиточек ты наверняка сможешь купить себе что-нибудь по вкусу. А теперь, прежде чем начнешь кутить, скажи: ты узнал, который из этих домов мне нужен, а?
Когда боль и шок от нападения немного утихли, а радость от того, что он остался жив, развеялась, Эверардом овладели мрачные мысли. Несмотря на тщательно разработанные меры предосторожности, спустя час после прибытия его маскировку раскрыли. Враги не только обложили штаб-квартиру Патруля - каким-то образом их агент мгновенно "вычислил" забредшего на улицу Лавочников путешественника и, не колеблясь ни секунды, попытался убить его. Ничего себе задание. И похоже, на кон сразу поставлено столько, что и подумать страшно: сначала существование Тира, а затем - и судьба всего мира.
* * *
Закарбаал закрыл дверь во внутренние комнаты и запер ее. Повернувшись, он протянул Эверарду руку - жест характерный для западной цивилизации.
- Добро пожаловать, - сказал он на темпоральном, принятом в Патруле языке.
- Мое имя, как вы, очевидно, знаете, Хаим Зорак. Позвольте также представить вам мою жену Яэль.
Оба они были левантийской наружности и носили ханаанские одежды, однако здесь, за запертыми дверьми, отделившими их от конторской и домашней прислуги, внешний облик хозяев дома изменился - осанка, походка, выражение лиц, интонации. Эверард распознал бы в них выходцев из двадцатого столетия, даже если бы не знал этого заранее. Стало вдруг легко и свежо, словно подул ветер с моря.
Он назвал себя.
- Агент-оперативник, за которым вы посылали, - добавил он.
Глаза Яэль Зорак расширились.
- О! Какая честь. Вы… вы первый агент-оперативник, которого я встречаю. Все остальные, кто вел расследование, были лишь техническими специалистами.
Эверард поморщился.
- Не стоит слишком уж этим восторгаться. Боюсь, ничего достойного я пока не совершил.
Он рассказал им о своем путешествии и о непредвиденных сложностях в самом его конце. Яэль предложила Эверарду болеутоляющее, однако он заверил ее, что чувствует себя уже вполне прилично, вслед за чем ее супруг поставил на стол нечто более привлекательное - бутылку шотландского виски, и вскоре атмосфера стала совсем непринужденной.
Кресла, в которых они сидели, оказались очень удобными, почти как кресла в далеком будущем, что для сей эпохи было роскошью. Но с другой стороны, Закарбаал, по-видимому, не бедствовал и мог позволить себе любой привозной товар. Что же до всего остального, то по стандартам завтрашнего дня жилище выглядело аскетично, а фрески, драпировки, светильники и мебель свидетельствовали о хорошем вкусе хозяев. Единственное окно, выходившее в обнесенный стенами садик, было задернуто занавеской для защиты от дневной жары, и потому в полутемной комнате держалась приятная прохлада.
- Почему бы нам не расслабиться на минутку и не познакомиться как следует, перед тем как обсуждать служебные дела? - предложил Эверард.
Зорак нахмурился.
- А вы способны расслабляться сразу после того, как вас чуть не убили?
Его жена улыбнулась.
- По-моему, это как раз то, что ему сейчас нужно, дорогой, - проворковала она. - Нам тоже. Опасность немного подождет. Она ведь уже ждала, не так ли?
Из кошелька на поясе Эверард вытащил несколько анахронизмов, что он позволил себе взять в эту эпоху: трубку, табак, зажигалку. До сих пор он пользовался ими лишь в уединении. Напряжение немного оставило Зорака: он хмыкнул и достал из запертого сундука, в котором хранились всевозможные излишества такого рода, сигареты.
- Вы американец, не правда ли, агент Эверард? - спросил он по-английски с бруклинским акцентом.
- Да. Завербовался в 1954-м. - Сколько его биологических лет минуло "с тех пор", как он ответил на рекламное объявление, прошел несколько тестов и узнал об организации, которая охраняет движение сквозь эпохи? Он уже давно не подсчитывал. Да это и не имело большого значения, поскольку все патрульные регулярно принимали процедуры, предотвращающие старение. - Мне показалось… э-э… что вы оба израильтяне…
- Так и есть, - подтвердил Зорак. - Собственно говоря, это Яэль - сабра. А я переехал в Израиль только после того, как поработал там какое-то время археологом и встретил ее. Это было в 1971-м. А в Патруль мы завербовались четырьмя годами позднее.
- Как это случилось, позвольте спросить?
- Нас пригласили, проверили и наконец сказали правду. Разумеется, мы ухватились за это предложение. Бывает, конечно, и трудно, и тяжело на душе - особенно тяжело, когда мы приезжаем домой на побывку и даже нашим старым друзьям и коллегам не можем рассказать, чем занимаемся, но все-таки этой работе цены нет. - Зорак поморщился. Его слова превратились в почти неразличимое бормотанье. - А кроме того, этот пост для нас особый. Мы не только обслуживаем базу и ведем для ее маскировки торговые дела - время от времени мы ухитряемся помогать местным жителям. Во всяком случае, насколько это возможно, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Хоть какая-то компенсация, пусть совсем небольшая, за то… за то, что наши соотечественники сделают здесь спустя много веков.
Эверард кивнул. Схема была ему знакома. Большинство полевых агентов, вроде Хаима и Яэль, были специалистами в определенных областях и вся их служба проходила в одном-единственном регионе и одной-единственной эпохе. Что в общем-то неизбежно, поскольку для выполнения стоящих перед Патрулем задач им приходилось изучать "свой" период истории весьма тщательно. Как было бы удобно иметь персонал из местных! Однако до восемнадцатого столетия нашей эры (а в большинстве стран - до еще более позднего срока) такие люди встречались крайне редко. Мог ли человек, который не вырос в обществе с развитым научным и промышленным потенциалом, воспринять хотя бы идею автоматических машин, не говоря уже об аппаратах, способных в один миг перенестись с места на место и из одного года в другой? Отдельные гении, конечно, могли; но большая часть распознаваемых гениев завоевали для себя надлежащее место в истории, и трудно было решиться рассказать им о ситуации из страха перед возможными переменами…
- Да, - сказал Эверард. - В каком-то смысле свободному оперативнику вроде меня проще. Семейные пары или женщины… Не сочтите за бесцеремонность, но как у вас с детьми?
- О, у нас их двое - дома, в Тель-Авиве, - ответила Яэль Зорак. - Мы рассчитываем наши возвращения таким образом, чтобы не отлучаться из их жизни более, чем на несколько дней. - Она вздохнула. - До сих пор не перестаю удивляться, ведь для нас проходят месяцы. - Просияв, она добавила: - Зато когда дети вырастут, они присоединятся к нам. Наш региональный вербовщик уже экзаменовал их и пришел к выводу, что из них получатся превосходные сотрудники.
А если нет, подумал Эверард, сможете ли вы вынести, что на ваших глазах они постареют, будут страдать от грядущих ужасов и наконец умрут, в то время как вы останетесь по-прежнему молоды телом? Подобная перспектива неоднократно удерживала его от вступления в брак.
- По-моему, агент Эверард имеет в виду детей здесь, в Тире, - сказал Хаим Зорак. - Прежде чем покинуть Сидон - мы воспользовались кораблем, как и вы, потому что не хотели обращать на себя особого внимания, - мы тайно купили у работорговца двух младенцев, взяли их с собой и выдали здесь за своих собственных. Разумеется, мы постараемся обеспечить их, насколько это в наших силах. - Можно было и не объяснять, что в действительности воспитанием этих детей будут заниматься слуги: вряд ли их приемные родители решатся вложить в них много любви. - Это помогает нам выглядеть вполне естественно. Если лоно моей жены более не плодоносит, что ж, это обычное несчастье. Меня, конечно, упрекают, что не беру вторую жену или по крайней мере наложницу, но в целом финикийцы предпочитают заниматься своими делами и не лезут в мои.
- Они вам, видимо, нравятся? - поинтересовался Эверард.
- О да, в общем нравятся. У нас здесь замечательные друзья. Это совсем не лишнее, тем более что мы сейчас живем в переломный момент истории.
Эверард нахмурился и энергично запыхтел трубкой. Деревяшка в его руке нагрелась, превратившись в крохотную топку.
- Вы уверены в этом?
Зораки были удивлены.
- Конечно, - сказала Яэль. - Мы знаем, что это так. Разве вам не объясняли?
Эверард тщательно выбирал слова.
- И да, и нет. После того как мне предложили заняться этим делом и я согласился, меня буквально нашпиговали информацией об этом регионе. В каком-то смысле даже перестарались: за деревьями стало трудно увидеть лес. Мой опыт, впрочем, говорит о том, что до начала самой миссии следует избегать серьезных обобщений. Чтобы, так сказать, можно было за лесом увидеть деревья. Высадившись в Сицилии и отыскав корабль, отправляющийся в Тир, я намеревался на досуге обдумать всю информацию и выработать собственные идеи. Однако план мой сработал не до конца: и капитан, и команда были чертовски любопытны, так что вся моя умственная энергия уходила на то, чтобы отвечать на их вопросы - частенько каверзные - и не сболтнуть ничего лишнего. - Он сделал паузу. - Разумеется, роль Финикии в целом и Тира в частности в еврейской истории очевидна.
Для царства, созданного Давидом из Израиля, Иудеи и Иерусалима, этот город скоро сделался главным источником цивилизирующего влияния, ведущим торговым партнером и окном во внешний мир. В настоящий момент дружбу своего отца с Хирамом продолжал Соломон. Именно тирийцы поставляли ему большую часть материалов и прислали почти всех мастеров для строительства Храма, а также менее знаменитых сооружений. Они пускались в совместные с евреями исследовательские и торговые предприятия. Они ссудили Соломону множество товаров - долг, который он смог выплатить, лишь уступив им два десятка своих деревень… со всеми вытекающими отсюда долговременными последствиями.