- Я думала, что Четвертые неспособны к жестоким поступкам.
- Мы просто более чувствительны к чужому страданию, чем обычные люди. Потому и более уязвимы. Но это не делает нас глупцами. Иногда приходится рисковать, что поделаешь.
- Рисковать чужими жизнями?
Сьюлин Муа, - которая Лизе чем-то напоминала худую индейскую куклу, а не марсианку, - сардонически улыбнулась в ответ:
- Как вы, наверное, уже поняли, мы не святые. Мы тоже часто оказываемся перед выбором. И часто выбираем не то, что нужно.
* * *
Двали собирался ехать всю ночь, но Турк убедил его сделать привал. Они остановились на поляне посреди невысоких остроконечных сосен, покрывавших все западные склоны экваторианского горного водораздела. Поскольку здесь довольно часто случались дожди, то даже нашелся ручеек, из которого можно было набрать питьевой воды. Вода в нем оказалась холодной - видимо, ручеек брал начало гораздо выше, в ледниках. Этот холодок навеял Лизе приятные воспоминания - о той зиме, когда они с отцом ездили кататься на лыжах в Гштад. Ей тогда исполнилось десять. Солнце на снегу, скрип канатной дороги, звонкий смех в морозном воздухе. Другой мир, другое время, другая жизнь.
Лиза помогла Турку разогреть на горелке мясные консервы и овощное рагу. Он хотел приготовить обед и погасить горелку до того, как стемнеет, - на случай, если в погоню за ними пошлют беспилотники с инфракрасными сканерами. Доктор Двали сомневался, что преследователи могут искать их так далеко, да и большая часть подобной техники была сейчас сосредоточена вокруг разрушенных нефтепромыслов. Турк был того же мнения, но полагал, что предосторожность им не помешает.
По дороге на север, преодолевая предгорья, они обсуждали дальнейшие планы. Вернее, обсуждал в основном Турк - Четвертые были не слишком словоохотливы. Турк с Лизой намеревались пробираться дальше на север, до Нью-Камберленда, где можно было поймать автобус, идущий через перевал Фароа на побережье. Что до Четвертых, у них, несомненно, было какое-то свое место назначения, но какое - знали только они сами.
Место, где они смогут и дальше заботиться о мальчике, как верилось Лизе. Айзек не очень-то походил на обычного ребенка. Его рыжие волосы были коротко подстрижены кем-то, кто исполнял в коммуне обязанности парикмахера, - должно быть, самой миссис Рэбка, - при помощи кухонных ножниц. Широко посаженные глаза придавали ему сходство с птицей, а вокруг зрачков были крапинки золота. Весь день он почти не разговаривал, но чувствовалось: что-то не дает ему покоя, и Лиза не могла понять что. При каждом повороте дороги он то мрачнел, то стонал, то, наоборот, вздыхал с облегчением. А к концу дня у него резко подскочила температура - "опять", сказала миссис Рэбка.
Сейчас он спал на одном из задних сидений. Окна в машине были открыты, чтобы впустить горный воздух. День выдался жарким, но солнце уже приблизилось к горизонту, и Лизу предупредили, что ночью может стать довольно холодно. У них с собой было только шесть спальников - зато качественных, способных защитить от холода, - а кто-то мог при необходимости переночевать и в машине. Дождя вроде бы не ожидалось, но Турк натянул между деревьями кусок брезента, хоть это и было не бог весть каким укрытием.
Лиза помешивала рагу в кастрюле, Турк тем временем готовил кофе.
- Да, с самолетом получилось скверно.
- Я бы так и так его лишился.
- Что ты собираешься делать после того, как вернемся на побережье?
- Это зависит от обстоятельств, - сказал Турк.
- Каких обстоятельств?
- Многих. - Он посмотрел на нее, скосив глаза, словно издали. - Может, снова пойду в море… если ничего другого не подвернется.
- Или же мы можем вернуться в Штаты, - сказала она, не уверенная, как он воспримет это "мы". - Твои проблемы с законом, они ведь, в общем, уже закончились, да?
- Но могут начаться опять.
- Тогда нам придется придумать что-нибудь другое. - Местоимение, оброненное ею, висело в воздухе, словно не разбитая пиньята.
- Думаю, у нас получится.
У нас.
* * *
Солнце в красноватой дымке садилось за горизонт. Обед был готов. Турк ел торопливо, почти не разговаривая. Диана с марсианкой сидели поодаль на поваленном дереве, о чем-то сосредоточенно и негромко беседуя. Миссис Рэбка суетилась вокруг Айзека, уговаривая его поесть.
Доктор Двали остался в одиночестве, и Лизе наконец то представился случай поговорить с ним наедине. Пока Турк мыл посуду, она подошла к Двали. Он взглянул па нее угрюмо, словно мрачный филин, но не стал возражать, когда она села радом.
- Вы хотели спросить меня о вашем отце? - сказал Двали.
Лиза кивком подтвердила.
- Мы были с ним друзьями. - Его слова звучали как отрепетированная речь. - Больше всего меня восхищала в нем любовь к своей работе. Но не в узком смысле. Он любил ее именно потому, что умел смотреть на вещи широко. Понимаете, о чем я говорю?
- Нет, не совсем. - Она-то понимала. Но хотела услышать это от него.
Двали наклонился и зачерпнул рукой горстку земли.
- Что у меня в руке?
- Перегной. Опавшие листья. Может, пара жучков.
- Перегной, минеральные компоненты, ил, биомасса, удобряющая саму себя и превращающаяся в азот, фосфор и калий. Споры грибов и, разумеется, насекомые. - Он отшвырнул землю в сторону. - Почти все, как на Земле, хотя кое-какие детали отличаются. На уровне геологического строения сходство двух планет еще более очевидно. Гранит остается гранитом, сланец сланцем, но они присутствуют здесь в других пропорциях. Тектоническая активность здесь слабее земной. Платформы материков смещаются и разрушаются с другой скоростью. Разница температур между экватором и полюсами не так велика. И всё же главная особенность этого мира - его фундаментальное сходство с Землей.
- Потому что гипотетики создали его для нас?
- Может быть, строго говоря, и не для нас - но, безусловно, - создали. Или по крайней мере модифицировали. А это переводит наши исследования в плоскость совершенно новой дисциплины: не просто геологии и биологии, а своего рода планетарной археологии. Эта планета испытала глубокое воздействие со стороны гипотетиков задолго до эволюции человека, за миллионы лет до Спина, за миллионы лет до Арки. Это кое-что говорит об их методах и невероятной способности планировать на целые эпохи вперед. Может, это даже когда-нибудь приоткроет нам их конечные цели, если уметь правильно ставить вопросы. Именно в таком духе мыслил ваш отец. Он никогда не терял из виду этого фундаментального измерения научной истины, не переставал перед ней преклоняться.
- Планета как артефакт, - сказала Лиза. Его последняя книга, - кивнул Двали. - Вы читали ее?
- Только вступление.
Ну и кое-какие заметки, чудом спасенные от матери, когда на ту нашел очередной приступ "генеральной уборки".
- Жаль, что ничего больше не сохранилось. Это была очень важная работа.
- Вы разговаривали с ним именно на эти темы?
- Да, и довольно часто.
- Но не только об этом?
- Конечно, не только. Мы говорили также о марсианах - о том, что им может быть известно о гипотетиках. Он был в курсе, что я Четвертый.
- Вы сами ему об этом сказали?
- Да, я поделился с ним этой маленькой тайной.
- А можно спросить почему?
- Потому, что это его очень интересовало. Потому, что он был человеком, которому можно доверять. Понимающим, как устроен мир. - Двали улыбнулся. - Но, главное, потому, что он мне очень нравился. Как он относился к этому… к "четвертости"?
С любопытством.
- А он никогда не говорил о желании пройти этот курс самому?
- Не могу утверждать, что он об этом не думал. Но он никогда не обращался по этому поводу ни ко мне, ни, на сколько я знаю, к кому-то еще. Не мне вам рассказывать, мисс Адамс, как он любил свою семью. Как и все, я был потрясен, когда узнал об его исчезновении.
- А вы посвящали его в свое начинание? Насчет Айзека?
- Да, я говорил с ним об этом, когда все было еще па стадии обсуждения. - Двали отхлебнул кофе. - Он бы и категорически против.
- Но не сообщил никому о вас. Как и не сделал ничего, чтобы вам помешать.
- Нет, конечно, он никому не сообщил, но у нас были с ним на эту тему серьезные споры. Это стало началом разлада между нами.
- Но до окончательного разлада, как я понимаю, не дошло?
- Разумеется, нет. Потому что, несмотря на все наши разногласия, он понимал, что это работа необходимая, безотлагательная. - Двали наклонился ближе, и Лиза испугалась, что он сейчас возьмет ее за руки - ей казалось, она этого не вынесет. - Как и меня, его захватывала идея реального и ощутимого контакта с гипотетиками. С координирующим разумом, который управляет машинами. Он чувствовал, насколько это важно. Не только для нас, но и для всех грядущих поколений, для всего человечества.
- Вы, наверное, были разочарованы, когда он отказался вам помогать?
- Мне не нужна была ничья помощь. Мне было важно его одобрение. То, что он так отнесся к этому, меня действительно огорчило. Какое-то время мы просто больше об этом не говорили. А когда проект приобрел реальные очертания, я уехал из Порт-Магеллана и больше никогда не видел Роберта.
- Это было за полгода до его исчезновения.
- Да.
- Вам известно что-нибудь об этом?
- О том, как он исчез? Нет, ничего не известно. Тогда в Порту появился Исполнительный Комитет. Среди прочих, они искали и меня, поскольку узнали о нашем проекте. Когда Роберт пропал без вести, я решил, что его взяли угэбэшники. Ему ведь было известно, куда мы уехали. Но я не могу утверждать ничего наверняка. Меня тогда не было там.
- Большинство из тех, кто попадает на допрос в УГБ, потом возвращаются обратно, - сказала Лиза. Хотя сама она уже знала и другое.
- Не все.
- Он не был Четвертым. Зачем им было расправляться с ним? - Она не могла заставить себя сказать прямо: "Зачем им было его убивать".
- Он был по своей природе нонконформистом. С их точки зрения, такие люди - уже враги.
- Вы достаточно хорошо знали его, чтобы так говорить?
- Мисс Адамс, вот уже двадцать лет, как я прошел курс Четвертого возраста в Бангалоре. Я не всеведущий, но умею разбираться в людях. Самому Роберту было особенно нечего скрывать. Просто он что думал, то и говорил.
Его убили. Это всегда казалось Лизе самым правдоподобным объяснением, хотя все могло оказаться и хуже, чем она себе представляла. Роберт Адамс убит, а те, кто его убил, никогда не понесут наказания. Но это была как бы история в истории. Снаружи одна - страшная, внутри - другая: история его жажды истины, его веры и силы его убеждений.
Должно быть, на ее лице читалось что-то из этих мыслей. Двали смотрел на нее с сочувствием и беспокойством.
- Понимаю, все это вряд ли вам поможет. Мне очень жаль.
Лиза поднялась на ноги. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме холода.
- Можно спросить вас еще кое о чем?
- Да, конечно.
- А как вы сами расцениваете свой проект? Оставляя в стороне судьбы человечества: что вы думаете о том, что ребенок - просто ребенок - оказался в таком положении, как Айзек?..
Двали отставил в сторону чашку, выплеснув в сердцах остаток кофе на землю.
- Айзек никогда не был "просто ребенком", как вы говорите. Он всегда был таким, какой есть. И, если б я мог, я бы с радостью поменялся с ним участью. С радостью, мисс Адамс.
* * *
Она прошла через палаточный лагерь и подошла к Турку, сидящему в круге света и вертящему в руках приемник. Вот он - пример человека пропащего и всегда возрождающегося.
- Приемник сломался?
- С аэростатов нет ничего, и порт молчит. Последнее, что я слышал, - это сообщения о новых толчках на западе.
Нефтедобыча была и будет для Порта вечной навязчивой идеей, если не символом веры.
Турк посмотрел на нее пристально:
- Что-то не так?
- Ничего, просто устала, - сказала Лиза.
* * *
Она заварила еще один кофейник и напилась кофе достаточно, чтобы не дать себе задремать, хотя остальные уже собирались спать. Наконец - как она и надеялась - все разошлись, и она осталась наедине со старой марсианкой. Сьюлин Муа.
Лиза побаивалась Сьюлин Муа, которая напоминала ей своим видом подслеповатую старушку у светофора. Ее возраст, время, проведенное в странствиях, окружали ее незримой аурой. Лизе понадобилось немало храбрости, чтобы решиться сесть рядом с ней у костра. Дрова почти прогорели, превратившись в мерцающую, выеденную изнутри огнем и раскаленную по краям труху.
- Зря вы меня боитесь, - сказала марсианка.
- Вы что, мысли читаете?.. - вырвалось у Лизы.
- У вас и так на лице все написано.
- Я вас не боюсь. - Действительно, ее страх был слегка наигранным.
Сьюлин улыбнулась, обнажив мелкие белые зубы.
- Я бы на вашем месте, наверное, тоже чувствовала себя немножко некомфортно, учитывая все, что обо мне говорят. Рассказывают, что я злобная старуха с Марса. Ходячая легенда и миф, жертва наводнения, - она постучала по черепу, - моральный авторитет с эксклюзивной историей…
- Неужели вы сами себе такой кажетесь?
- Нет, конечно, но узнаю карикатуру. Вы потратили немало времени и сил, чтобы разыскать меня, мисс Адамс…
- Зовите меня по имени.
- Хорошо, Лиза. У вас еще осталась та фотография, которую вы всем показывали?
- Нет.
По настоянию Дианы она уничтожила ее при отъезде из деревни минангкабау.
- Отлично. Ну, вот мы здесь. Нас никто не слышит, так что можем поговорить.
- Когда я стала искать вас, я и понятия не имела…
- Что это привлечет внимание УГБ и доставит мне неприятности? Не за что извиняться. Вы знали столько, сколько знали, а чего не знали, того знать не могли. Вы хотите спросить меня о Роберте, как и почему он умер.
- Вы точно знаете, что он умер?..
- Разумеется, нет. Но я разговаривала с людьми, которые видели, как его схватили, и не могу представить, что бы это могло кончиться чем-либо иным. Простите, что так резко. Если б он мог вернуться в семью - он бы вернулся.
"Резко, - подумала Лиза, - но очень похоже на правду".
- Его забрала Генетическая Безопасность?
- Одно из подразделений так называемого Исполни тельного Комитета.
- Они искали доктора Двали и его единомышленников?
- Да.
- И вы тоже…
- Да, по несколько другим причинам.
- Вы хотели помешать им создать Айзека?
- Да, я хотела не дать им поставить жестокий и скорее всего бессмысленный эксперимент на живом человеке.
- Но разве это противоречит целям Генетической Безопасности?
- Тем, которые прокламируются, конечно, нет. Но неужели вы думаете, что организации наподобие УГБ действуют в рамках закона?.. Если б они знали, как это сделать, они бы уже понастроили бункеров, посадили туда три тысячи Айзеков, прикрутили им к головам датчики и приставили к каждому охранника с револьвером.
Лиза помотала головой, чтобы собраться с мыслями.
- Как вы познакомились с моим отцом?
- Когда я приехала в Экваторию, первым человеком, который мне помог, была Диана Дюпре. У земных Четвертых нет формальной иерархии, но в любой коммуне есть авторитетная фигура, без которой не обходится ни одно важное решение. На восточном побережье такой была Диана. Я рассказала ей, зачем ищу Двали. И она дала мне имена людей, которые могли бы мне пригодиться, - не только Четвертых. Двали дружил с вашим отцом. Я тоже с ним подружилась.
- Как сказал Двали, он располагал к доверию…
- Да. А главное, у него была какая-то непостижимая вера во врожденную доброту людей. Эта вера порой оказывала ему дурную услугу.
- Зато оказала добрую услугу Двали?
- Я думаю, ваш отец далеко не сразу разобрался, что представляет собой на самом деле Двали.
- А что он собой представляет?
- Человека с громадными амбициями, фатально неуверенного в себе, и с невообразимо гибкой совестью. И тем не менее ваш отец никому не хотел рассказывать ни о его планах, ни о том, куда он уехал. Даже мне.
- И все-таки рассказал?
- Когда мы познакомились поближе. Сперва мы долго беседовали на космологические темы. Это был его уникальный способ оценки людей. Больше я, наверное, такого человека не встречала. Он как-то сказал: о людях можно многое узнать по тому, как они смотрят на звезды.
- Но если он рассказал вам, куда уехал Двали, почему тогда вам не удалось все это предотвратить?
- Потому что Двали был достаточно хитер, чтобы изменить планы, как только покинул Порт. Вашему отцу он говорил, что собирается основать коммуну на западном побережье, где до сих пор ничего нет, кроме нескольких рыбацких деревень. Так сказал мне Роберт. Без сомнения, то же самое он повторил и на допросе в УГБ.
- Двали думает, что его убили из-за того, что он отказался давать показания…
- Что он их давать не собирался - безусловно. Но - судя по тому, что я знаю об их методах допроса, - это не так-то легко. Понимаю, как вам больно это слышать, Лиза. Мне очень жаль, но такова правда. Роберт рассказал мне про Двали, потому что был убежден, что его надо остановить. Он поверил, что я смогу сделать это, не причинив вреда ни самому Двали, ни другим Четвертым. Если он потом и раскололся в УГБ, то только потому, что его дожали. Но, Лиза, это уже не имело серьезного значения. Двали не нашли на западном побережье. Его никогда там не было. Генетическая Безопасность потеряла его из виду, а когда я узнала, где он на самом деле прячется, было уже слишком поздно. Двенадцать лет прошло. Айзека ведь не затолкаешь обратно в чрево.
- Понимаю.
Тлеющие угли чуть слышно потрескивали в тишине.
- Лиза, - сказала Сьюлин Муа, - я потеряла родите лей, когда была совсем маленькой. Наверное, Диана вам об этом рассказывала. Я потеряла родителей, хуже того я потеряла память о них. Словно их и не было никогда.
- Сочувствую.