Он с трудом протиснулся в крохотную прихожую вслед за хозяином, который не преминул предупредить:
- Подождите здесь, сэр! У меня в доме принудительная канализация. Я пройду вперед и немного проветрю!
Он не лукавил. В самом деле, цивилизация в его трудное средневековое время еще не достигла таких высот, чтобы провести фановые трубы под каждое здание. Дом, в котором ютился Том, стоял над протекающим под городом каналом, и от этого обстоятельства в комнатах всегда пованивало.
- Не задохнулись, сэр? - крикнул Твенти, разыскивая нужный манускрипт в нужном месте (с течением времени нужное место, в котором колдун занимался поиском, повсеместно станут именовать нужником).
- Как вам сказать… - уклончиво донеслось из прихожей. - Дух, конечно, гнилостный, но терпимый. Это вам не окрестности гремучей яблони.
- Вот! - пятясь задом из нужного места, колдун вынес на свет солидный фолиант в кожаном переплете. Из фолианта, если смотреть на обрез, было выдернуто изрядное количество страниц. - Сейчас, сейчас! Если только не использовал…
Том бегло пролистал наслюнявленным пальцем полтома.
- А единоинеделиморог вам не подойдет вместо дракона?
Сэр Стенвуд покрылся краской и стал напоминать креветку, купающуюся в кипятке.
- Боюсь, он меня к себе не подпустит…
Колдун погрозил ему все тем же наслюнявленным пальцем.
- Да вы, оказывается, проказник, сэр. А я уж грешным делом подумал, что у вас в Малахоле и слыхом не слыхивали про сексуальное воспитание… Обидно, что эта пугливая тварь, каковыми по преимуществу бывают единоинеделимороги, дает себя приручить исключительно девственницам и девственникам - но такова традиция, тут уж ничего не попишешь!
Он перевернул еще страницу.
- Ага! Вот она!
- Кто? - с плохо скрываемым волнением пролепетал рыцарь. Похоже, упоминание о девственницах заставило его сублимировать в направлении женского начала.
- Теория относительности! - победоносно провозгласил колдун. - А это значит, сэр, что вы попадете на свидание с китайским драконом, как только я ознакомлю вас с теорией!
- Я, конечно, не такой ученый, как вы, мессир, - пробормотал сэр Стенвуд, - но все же неоднократно был свидетелем бурных диспутов между уважаемым отцом Хью и веселым Роджером. Меня интересует, какое отношение имеет теория относительности к китайским драконам?
- Самое непосредственное! Теория относительности имеет отношение ко всему, что можно отнести куда-нибудь. В данном случае важен объект применения теории, т. е. вы, сэр Стенвуд, а не субъект, который может быть китайским драконом, единоинеделиморогом и даже вашей прекрасной дамой сердца! Сейчас я прочту рекомендации к употреблению, и теория отнесет вас туда, куда следует из рекомендаций!
Он впился в содержимое рекомендаций.
- Одну секундочку!
Железная перчатка легла на локоть колдуна. Том Твенти с недовольной миной замедленного действия на лице оторвался от магического текста.
- Ну что там еще?
- Как же я отнесусь туда, куда зашвырнет меня теория относительности, без моего верного Клориделя, который остался пастись на вашем очаровательном дворике в компании вашей же обворожительной соседки?
- Совместить всадника с лошадью в процессе трансцендентального переноса и сделать из них единое существо - пустяк для специалиста моего масштаба! Пусть вас это не заботит!
- Но я не хочу быть единым существом с Клориделем, наподобие кентавра, как не хочу оказаться пешим лицом к лицу с драконом! - продолжал рыцарь.
Том Твенти понял, что перед ним муж, упорный в своих намерениях, а не мальчик, смущающийся каждый раз, когда в этом упорстве сомневаются.
- Мой предок - Мерлин. Мое настоящее имя - Том Мерлин. Твенти - всего лишь порядковый номер из вереницы его потомков.
Удивительно, но упоминание прославленного чародея при дворе короля Артура не вызвало у сэра из Малахола ни малейшего отклика.
- О Бергамот Кларисфен Тойфельбой! - выругался Том.
За окнами раздался грохочущий раскат.
С некоторым запозданием стекла осветились зеленым.
В дверь постучали.
- Не заперто! - откликнулся колдун.
Дверь скрипнула, и в тесное пространство прихожей всунулась конская морда. Глаза у Клориделя были виноватого цвета. Он шлепал нижней губой и закусывал удилами. На пол летели хлопья пены.
- Уважаемый Том Твенти! - торжественно обратился хозяин коня к хозяину дома. - Не могли бы вы ссудить меня парой кусочков рафинада?
- К искреннему сожалению, мои талоны на сахар кончились неделю назад! - развел руками колдун.
За приоткрытой дверью начался затяжной ливень - на луже конской пены плавали пузыри.
- Мой верный Клоридель не выносит осадков! - пояснил сэр Стенвуд. - Броня ржавеет, а он терпеть не может запаха ржавчины!
- Пусть наполовину останется сухим! - разрешил Мерлин Твенти, имея в виду, что другая половина лошади все равно в прихожей не поместится. - На чем мы остановились?
Рыцарь подумал и вспомнил:
- Вы сказали: "О Бергамот Кларисфен Тойфельбой!"
Снова полыхнула молния, и через соразмерный промежуток донеслось громыхание Ильи-пророка, который, судя по силе звука, разъезжал по небесным сферам не на и колеснице, а на громадном металлическом листе.
- Мерлин - мой предок, но уважаю я его вовсе не за это! Он - мой идеал специалиста! Этот труд, - Твенти потряс фолиантом, из которого посыпались мышиные хвостики, сушеные корешки мандрагоры, куриный помет и еще черт те что, - вмещает в себя свод всех заклятий, известных в его просвещенное время! Сейчас я совершу магический пассаж, скажу твое имя, и волшебные слова отнесут тебя далеко-далеко, где уже поджидает китайский дракон! Внимание, приготовились! Задержи дыхание…
Сэр Стенвуд - квантор, ментор, комментатор!
Мерлин зажмурился и пробурчал себе под нос:
- Будешь знать, гадкий мальчишка, кому рожи во сне корчить!
Лязгнул меч. Колдун открыл глаза и увидел, что рыцарь по-прежнему находится рядом и при этом его меч гуляет на свободе в непосредственной близости от родного лица. Естественно, от родного лица самого Тома Твенти.
- Меня, славного рыцаря из Малахола, обозвать гадким мальчишкой! - ярость сэра Стенвуда не знала границ.
- Простите, милорд! - выпалил Том Мерлин со всей скоростью, на которую способен был его язык. - Произошло недоразумение. Я вовсе не вас, милорд, обозначил подобным эпитетом!
- А кого?! - рявкнул рыцарь, не убирая меч из-под носа колдуна.
- Одного старинного приятеля, с которым мы… хм… вместе проходили… прикладную биологию!
- Да! - покрутил головой сэр Стенвуд. - Век живи - век учись. Никогда не слышал, что биология может быть прикладной!
Ярость его уступила место удивлению, и меч променял свободу на тесные объятья ножен.
Колдун не стал пояснять клиенту, при каких обстоятельствах его седалище было приложено к биологическому объекту с колючками по всему телу - Тома интересовал совершенно иной аспект: почему сэр Стенвуд не отправился по адресу?!
- Повторим… Внимание! Сэр Стенвуд - квантор, ментор, комментатор!
Все осталось, как и было до заклинания.
- Ничего не понимаю! - Мерлин Твенти взялся руками за голову. - Формулу посыла я перевел точно, а уж послать куда подальше, владея формулой…
Он подозрительно посмотрел на рыцаря.
- Ты, парень, случайно не заговоренный?
- Есть немного, - смутился драконоборец. - Чтобы муж не догадался, дама сердца окружила мое истинное имя защитными чарами. Я поклялся, что никому никогда не раскрою псевдонима!
- Чего-чего, а подобной подлянки я от тебя не ожидал, - не на шутку обиделся потомок великого чародея. - Теперь мне все понятно. Я посылаю сэра Стенвуда, а сэр Стенвуд вовсе не сэр Стенвуд, а какой-то самозванец без имени, которого и послать-то невозможно…
Он тряхнул сэра лже-Стенвуда за грудки.
- Ты хоть понимаешь, что наделал, подлая душа?!
Рыцарь пожал металлическими плечами.
- Я же тебе объяснял, человек в железном футляре, главное в теории относительности - объект, а ты не объект, ты - фикция! Непоименованный объект перестает являться объектом приложения потусторонних сил…
- Если я скажу настоящее имя, магия исполнится?
- Если ты скажешь настоящее имя, малыш с консервной банкой на голове, я сначала пошлю тебя без всякой магии и только потом пущу в ход теорию относительности!
- Но я же давал клятву!
- Ничем не могу помочь. Либо нарушить клятву и фьють - к китайскому дракону, либо…
- Была не была! - махнул рукой клятвопреступник. - На самом деле меня зовут сэр Ланселот Самый Младший!
- Это меняет дело, - торжественно заявил Мерлин Твенти. - Мой прославленный предок в своих мемуарах с приязнью говорил про твоего знаменитого прародителя… Итак, сэр Ланселот Самый Младший - квантор, ментор, комментатор!
На сей раз три волшебных слова упали на благодатную почву подлинного имени. Воздух в помещении сгустился и стал горячим, как в турецкой бане. Рыцарь и конь стали уменьшаться, уменьшаться, уменьшаться, пока не превратились в игрушечных.
Потом между ними возник такой же игрушечный смерч. Он закружил человечка и лошадку в бешено вращающееся колесо. Немного погодя раздался вибрирующий звук, будто лопнула струна на грифе популярного в Испании щипкового инструмента, шесть букв по горизонтали, и сэр Ланселот исчез, только его и видели…
По странному совпадению, а совпадения всегда странны, в этот момент последняя песчинка скатилась из верхней колбы в узкое горлышко песочных часов.
- Пора!
Том Твенти одернул камзол, так что накладные недовольно зашуршали, придал лицу восторженно-игривое выражение и мысленно зачитал фундаментальное заклинание Кибелы-Реи, запрещенное к использованию магами-стажерами, не достигшими шестнадцати зим.
Мышеловка выбралась из-за ящика, встала на попа, подпрыгнула вверх и превратилась в изящную длинноногую леди с ледяным выражением на лице. Сквозь прозрачное подвенечное платье просвечивали поднятые груди с сосками, напоминающими полузрелые вишни, в ореховых волосах таинственно мерцал флер-д-оранж, а вместо сережек уши красавицы защемляли два обручальных кольца, одно из которых было на три размера больше другого.
Новобрачная плавно освободилась от колец в ушах только для того, чтобы они переместились на безымянные пальцы жениха и невесты.
Сами собой вспыхнули свечи в старинном медном шандале, помнившем, наверное, времена Круглого Стола.
Со двора грянул свадебный марш Мендельсона в исполнении окончательно выдрессированной барабанщицы.
В дверь заглянул старина Билл с бутылкой коллекционного шампанского, которую он долго коллекционировал для подобного мероприятия.
- Свидетеля вызывали? - осведомился он учтиво и, не дожидаясь ответа, экзотическим приемом ура-кэн снес горлышко бутылке. - За счастье молодых!
Бывшая Мисс Мышеловка запустила тонкие пальчики себе в декольте, и те выбрались наружу с тремя хрустальными бокалами на длинных витых ножках.
Том вопросительно глянул на супругу.
Изломом соболиной брови новобрачная дала добро на умеренное потребление алкоголя в рамках свадебного обряда, уж больно момент соответствовал торжеству - не каждый день человек берет в жены собственную мышеловку.
- Кто же теперь мышей промышлять будет? - воскликнул дворник, когда пузырьки коллекционного полностью растворились в его расшатанной кровеносной системе.
Новобрачные оцепенели. Над узами Гименея повис дамоклов меч некорректного вопроса. В гнетущей тишине песочные часы продолжали тикать, будто адская машинка времени.
И здесь в комнату эдакой легкомысленной бабочкой впорхнула воспитанница старины Билла. Она прямиком подкатилась к жениху и потерлась о его негнущиеся колени, словно новоявленная кошка. Том сомнамбулически опустил ладонь и провел вдоль теплого гибкого хребта. От глаз невесты не ускользнул тот факт, что ласка была приятна обоим действующим лицам…
Надо отдать должное Мисс Бывшей Мышеловке - она церемонилась недолго. Одной рукой цепко ухватила за холку самозваную кандидатку в кошки, другой же вкатила оглушительную оплеуху муженьку. Блеющее от обиды и неразделенного чувства создание мощным броском было возвращено на исходные рубежи, сиречь двор с полковым барабаном, над которыми давно прекратился дождь.
- Ты уж извини, Билл! - держась за обесчещенную щеку и жалко улыбаясь, промямлил Твенти. - Я тут подумал и решил, мы вполне без котов в доме обойдемся. Правда, дорогая?
- Понимаю, - посочувствовал дворник, потер на прощание обшлагом медаль и вышел за дверь, где несостоявшаяся соперница меланхолично выбивала копытом выходной марш из "Аиды".
Невеста дождалась, когда дворник прикроет за собой дверь, сняла фату и положила на фолиант, из которого ее супруг черпал мудрость.
Жених засуетился, наклонился к зеркалу, зачем-то высунул язык, потом оттянул нижнее веко и задушено прокашлялся.
Невеста, облизывая кончики пальцев, тушила свечи.
"И как ей не больно!" - подумал Том, но тут же сообразил, что трудно мерить человеческими мерками набор из дощечки, пружины и крючка.
Тут-то его и настигла целеустремленность невесты, стремящейся поскорее обрести статус законной супруги. Том не стал кочевряжиться и сдался на милость повелительницы мышей, коз и колдунов на договоре…
Среди ночи он внезапно проснулся и на цыпочках, чтобы не дай бог не разбудить строгую свою половину, выбрался в нужник. Но не тривиальный метаболизм тянул его туда, а подспудная мысль, что он упустил нечто чрезвычайно важное, когда искал манускрипт основателя династии Мерлинов.
Он перерыл хранящееся в сундуке барахло и обнаружил старинный портрет, с которого важно взирал мужчина в старинном костюме и высоком колпаке со звездами. Сначала ничего необычного Том не разглядел, но чем дольше он пялился на изображение в свете чадящей свечи, тем большее волнение испытывал.
Во-первых, мужчина на портрете, а Том подозревал, что это сам Мерлин Первый, собственной персоной, был точной копией самого Твенти, во-вторых, на его лицо стало накладываться лицо сэра Ланселота, окутанное какой-то дымкой, но, мало того, в-третьих, поверх этого начал проступать фас сельского озорника, в свое время превращенного в дракона. Черты всех троих адекватно вписывались в контур головы мужчины средних лет в старинном костюме.
- Что же это получается? - вслух спросил колдун.
А получалось следующее: Том Мерлин, сэр Ланселот и шалунишка Рептиль, прозванный так после превращения, составляли одно целое. Это вытекало непосредственно из теории относительности: если у некоторого числа объектов схожие имена, то эти объекты суть подмножества одного единственного объекта. Фамилия у Тома - Мерлин, у рыцаря - Ланселот, что в совокупности давало объединенное прозвище Мерлинселот, куда двумя соседними буквами "р" и "л" входило имя последнего из троицы - "ЭрЭль". Такова диалектика, и ничего здесь не попишешь…
На супружеском ложе Мерлин продолжал размышлять о природе человека: "…должно быть, все мы где-то немножко рыцари, где-то - колдуны, иногда в нас пробуждается дракон, и неповторимость индивида зависит от пропорции, чего в данном индивиде больше: дракона, колдуна или рыцаря…"
Он посмотрел на мерно вздымающуюся грудь жены и добавил философически: "…а в женщине - козы, мышеловки или дамы сердца!"
Белое пятно на красном фоне
"…Когда становится совсем невмоготу и Племя не может самостоятельно решить возникшие проблемы, прибегают к помощи Виртуального Брата, который до этого обитает только в сознании соплеменников.
Виртуальный Брат появляется в пустыне и телепатически призывает кого-нибудь из страждущих, чтобы довести через него Абсолютный Совет. После выполнения своей миссии Виртуальный Брат превращается в песчаную скалу, совершенно не отличимую от других песчаных скал.
Страждущий узнает Виртуального Брата по белому плюмажу, украшающему его благородное чело. Старики утверждают, что когда перья из плюмажа падут на песок, Виртуальный Брат перестанет приходить…"
Записано со слов Чели Гри, Повторного Вождя в урочище Снежных Дождей, Элизиум, Марс.
"Каждое появление В. Б. становится для коренных жителей Марса долгожданным праздником. Оно тщательно фиксируется в рукописных свитках и служит отправной точкой для последующего периода жизни. Хронологию марсиан можно уподобить слоям камбия на срезе дерева, но промежутками между слоями являются не обороты планеты, а приходы В. Б."
Краткая Марсианская Энциклопедия, ст. "Виртуальный Брат, ритуальный обряд аборигенов"
Кеннет Уильям Дуглас спустился с трапа, отдал ручную поклажу суетливому носильщику из местных, похожему на гигантского богомола, пересек бетонные плиты посадочной площадки, прошел сквозь стеклянную коробку астровокзала и оседлал скоростного жука на воздушной подушке - оптимальное транспортное средство для перемещения по красным пескам четвертой планеты солнечной системы.
В курносой кислородной маске, противопыльных очках и мохнатой шубе до пят землянин выглядел хищным зверем в наморднике. К слову сказать, звери на Марсе не водились. Эволюция остановилась на насекомых. В отличие от людей, которые вели свою родословную от приматов, разумные марсиане происходили от богомолов.
Жук плавно нес седока по улицам марсианской столицы, не снижая скорости на поворотах. В связи с недавно постигшим Марс бедствием - пыльным ураганом небывалой силы (Кеннет прочел об этом в газетах еще до отлета) тротуары были полны беженцев из пострадавших районов. Кто-то тащил коконы с куколками, где-то стихийно образовывалась очередь за благотворительной подкормкой, всюду сновали чиновники из службы Общественного Вспомоществования. Одним словом, столица напоминала растревоженный муравейник.
Над головой Дугласа на большой высоте проносились пауки-светильники. Солнечного тепла и света не хватало даже в разгар марсианского дня - сказывалось порядочное расстояние до светила. Архитектура столицы навевала мысли о несхожести цивилизаций, волею судеб соседствующих в одной планетной системе. Серые громады усеченных конусов, сложенных из бесчисленного количества шестигранников, напоминали землянину африканские термитники, виденные им в каком-то географическом еженедельнике. Причудливая вязь марсианского алфавита, покрывавшая все без исключения здания, будила ассоциации с извилистыми ходами жучков-древоточцев.
Кеннет Уильям Дуглас терпеть не мог насекомых. Будь его воля, перенес бы съезд в какое-нибудь иное место. Впрочем, тогда вряд ли состоялся бы его феноменальный рекорд! Марс так Марс!
Жук остановился у стеклянной двери гостиницы. На ступеньках маялся носильщик с чемоданом.
"Интересно, каким образом он успел раньше меня?"- удивился Кеннет, слезая с седла. Несколько мелких монеток успокоили аборигена, и он исчез вслед за жуком в лабиринте городских улиц.