Этот разговор про непринадлежность к космоштурму и пацифистские воззрения Донката продолжался уже не первый год. Еще с того самого момента, как Сергей Петрович Соловей, тогда якобы "космоштурм в отставке", а ныне начальник техдепартамента Федерального Агентства Российской Федерации Миров по исследованию проблем Фотосферы (сокращенно ФАФ) выдернул Степана Донката из привычного теплого корпоративного мирка и отправил на Бойджер, тогда еще пребывавший в статусе одного из миров независимого Авангарда. Прихватив с собой (наверное, чтобы нескучно было, – ничем другим не объяснить) Декстера, державшего на Марции (головной планете слоя Сакс-Союза) яхт-клуб, Соловей вытряхнул их на Бойджер в компании одного известного по всей галактике профессора и его очаровательной ассистентки Селены Дмитриевны Коваль. Которая, кстати, ныне (после всех событий) пребывала в почти официальном статусе невесты господина Донката.
Правда, именно сейчас она была недоступна по причине экспедиции все с тем же профессором. Но Степа надеялся в скором времени это исправить. Причем, навсегда.
Тогда, на Бойджере, Соловей резко превратился в полковника Птаха, открестился от профессора с ассистенткой, и предоставил Степе с Декстером кувыркаться самим, занявшись своими секретными делами. Итогом их совместных кувырканий стало вхождение Бойджера в состав РФМ, ни много ни мало. А также дружба с Декстером, открытие одного из самых известных ночных клубов Изюбра и прочее-прочее. Но это в прошлом. А сейчас у них генеральная репетиция на носу….
– Ты не рассказал, откуда у тебя эта пакость, – напомнил Степа по "Денщика".
– Это не пакость, – насупился сакс. – Это мое прошлое.
– Грустное у тебя прошлое, – вздохнул Степа. – Но все равно, откуда оно взялось?
– А это Элечка, – гордо сообщил Декстер, как будто рассказывая об очередной медали. – Она постаралась. Чтобы, говорит, меня обратно к нормальной жизни вернуть. Так сказать, к корням.
– Довел человека, – укоризненно попенял Шойсу Донкат.
– Нет, правда, она так и сказала, – сакс поднялся и поманил за собой Степу. – Пошли, уже все готово.
Они поднялись и перешли в огромную столовую, где на длиннющем столе дымились две кружки с кофе. Вот тут Степины вкусы полностью совпадали со вкусами Шойса, оба любили пить кофе из больших кружек. Чтобы надолго хватало.
– Так вот, – Декстер с хлюпаньем пригубил горяченный напиток и полез за своей сигаретой. – "Денщика" мне Элечка лично поставила, – гордо сообщил он, прикуривая. – Представляешь, сама нашла где-то и поставила. Втихую. Я чуть натурально не обделался, когда мне в ответ на просьбу принести пива с потолка сообщили: "жопу подними и сам сходи". Да еще голосом моей молодости. Прикинь?
Донкат прикинул и чуть не расплескал от смеха кофе.
– И что ты Элечке на это сказал? – ехидно поинтересовался он.
– Я? – сакс грозно сдвинул на переносице смоляные брови. – Я ей, знаешь, что сказал, знаешь…?
Он не выдержал драматизма и расплылся в улыбке.
– Я ей сказал: "Любимая, спасибо тебе за то, что напомнила мне о днях моей юности. А когда мне можно будет повзрослеть? Снова".
– И что? – Степе стало до ужаса любопытно.
– Настоящая женщина, – гордо возвестил сакс. – Она сказала: "всех своих монстров победишь, тогда и выключишь". Так-то.
– Да уж, – Степа спрятал ухмылку. – И что, вот ты победил – теперь будешь перенастраивать?
– О нет, – неожиданно хищно оскалился Декстер. – Теперь я к нему уже привык. Он уже как родной. Я теперь с ним жить буду. А Эльвира Семеновна, если захочет от него избавиться, должна будет очень постараться мне приятное сделать.
Он скабрезно ухмыльнулся.
– Жуткий человек, – цокнул языком Донкат.
– Коспех, – рубанул воздух кулаком Декстер.
– Космоштурм, – поправил его Степа. – Мы в РФМ.
– Неважно.
– Ладно, пес космоса, – Донкат поставил на стол недопитую чашку и посмотрел на часы. – Вот теперь нам и вправду пора. Пошли. На ходу дорасскажешь.
Декстер специально не стал усиливать звукоизоляцию своего бота, чтобы чувствовать мощь двигателей. Иногда это мешало, иногда – нет. Сейчас, например, это было здорово. Широченный "Тарантул" Декстера, на котором вполне могло сбрасываться на поверхность какое-нибудь штурм-подразделение, утробно урча, пожирал сотни километров орбитального пространства без видимого напряжения. Шойс вел бот в обход перенасыщенных в это время трафик-каналов, заявившись в транспортной системе, как экстра-пользователь. Услуга эта была жутко дорогая, но зато позволяла избегать традиционных орбитальных пробок. Услужливый автомат (еще бы, за такие деньги) вел "Тарантул" по чистому пространству, плавно огибая огромные рукава трафик-каналов, по которым текла непрерывная вечерняя река возвращающихся с поверхности ботов. Изредка мимо них проскакивали такие же счастливчики, предпочитающие тратить огромные деньги, но не течь в общем медленном потоке, где каждую минуту автоматы слежения могут оттормозить тебя и предложить повисеть немного, пока ключевые развязки не освободятся. Но основная масса провожала массивный бот кровожадными взглядами. Степа их понимал. Не так уж и давно он сам стоял в таких же пробках и с завистью наблюдал за счастливчиками, которые могут позволить себе чистый космос.
– Десять минут до парковки, – мягко сообщил автомат, предлагая перейти на ручное управление. Степа поднял угол рта. До бота, судя по всему, карающая длань Эльвиры Семеновны пока не дотягивалась – голос был мягок и приятен. Никаких тебе пожеланий типа "руль взял, и вперед, солдат".
– Ручное управление, – сообщил Декстер, берясь за штурвал.
– Принято, – согласился автомат.
Бот мягко вздрогнул и начал набирать скорость. Вообще-то перед прибытием скорость полагалось сбрасывать, но Шойс придерживался нетрадиционных взглядов на вождение пространственных аппаратов.
– Ого, – присвистнул он, углядев впереди скопление ботов.
Орбитальный бар "Мамкин валик", названный в честь фирменной прически космических пехотинцев Сакс-Союза и в нормальной жизни не страдал отсутствием посетителей, скорее наоборот. Но сегодня тут творилось что-то несуразное. Длиннющая штанга бот-паркинга, безумно дорогое приобретение Декстера, призванное облегчить непростой процесс орбитальной парковки, всегда справлялась со своими функциями. Принимая бот посетителя, она отправляла его в специальный ангар, смонтированный тут же, выдавая хозяину идентификационный ключ. По выходу через двери ключ активировался, и к моменту подхода к посадочной площадке, бот подавался обратно в автоматическом режиме. И всегда мест хватало. Но не сегодня.
– Степа, это что, правда, я всех наприглашал? – неверяще повернулся к Донкату сакс. – Я лично?
– Не уверен, – Степа всмотрелся в облепленную ботами парк-штангу. – Помимо тебя право голоса было у меня и Элечки. – Так что тут еще и наши гости есть.
– И то радует, – облегченно выдохнул сакс. – А то я уже испугался.
– А теперь не боишься? – поддел его Степа.
– А теперь я знаю, где искать крайних – парировал Декстер. – Я приглашал гостей по количеству свободных мест, поэтому свободных билетов не должно было быть. И если вы кого-то пригласили сами, им придется стоять.
– Это ты теперь меньше есть будешь, – припомнил Степа древний анекдот. – Тут, похоже, работает принцип "кто первый встал, того первым и убили". Посмотри на те боты, они же прямо к штанге пристыкованы, это же нарушение техники безопасности. Убью Равазова.
– Этим можно, – Декстер разглядел боты, на которые указывал Донкат. – Ты присмотрись. Это же администрация слоя.
– Что? Сам губернатор пожаловал? – не поверил Степа.
– Что ты, – сакс начал вести бот по дуге снижения, целясь в неприметную площадку ниже и левее парк-штанги. – Губернатор, если и приедет, то на премьеру. В конце концов, он сам бывший космоштурм. А это кто-то из оценщиков. Посмотрят, потом ему расскажут, стоит ли вообще сюда идти. Да и вообще, я только критиков с оценщиками и приглашал. А ты что, нет?
Донкат замялся.
– Да ты знаешь, – он откашлялся. – Вообще-то, нет.
– Ну ты даешь, – возмутился Декстер. – Я приглашаю самую известную тематическую группу про-сектора галактики, готовлю народ к зрелищу, устраиваю дикую шумиху, а ты не оставляешь мест для критиков, которые будут к нам народ загонять? Это, знаешь ли, как-то … неправильно.
– Шойс, – ухмыльнулся Степа, наблюдая, как сакс ювелирно подводит бот к парк-контактам. – Ты кого собрался загонять? Да к нам и так народ ломится в драку. Билетов в продаже нет в принципе. Тебе не все равно, десятком рецензентов больше, десятком меньше?
– Не все равно, – процедил сакс. Он бы и покрепче выразился, но в момент стыковки отвлекаться не рекомендовалось.
Дон-н-н. Автоматика бота оповестила об удачном контакте.
– Пошли, – Донкат решил не дожидаться возмущенного продолжения и резво выскочил в переходной шлюз, в конце которого маячила фигура Сергея Равазова, администратора клуба, неизменно встречающего каждого из них на входе в бар. – Посмотрим на твоих избранников.
А недовольное ворчание сакса он просто проигнорировал.
Глава 2
Получил Генка по максимуму. Нет, выдрать его не выдрали, отец вообще его никогда не бил, хотя мама и делала большие глаза, справедливо полагая, что вот сейчас-то Генкина пятая точка и будет раскрашена в предупреждающий красный цвет. Но, нет, обошлось. Хотя, если честно, лучше бы его выдрали ремнем.
Примчавшийся в фильтрационный пункт отец внимательно выслушал сбивчивое, то и дело прерывающееся слезами бормотание Генки. Мрачнея на глазах, послушал доклад старшего мобильного патруля, молча открыл дверь бота и показал Генке – залезай. Делать было нечего, и Генка полез.
Ничего. Ни криков, и угроз, ни оскорблений. Дома отец просто включил витранс, воткнул в воспроизведение одну из палочек носителей с надписью "для служебного пользования", посадил Генку перед экраном и нажал на "Пуск", игнорируя протесты мамы.
– Это не постановка, – предупредил он.
Через полчаса он выключил витранс и повел оторопевшего, притихшего Генку в другую комнату. Посадил в кресло, сам сел напротив, закрыл дверь перед мамой, многозначительно глядя ей в глаза.
– Видел? – спросил он все тем же тихим голосом, пугающим больше, чем любой крик.
Генка судорожно сглотнул и кивнул. Как не видеть, видел. Эти кадры еще долго будут стоять у него перед глазами. Горящие города, горящие люди. Развороченные взрывом транспорты, догорающие на поверхности какой-то планеты. Рушащиеся здания. Разорванный взрывом мальчишка, такой, как Генка. И бессильные что-либо сделать космоштурмы. Штурм-боты, взрывающиеся один за другим на подлете к огромной, горбатой туше, зависшей над планетой. Факелы космоштурмовских убээсов, ужасно медленные на фоне неизменно находящих их разрядов плазмы. И неповоротливые крейсера штурм-флота, как будто бы загоняющие хищный силуэт, а на самом деле топчущиеся на месте и подставляющие свои борта для точных, безжалостных залпов. И гибнущие один за другим, будучи не в силах повторить невероятные маневры одинокой тени, мелькающей на экранах обнаружения. Смерть….
– Ты знаешь, откуда взялось слово "ан"? – отец не стал спрашивать, понял ли Генка хоть что-то из увиденного. Там и понимать было нечего. Это был один из анов. Тех самых, про которых тот же Генка с друзьями рассказывали друг другу истории захлебывающимся от восторга голосом. Сейчас ему отчего-то расхотелось восхищаться.
– Знаешь? – повторил отец тем же тихим голосом. Этот голос пугал Генку и до этого, а сейчас он вообще готов был на что угодно, только бы папа заговорил нормально. Но он не говорил. Он смотрел на сына, ожидая ответа.
Генка помотал головой, глядя на отца затравленными глазами. В его голове все еще стоял тот мальчишка, разорванный напополам взрывом.
– "Ан" – это сокращение, – заговорил, наконец, отец. – От саксонского "artificial nature". "Искусственная натура". Ты понимаешь, что это значит?
Генка вобрал голову в плечи, но ничего не сказал. Он не знал саксонского. Зачем? У них свой сектор, свои школы. А надо пообщаться, так пластину переводчика на плечо – шлеп, и все дела. Благо они в каждом общественном месте лежат бесплатно.
– Они живые, – отец показал рукой в сторону Зоны Исключения, оставшейся позади. – Ты понимаешь? Живые кресера. Их создавали как новых солдат. Без страха, боли, сомнений. А потом поняли, что если их создавать и дальше, то они скоро всех вокруг перебьют. Им же все равно, кого убивать. Главное, завоевать физические объекты. Пространственные объекты, по их классификации. Планеты. И вот тогда государства встретились и решили все вместе, одновременно избавиться от них.
Он замолчал, глядя куда-то вдаль. В другой бы раз Генка слушал бы его, раскрыв рот, и ерзая на стуле от нетерпения. Но сейчас почему-то выслушивать конец истории не хотелось совершенно. Перед глазами горели города и люди.
– Я не знаю, почему государства решили не уничтожать их до конца, – поджал губы отец. – Но так решили. Оставшихся анов, кого не уничтожили при захвате, привезли сюда, на Блазар. Деактивировали, поместили в Зоны Исключения и поставили охрану. Чтобы никто из них, никогда не вышел отсюда без разрешения всех трех государств одновременно.
– Каких государств? – пискнул Генка.
– Азиатское Содружество, РФМ и Сакс-Союз, – коротко пояснил отец. – Те, кто и создавал анов.
– Так вот почему…, – прозрел вдруг Генка. Привычный мир поворачивался под другим углом.
– Именно так, – подтвердил отец. – Именно поэтому на Блазаре три равных военных группировки. И патрули мы несем смешано. Чтобы ни у кого не возникло желания в одиночку активировать анов. Но мы говорим не об этом. Ты понимаешь, что будет, если хотя бы один из них оживет, и станет самостоятельным?
Еще день назад Генка бы честно хлопнул глазами и кивнул, чтобы поскорее отвязаться от этого разговора и побежать играть. Но сейчас кивать не хотелось. Оставалось смотреть в глаза отца и ждать продолжения, которого слышать совершенно не хочется.
– Ожив, первым делом любой ан уничтожит мобильные патрули, – отец будничным жестом показал себе на грудь и у Генки заледенели руки. – Молчи, – прервал он открывшего рот сына.
– Вторым делом, он постарается разнести орбитальные группировки и наземные базы противокосмической ооброны, потому что иначе они разнесут его. Это тоже ясно?
Генке сейчас было все равно. После заявления, что его папу могут убить, ему уже было все равно, сколько баз разнесет оживший ан.
– Ну а третьим шагом ану потребуются производственные мощности и отсутствие людей, которые могут ему помешать. Так что города выжигаются, а заводы остаются.
– Какие заводы? – выдавил из себя Генка. – К нам на Блазар же все привозится.
– Именно, – поднял палец отец. – Именно для того, чтобы оживший ан не мог использовать производственные площади для создания ремонтной базы, на Блазаре и нет никаких заводов. Ему придется организовывать все с нуля.
– Кому организовывать? – перегруженное сознание Генки уже не справлялось. А понимание того, что планета с самого начала строилась как защита от нападения, которое когда-то случится, вообще сносило Генкину крышу напрочь.
– Ану, сынок, ану, – пояснил отец. – Он же живой. И будет делать то, то сделал бы на его месте любой человек. Сначала место для жилья, а потом – оживить своих.
– Остальных?! – ужаснулся Генка.
– А ты как думаешь? – горько усмехнулся отец. – Правители долго спорили, разделять ли анов по разным планетам или оставить на одной, но все же решили собрать их тут.
– Зачем? – прошептал Генка, осознавший, наконец, в каком ужасе они живут.
– Не знаю, – пожал плечами отец. – Но так решили….
– А зачем вообще их собрали в одном месте? – Сашка старался не смотреть на сутуловатую фигуру отца. – Что, с ними проблем было мало поодиночке, чтобы их кучей собирать?
– Не наше дело, – устало проговорил отец, не поворачивая головы. – Если меня спрашивать, то я против, но правительства решили так. Возможно, их всех привезли сюда потому, что Блазар находится в нестабильном секторе, и при случае можно всю систему легко отправить в сторону черной дыры, откуда им будет не выбраться….
Он не стал добавлять, что в черную дыру "при случае" отправятся не только аны, но и люди, это было и так понятно, хоть и жутко.
– … а возможно, наша планета не единственная такая в обитаемой галактике. Кто знает? Не я.
Он еще раз, в который уже за этот разговор, вздохнул.
– Была бы жива мама….
– Причем тут мама? – окрысился Сашка.
Мамы нет, ее уже давно нет. И никто не может ее заменить. А он уже взрослый. Сам понимает, что к чему. Вот только почему так больно смотреть на устало опершегося о стол отца.
– Притом, – отец закрыл лицо руками, и Сашке стало тошно. – Притом, что она бы тебе смогла объяснить. Смогла бы понять, что у тебя в голове творится…. А я…. Что я? Я тебе объяснить даже не могу, что без защиты и экранированного уникомпа к поясу приближаться нельзя и близко. Они же самоорганизовывающиеся….
– Почему без защиты? – вскинулся Сашка. – У меня была защита.
– Какая? – горько поинтересовался отец.
– Щит, третий, – бодро начал Сашка и тут же осекся. Отец прав. И как ему могло прийти в голову, что "Инфощит, версия 3010" это просто мощный (может, даже лучший на сегодняшний день) антивирус, а никакой не блокатор баз данных?
– Я не только плохой отец, я еще и учитель никудышный, – сидящий за столом усталый человек сгорбился еще больше. – Не смочь объяснить, что нельзя соваться к существам, обученным прорывать планетарную информационную оборону, имея всего лишь мощный антивирус, это провал.
Сашка замер. По спине пробежал недобрый холодок. Вспомнился тот странный вирус, от которого не осталось и следа. Отец продолжал неподвижно сидеть, сгорбившись и закрыв лицо руками. После смерти матери он так сидел часто. Слишком часто. Сашка привык. Они и на Блазар перебрались, чтобы работать как можно больше. И огромные деньги, предлагавшиеся за работу на карантинной планете, были всего лишь внешним поводом, позволявшим отцу утешать себя, и дававшие хоть какое-то обоснование его погруженности в работу. Видеть это было больно. Почти так же больно, как вспоминать о маме.
"Вирус", напомнил себе Сашка.
Встал выбор: говорить или нет. Попробовать справиться самому? Или с помощью отца? Все равно ведь к нему все придет.