Книга научно-фантастических рассказов, повестей и легенд. В ней говорится о людях прошлого и будущего, о поиске неоткрытых земель, о роли науки и техники в нашей жизни. Необычное в обычном - этот принцип объединяет многие произведения сборника и даст возможность увидеть то общее, что характерно для сегодняшнего и завтрашнего дня наших знаний.
СОДЕРЖАНИЕ:
Феоктистов К. Заглянуть в будущее
Встреча в Ловече . По следам древней легенды
Далекая Атлантида . Повесть
Красные кони . Рассказ
Морег . По мотивам шотландской легенды
"Мы играли под твоим окном" . Научно-фантастический рассказ
Река мне сказала . Рассказ
Сегодня вечером . Рассказ
Тень в круге . Фантастическая повесть в письмах
Феи старого замка . По мотивам шотландской легенды
Четыре стебля цикория . Рассказ
Читатель . Рассказ
Художник И.Мельников
Содержание:
Владимир Иванович Щербаков - Третий тайм 1
К. Феоктистов - ЗАГЛЯДЫВАТЬ В БУДУЩЕЕ 1
Встреча в Ловече 1
Далекая Атлантида 2
Красные кони 13
Морег 15
Мы играли под твоим окном 19
Река мне сказала 21
Сегодня вечером 23
Тень в круге 25
Феи старого замка 30
Четыре стебля цикория 34
Читатель 35
Владимир Иванович Щербаков
Третий тайм
К. Феоктистов
ЗАГЛЯДЫВАТЬ В БУДУЩЕЕ
Представляя читателю книгу фантастических повестей и рассказов Владимира Щербакова, хотелось бы прежде всего отметить те особенности жанра, которые близки писателю. Фантастика - не только литература. Подлинная фантастика чем-то сродни науке с ее методами исследования реальности. Не беда, что космические проблемы, к примеру, освещаются в художественном произведении по необходимости упрощенно. На этот счет есть крылатое изречение: "Легкость формы не всегда говорит о несерьезном содержании, и, наоборот, наукообразный язык "жрецов" иногда скрывает полное отсутствие мысли". Не помню, кому принадлежит это изречение, но не могу не поддержать его, ибо хорошо известно, что сформулировать мысль не менее трудно, чем, так сказать, уложить ее в скупые строчки формул.
Литература отражает жизнь, фантастика - тоже. Многие фантасты стремятся к предвидению и прогнозированию, а также анализу настоящего. И книга, которую раскрывает читатель, думается, вполне соответствует этим задачам. В повести "Далекая Атлантида" писатель изложил гипотезу о связи гибели мамонтов с глобальным катаклизмом, причем он провел собственные расчеты и получил год катастрофы, примерно соответствующий указаниям Платона.
В романе "Чаша бурь" Владимир Щербаков с позиций математической лингвистики подходит к решению этрусской проблемы (к переводу этрусских надписей). Тут случай особый - этруски до сих пор молчат, подавляющее большинство надписей на этрусском не расшифрованы, не переведены, и можно лишь выразить надежду, что писатель приблизился к истине.
Не думаю, что писатели-фантасты заслуживают скидки, когда речь идет о характерах героев, языке произведения и его литературно-художественном уровне. Владимир Щербаков в такой скидке попросту не нуждается.
Несколько слов о повестях и рассказах, составивших эту книгу.
Помимо повести "Далекая Атлантида" в нее вошли лучшие рассказы писателя. Цикл шотландских сказок в книге представляют "Морег" и "Феи старого замка".
Я не буду подробно говорить о том или ином произведении, раскрывая тем самым хотя бы частично их замысел и содержание, а ограничусь пожеланиями, адресованными к читателю: внимательно отнестись к гипотезам, изложенным в книге, и с сочувствием - к тем ее героям, которые этого заслуживают, а таких, к счастью, большинство. Владимир Щербаков - писатель по преимуществу светлый, лирический. Не это ли качество его прозы помогает ему заглядывать в будущее? Предоставляю читателю самостоятельно найти ответ на этот немаловажный вопрос.
Летчик-космонавт СССР,
профессор К. Ф е о к т и с т о в
Встреча в Ловече
Каждый камень здесь памятник. Давным-давно жили тут фракийцы. Остались некрополи и курганы - их несколько десятков. Если повезет, можно примкнуть к группе спелеологов, изучающих пещеры. Однако удостоверения журналиста для этого недостаточно: карстовые пустоты в теле земли коварны, нужно быть предельно собранным, в некоторые подземные гроты еще не проникал человек.
В Ловече - старейшем городе на берегу болгарской реки Осыма - я повстречался с художником Павлом Авраамовым. Днем он показал мне город, остатки стен римского поселка, рассказал о Стара-Планине, этой заветной земле, средневековых крепостях, карстовых провалах и пещерах. А вечером, когда мы изрядно устали, свершилось нечто вроде чуда: мы присели за кофейный столик в галерее знаменитого крытого моста и Павел достал слайды, копии своих работ, где с удивительными подробностями запечатлено было то, что можно было тогда лишь увидеть из будущего… Именно так: из будущего.
Уже после этой встречи прочитал я о том, что на спутниках больших планет нашей системы есть вода. А болгарский художник со смелостью, недоступной иным фантастам, изобразил эти океаны и моря так живо, так красочно, что я поверил ему тогда безоговорочно, и скупые строчки поздних публикаций почти ничего не прибавили к его словам. Удивительная картина "Космический лебедь"! Символ жизни. Это еще не сбылось. Но я почему-то верю художнику.
Лебедь на картине летит, распластав крылья. Под крыльями - огни звездных миров, спирали галактик. Может быть, здесь, в Ловече, такой прозрачный воздух, что видно далеко окрест - вплоть до звездных скоплений иных миров? Я спросил его об этом.
Павел ответил:
- Да. Мне кажется, это перекресток времен. Дело не только в особой прозрачности горного воздуха. Отсюда видно и прошлое, и будущее.
Мы зашли в его студию.
Жизнь, подобно Афродите, возникла из пены морской. Об этом рассказывало полотно на правой стене. На берегах морей и океанов далеких звездных островов ветры гонят к берегу тончайшую пленку вещества, из которого образуются сложные молекулы.
- Как будто повар-исполин снимает навар с поверхности океанского котла и собирает его на побережьях, - напомнил Павел. - Один ученый считает, что при ветре, дующем в сторону берега, все, что находится на поверхности моря протяженностью в сотни и тысячи миль, может уместиться на полосе побережья и дать начало необыкновенным превращениям. Это строительный материал. Жизнь возникла из морской пены.
Я впервые услышал это от Павла. Потом прочитал в журналах, где печатают статьи ученых. Но долго не мог осознать главного - о нем речь впереди.
Можно лишь гадать, какие механизмы жизни лежат в основе рождающейся в далеких мирах космической фауны. Углерод? Фтор? Кремний? Вряд ли можно раскрыть все секреты неведомых форм жизни - это было бы уж слишком! Ведь живое может использовать и рои элементарных частиц, об этом говорят не только фантасты. Ростки жизни могут быть сильнее камня, сильнее железа, но как, наверное, непросто будет их разглядеть капитанам звездных кораблей! А художнику это удалось.
Я всматривался в детали целого мира, созданного фантазией. Удивлялся. Подолгу останавливался перед каждой картиной, слушал художника, который тихо прочитал отрывок из бессмертной поэмы Лукреция: "Каким образом случайные встречи атомов, падающих вертикально, но с незаметными уклонениями, и без которых природа ничего бы не произвела, каким образом эти встречи положили основание небу и земле, прорыли бездну океана, установили движение солнца и луны?.. Элементы мира расположились в том порядке, в каком мы их видим, совсем не вследствие ума и размышления: они совсем не уславливались между собой относительно движений, которые желали сообщить друг другу; но, бесконечные числом, движимые на тысячу разных ладов, подчиненные с незапамятных времен совершенно посторонним толчкам, увлекаемые своей собственной тяжестью, они приближались друг к другу, соединялись друг с другом, при этом возникли тысячи их сочетаний, и, наконец, время, соединения и движение привело их в порядок - они образовали большие массы. Так возник первый абрис земли, морей, неба, одушевленных существ".
На улице была звездная ночь. А я все не мог покинуть студию в Ловече. Пытаясь как бы впитать образы каждой картины, я ощущал бессилие. Меня тревожил скрытый вопрос, но я не находил слов. Я мог бы задать этот вопрос художнику. Но я не сделал этого. И до сих пор жалею об этом. Быть может, придется ему написать.
Можно удивляться прозрению современного человека, увидевшего, точно наяву, далекие планеты. Но как ответить на вопрос, до сих пор мучающий меня?
Да, в старом городе Ловече живет художник, размышляющий о невообразимых далях. Я помню его рукопожатие. Да, по вечерам, когда зажигаются огни над берегом Осыма, Павел берет кисть, и по воле случая или прозрения на холсте возникают диковинные контуры неведомого. Но ведь это все же современный город. И Павел - вполне современный художник, читающий те же журналы, что и мы, думающий примерно о том же. А рядом с нами - вся планета наша с ее тревогами, надеждами, поисками. Ведь живем мы все же в настоящем, даже когда воображение переносит нас далеко-далеко, почти за тридевять земель. Доктор Дж. Уонгерски проводил опыты в лаборатории Йельского университета: через искусственную морскую воду с растворенными в ней органическими веществами пропускал пузырьки воздуха. Оказалось: аминокислоты и некоторые другие вещества, столь важные для построения клеток, прилипали к пузырькам, образуя тончайшую пленку. Воздух транспортировал "строительный материал" на поверхность! Морская пена, похоже, точно так же сбивает в комочки органику - из нее рождается жизнь во многих и многих мирах. Опыты провели совсем недавно. Художник знал о них, но многое сумел домыслить, ведь он живет в нашем, двадцатом веке.
Ну а те, кто жил две тысячи лет назад?.. Те, кто сложил миф об Афродите, вышедшей из пены морской? Ведь у них не было машины времени, как не было ее у Лукреция, правильно понявшего главное: нет в мире ничего, кроме материи и пространства, в котором происходит ее движение.
В какой волшебный прибор надо было заглянуть, чтобы понять, как же возникает жизнь? И сколько я ни думал над этим, я не мог найти ответа. Вот тогда-то, после встречи в Ловече, я стал читать все, что написано об Атлантиде - удивительном острове, где тысячи лет назад люди уже знали и видели то, что стало потом мифами и легендами.
Далекая Атлантида
"Далекая Атлантида" - романтическое произведение о неведомой земле, которая, по словам Платона, располагалась некогда в Атлантике. Но у писателя на этот счет собственная концепция: ему удалось создать стройную гипотезу катаклизма, относящегося к десятому тысячелетию до н. э., в результате которого якобы и погибла Атлантида Платона. Писатель-ученый разыскал во время своих творческих командировок на Дальнем Востоке нечто такое, что, может быть, имеет прямое отношение к решению проблемы. Упавший на Землю гигантский метеорит или даже астероид непременно должен был разбудить земные недра. Вулканический пепел мог осесть после небывалых извержений далеко от главного места действия. И что же? Автор нашел в долине реки Берелех именно вулканический пепел. Это мощные слои глинистого лёсса, в которых и погребены мамонты. Радиоуглерод указывает на время события - 11 800 лет тому назад. К тому же оказалось, что и отложения ила на дне ирландских озер, то есть на другом конце земного шара, - того же возраста…
Это лишь один из примеров, который показывает, с какими поисками и умозаключениями связан жанр фантастики.
Герои повести "Далекая Атлантида" - люди ищущие, как и сам автор.
Летчик-космонавт СССР, профессор
К. Феоктистов
Рута
Над бамбуковой рощей проросли три звезды, когда мы вышли из темной воды, легли на деревянные лежаки, еще теплые, не остывшие после дневного зноя.
- Поймай мне богомола и расскажи об Атлантиде, - сказала Рута Беридзе.
- Ты видела когда-нибудь богомола? - спросил я, не оборачиваясь к ней, потому что мысленно перенесся к одной из трех звезд и мне не хотелось сразу возвращаться.
- Нет. Ни разу не видела богомола. Только на картинке. Знаю, что это большой зеленый кузнечик.
- Это не кузнечик.
- Знаю, знаю. Но похож!.. В Тбилиси их нет.
- Здесь, на Пицунде, их тоже немного. - Я помолчал и спросил: Хочешь, расскажу об Атлантиде? Боюсь только, что ты долго не уснешь потом.
- Это страшно?
- Да. Все атланты погибли во время катастрофы. Было это в незапамятные времена.
- Почему погибли?
- Почему случилась катастрофа?.. Думаю, упал тогда в океан гигантский метеорит, поднял водяной вал с километр или даже больше. Наверное, он пробил земную кору, выплеснулась магма, смешалась с водой, все там вскипело, и град раскаленных камней засыпал волшебный остров. Был взрыв космической силы. Тучи пыли и пара скрыли солнце, луну и звезды на много лет. И потому все в мифах начинается с хаоса. Сначала тьма, тьма, ни моря, ни суши, ни света, потом появляется Солнце.
- Я об этом так мало знаю!
- Но ведь твоя будущая специальность - кибернетика.
- А какая у тебя специальность?
- Атлантолог.
- Как ты ее приобрел?
- Читал Платона. Думал. Читал все, что написано об Атлантиде. Снова думал и читал, но уже по-другому: не соглашаясь с написанным.
- Хорошая специальность, интересная.
- Да. А богомола, Рута, я поймаю завтра, идет?
- Идет, атлантолог… Спокойной ночи!
* * *
В эту ночь мне снился город, древний и полуразрушенный… Вокруг ни души. Город атлантов? Не знаю.
Я всматривался в груды камней, обломки плит, выступавшие из-под земли, в мрачные трещины, разорвавшие улицы пополам. Когда-то здесь всколыхнулась твердь, и город умер. Землетрясение прокатилось, сметая дома, рассыпая их, как игрушки. Сколько с тех пор прошло времени? Во сне я будто бы пытался ответить на этот вопрос. Подспудная мысль становилась яснее и яснее: может быть, время текло здесь иначе, чем всюду. Как такое могло быть? Могло. Если только я видел следы той самой страшной катастрофы, о которой сложили мифы и легенды во многих местах, удаленных от этого города на тысячи километров.
Атлантиде не помогли божества, высеченные из черного базальта. Столица ее вместе с островом погрузилась в морскую пучину. Но по обе стороны океана располагались провинции и колонии атлантов. Что с ними сталось, с этими городами, которые были удалены от эпицентра небывалой катастрофы? И может быть, я видел как раз один из них?
Пустынно на улицах, лишь тень пролетной птицы скользит неслышно по краю провала. Может быть, здесь шумели некогда орды завоевателей, набегавшие, как волны прибоя? Кровь обагрила стены и пороги жилищ, капли ее застыли на солнце, ветер превратил их в пыль. Затем в долгие годы благоденствия женщины с браслетами на запястьях и щиколотках, увешанные драгоценными каменьями на подвесках, были главным украшением города, и живые волшебные лики их после смерти остались на фресках среди домашней утвари, статуй богов, больших и малых, каждый лик хранил улыбку, страсть или невысказанную мысль - на веки вечные. Камни впитывали в себя жизнь людей с их силой и слабостью, удивительными находками ума, заблуждениями и фантазиями. Город мертв, но когда-то он жил своей особой неповторимой жизнью.
Что я вижу вокруг? Вот ящерица скользнула по обломку облицовочной плитки. На грани, присыпанной красноватой землей, остались отпечатки сухоньких лапок. Бусины ее глаз отразили свет на одно мгновение - и пропали. Я не слышу звука шагов - так бывает лишь во сне. Но я внимателен: передо мной неведомое. Ни за что не угадаешь, в какое время я попал, какие боги витали над крышами храмов, на каких наречиях здесь говорили.
Если вдуматься в значение увиденного, то множество догадок будут теснить друг друга, но это случится позже. А сейчас я как бы пробираюсь ощупью, словно в лесу. Свет солнца едва пробивается сквозь сеть лиан. И никого вокруг, кто смог бы ответить на мои вопросы.