Странные визитеры вторглись на Землю тысячи лет назад. Они были бессмертными существами, которые создавали сенсорные кинофильмы войн, стихийных бедствий, ужасов человеческих, чтобы разогнать бесконечную скуку. Столкновение с уроженцами Земли было нарушением инструкций властей. Когда Исследователь времени Келексэль прибыл на место происшествия, неприятности продолжились ещё долгое время, и положение даже ухудшилось.
Фрэнк Герберт
"Создатели небес"
Каждый человек таков, каким его создали Небеса, а иногда и намного хуже.
Мигель де Сервантес
1
Терзаемый дурными предчувствиями и сильнейшими внутренними противоречиями, какие когда-либо доводилось испытывать взрослому чему, Келексель - Расследователь - спустился к затаившемуся в глубине океана режиссерскому кораблю. Он протиснул узкий челнок сквозь барьер, возвышавшийся в зеленой мгле, и вышел на длинную серую посадочную платформу.
Вокруг прибывали и отправлялись мерцающие желтые шары и диски рабочих челноков. По корабельному времени было раннее утро, и Режиссер Фраффин занимался очередной историей.
"Быть здесь, - подумал Келексель. - Наяву в мире Фраффина!"
Он чувствовал, что знает этот мир до мельчайших подробностей; бесконечные часы, проведенные перед пантовивом, промелькнули перед тазами. Предварительная подготовка - так это называлось. Но какой чем не поменялся бы с ним местами - и сделал бы это с радостью?
"Быть в мире Фраффина!"
Корабельное утро. О, Келексель видел их великое множество, запечатленных операторской группой Фраффина: рваное небо, вереницы подсвеченных солнечным золотом облаков. А эти создания? Он почти мог расслышать бормотание жрицы, ее голос, традиционно робкий перед чемом, играющим бога. Ах, что за женщины: мягкие, податливые, точно подтаявшее масло, неудержимо щедрые на отравленные поцелуи…
Но те времена прошли, оставшись на пленках Фраффина. Теперь эти создания плели канву новой истории.
Нахлынувшие болезненные воспоминания об историях Фраффина заставили Келекселя ощутить мучительный внутренний разлад.
"Мне нельзя распускаться", - подумал он.
Мысль, положа руку на сердце, несла элемент рисовки, и Келексель позволил себе посмеяться над собой. Фраффин сделал кое-что Для него. Фраффин открыл многим чемам массу нового о себе.
Несмотря на царящую на посадочной платформе суматоху, Диспетчер почти немедленно заметил Келекселя и выслал плавучего робота-опросчика, перед чьим единственным глазом Келексель поклонился и сказал:
- Я посетитель, мое имя Келексель.
Не надо было добавлять, что он богатый посетитель: капсула и одежда достаточно красноречиво сказали об этом за него. Одежда из незагрязняйки цвета темной лесной зелени, удобного покроя - трико, простая туника и универсальная накидка - придавала приземистой, кривоногой фигуре богатое достоинство. Она оттеняла серебристую кожу чема из чемов, привлекая внимание к крупному лицу с угловатыми, точно высеченными из камня чертами, и глубоко посаженным проницательным карим глазам. Челнок, оставленный в парковочной зоне под полосами движения для рабочих групп, был иглолетом, способным преодолеть любую бесконечность вселенной чемов. Лишь самые состоятельные дельцы да еще Служители Главенства могли позволить себе подобный корабль. Даже у Фраффина не было такого (он, как говорили, предпочитал вкладывать капитал в мир, который принес ему столь громкую славу).
Келексель, посетитель. Он был уверен в легенде. Бюро Усмирения Преступников тщательно подготовило его роль и ловушки, которые следовало расставить.
- Добро пожаловать, посетитель Келексель, - сказал Диспетчер. Голос многократно усиливался роботом, чтобы перекрыть шум режиссерского корабля. - Встаньте на гибкий транспортер слева от вас. Пожалуйста, зарегистрируйтесь у нашего Встречателя в начале транспортера. Да развеет ваше пребывание у нас вашу скуку.
- Благодарю, - сказал Келексель.
"Ритуал, все вокруг ритуал, - подумал он. - Даже здесь".
Он вставил кривые ноги в крепления. Транспортер покатил его по платформе, вверх через красный шлюз, но голубому проходу к поблескивающему черному отверстию. Отверстие расширилось, открыв маленькую комнатку со сверкающими огнями Встречателя, кушеткой и свисающими контактами.
Келексель смотрел на автоматические контакты, зная, что они должны быть связаны с Главным Управлением корабля. Встречатель был момент истины в проверке его легенды, сердце Службы Безопасности корабля.
Противоречия, раздиравшие душу, наполнили Келекселя внезапным изумлением. Он не испытывал страха за себя; под его кожей - частью кожи - находилась паутина брони, защищавшая всех чемов от насилия. Никто никогда не смог бы причинить ему вреда. Потребовалось бы что-то вроде целой цивилизации чемов, чтобы причинить вред одному ее представителю. Подобные решения принимались очень редко, и лишь в случаях реальной и несомненной угрозы всем чемам.
Но четыре предыдущих Расследователя побывали здесь и вернулись с заключениями "все законно", тогда как внешние признаки указывали на то, что в частной империи Фраффина творилось что-то неладное. Наиболее тревожным казался факт, что все четверо ушли из Службы и завели собственные режиссерские корабли на окраинах вселенной.
Келексель придержал эту мысль, уверенный в том разделенном единстве, которым паутина Тиггивофа наделила каждого чема вместе с бессмертием.
"Я готов встретиться с тобой, Встречатель", - подумал он.
Он уже знал, что подозрения Главенства должны оправдаться. Чувства, натренированные улавливать мельчайшие признаки измены, фиксировали больше, чем достаточно, чтобы привести Расследователя в состояние полной боевой готовности. Келексель рассчитывал обнаружить следы упадка: режиссерские корабли были аванпостами, с ними такое случается нередко. Но здесь в избытке присутствовали и другие симптомы. Некоторые группы ходили с видом осведомленного превосходства, который для полицейского глаза сиял ярко, словно маяк. Самая низшая обслуга одевалась с небрежной роскошью. Что-то затаенное просвечивало сквозь единство паутины.
Келексель видел салоны нескольких рабочих челноков, заметил серебряный блеск на рукоятках маскировочных контрольных панелей. Создания этого мира давно прошли стадию, когда чемы могли законно показываться на поверхности планеты. Подталкивать и направлять этих разумных созданий в целях развлечения, чтобы "развеять скуку", - одно, а сеять семена осведомленности, которая может обернуться против чемов, - совершенно другое.
Несмотря на славу и высокое положение, Фраффин где-то свернул не на тот путь. Это было очевидно. Глупость подобного поступка заставила Келекселя ощутить кислый привкус во рту. Ни один преступник не сможет убежать от бесконечного розыска Главенства. Никогда.
И все же это был корабль Фраффина - Фраффина, который немного рассеял бессмертную скуку чемов, дал им мир совершенного очарования в своих нескончаемых историях.
Келексель почувствовал, как эти истории запульсировали в мозгу, ощутил звон старых колоколов. Звон становился тише, постепенно замирал и наконец затих - рамки осведомленности, волей-неволей необходимые здесь. Ах, как же создания Фраффина захватывали воображение! Причиной тому отчасти было сходство с чемами, считал Келексель. Они действительно были похожи. Один в один, если не принимать во внимание их гигантизм. Существа заставляли разделять их мечты и побуждения.
Погрузившись в нескончаемые воспоминания, Келексель слышал пение слетающих с тетивы стрел, грохот битв, стоны, тишину кровавых нолей, на которые уже легла зловещая тень крыльев стервятников - все творения Фраффина. Вспомнил прекрасную гутианку, рабыню, которую пригнали в Вавилон во времена Кабисов, - египтянку, захваченную вместе с ребенком.
"Военная добыча", - подумал Келексель, вспоминая ту историю. Одна неизвестная женщина, как она застряла в памяти! Ее принесли в жертву Нин-Гурсу, который покровительствовал торговцам и судьям. Который в действительности был голосом Манипулятора чемов на содержании у Фраффина.
Но все это были имена, создания и события, о которых чемы никогда не узнали бы, если б не Фраффин. Этот мир, империя режиссерского корабля Фраффина, стал притчей во языцех вселенной чемов. Нелегко будет - ибо никто не поддержит этот шаг - свалить такую фигуру, но Келексель отчетливо видел, что сделать это необходимо.
"Я должен разрушить тебя", - подумал Келексель, подсоединяясь к Встречателю. Со спокойным интересом смотрел он на сканеры, сновавшие вокруг, изучая, вынюхивая. Это было обычной процедурой, которой и следовало ожидать от Службы Безопасности Корабля. Быть бессмертным чемом означало покоряться этому как само собой разумеющемуся. Никто не мог представлять угрозы чему, кроме такого же чема, части единого целого. А чемов могли объединять и ложные представления, с тем же успехом, что и истинные. Ложные предпосылки, прихотливые сюжеты - только Главенство являлось защитой от низменных интриг. Фраффин должен убедиться, что посетитель - не агент конкурентов, намеренный тайно навредить.
"Как мало ты знаешь о вреде, - подумал Келексель, ощущая, как Встречатель зондирует его. - Мне нужны лишь мои чувства и воспоминания, чтобы разрушить тебя".
Затем он начал раздумывать, на чем же необычном споткнулся Фраффин. Неужели разводил своих созданий, продавая вместо домашних животных? Или его люди вступили в открытые отношения с привязанными к этой планетенке великанами? А может, они передали этим созданиям какие-нибудь засекреченные сведения? В конце концов, у гигантов ведь есть, пускай и примитивные, ракеты и спутники. Или у них обнаружился никем не учтенный интеллект, готовый вырваться наружу, во вселенную, и вступить в противоборство с чемами?
"Да, несомненно, что-то в этом роде", - подумал Келексель. В мире Фраффина повсюду чувствовалась загадка. На корабле пахло запретным знанием.
"Зачем Фраффину понадобилось совершать такую глупость? - подумал Келексель. - Преступление!"
2
Отчет Встречателя застал Фраффина перед экраном пантовива, где режиссер редактировал последние неувязки новой истории.
"Война, война, чудесная маленькая война", - думал он.
До чего же зрители-чемы любят освещенные заревом огней ночи, неприкрытый трепет этих созданий, сходящихся в смертельных поединках. Один из их предводителей напоминал режиссеру Катона - те же самые вечно древние черты, циничный взгляд затягивающих внутрь глаз. Катона, который теперь… Да что говорить, это была великолепная история.
Трехмерное изображение пантовива померкло, осветительные огни погасли, уступая место более важному сообщению. С экрана смотрела Инвик. Ее лысая голова поблескивала в свете ламп медицинского блока - ее королевства, тяжелые брови изогнулись в насмешливой гримасе.
- Прибыл посетитель, который называет себя Келекселем, - доложила она.
Фраффин, глядя на блеск ее зубов, на толстые губы, подумал: "Ей уже давно пора пройти омоложение".
- Вероятнее всего, Келексель - тот самый Расследователь, которого мы ожидали, - добавила она.
Фраффин распрямился, пробормотав проклятие, бывшее популярным в его мире во времена Хасдрубаля:
- Баль, испепели их семя!
Затем:
- Насколько ты уверена?
- Посетитель - сама безупречность, - сказала Инвик. Она пожала плечами. - Он слишком безупречен. Только Бюро так может.
Фраффин откинулся обратно в свое редакторское кресло. Возможно, она была права. Время Расследователя почти пришло. Там, во вселенной, чемам не нужно было точное чувство времени, для большинства из них время бежало с бешеной скоростью. Но общение с созданиями этого мира прививало некое псевдочувство времени. Да, вероятно, это Расследователь.
Режиссер обвел взглядом серебристые стены своего офиса-каюты в самом сердце корабля. Длинное узкое помещение, забитое созидательным оборудованием и средствами расслабления, обычно оставалось изолированным от мимолетных беспорядков на планете. Как правило, одна Инвик отваживалась прерывать его, когда он Работал здесь. И она не стала бы делать этого без веских причин. Что-то в посетителе, Келекселе, насторожило ее.
Фраффин вздохнул.
Даже сквозь усовершенствованные барьеры режиссерского корабля, сквозь океанские глубины, в которых он скрывался, Фраффину часто казалось, будто он чувствует прохождение солнца и луны планеты - и приближение неприятностей, которые поджидали наихудшего момента, чтобы навалиться на него.
Перед ним лежал доклад Лутта, Капитана Корабля. Новая операторская группа из трех чемов, многообещающих юнцов, выходила на поверхность со спущенными экранами, позволив туземцам видеть их лица и вызвав массу толков. Дразнить аборигенов было, конечно, старинным развлечением чемов на корабле.
Но сейчас оно выглядело лишним.
"Почему они выбрали именно этот момент?" - подумал Фраффин.
- Мы подкинем этому Келекселю наживку, - сказал он. - Операторскую группу, которая дразнила туземцев. Уволим их и диспетчера, выпустившего операторов без опытного руководителя.
- Они могут начать болтать, - сказала Инвик.
- Они не осмелятся, - ответил он. - В любом случае, объясни, что они наделали, и отошли с рекомендациями на какой-нибудь из новых кораблей. Жаль терять их, но…
Он пожал плечами.
- И это все, что ты собираешься делать? - спросила Инвик.
Фраффин провел ладонью по глазам, почесал левую бровь.
Инвик выразилась совершенно определенно, но он не хотел бросать свою восхитительную маленькую войну. Режиссер вглядывался в сверкающую скорлупку пантовива, и в памяти всплыли еще не померкшие образы насилия. Если он уберет Манипуляторы, туземцы, вероятно, уладят разногласия за столом переговоров. В последнее время они тяготели именно к такому пути разрешения споров.
Режиссер опять подумал о проблемах, ожидающих на столе. Там был и доклад Альбика, Главного постановщика. Вечная жалоба: "Если хотите охватить столько планов одновременно, я должен получить больше гидропланов и платформ, больше операторских групп, больше операторов монтажа… Больше… Больше… Больше…"
Фраффин с тоской вспомнил добрые старые деньки, когда постановщиком работал Бирстала. Тот мог принять самостоятельное решение, когда неоткуда было взять новое оборудование и операторов. Но Бирстала пал жертвой рока бессмертных - скуки. Теперь у него был свой режиссерский корабль с семенем этой планеты и свой мир где-то на задворках вселенной. Ему хватало и собственных проблем.
- Возможно, стоит продать все это, - сказала Инвик.
Он взглянул на нее.
- Это невозможно, и ты знаешь почему!
- Подходящий покупатель…
- Инвик!
Она пожала плечами.
Фраффин выполз из редакторского кресла и направился к столу. Заснувший экран показывал дисковидные галактики и бесчисленные звезды миров чемов. Нажатие клавиши - и картина исчезла, уступив место виду из космоса на их собственную планету - сине-зеленый мир с причудливым узором облаков, закрывающих моря и континенты, - и на режущие глаз пылинки далеких звезд.
Его собственные черты неожиданно отразились в полированной поверхности стола, точно выплыв откуда-то из-за планеты: чувственные губы, сжатые в узкую щель, трепещущие ноздри узкого крючковатого носа, темные глаза, затаившиеся под нависшими бровями, высокий лоб с двумя мысками серебристой чемской плоти, вдающимися в ежик коротких черных волос.
Лицо Инвик проступило сквозь передачи центра сообщений Главного Управления, заколыхавшись над столом и ожидающе глядя на Фраффина.
- Я высказала свое мнение, - сказала она.
Фраффин взглянул на Корабельного врача: лысая круглолицая женщина-чем из рода Цейатрилов, старая даже по меркам чемов, непомерно старая. Тысячи звезд, подобных солнцу, вокруг которого по орбите кружила эта планета, появились и умерли за время жизни Корабельного врача Инвик. Ходили слухи, что однажды она купила какую-то планету и даже была членом команды Ларры, исследовавшей другие измерения. Разумеется, она ни за что не стала бы рассказывать об этом, но слухи упорно не затихали.
- Я никогда не смогу продать это, Инвик, - сказал он. - И ты это знаешь.
- Чему не следует употреблять слово "никогда", - ответила она.
- А что наши источники говорят об этом Келекселе? - спросил он.
- Богатый торговец, недавно получивший разрешение на размножение, к нему благоволит Главенство.
- А ты думаешь, что он новая ищейка?
- Я думаю так.
"Если Инвик так думает, значит, возможно, это действительно так", - подумал Фраффин.
Он сознавал, что выжидает и колеблется. Он не хотел отрываться от чудесной маленькой войны и бросать свой корабль навстречу новой опасности.
"Возможно, Инвик права, - думал он. - Я засиделся здесь, стал похож на наших бедных, невежественных туземцев. Еще одна ищейка из Бюро собралась шпионить за нами!"
А все тайное рано или поздно становится явным. Инвик говорила это каждым словом и жестом.
"Надо бы покинуть планету, - думал Режиссер. - Как я умудрился так сжиться с огромными глупыми дикарями? Нас разделяет даже смерть. Они умирают; мы - нет.
Я был одним из их богов!
А что, если этого агента нельзя подкупить?
Чертово бюро!"
- А он крепкий орешек, этот Расследователь, - прервала его размышления Инвик. - Изображает очень богатого человека. Если он предложит купить корабль, почему бы не сбить его с толку - не продать дело? Что они смогут сделать? Ты разыграешь полное неведение, и весь корабль будет на твоей стороне.
- Опасно… Опасно… - пробормотал Фраффин.
- Но достаточно выгодно, чтобы бросить вызов любой опасности, - отозвалась она.
- Любой опасности?
- Так говорит притча, - сказала Инвик. - Боги благоволят выгоде.
"Боги, торговля и бюрократия, - подумал Фраффин. - Они неистребимы, даже у бедных дикарей. Но я заперт здесь, став слишком похожим на моих примитивных созданий. - Он вытянул правую руку и посмотрел на ладонь. - Я приложил руку ко всему, что они создали. Я - голос прошлого, воскрешающий лица Вавилонян".
- Келексель попросил о встрече с великим Фраффином, - сказала Инвик. - Он…
- Я встречусь с ним, - сказал Фраффин, сжимая кулак, чтобы спрятать ладонь. - Да. Пошли его ко мне.
- Нет! - возразила Инвик. - Откажи ему, пусть твои агенты…
- На каком основании? Я же встречался с другими богатыми торговцами.
- На каком угодно основании. Прихоть, импульс творца, неотложная работа.
- Я думаю, мне следует встретиться с ним. В него имплантированы какие-нибудь устройства?
- Разумеется, нет, они не так-то просты. Но зачем тебе…
- Чтобы выяснить, что у него на уме.
- Для такой работы есть профессионалы.
- Но он хочет увидеть меня.