- Все, что вы скажете, док.
- Я буду сидеть лицом к вам, - сказал Турлоу. - Это немного не по правилам, но в вашей ситуации и так полным-полно неправильностей.
- Ты имеешь в виду, что мы с тобой знакомы и тому подобное?
- Да, - Турлоу положил на стол секундомер. - И я поменял обычный порядок карточек.
Секундомер неожиданно приковал внимание Мэрфи. Он уставился на прибор, слабая дрожь прошла по толстым предплечьям. С видимым усилием он собрался и принял вид энергичной веселости, желания сотрудничать.
- В прошлый раз ты сидел за мной, - сказал он. - И доктор Вейли тоже.
- Я знаю, - ответил Турлоу. Он проверял порядок карточек.
Келексель подпрыгнул от неожиданности, когда Фраффин прикоснулся к его руке, и поднял глаза на Режиссера, перегнувшегося через стол.
- Этот Турлоу молодец, - зашептал Фраффин. - Смотрите на него внимательно. Заметьте, как он изменяет тест. Когда один и тот же тест проводят несколько раз за короткий период времени, появляется элемент обучения. Как будто вы надеваете трико много раз, пока не выучиваетесь.
Келекселю почудился двойной смысл в словах Режиссера. Тот с улыбкой опустился на место. Келекселя охватило чувство тревоги. Он вернулся к сцене на экране пантовива. Что такого важного в этом признании вины? Совесть? Келексель разглядывал Турлоу, раздумывая, вернулась бы Рут к этому существу, если бы ее освободили. После того, что она испытала с чемом? Келекселя пронзила мучительная ревность.
Чем откинулся на спинку кресла, нахмурился.
Турлоу проявлял готовность начать тест. Он показал первую карточку, запустил секундомер; его рука так и осталась лежать на нем.
Мэрфи внимательно посмотрел на карточку, закусил губу. Через некоторое время он сказал:
- Автомобильная авария. Двое погибли. Это их тела у дороги. Сейчас много аварий. Люди просто не знают, как обращаться с быстроходными машинами.
- Вы выделяете части рисунка, или вся карточка целиком дает такую картину?
Мэрфи заморгал.
- Только эта маленькая часть вот здесь, - он перевернул карточку рисунком виз, взял следующую. - Это завещание или другой документ о собственности, но кто-то уронил ее в воду, и буквы расплылись. Поэтому его никак не прочесть.
- Завещание? Есть какие-нибудь мысли, чье оно?
Мэрфи махнул карточкой.
- Знаешь, когда мой дед умер, завещание не нашли. А у него оно было. Мы все знали, что оно было, но дядя Эймос смотался с большей частью дедова барахла. Вот как я научился быть осторожным со своими бумагами. Надо быть очень осторожным с важными бумагами.
- А ваш отец был таким предусмотрительным?
- Па? Дьявол, конечно, нет!
Турлоу, казалось, задело что-то в тоне Мэрфи. Он спросил:
- Вы с вашим отцом когда-нибудь ссорились?
- Препирались иногда, вот и все.
- Вы имеете в виду, спорили?
- Да. Он всегда хотел, чтобы я остался с мулами и повозкой.
Турлоу сидел, выжидающий, настороженный, изучающий.
Мэрфи оскалился, точно череп.
- Это старая поговорка, которая была в ходу у нас в семье.
Он резко опустил карточку, которую держал, взял третью, наклонив голову набок.
- Шкура выхухоли, распяленная для сушки. За них давали по одиннадцать центов за штуку, когда я был мальчишкой.
Турлоу сказал:
- Поищите другую ассоциацию. Попробуйте найти в карточке что-то еще.
Мэрфи метнул быстрый взгляд на Турлоу, снова вгляделся в рисунок. Он был похож на сжатую до отказа пружину. В комнате повисла тишина.
Наблюдая за туземцами, Келексель не мог отделаться от ощущения, что Турлоу через Мэрфи убеждает зрителей, сидящих у пантовивов. Он чувствовал, что этот знахарь изучает его самого. Умом Келексель понимал, что сцена осталась в прошлом, что это всего лишь снятая пленка. Однако в ней было что-то такое, что производило впечатление, как будто она происходила как раз сейчас.
Мэрфи снова посмотрел на Турлоу.
- Возможно, это мертвая летучая мышь, - сказал он. - Возможно, кто-то застрелил ее.
- Да? Зачем кому-то могло понадобиться делать это?
- Потому что они омерзительные! - Мэрфи бросил карточку на стол, оттолкнул. Он выглядел загнанным в угол. Медленно-медленно взял следующую карточку, открыл, точно боясь того, что может там обнаружить.
Турлоу проверил секундомер, снова посмотрел на Мэрфи.
Тот разглядывал карточку. Несколько раз, казалось, он хотел что-то сказать, но каждый раз колебался и не произносил ни слова. Наконец он сказал:
- Ракеты четвертого июля, вроде зажигательных, тех, что взрываются в воздухе. Чертовски опасная штука.
- Взрывчатые ракеты?
Мэрфи пристально вгляделся в карточку.
- Да, такие, которые взрываются и пускают звезды. Эти звезды могут устроить пожар.
- Вы когда-нибудь видели, чтобы от них что-то загоралось?
- Я слышал об этом.
- Где?
- Много где! Людей каждый год предупреждают об этих проклятых штуках. Ты что, газет не читаешь?
Турлоу сделал пометку в блокноте.
Мэрфи бросил на него сердитый взгляд, перешел к следующей карточке.
- На этом рисунке в муравейник бросили отраву и разрезали его пополам, чтобы составить план того, как прорыты ходы.
Турлоу отклонился назад, его внимание было сосредоточено на лице Мэрфи.
- Зачем кому-то мог понадобиться такой план?
- Чтобы увидеть, как муравьи сделали муравейник. Я однажды ребенком упал на муравейник. Они кусаются, точно огнем жгутся. Ма намазала меня содой. Па облил муравейник минеральным маслом и поднес к нему спичку. Ну они и разбегались, скажу я вам! Па скакал вокруг и давил их.
Мэрфи с отвращением положил карточку, взял следующую. Взглянул на руку Турлоу, делающую пометки, затем на карточку. Повисла напряженная тишина.
Глядя на карточку в руке Мэрфи, Келексель вспомнил о флиттерах чемов на фоне закатного неба, о целых флотилиях, плывущих из ниоткуда в никуда. Его посетила внезапная мысль о том, что бы сказал об этом Турлоу. Мысль была пугающей.
Мэрфи отодвинул карточку на длину вытянутой руки, прищурил глаза.
- Вон там, слева, похоже, гора в Швейцарии, откуда люди все время срываются и погибают.
- Маттерхорн?
- Да.
- А оставшаяся часть карточки ничего вам не говорит?
Мэрфи отодвинул карточку в сторону.
- Нет. Ничего.
Турлоу сделал в блокноте запись, поднял взгляд на Мэрфи, который рассматривал следующую карточку.
- Все эти разы, когда я видел эту карточку, я никогда не замечал вот это место наверху, - он показал пальцем. - Вот здесь. Это кораблекрушение, а тут из воды торчат спасательные шлюпки. Вон те маленькие точки - это утопленники.
Турлоу сглотнул. Казалось, он обдумывает комментарий. Резко наклонившись вперед, он спросил:
- Кому-нибудь удалось спастись?
На лице Мэрфи отразилось грустное отвращение.
- Нет, - вздохнул он, - не повезло. Знаете, мой дядя Эл умер в тот год, когда утонул "Титаник".
- Он был на "Титанике"?
- Нет. Просто я так запоминаю даты. Помогает вспомнить. А в тот год, коша моя компания переехала в новое здание, сгорел Цеппелин.
Мэрфи перешел к следующей карте, улыбнулся.
- Это просто. Это ядерный гриб.
Турлоу облизал губы, спросил:
- Вся карточка?
- Нет, вот это место, здесь, сбоку, - он ткнул пальцем. - Это… как фотография взрыва.
Рука Мэрфи медленно потянулась за следующей карточкой. Он поднес ее к глазам, прищурился. В комнате воцарилось молчание.
Келексель взглянул на Фраффина, увидел, что Режиссер рассматривает его.
- Какая цель у всего этого? - прошептал он.
- Вы шепчете, - сказал Фраффин. - Не хотите, чтобы Турлоу услышал вас?
- Что?
- Эти местные знахари обладают странной силой, - сказал Фраффин. - Временами они очень проницательны.
- Это полная чепуха, - сказал Келексель. - Абракадабра. Тест ничего не значит. Ответы туземца совершенно логичны. Я сам мог бы сказать что-то в таком роде.
- Правда? - спросил Фраффин.
Келексель не ответил, вновь поворачиваясь к экрану пантовива.
Мэрфи настороженно смотрел на Турлоу.
- Вот эта часть в середине может быть лесным пожаром, - сказал он, посмотрев на Турлоу.
- Вам приходилось видеть лесной пожар?
- Да, когда он был. За версту воняло дохлыми коровами. Выгорело ранчо на Сьюслоу.
Турлоу вновь сделал запись в блокноте.
Мэрфи взглянул на него, сглотнул, потянулся за последней карточкой. Взглянув на нее, он резко и шумно выдохнул, точно получил сильный удар в живот.
Турлоу быстро поднял на него изучающий взгляд.
Лицо Мэрфи приняло недоуменное выражение. Он заерзал на стуле, затем спросил:
- Это одна из обычных карт?
- Да.
- Я не помню ее.
- О! А вы помните все остальные карты?
- Как будто.
- А что с этой картой?
- Думаю, вы подсунули новую карточку.
- Нет. Это одна из стандартных карт Роршаха.
Мэрфи тяжелым взглядом уставился на психолога, сказал:
- У меня было право убить ее, док. Не будем забывать об этом. У меня было право. Муж должен защищать свой дом.
Турлоу сидел, спокойно ожидая продолжения.
Мэрфи резко переключился обратно на карточку.
- Свалка, - выпалил он. - Это напоминает мне свалку.
Турлоу все еще молчал.
- Помятые машины, старые котлы, всякие такие вещи, - сказал Мэрфи. Он оттолкнул карту в сторону, откинулся, выжидая.
Турлоу глубоко вздохнул, собрал карточки и таблицы, сложил в портфель, который взял с пола рядом со стулом. Он медленно повернулся и посмотрел прямо в пантовив.
Келекселя охватило тревожное ощущение, что Турлоу смотрит прямо ему в глаза.
- Скажите мне, Джо, - нарушил тишину Турлоу, - что вы видите здесь? - он указал на зрителей пантовива.
- А? Где?
- Там, - Турлоу указал в том же направлении.
Теперь из пантовива на зрителей смотрел Мэрфи.
- Какую-то пыль или дым, - сказал он. - Они не слишком-то утруждают себя уборкой.
- Но что вы видите в этой ныли или дыму? - настаивал Турлоу. Он опустил руку.
Мэрфи прищурился, склонил голову набок.
- О, похоже на что-то вроде множества маленьких лиц… детских лиц, как будто херувимов или… нет, как те черти, которых рисуют на картинах ада.
Турлоу обернулся к заключенному.
- Черти ада, - пробормотал он. - Очень подходяще.
Фраффин щелкнул выключателем пантовива. Экран померк.
Келексель заморгал, повернулся и очень удивился, обнаружив, что Фраффин смеется.
- Черти ада, - повторил он. - Да, это восхитительно. Это просто восхитительно.
- Вы сознательно разрешаете невосприимчивому смотреть на нас и быть свидетелем наших действий, - сказал Келексель. - не вижу в этом ничего восхитительного.
- А что вы думаете о Мэрфи? - спросил Фраффин.
- Он кажется таким же нормальным, как и я.
Фраффина обуял приступ смеха. Он покачал головой и протер глаза.
- Мэрфи мое собственное творение, Келексель. Мое собственное творение. Я лепил его в высшей степени аккуратно и определенно, с младенчества. Разве он не прелесть? Черти ада!
- Неужели он тоже невосприимчивый?
- Боги Охраняющие, нет!
Келексель оглядел Режиссера. Разумеется, он уже давно распознал притворство. Зачем ему выдавать себя, выставлять невосприимчивого напоказ перед Расследователем Главенства? Был ли это знахарь? Неужели у туземцев была какая-то загадочная сила, которую Фраффин мог использовать?
- Я не понимаю, что движет вами, Фраффин, - сказал Келексель.
- Это же очевидно, - отозвался Фраффин. - Касательно Турлоу. Вы не испытываете чувства вины при виде создания, у которого украли женщину?
- У знахаря? У невосприимчивого? Как я мог украсть у него что-то? Право чема - брать у низших рас все, чего бы он ни пожелал.
- Но… Турлоу почти человек, вы не находите?
- Чепуха!
- Нет, нет, Келексель. У него огромный врожденный потенциал. Он великолепен. Разве вы не видели, как он выводил Мэрфи на чистую воду, выявляя искры безумия?
- Как вы можете говорить, что туземец безумен?
- Он безумен, Келексель. Это я сделал его таким.
- Я… я не верю вам.
- Терпение и учтивость, - сказал Фраффин. - Что бы вы сказали, если бы я заявил, что могу показать вам больше о Турлоу, не показывая его самого совсем?
Келексель сидел прямо, будто аршин проглотил. Он был насторожен, точно прошлые страхи вернулись стократно усиленными. Отрывки из сцены, которую Фраффин только что показал, крутились в мозгу, цепляясь за него и рассеиваясь на клочки; их смысл причудливо менялся и искажался. "Безумен? А Рут, его наложница? Она смотрела эту сцену; возможно, продолжала смотреть и сейчас. Почему она захотела смотреть такую… такую неприятную вещь? Это должно быть мучительно для нее. Должно быть". В первый раз, сколько он себя помнил, Келексель почувствовал, что пытается разделить чувства другого существа. Он попытался избавиться от этого ощущения. Рут была туземкой, одной из низшей расы.
Келексель поднял взгляд и обнаружил, что Фраффин наблюдает за ним. Как будто они поменялись местами с туземцами, которых только что видели. Фраффин принял на себя роль Турлоу, а он, Келексель, был Мэрфи.
"Какие силы он получил от туземцев? - спросил себя Келексель. - Может ли он заглянуть вглубь меня, отгадать мои мысли? Но я не безумен… и не склонен к насилию".
- Что за парадокс вы предлагаете? - спросил Келексель. И с гордостью отметил про себя, что его голос остался ровным, спокойным и вопрошающим.
"Тихо, тихо, - подумал Фраффин. - Он крепко сидит на крючке, но не должен слишком сильно бороться со мной - пока не должен".
- Забавную вещь, - ответил Фраффин. - Смотрите, - он указал на экран пантовива, подрегулировал настройки.
Келексель неохотно повернулся, взглянул на экран - там была все та же самая тускло-коричневая комната, то же зарешеченное окно с красно-белыми занавесками, шипящий радиатор, Мэрфи, сидящий в той же позе за дощатым столом со следами сигарет. Это была живая картина, идентичная той, которую они только что просмотрели. За исключением того, что другой туземец сидел позади Мэрфи, спиной к наблюдателям, держа на коленях пюпитр и бумаги.
Как и Мэрфи, новая фигура производила впечатление огромной туши. Очертание щеки, видимое, когда он поворачивал голову, выдавало холерика. Шея сзади выглядела вымытой и выскобленный в парикмахерской.
Разбросанная кипа карт Роршаха лежала на столе перед Мэрфи. Он барабанил пальцем по обратной стороне одной из них.
Разглядывая сцену, Келексель заметил небольшое изменение в Мэрфи. Он был более спокойным. Более расслабленным, более уверенным в себе.
Фраффин прочистил горло, сказал:
- Туземец, который пишет в блокноте, другой знахарь, коллега Турлоу. Он только что закончил проведение того же самого теста. Посмотрите на него внимательно.
- Зачем? - спросил Келексель. Повторение туземных обрядов начинало надоедать.
- Просто посмотрите, - сказал Фраффин.
Мэрфи внезапно поднял карточку, по которой барабанил, взглянул на нее и отложил в сторону.
Вейли повернулся, поднял голову, показывая круглое лицо, две голубые пуговки глаз, крутой выступ носа и тонкий рот. Удовлетворение так и брызгало из него, переливая через край. В этом удовлетворении скрывалась затаенная хитрость.
- Эта карточка, - сказал он с нетерпением в голосе. - Почему вы снова посмотрели на нее?
- Я… ну, просто хотел взглянуть еще разок.
- И как, увидели что-то новое?
- Нет, то, что и обычно, - шкуру животного.
Вейли торжествующе уставился на затылок Мэрфи.
- Шкуру животного? Вроде тех, что вы ловили, когда были мальчиком?
- Я неплохо на них заработал. У меня всегда было чутье на деньги.
Вейли закивал головой, отчего жирные складки на шее над воротничком заколыхались, точно студень.
- Не хотели бы вы взглянуть во второй раз на любую другую карточку?
Мэрфи облизал губы.
- Думаю, нет.
- Интересно, - пробормотал Вейли.
Мэрфи слегка повернулся, заговорил, не глядя на психиатра:
- Док, а не скажете мне кое-что?
- Что?
- Я ведь уже делал этот тест с одним из ваших ребят, с Турлоу. Что он показал?
В лице Вейли промелькнуло что-то жестокое и сверлящее.
- А разве Турлоу вам не сказал?
- Нет. Я считаю, что вы более подходящий парень, что вы будете откровенны со мной.
Вейли взглянул на бумаги на коленях, рассеянно поводил карандашом. Потом начал заполнять бланк.
- У Турлоу нет медицинской степени.
- Да, но что тест показал обо мне?
Вейли закончил писать, откинулся на спинку стула и перечитал написанное.
- Потребуется некоторое время, чтобы обработать данные, - сказал он. - Но рискну предположить, что вы так же нормальны, как кто угодно.
- Это означает, что я психически здоров?
- Так же, как я сам.
У Мэрфи вырвался глубокий вздох. Он улыбнулся, искоса взглянул на карточки Роршаха.
- Спасибо, док.
Сцена внезапно оборвалась.
Келексель покачал головой, взглянул на сидевшего через стол Фраффина и увидел, что его рука лежит на кнопке выключения. Режиссер ухмылялся.
- Видите, - сказал Фраффин. - Еще один, который думает, что Мэрфи нормален, еще один, кто согласен с вами.
- Вы говорили, что собираетесь показать мне Турлоу.
- Но я и сделал это!
- Не понимаю.
- Неужели вы не видели, как доктор принуждал Мэрфи давать ответы, заполняя свои бумаги? Разве Турлоу делал что-то подобное?
- Нет, но…
- И разве вы не заметили, как этот знахарь наслаждался страхом Мэрфи?
- Но страх временами может быть забавным.
- И боль, и насилие? - спросил Фраффин.
- Конечно, если их правильно подать.
Фраффин продолжал с улыбкой смотреть на него.
"Я тоже наслаждаюсь их страхом, - подумал Келексель. - Неужели безумный режиссер намекает именно на это? Он что, пытается сравнить меня с этими… созданиями? Да все чемы наслаждаются такими вещами!"
- Эти туземцы вбили себе в головы странную мысль, - сказал Фраффин. - Все, что уничтожает жизнь - любую жизнь, - заболевание.
- Но это полностью зависит от того, какая форма жизни уничтожается, - возразил Келексель. - Уж разумеется, даже ваши туземцы без колебаний убьют… убьют… червя!
Фраффин все так же смотрел на него.
- Ну? - настаивал Келексель.
Фраффин продолжал безмолвно смотреть.
Келексель почувствовал, как в нем разгорается гнев. Он уставился на Фраффина.
- Это же просто мысль, - сказал Режиссер. - То, с чем можно играть. Ведь мы тоже играем с мыслями, не правда ли?
- Безумная мысль, - прорычал Келексель.