На протяжении второй половины дня берег континента становился все плотнее и отчетливее, в конце концов превратившись в громаду вздымающихся из моря гор. "Варгас" дрейфовал на север, то и дело оказываясь в тени горной гряды. Черные хищные птицы с загнутыми вверх концами крыльев пикировали из неба и метались вокруг мачт, перекликаясь скорбными голосами и щелкая жвалами. К вечеру горы отступили - открылась окаймленная длинными мысами бухта. На южном берегу расположился ничем не примечательный с виду городок. Из скального обнажения на северном мысу вырастала крепость ванхов, похожая на друзу неравномерно разросшихся черных кристаллов. Между городком и крепостью, на небольшой равнине к востоку от бухты располагался космодром, где можно было заметить десяток космических кораблей различных стилей и размеров.
Рейт изучал в сканоскоп прибрежный пейзаж и склоны предгорий, спускавшиеся с востока к космической стоянке. "Любопытно, - бормотал Рейт, - в высшей степени любопытно..."
Капитан, проходивший мимо, пояснил, что это Ао Хайдис, крупный промышленный центр ванхов: "Не хотел заходить далеко на юг, но раз уж мы здесь, попробую сбыть кожи и шпон с берегов Гре-Ни. Тогда можно будет отвезти в Катт химикаты ванхов. Краткое предупреждение для тех, кто собирается разгуливать по берегу. Перед вами два города: собственно Ао Хайдис - город людей, и нечто непроизносимое - цитадель ванхов. В человеческом городе проживают несколько рас, в том числе лохары, но главным образом пегие и лиловые. Они не смешиваются и признают только своих. На улицах можно ничего не опасаться, покупайте что хотите с открытых прилавков и в киосках - вообще, находясь под открытым небом. Но ни в коем случае не заходите внутрь закрытых помещений, магазинов или таверн, независимо от расы владельца - там вы можете расстаться с жизнью. В городе нет публичных домов. Если вы купите что-нибудь у торговца пегой касты, не останавливайтесь с покупками у лавки, принадлежащей лиловому хозяину - это вызовет возмущение, вас могут оскорбить или даже избить. Обратное тоже верно: пегие не выносят клиентов лиловых. Что касается крепости ванхов, там нечего делать, кроме как глазеть на ванхов, что не воспрещается и, насколько мне известно, не вызывает у ванхов никаких возражений. Короче говоря - занудный порт, поразвлечься здесь не удастся".
"Варгас" осторожно причалил к пристани, обозначенной маленьким темно-лиловым вымпелом. "В прошлый раз я отдал предпочтение лиловым, - сказал капитан Рейту, присоединившемуся к нему на квартердеке. - Они предлагают неплохое обслуживание по умеренным ценам. Не вижу причины менять свой выбор".
"Варгас" пришвартовали лиловые портовые рабочие - круглолицые, круглоголовые, со сливовым оттенком кожи. Докеры на соседнем причале, под темно-серым вымпелом, наблюдали за швартовкой с отчужденной враждебностью. По сложению и чертам лица они напоминали лиловых, но отличались необычной серой кожей в крупную черную крапинку.
На вопрос о генетическом механизме такого расхождения признаков капитан ответил: "Причины неизвестны. У одной и той же матери могут быть лиловые и пегие дети. Одни объясняют это составом пищи, другие - влиянием лекарственных снадобий, третьи считают, что некое заболевание еще в утробе матери поражает железы эмбриона, влияющие на цвет кожи. Как бы то ни было, такими они появляются на свет, пегими и лиловыми, и становятся друг для друга неприкасаемыми париями. Говорят, что скрещивание пегих и лиловых не дает потомства. Но одно упоминание о такой возможности приводит в ужас обе касты - они скорее согласятся совокупляться с ночегончами".
"А дирдирмен может сойти на берег? - спросил Рейт. - Его не тронут?"
"Ничего ему не сделается. Ванхи не занимаются пустяками. Синие часчи знамениты садистскими издевательствами, а побуждения дирдиров непредсказуемы. Но по моим наблюдениям ванхи - самая безразличная и отчужденная раса на Тшае, редко затрудняющая себя вмешательством в дела людей. Может быть, они творят злодеяния в тайне, подобно пнуме - кто их знает? Ванхмены - другое дело. Эти тоже бесчувственны, как упыри, но не советую вставать им поперек дороги. Сегодня мы на причале. Вы сходите на берег? Не забудьте о моих предостережениях: Ао Хайдис - негостеприимный город. Игнорируйте и лиловых, и пегих. Ни с кем не говорите, ни во что не вмешивайтесь. В мой последний заход сюда я потерял матроса. Он купил шаль в лавке черного, а потом выпил вина у палатки лилового. Едва добрался до корабля и умер, у него пена шла из носа".
Аначо решил остаться на борту, Рейт сошел на берег с Тразом. Перейдя набережную, они оказались на широкой улице, вымощенной плитами слюдяного сланца. Дома по обеим сторонам были сложены из камня и бревен кое-как, без продуманного плана. Вокруг домов валялись отбросы, грязное тряпье, мусор. Время от времени по улице проезжали самоходные экипажи, каких Рейт еще не видел - видимо, изготовленные в мастерских ванхов.
На другой, северной стороне бухты высились башни ванхов. К ним вела дорога вдоль береговой линии, мимо космического порта.
Не заметив никаких признаков общественного транспорта, Рейт и Траз отправились вверх по улице пешком. Неуклюжие полухижины сменились более претенциозными постройками. В конце концов они вышли на площадь, окруженную лавками и киосками. И пегие, и лиловые покупатели присутствовали примерно в одинаковом количестве - и те, и другие не замечали представителей чуждой касты. Пегие покупали у пегих торговцев, лиловые останавливались у киосков и лавок, принадлежавших лиловым. Разноцветные прохожие натыкались друг на друга, не извиняясь и не высказывая замечаний. Взаимное отвращение тяжело висело в воздухе, как вонь разложения.
Рейт и Траз перешли площадь и, направившись на север по бетонной дороге, скоро приблизились к высокой ограде из стекловидных прутьев, отделявшей поле космодрома.
Рейт остановился, осмотрелся. "Я по натуре не вор, - заявил он Тразу, - но полюбуйся на эту яхту! С каким удовольствием я конфисковал бы ее!"
"Это корабль ванхов, - пессимистически констатировал Траз. - Ты даже не знаешь, как им управлять".
Рейт кивнул: "Верно. Но дай мне время - неделю-другую - ия научусь. Все звездолеты неизбежно в чем-то похожи".
"Подумай о практических препятствиях!" - наставительно заметил Траз.
Рейт сдержал усмешку. Временами к Тразу возвращался властный характер Онмале - наделенной почти жизненной силой кокарды, украшавшей его шапку вождя во время их первой встречи. Траз с сомнением качал головой: "Разве дорогостоящие машины, готовые улететь к звездам, оставят без присмотра? Вряд ли".
"На борту яхты, кажется, никого нет, - возражал Рейт. - Даже грузовые корабли выглядят безлюдными. От кого им стеречь звездолеты? Кто захочет украсть корабль, кроме меня?"
"Допустим, тебе удастся забраться в звездолет. Что тогда? - упорствовал Траз. - Тебя найдут и прикончат прежде, чем ты поймешь, как обращаться с механизмами".
"Рискованный проект - не спорю", - уступил Рейт.
Путники вернулись в морской порт и взошли на палубу "Варгаса" - после нелепой враждебности города фелука казалась оазисом нормальности и спокойствия.
Всю ночь корабль разгружали и загружали. К утру, когда все пассажиры и команда собрались на борту, "Варгас" отдал швартовы, поднял паруса и выскользнул из объятий бухты обратно на просторы Драшада.
"Варгас" шел под парусами вдоль неприветливых берегов Кащана. В первый день появились прямо по курсу, проплыли мимо и остались в дымке за кормой еще несколько островов-крепостей ванхов. На второй день "Варгас" пересек устья трех огромных фьордов. Из последнего фьорда, взметая за собой расходящиеся белые струи, выскочил моторный катер. Капитан немедленно поставил двух человек у лучевой пушки. Прыгая на кормовой волне, катер обогнул парусник сзади. Капитан поспешно лег на другой галс и снова навел пушку на незваных гостей. По воде донеслись еле слышные глумливые выкрики и улюлюканье - катер повернул в открытое море .
Через неделю с левого борта можно было различить Драган, первый из Облачных островов. Еще через день "Варгас" бросил якорь в Уайнессе, где высадились Пало Барба с супругой и двумя рыжеволосыми дочерьми. Траз с тоской смотрел им вслед. Эдви обернулась, помахала ему рукой - и семья затерялась в портовой толпе, среди желтых шелковых трико и белых полотняных накидок.
Прошло два дня. Фелука стояла у пирса в Уайнессе, опорожняя и наполняя трюмы, команда шила новые паруса. Наконец "Варгас" отдал концы и вышел в море.
Бодрый западный ветер гнал фелуку по тряской зыби пролива Парапан. Прошли сутки, другие. Атмосфера на борту стала напряженной - все посматривали на восток, пытаясь разглядеть на горизонте тень Чарчана. Вечером второго дня солнце садилось в печальной сумятице бурых, серых и пасмурно-оранжевых тонов. На ужин подали блюдо сушеных фруктов и рыбу в рассоле, но никто не ел - все стояли у поручней. Сгустились сумерки, ветер обмяк. Пассажиры по одному возвращались в каюты. Рейт остался на палубе, размышляя о капризах судьбы. Тянулось время. С квартердека послышался ворчливый приказ - грота-рей со скрипом спустился по мачте, "Варгас" заметно сбавил ход. Рейт вернулся фальшборту. В темноте мерцали далекие огни: берег Катта.
6
На рассвете под рыжевато-коричневым небом растянулся черный низкий берег. Навстречу утреннему бризу подняли грот - "Варгас" зашел в гавань Верводеля.
Восходящее солнце било в лицо спящему городу. Вдоль северной набережной в водах гавани отражались высокие здания с ровными фасадами. С южной стороны тянулись причалы, за ними - портовые склады.
"Варгас" бросил якорь; с грохотом и визгом упали паруса. Спустили весельную шлюпку со швартовами, фелуку подтянули к причалу кормой вперед. На борт явились портовые чиновники, поговорили с капитаном, обменялись приветствиями с Дордолио и удалились. Плавание закончилось.
Рейт попрощался с капитаном и сошел на берег вместе с Тразом и Аначо. Пока они стояли на пристани, подошел Дордолио, обронивший нарочито обыденным тоном: "Теперь мы расстанемся. Я безотлагательно отправляюсь в Сеттру".
Ожидая подвоха и стремясь разобраться в мотивах Дордолио, Рейт спросил: "В Сеттру, в Синежадентный дворец?"
"Конечно, - Дордолио потянул себя за ус. - Вам незачем беспокоиться - я передам господарю все интересующие его сведения".
"При этом, однако, вы многого не знаете, - сказал Рейт. - По сути дела, вы ничего не знаете".
"То, что вы можете сообщить, не станет для него большим утешением", - натянуто возразил Дордолио.
"Скорее всего нет. Но я уверен, что ему это будет небезразлично".
Дордолио с раздражением помотал головой: "Безрассудная наивность! Вы ничего не понимаете в церемониях! Неужели вы думаете, что можно напролом заявиться к господарю и выпалить свою историю? Крайняя невоспитанность. А как вы одеты? Неприлично! Не говоря уже о бледнолицем дирдирмене и кочевнике".
"Нам придется положиться на любезность и терпимость Синежадентного господаря", - сказал Рейт.
"Ха! - проворчал Дордолио. - Постыдились бы!" Но кавалер все медлил, хмуро поглядывая вдоль набережной. Помолчав, он спросил: "Так вы твердо намерены посетить Сеттру?"
"Да, разумеется".
"Разрешите дать вам совет. Сегодня переночуйте на постоялом дворе - вон тот, "Дульван", вполне подойдет. Завтра или послезавтра зайдите к торговцу мужской одеждой, доверьтесь его опыту. Только после этого, одевшись, как подобает, приезжайте в Сеттру. В "Приюте путешественников" на Овальной площади достаточно удобные комнаты. Обстоятельства сложились так, что вы, вероятно, сможете оказать мне одну услугу. Я, кажется, не рассчитал издержки и был бы очень обязан, если бы вы мне заняли сотню цехинов на проезд до Сеттры".
"Буду рад вам помочь, - ответил Рейт, - но только в Сеттру мы поедем вместе".
Дордолио недовольно отмахнулся: "Я тороплюсь. Ваши приготовления займут время".
"Напротив, - сказал Рейт, - мы готовы отправиться сейчас же. Показывайте дорогу".
Дордолио оглядел Рейта с головы до ног, всем своим видом демонстрируя суровое порицание: "Придется позаботиться о том, чтобы вы прилично оделись - самое меньшее, что я могу сделать, чтобы никто из нас не попал впросак. Следуйте за мной". Кавалер направился по широкому тротуару к центру города. Рейт, Траз и Аначо поспевали за ним. Траз кипел негодованием: "Нестерпимая наглость!"
"Яо - легкомысленный народ, - отозвался Аначо. - Раздражаться не имеет смысла".
Вдали от пристани город начал приобретать свой собственный характер. Вдоль широких пустынных улиц тянулись ряды зданий с ровными стенами из глазурованного кирпича под крутыми скатными крышами, выложенными шоколадной черепицей. Всюду бросались в глаза признаки благородного обветшания. Уличная жизнь ничем не напоминала бурное столпотворение Коада - редкие прохожие держались сдержанно, старались стушеваться. На одних были костюмы сложного покроя, белые льняные рубашки, шейные платки, завязанные хитрыми узлами и бабочками. Другие, по-видимому, занимавшие низкое положение, носили свободные бриджи темно-зеленых и бронзовых тонов, куртки и блузы приглушенной расцветки.
Дордолио привел приезжих к лавке с просторным, открытым на улицу помещением, где десятки портных, мужчин и женщин, сидели и шили одежду. Подзывая знаками троих спутников, кавалер зашел в лавку. Рейт, Аначо и Траз тоже вошли и стали ждать, пока Дордолио давал энергичные указания старому лысому хозяину.
Вернувшись к Рейту, Дордолио сообщил: "Я описал ваши потребности. Портной подгонит по мерке недорогие готовые костюмы".
Появились три бледных юнца с обремененными готовой одеждой вешалками на роликах. Хозяин быстро выбрал несколько костюмов, разложил их перед приезжими: "Господам подойдут эти наряды. Если им будет угодно сразу переодеться, в глубине лавки есть гардеробные кабины".
Рейт критически изучил костюмы. Ткань казалась грубоватой, цвета - неказистыми и резкими. Бросив взгляд на отсутствующую улыбку Аначо, Рейт убедился в обоснованности подозрений. Повернувшись к Дордолио, Рейт сказал: "Ваша одежда тоже порядком износилась. Почему бы вам не примерить этот костюм?"
Кавалер отступил на шаг, высоко подняв брови: "Мне достаточно того, что на мне".
Рейт отложил предложенную одежду. "Это нам не подходит, - обратился он к портному. - Покажите каталог или коллекцию образцов".
"Как вам будет угодно".
Рейт и внимательно смотревший через его плечо Аначо оценили около сотни цветных эскизов. Рейт указал на изображение темно-синего костюма, более или менее скромного покроя: "Может быть, этот?"
Дордолио нетерпеливо крякнул: "Такой наряд к лицу почтенному поставщику овощей на похоронах близкого друга".
Рейт показал на другой эскиз: "А этот?"
"Еще хуже: одежда, подобающая престарелому философу, отдыхающему на веранде сельской усадьбы".
"Гм. Что ж, - сказал Рейт портному, - покажите мне костюм, подобающий философу помоложе, с безукоризненным вкусом, собирающемуся навестить знакомого в городе".
Дордолио хрюкнул, начал что-то говорить, но передумал и отвернулся. Портной дал указания помощникам. Иронически наморщив лоб, Рейт оценил фигуру Аначо: "Этому господину принесите наряд сановника высокого происхождения". Для Траза он потребовал повседневную одежду благородного молодого наследника.
Разложили новые костюмы, разительно отличавшиеся от заказанных Дордолио. Рейт, Траз и Аначо переоделись; портной снял мерку, внес незначительные изменения. Дордолио стоял в стороне, дергая усы. Наконец он не удержался от замечания: "Импозантные наряды, нечего сказать. Насколько они уместны, однако? Ваши манеры, столь противоречащие внешности, приведут окружающих в замешательство".
Аначо презрительно возразил: "Вы хотите, чтобы мы выглядели в Сеттре, как деревенские увальни? Одежда, выбранная вами, вряд ли польстила бы нашей репутации".
"Какое это имеет значение? - звенящим голосом воскликнул кавалер. - Дирдирмен-беглец, кочевник-молокосос, таинственный бродяга - в облачениях каттских аристократов? Абсурд!"
Рейт засмеялся, Аначо поиграл в воздухе пальцами. Траз удостоил Дордолио взглядом, полным бесконечного отвращения. Рейт заплатил по счету.
"Теперь - в аэропорт, - заторопился Дордолио. - Вы чрезвычайно требовательны. Придется заказать воздушное такси".
"Постойте, не спешите, - сказал Рейт. - Вы, как всегда, не рассчитываете издержки. Я уверен, что есть какой-нибудь способ доехать до Сеттры, не выставляя себя напоказ".
"Само собой, - с издевательской усмешкой согласился Дордолио. - Но тот, кто одевается, как господарь, обязан и вести себя, как господарь".
"Благородство украшается умеренностью", - поставил точку Рейт и обратился к портному: "Как вы обычно ездите в Сеттру?"
"Я человек без особого "статуса" - езжу как все, монопоездом".
Рейт повернулся к Дордолио: "Если вы намерены лететь в частном воздушном экипаже, здесь наши пути расходятся".
"Прекрасно - только одолжите мне пятьсот цехинов".
Рейт покачал головой: "Так не получится".
"Тогда мне тоже придется ехать монопоездом".
По дороге на вокзал Дордолио проявил, однако, нечто вроде радушия: "Видите ли, яо придают огромное значение последовательности, гармоничному согласованию атрибутов. Вы одеты, как высокопоставленные персоны - не сомневаюсь, что вы постараетесь вести себя соответственно. Все как-нибудь устроится".
На станции монопоезда Дордолио потребовал места первого класса. Вскоре к перрону подъехал, чуть переваливаясь с боку на бок, длинный вагон на двух толстых колесах, напоминавших сдвоенные конусы и перемещавшихся в глубоком клиновидном пазу. Вчетвером Рейт и его попутчики вошли в купе и опустились на красные плюшевые сиденья. С рывком и скрежетом вагон отошел от станции и покатился по пригородной равнине.
Монопоезд заинтриговал Рейта противоречивостью деталей. Вагон приводили в движение компактные мощные моторы сложной конструкции - почему же корпус был сработан так неуклюже? Монопоезд разогнался до крейсерской скорости, чуть больше ста километров в час. Колеса, опиравшиеся на подушку захваченного воздуха, скользили с шелковой плавностью до тех пор, пока не встречался стык между секциями пазов - тут вагон подскакивал и колыхался пренеприятнейшим образом. Рейт предположил, что яо - выдающиеся теоретики, но плохие инженеры.