- Мне больно, - голос ее прервался и Ариец разжал объятия.
- Странный сон, - он криво усмехнулся. - Тебе не должно быть больно.
- Думаешь? - она снова улыбнулась. - Посмотри, - рванула ворот куртки, обнажая рану, затянутую тонкой розовой кожей.
Ариец поднял руку, осторожно коснулся пальцем шрама.
- Это не сон, - задумчиво, не веря сам себе, сказал он. Просто ему безумно, до боли в груди вдруг захотелось произнести эти слова и отказать себе он не смог.
- Нет.
- Ты жива, - еще два слова, на которые напросился утвердительный тон.
- Я жива, Ариец. Скоро будет очень много таких, как я. Очень много. Может, только они и выживут. Те, кто прошел анабиоз.
- Анабиоз? Сказка покойного Дикаря.
- Это не сказка, - она взяла его руку и поднесла к лицу. Прижалась губами.
Ариец сидел тихо-тихо, боясь дышать.
- Те, кого родили методом щадящей беременности… они другие. Люди? Я не знаю, - она говорила, прижимаясь щекой к его руке.
- А ты?
- Человек ли я? Не знаю. Она… по крайней мере, человеком меня посчитала.
- Кто - она?
- Потом. Я расскажу тебе все потом. Мне очень нужна твоя помощь. Мы должны остановить ее… их.
- Мне тоже очень нужна… ты, - он отнял руку, притянул девушку к себе и коснулся губами щеки. - Нам не выбраться отсюда, Прима, - тихо сказал ей на ухо.
- Почему?
- Твари в воде. До камня не добраться.
- Я люблю тебя, Сережа, - просто сказала она. Повернулась, глубоко вздохнула и выпила его поцелуй до дна…
Хлопнул выстрел. Ариец вскочил, проехавшись по свалке. Стиснул с руках оружие, готовый убивать, рвать на части любого, посягнувшего на то, что дороже реальности. Взгляд его, не теряя надежды, перебегал с груды пластиковых обломков на гнилую ветошь, добрался до воды и повернул назад.
После короткого сна сознание раздвоилось. На одной чаше весов покоилось желание убедиться в том, что ничего не происходило и рассудок его остался неизменным. На другой - нисколько не отклоняясь от равенства, дразнила надеждой нереальность воскрешения девушки. И что с того, что эта вера как в допинге нуждалась в помутнении сознания?
Мусорная свалка была пуста. Пустота тревожным набатом отозвалась в душе и все расставила на свои места.
Да. Так и должно быть. Оставшаяся жизнь на острове будет складываться из кратковременных - и все длиннее - приступов шизофрении. Хорошо бы, чтобы действующим лицом по-прежнему оставалась Прима.
Когда Ариец перевел взгляд дальше, это было как продолжение сна. Он увидел странную картину. Так бывает во сне, когда происходят вещи, на которые никто не может дать ответа.
Луч его фонаря нащупал стройную фигуру девушки. Только стояла она на другом берегу, у самой стены.
- Прима… Прима!
Девушка не обернулась. Она шла по тропе прочь. Делом всей жизни - рукописью, брошенной в камин - вдруг занялись огнем и мысли о сумасшествии, и раздумья о скорой смерти. Вся реальность, сколько ее оставалось вокруг, да и та, что существовала лишь в голове, вдруг сосредоточилась на крохотной, удаляющейся фигурке.
- Прима! Не уходи!! - крикнул он.
Девушка уходила. Она то появлялась, то исчезала, а потом и вовсе потерялась среди камней.
ПРИМА
Выход нашелся. То, что поначалу девушка приняла за тела мерзких созданий, скользящих в верхнем слое воды, оказалось сваями, вбитыми в котлован. Другое дело - как ей удалось их разглядеть.
Прима сидела на дырявом пластиковом ящике, смотрела в воду и увидела дно котлована и ряды свай. И не удивилась. Приняла как должное, в дополнение к тем свойствам, принять которые она оказалась не готова. Будто вдруг, как в какой-нибудь виртуальной игрухе, ей удалось включить "режим бога" и увидеть все, что скрыто программой от рядового геймера. Темнота перестала быть темнотой. И оказалось - нет ничего сложного в том, чтобы различить все оттенки черного.
Вершителем человеческих судеб, головой черта, надменно выставившим из воды два крутых, обломанных рога, высился валун. И дорожка в ад готова - чернота бездны, поделенная на бетонные квадраты. Шаг. И еще один. Всего восемь отрезков, каждый из которых вмещает целую жизнь. И смерть. В силах ли человека, пройти по ним, ни разу не оступившись?
Прима задумалась и забыла дышать. А когда вспомнила, решила, что это совсем не так обязательно, как казалось ей всю жизнь. Сердце глухо стукнуло - девушка отчетливо уловила последний толчок - и остановилось. Мертвой игрушкой, в которой кончился заряд, застыло в груди. Вместе с тем страх, смятение, неуверенность, использовавшие как трамплин каждый стук сердца, растворились без остатка.
В кромешной тьме отчетливо выделялись бетонные квадраты. Вода лениво обтекала сваи, отчего казалось, они колышутся в толще как мертвецы, привязанные за ноги.
За спиной, не просыпаясь, тяжело вздохнул Ариец. В тот же миг прыгнула навстречу зыбкая тьма. Девушка застыла по щиколотку в воде, в шаге от свалки. Постояла на одной ноге, привыкая к равновесию, потом сделала еще один шаг.
Рифленые подошвы не скользили по бетону. Наоборот, щербатая поверхность свай, которой побрезговали даже вездесущие водоросли, обеспечивала хорошую сцепку.
Сновали в толще воды мерзкие создания. Чудовищные порождения цивилизации, сжигающей за собой мосты, в чьих жилах вместо крови текла адская смесь, только они могли существовать в мертвом озере, пропитанном химическими отходами. И если когда-нибудь человечеству суждено исчезнуть с лица земли - они со временем выползут на свет божий, чтобы положить начало новым видам. Разумным через тысячелетья? Чем черт не шутит. Однажды так уже случилось и нынешнее человечество, возможно, плод мутаций древних предков, также не удержавших в руках буйно разросшиеся плоды цивилизации.
Прима застыла на полпути к камню, ощущая, как в глубине озера заворочалась колония отвратительных созданий. Как по сигналу поднялись они со дна, торпедами понеслись к поверхности, проворно лавируя между бетонными колонами. Вода бурлила. Буруны росли свежими могильными холмиками, и опадали с влажным шлепком.
Девушка шагнула, уловив момент, когда растворился в глубине сгусток тьмы. Этот шаг едва не отправил ее в воду. Не будь опасных тварей, еще можно было рассчитывать на спасение, но против десятков мордастых аргументов, усеянных острыми зубами трудно возразить.
Прима пошатнулась, раскинув руки в стороны. Осторожно пристроила другую ногу, готовясь сделать следующий шаг. Она по-прежнему не дышала и была рада тому, что сердце не бьется. Несомненно, что его стук способен разрушить хрупкое равновесие.
Мысль оказалась настолько эмоциональной, что в глазах помутилось. В трезвом расчете, как в дистиллированной воде не должно быть примесей: вдруг исчезла абсолютная уверенность в своих силах. В душе проснулся страх, как в довеске нуждаясь в учащенном сердцебиении.
По-прежнему недостижимой целью маячил впереди камень. Оставалось сделать три шага - быстрых, уверенных, оберегая себя от эмоций, как жемчуг от прямых солнечных лучей.
Шагнула, чудом удержавшись на ногах. Ее качнуло. Балансируя на крохотном островке, она судорожно вдохнула гнилой воздух, давилась им, до тошноты заполняя легкие. Словно почуяв ее состояние, бойкая тварь с размаху ткнулась в сваю.
Вода кипела. Притянутые как магнитом близостью добычи, бились между сваями мощные тела.
Чем дольше Прима стояла, собираясь с силами, тем самоубийственней казался следующий шаг. Вдруг дернулось пространство, отлетело вверх, раздулось воздушным шаром, который с трудом сдерживали стены. И жизнь сузилась до игольного ушка бетонного островка, на котором беззащитным существом, раздираемым на части враждебными стихиями - темнотой и глубиной, застыла Прима.
Восковой свечей оплывала надежда. От отчаяния закрыв глаза с такой силой, что выступили слезы, девушка решилась.
Неизвестно, что ее остановило - чутье или всплеск волны, подкатившей к ногам. Так или иначе Прима качалась, каждым движением маятника выдергивая себя из настойчивых объятий смерти, чтобы в следующее мгновение снова слепо довериться судьбе.
В седом, пенистом водовороте высунулась из воды тварь, с наскока навалилась на соседний островок. В распахнутой пасти с рядами треугольных зубов кипела пена, короткие лапы молотили по воде.
До липкого пота, выступившего на спине боясь нарушить шаткое равновесие, Прима потянулась за пистолетом, спрятанным за поясом. Ощущая каждое движение как последнее, мысленно уже глотая тяжелую, гнилую воду, отбиваясь от рвущих тело на части тварей, негнущимися пальцами Прима ухватила рукоять. Выставила оружие перед собой, чуть наклонилась вперед и выстрелила в упор - несколько раз, прямо в разинутую пасть.
Как ни готовилась, отдача оказалась сильнее. Все вокруг закачалось, поплыло. Тяжелый пистолет клонил вправо. Рванулся из горла крик - так не хотелось уходить на тот свет молча!
Грузно рухнула в воду мертвая тварь.
Бессильно колотя руками воздух, видя перед собой мокрые бока камня, почти падая, Прима перескочила кишащее тварями пространство. Тут же, не останавливаясь, по инерции летящего в пропасть автомобиля, пошла по каменной тропе.
Шумела вода. Мокрая пыль липла на лицо. Сразу за камнем начиналась тропа. Огибала небольшой залив и спешила дальше, прижимаясь вплотную к каменным сводам пещеры.
Затерянный в складках каменной гряды, одноглазо уставился на Приму черный зрачок туннеля.
Ведомая единственной целью - спасти Арийца, девушка впивалась взглядом во внутренности коллектора, перевитого вздутыми спайками на ответвлениях как вены наркомана. Дежа вю. Ее неотступно преследовало чувство, что здесь она уже проходила: так знакомо тянулись на скобах распятые тела тросов, так узнаваемо свисала с потолка наплывшая муть, так по-приятельски шуршал под ногами песок.
На счастье Примы, идти долго не пришлось. В стиснутых зубах разорванной решетки, преграждающей вход в наклонный тюбинг, застрял обрывок трубы. Крепкий, внушительной длины - Прима выбила его ногой из щели и с великим трудом потащила за собой.
Обрывок трубы цеплялся за выбоины, рвался из рук - тем более, что рассчитывать в полной мере приходилось только на правую руку. Левое плечо ныло при каждом вздохе, не говоря уж о движении. И все равно, девушка упорно продолжала тянуть трубу по коллектору. На такой улов она и не рассчитывала. О том, что длины может не хватить, она старалась не думать.
Скрежет стоял неимоверный. Когда девушка появилась в пещере - взмыленная, с прокушенными от напряжения губами, Ариец был предупрежден о ее появлении.
Он стоял посреди мусорной свалки. Потерянный, одинокий. Прима старалась на него не смотреть. Боялась, что жалость отнимет у нее последние силы.
- Прима! - его хриплый крик полетел ей навстречу.
Она не отозвалась. Тянула и тянула за собой трубу, не веря в то, что борьба когда-нибудь кончится и руки, избавившись от тяжести сопротивляющегося металла снова будут принадлежать ей.
Всего ничего и не хватило. Ариец подтянул металлическое тело трубы и одним концом она плотно засела в мусорной куче. Другим легла на последний островок.
В воде разорвалась единственная граната. Осколки хлестнули по стенам, огромная волна перекатилась через валун, застряла на миг пенящимся буруном в трещине.
Шум стих. Поверхность озера дышала кратковременным затишьем, когда Ариец пошел по трубе, раскинув руки, словно распятый на невидимом кресте.
У Примы десятки раз обрывалось сердце - по числу его шагов. Стоило какой-нибудь очухавшейся твари боднуть башкой шаткую конструкцию, и… Каждую секунду девушка ждала падения и думала только о том, что непременно нырнет вслед за ним. И неизвестно, что потянет за ту веревку, что присосавшись к нервным окончаниям, тянулась прямо из сердца - любовь или жалость. Все решено. Она уже шагнула из самолета в летящую синеву и парит в свободном падении, когда в ее силах принять только одно решение: когда дернуть за кольцо, чтобы парусом в океане над головой раскрылся спасительный парашют.
Обошлось. И чувство обреченности, опустошив душу до дна стихло, уступив место усталости.
* * *
- Чувствуешь? - Прима прижала его руку к сонной артерии. - Бьется?
- Бьется.
- А теперь? - она погасила дыхание и спустя время сердце, больно толкнувшись в ребра, остановилось.
Ариец долго слушал, хмуря брови.
- Ничего не слышу, - наконец, сказал он. - Все равно. Мне верится с трудом.
- От твоей веры мало что зависит. Я думаю, Бармалей тоже был из тех, кто вышел из анабиоза.
- Пусть будет так, - он пожал плечами. - Мне трудно рассуждать о судьбах мира. Ничего страшного в этом я не вижу. Понадобится только время, чтобы привыкнуть. Гораздо больше меня сейчас волнует вопрос, как скоро мы выйдем на поверхность.
Он остановился, внимательно всмотрелся в боковое ответвление. Золотым пауком перебежал дорогу рассеянный свет, проворно забрался на стену и камнем рухнул вниз.
- Мне не нужно на поверхность…
Ариец резко обернулся, столкнулся с ее решительным взглядом.
- Да! - она повысила голос. - Мне не нужно наверх! И я надеялась, что ты мне поможешь!
- Я помогу тебе, что бы ты не затеяла. Но сначала нужно выйти на поверхность, немного придти в себя. Передохнуть.
- Да пойми ты! Пока мы будем ходить туда-сюда, здесь уже в живых никого не останется! Она…
- Кстати. Кто такая эта загадочная "она"?
- Скорее уж он, - Прима понизила голос. - Биологический объект под номером… единственное, что я поняла - он четырехзначный, этот номер. Но я могу и ошибаться. Самое странное, что я не знаю - эта цифра середина списка, конец или начало. Но если предположить, что счет идет на тысячи, то…
- То?
- Боюсь, что мы все обречены. В скором времени они доберутся до поверхности и людей в живых не останется. Они - совершенные биологические объекты, созданные цивилизацией, раза в два древнее нашей. Их предназначение - убивать всех, кто может угрожать жизни людей…
- Ничего не понял. Убивать людей ради их же безопасности… Ты можешь мне объяснить, откуда ты все это взяла?
- Я была внутри ее… его. Внутри этой твари. Она проглотила меня…
- И подавилась, - в его глазах заплясали искры.
- Смешного ничего нет. Там, внизу, горы трупов. Она очистила уровень. Последний. Теперь полезет выше.
- Хорошо. Пусть даже так. На последнем уровне всегда что-то заводится, ну завелась тварь и…
- Она не завелась. Она была законсервирована. Глубоко под землей десятки тысяч лет назад. Предыдущая цивилизация ушла под землю, чтобы спастись. Я не знаю, от чего. Уходили надолго, а оказалось навсегда. Как видишь, на земле от них ничего не осталось. Другое дело под землей. Там до сих пор много чего осталось в целости, потому что технологии…
Прима задохнулась от наплыва эмоций. Короткая смерть освежила память. Перед глазами все замелькало, как будто в ее голову как в процессор в спешном порядке вбивались мегабиты информации.
Невозможно описать словами то, что пронеслось перед мысленным взором в то мгновение, когда втянуло ее внутрь душного, темного пространства, когда сложились десятки серебристых сочленений, отсекая ее от кислорода. Когда полыхнуло синее пламя и, пробивая лоб, мозг прожгла игла. И вот тогда, понеслась перед глазами чехарда цветовых пятен. Постепенно стала складываться картина спящих мертвым сном подземных городов.
Как назвать многокилометровые стеклянные кладбища, где как в Ноевом ковчеге стынут в запаянных колбах мумифицированные уродцы? Или залы, где бродят тени, матрицы чужой памяти - поднимаются вверх неясной сущностью и распадаются на осколки туманностей? Или сеть саркофагов, собранных в снопы тысячелетиями, до сих пор истекающие голубыми молниями? Или круговые пластины, уложенные одна на другую, спиралью уходящие в немыслимую глубину? Или карьеры, со строгой очевидностью ярусов врытые в землю, в чьи стены вдавлены тысячи сот, где ожидая своего часа спят несокрушимые биологические роботы? Те самые, предшественники которых справлялись с работой не только в вакууме на околоземных орбитах, но и…
И дальше: обжигающе яркие трехмерные картинки иных планет. Гигантские воронки, в которых запросто утонула бы земля, вздымающие к алым небесам мегатонны пылающего газа. Белые кратеры, где в черном небе в ослепительно голубом сиянии тает незнакомая планета. Мутный лед, пробитый километровыми трещинами, которые кровеносными сосудами разбегаются в разные стороны.
Еще много чего вспомнилось. Ариец не мог прочитать все это по глазам, а рассказать Прима не могла. Стояла перед ним, хлопала глазами, пытаясь облечь видения в слова. Потом мысленно махнула рукой и устало закончила.
- Я уж не говорю о древних вирусах, которые получили, наконец, доступ наш мир. Откуда, по-твоему, берутся мутанты? Да это полбеды. Остались тысячи роботов, которые должны были выйти на поверхность и обеспечить безопасность людям. Другим людям… А может, в нашем понимании вообще монстрам, - она невесело улыбнулась. - Так или иначе - роботы ожили. Вполне возможно, у нас на земле не создано еще оружия, способного их уничтожить. И теперь вместо того, чтобы защищать, биологические объекты запросто уничтожат иную цивилизацию. Нашу с тобой. Я не знаю, кто виноват в том, что они ожили. Может, виноваты мы сами - слишком глубоко зарылись под землю…
- Прима. История интересная, - Ариец глубоко и продолжительно вздохнул. - И ты хочешь, чтобы мы с тобой объявили войну сотням несокрушимых монстров?
- Почти. Я знаю, откуда они выходят на последний уровень. Надо придумать что-нибудь. Взорвать шахту, например. Понимаешь? Я одна не справлюсь. Мне… страшно за тебя, но… больше просить мне некого. Надо же кому-то…
- Спасти человечество? Смешно звучит. Знаешь, я часто задавал себе вопрос: а нужно ли спасать это человечество?
- Ариец, остановись. Я хочу слышать только один ответ: ты пойдешь со мной?
- Я помогу тебе. Я сделаю все, что ты хочешь. Только для начала мне хотелось бы подняться на поверхность. Я не планировал уходить под землю навсегда.
- Понятно. Ты мне не веришь.
- Я… верю тебе. В любом случае, надо подняться, чтобы найти хотя бы взрывчатку. И людей знающих…
- Я знаю, ты все можешь найти здесь! Обратиться к нью-ди, наконец! Они ведь чувствуют, что здесь творится!
- Разговор окончен, Прима. Я выведу тебя на поверхность, а там делай что хочешь.
Ариец решительно вырвался вперед. Девушка шла за ним, попирая ногами мутную жижу. Думала о том, что может, и хорошо, что Ариец не пойдет с ней. Наверное, ей нужны другие помощники. К чему подвергать его жизнь опасности? Тварь посчитала ее человеком и отпустила, но этот вовсе не значит, что также она поступит и с Арийцем. Странно, что такая простая мысль пришла ей в голову так поздно… А может, все дело в том, что ей до онемения в конечностях и нервной дрожи не хотелось одной возвращаться на последний уровень.